Однако Хам-Султанша слушала его с полным вниманием, и Лука, смущаясь, рассказал ей о боевых действиях, приведших его отряд к победе над армией Его Императорского Высочества на спортивной площадке возле школы. Сорайя жадно ловила каждое слово и, как только он замолчал, удивленно присвистнула.
— Бомбы, начиненные порошком, который вызывает нестерпимый зуд, — произнесла она задумчиво. — Почему нам не пришло это в голову раньше? Ведь неплохо, а? Крысы не переносят чесотки! Дельная мысль. Вот оно! Бомбы нам помогут!
К изумлению и тайному удовольствию Луки, она свесилась с ковра и расцеловала его в обе щеки.
— Спасибо тебе, — поблагодарила она. — Ты человек слова.
Говорили, что ковер-самолет царя Соломона способен нести сколько угодно народу и пропасть всякого добра, хотя бы и очень тяжелого, что он может приобретать невиданные размеры, раздаваясь до ста километров в ширину и длину. Если припекало солнце, над ним собирались птицы и прикрывали его крыльями, как навесом, а ветер готов был домчать его куда угодно в мгновение ока. Но это все были домыслы, а теперь Лука собственными глазами увидел, как Хам-Султанша Сорайя распростерла руки наподобие крыльев, и тут же поднялся ветер. В считанные секунды она исчезла из виду, а спустя минуту появилась вновь, и теперь ковер-самолет, значительно увеличившийся в размерах, был завален грудами бумажных самолетиков. По-видимому, Повелительница Выдр не теряла времени даром. Не успела она вернуться, как самолетики с флагманского ковра разлетелись на все другие, застывшие во Времени, как и всё, что видел Лука. Во всем обозримом мире по-прежнему двигались только он с Хам-Султаншей да армада бумажных самолетиков. Когда боезапас был распределен между Выдрами, зеленое с золотом летательное средство царя Соломона снова уподобилось обычным, хотя и довольно просторным комнатным коврам.
— Как это вам удалось? — спросил Лука и сразу добавил: — Впрочем, понятно. Р2С2Е, необъяснимо сложные процессы. А бомбы, начиненные порошком, изготовлены с помощью M2C2D, неописуемо сложных механизмов.
— Пари держу, — сказала Хам-Султанша, — ты узнал об этом отнюдь не в школе.
Крысы чешутся по многим причинам, и нет ничего ужаснее для них, чем кожный зуд. Он нападает на серых тварей, когда их кусают разнообразные паразиты: вши, клещи, блохи, которые к тому же откладывают яйца в шерсти, отчего грызуны чешутся еще отчаяннее. Зуд возникает, когда от грязи, в которой живут крысы, воспаляются уколы и порезы. Крысиная шкурка зудит, если покрывается перхотью от сухости. Да и питаются крысы однообразно, пожирая всякую дрянь, которая вызывает аллергию, в результате чего они скребутся как очумелые. Многие из них страдают экземой и стригущим лишаем, заставляющими раздирать в кровь кожу, хотя бы и себе во вред. И все это, заметьте, обычные голохвостые. Что уж говорить о тонкокожих обитателях Великокрысии! Но все их прошлые страдания от чесотки не шли ни в какое сравнение с теми муками, которые причинил им налет царицы Выдрии и ее военно-воздушных сил.
— Прежде чем я приведу всех в движение, спрячьтесь в доме, — велела Хам-Султанша Луке, — и ждите, пока я не скажу, что опасность миновала и можно выходить. — Теперь она разговаривала совсем другим тоном, отметил Лука, не резко и отрывисто, а по-дружески, даже ласково.
Следуя ее совету, Лука затащил своих спутников в кондитерскую, где они спрятались за витриной, а потому мало что видели из того великого разора, который учинила в побежденной стране Хам-Султанша. Повелительница Выдр мановением царственной руки вернула Великокрысию в течение Времени. Воины Хам-Султанши носились на своих коврах над улицами, повсюду пуская юркие бумажные самолетики, проникавшие во все углы и щели и преследовавшие по пятам Крыс, куда бы те ни кинулись, настигавшие их в домах, под одеялами, на крышах. В итоге сражение завершилось полной победой Выдр, а Крысы позорно покинули поле боя. Бетельная жвачка, тухлые яйца и гнилые овощи просто оскорбляли крысиные чувства, а вызывающий зуд порошок донимал их телесно, портил одежду и заставлял вонять все сильнее и сильнее. Лука видел, как самые отвратительные и самовлюбленные грызуны — Важнокрысы — носились кругами и верещали, когда бумажные самолетики догоняли их и высыпали зловредный порошок им на головы, за шиворот и на лапы. Злополучные твари буквально раздирали на себе шкуру острыми когтями, пытаясь избавиться от невыносимого зуда. Крысиный визг и писк становился все громче, и Лука заткнул уши, не в силах больше переносить его.
— Если я правильно понял, — сказал с любопытством Никтопапа, — этот порошок изготовлен из смертельно опасного азиатского растения худжли, смешанного с истолченными семенами невероятного по силе воздействия, хотя и редкого цветка гудгуди из Алифбея… А уж если Хам-Султанша добавила туда болезнетворную шишечку от магического чесоточного боба из Германии, споры дьявольского абраксаса из Египта, качукачу из Перу, колючки рокового африканского пипипи, тогда мы, скорей всего, станем свидетелями конца крысиного вторжения в Волшебный Мир. Любопытно, что состав, который, видимо, использовала Хам-Султанша, людям не причиняет вреда и опасен только для грызунов. Если она и велела нам укрыться, to только чтобы не навредить Псу и Медведю, а также, подозреваю, спасти нас от неистовства гибнущих Крыс.
Поистине эти противные твари лишились разума. Сквозь окно выкрашенной в серый цвет кондитерской Лука видел, как они сходят с ума от невыносимых мук. Тонкокожие властители Великокрысии буквально раздирали себя в клочья, пока от них не оставались лишь обрывки шелудивой шерсти и комки отвратительного серого мяса. Всеобщий крысиный визг достиг апогея и постепенно стих, наступила тишина. Под самый конец Лука увидел, как сам Главнокрыс бежит по улице к Реке Времени, нещадно терзая себя когтями; с отчаянным воплем серый диктатор прыгнул в воду и утонул во Временном Потоке, поскольку единственный во всем Волшебном Мире не умел плавать — был слишком ленив и избалован, чтобы научиться.
И на этом все кончилось.
Остальные обитатели Великокрысии, не принадлежавшие к крысиному племени, потихоньку выбирались из домов, не смея поверить, что их мучениям пришел конец. А когда наконец поверили, то вне себя от счастья ринулись к ограждениям, отделявшим Великокрысию от всего остального Волшебного Мира, срывали и отбрасывали прочь ненавистную колючую проволоку. Если кто из Крыс и пережил Великий Бомбозуд, они, должно быть, уползли и забились в щели где-нибудь на задворках Волшебного Мира, где им было самое место. Больше их никто не видел.
Сорайя, царица Выдрии, на своем зелено-золотом ковре-самолете опустилась на землю возле серой кондитерской, и Лука со своими спутниками вышел ей навстречу.
— Лука Халифа, — провозгласила она (и Лука, что удивительно, даже не спросил, откуда ей известно его имя), — ты оказал Волшебному Миру великую услугу. Проси чего хочешь! Ты угадал мое имя, и уже одно это по сказочным законам дает тебе право на три желания, а ты воспользовался только одним. Но идея с Чесоточным Порошком! Не знаю даже, чем можно отблагодарить за такой подарок. Почему бы тебе не высказать свое самое заветное пожелание? Может, я в силах его исполнить?
Не успел Никтопапа остановить его, как Лука поспешил рассказать этой удивительной девушке, тезке его матери, как и зачем проник в Волшебный Мир, что надеется там обрести. Под конец его краткой речи она широко распахнула глаза и прикрыла рот рукой.
— Боюсь, что в гордыне своей я поторопилась пообещать тебе помощь, — промолвила она с благоговейным страхом. — Похоже, мне не под силу исполнить то, чего ты так страстно желаешь. — Впрочем, она тут же лукаво улыбнулась и хлопнула в ладоши, как ребенок. — Похитить Огонь Жизни! Да ведь такого не случалось за всю историю Волшебного Мира! Это стало бы самым восхитительно дерзким деянием всех времен! Возмутительным и чудесным! Короче, это верх всего, а потому каждая настоящая Выдра просто обязана принять в этом участие. Мои верные воины, королевская гвардия и военно-воздушные силы, должны вернуться в Выдрию. Но я, ее царица, помогу тебе, Лука Халифа, Похититель Огня, совершить это чудовищное и благородное, опасное и притягательное преступление!
— У меня времени в обрез, — храбро сказал Лука, — а твой ковер-самолет мчится быстрее ветра. Не можешь ли ты перенести меня на нем прямо к Огню, минуя все оставшиеся уровни, а потом вернуть к началу странствия?
— Река длинна и коварна, — задумчиво произнесла Хам-Султанша Сорайя. — А тебе еще предстоит пробраться сквозь Туманы Времени, где не видно ни зги. За ними путника ожидает Великий Застой, Река там превращается в непроходимые топи. Потом ты неминуемо попадешь к Водовороту, в котором Время вертится бесконечно. А дальше русло Реки разветвляется на тысяча и одну протоку, образуя настоящий лабиринт. Ты, чего доброго, пропадешь в одном из этих потоков, потому что не сможешь выбрать единственно верный, который и продолжает Тропу Времени. Ладно, — по ее голосу Лука понял, что решение принято. — Я присоединяюсь к вашему рискованному походу. По крайней мере, четыре этапа — или как ты их называешь, уровни? — четыре уровня я помогу тебе перескочить. Ну а дальше придется действовать по обстоятельствам.
— А почему нельзя пролететь по всему пути? — выпалил Лука, крайне разочарованный.
— А потому, мой славный Лука, — ответила Хам-Султанша Выдрии, — что этот шелковый ковер-самолет, подаренный мне в давние-предавние времена самим царем Соломоном, может проделывать удивительные трюки, но даже ему не пролететь сквозь Великие Кольца Огня.
Глава 5
Дорога к трем огненным кольцам
Если вам не доводилось летать на волшебном ковре-самолете, вряд ли вы по-настоящему знакомы с тем, что называют морской болезнью. Ковер-самолет во время полета совершает медленное волнообразное движение, не столько скользя по воздуху, сколько превращаясь в шелковистую воздушную волну, которая несет тебя в заданном направлении. Печально, но факт, при этом желудок активно протестует против такого способа передвижения, во всяком случае поначалу. А если вдобавок вы летите на ковре-самолете в компании нервно болтающего медведя и еще более нервно болтающего пса? А если к тому же вас сопровождают Слоноутица и Слоноселезень, которые сроду не летали? Я уж не говорю о сверхъестественном существе, которое выглядит, движется и говорит точь-в-точь как ваш собственный отец, и древней царице, которая выглядит, движется и говорит как семнадцатилетняя девушка. И в довершение всего при вас находится корабль-амфибия под названием «Арго». Представьте себе все это, и вы поймете, какой хаос царил на борту золотисто-зеленого Решама, когда он поднялся в воздух и двинулся к Туманам Времени. Ковру пришлось значительно увеличиться в размерах, чтобы вместить и удобно расположить всех пассажиров и груз, благодаря чему бортовая качка чрезвычайно возросла.
Хаос полета сопровождался беспорядочной какофонией звуков. Пассажиры ковра-самолета стонали и завывали, рычали и трубили, как встревоженные слоны (или дикие гуси), всячески выражая тягостное недомогание, вызванное непривычным транспортным средством. Медведь Пес бурчал, что, если бы медведи были созданы для полета, у них бы непременно росли собственные крылья, да и вообще, когда он сидит на ковре, это заставляет его думать о расстеленных на полу медвежьих шкурах, — но все дело заключалось в том, что ему не нравились ощущения, которые он испытывал в полете. Пес Медведь беспокойно и безостановочно лепетал что-то, перекатываясь по изгибам ковра, и его маловразумительная речь сводилась к следующему: «Вот сейчас упаду, обязательно упаду! Держите меня, я вот-вот свалюсь! Почему меня никто не держит? Я ведь падаю, падаю!»
На самом деле ковер-самолет аккуратно заворачивал края, когда кто-то из пассажиров оказывался от них в опасной близости, и скатывал их обратно к центру.
Что касается Уток-Слонопотамов, они с недоумением спрашивали друг друга, что вообще делают на ковре-самолете. В суматохе покидая Великокрысию, их случайно затащили на ковер вместе с «Арго», и они не могли припомнить, чтобы вообще просились на борт вместе со всеми остальными. «Поскольку мы не помним, чтобы от нас исходила такая просьба, — недовольно утверждал Слоноселезень, — значит, мы не просили об этом». Им казалось, что их похитили, насильно вовлекли в сомнительное приключение, которое не имело к ним никакого отношения и, по всей видимости, таило в себе опасности. Ну и, разумеется, они тоже побаивались, что запросто могут свалиться за борт.
Хам-Султанша, не изменяя своей зловредной натуре, насмехалась над ними, обзывая несмышленышами, молокососами и салагами, сомневаясь в том, что они утки, а не гуси; говорила, что они просто жалкие котята, желторотики и отъявленные трусы, слабаки и тряпки, даже худые задницы. (Лука такого выражения раньше не слышал, но про себя оценил его и даже подумал, что это легко вообразить.) Она кудахтала, давая понять, что они трусливее кур, и издавала мышиный писк, словно считала их перепуганными мышами, что было особенно оскорбительно. Никтопапа, разумеется, нимало не страдал от полета и спокойно стоял рядом с Хам-Султаншей, так что Лука, глядя на него, дал себе слово как можно быстрее обрести равновесие и привыкнуть к необычной качке. Вскоре он в этом преуспел, перестав валиться с ног, а вслед за ним потихоньку освоились и остальные пассажиры, прочно стали на ноги и лапы, прекратили стонать и выть. Шум утих, и выяснилось, что никого даже не стошнило.
Прочно став на ноги и обретя равновесие на ковре-самолете, Лука обнаружил, что ужасно замерз. Ковер незаметно набрал скорость и высоту, заставляя Луку клацать зубами от холода. Хам-Султанша Сорайя, похоже, холода не ощущала, хотя была одета во что-то чрезвычайно легкое и прозрачное, словно сшитое из паутины и крыльев бабочек. Никтопапа невозмутимо стоял рядом с ней в красной рубашке с короткими рукавами (Рашидовой рубашке!). Медведь Пес чувствовал себя вполне уютно в своих мехах. Слоноутица со Слоноселезнем согревались собственным пухом, но пес Медведь поеживался от холода, а Лука уже замерз основательно. Кто бы подумал, размышлял Лука, что полет на ковре-самолете сопряжен с такими неудобствами?
Едва Хам-Султанша заметила, что он страдает от холода, она разразилась потоком насмешек: «Наверное, ты ожидал, что ковер-самолет снабжен центральным отоплением и всеми другими удобствами? Но, милый мой, это тебе не какой-нибудь там дурацкий ворсистый палас. Это, скажу я тебе, антикварная вещь».
Отчитав Луку, Сорайя тем не менее хлопнула в ладоши, и тут же распахнулся старинный дубовый ларь, который явно все это время находился на ковре-самолете, и из него вылетели две шали, на вид довольно тонкие. Одна шаль упала прямо в руки Луке, а вторая сама обернулась вокруг пса Медведя. Закутавшись в шаль, Лука немедленно почувствовал, что ему жарко, как в тропиках, пожалуй даже слишком, могло бы быть и попрохладнее.
«На тебя не угодишь», — сказала Хам-Султанша, прочитав его мысли, и тут же отвернулась, чтобы он не успел заметить ее ласковую улыбку.
Теперь согревшийся Лука уселся поудобнее и стал с восхищением разглядывать удивительную с виду местность, над которой они пролетали. Ковер-самолет следовал вдоль по течению Реки Времени. По обоим ее берегам раскинулись земли Волшебного Мира, и Лука, сын сказочника, начал узнавать все места, о которых столько слышал от отца. То и дело взгляду его представали сказочные города, и Лука с бьющимся от волнения сердцем узнавал город снов Хваб, город надежды Умид-Нагар, изумрудный город Замуррад, город-крепость Баадал-Гарт, выстроенный прямо на облаке. В отдалении, на востоке, высились голубые холмы Страны Утраченного Детства, а на западе распростерлась Неисследованная Земля, за ней, довольно далеко, находилось Место, Где Никто Не Живет. С трепетом взирал Лука на причудливую архитектуру Дома Игр и Палаты Зеркал, а рядом с ними видел райские сады, Гулистан и Бостан, и самый потрясающий уголок Волшебного Мира — Страну Невиданных Существ, Перистан, где пери, иначе говоря феи, вели бесконечную борьбу со злобными ограми, дэвами и бхутами.
«Жаль, что нам надо спешить», — вздыхал Лука, потому что вокруг раскрывался мир, о котором он мечтал всю свою жизнь, который постоянно рисовал в воображении.