«Лаборатория космического излучения» отчетливо установила наличие упоминавшегося выше геомагнитного широтного эффекта. С ее помощью получены новые сведения о магнитном поле Земли на больших высотах.
Особый интерес представляют полученные с помощью спутников и космических ракет сведения о совершенно новом излучении на больших высотах. Судя по предварительным данным, зарегистрированы две различные области с неизвестным ранее излучением. В высоких широтах, равных 55–65° в северном и южном полушариях, советские спутники установили наличие мощного потока заряженных частиц, создающего примерно в двести раз более интенсивное излучение, чем космическое. Такое излучение возникает в результате торможения этих частиц в оболочке спутника. Зона действия излучения представляет собой полое кольцо — ореол, — простирающееся на расстояние до восьми радиусов земного шара от его поверхности. Внутри этого кольца находится другая зона во много раз более мощного излучения, расположенная в экваториальной области. Эта зона обнаружена на высотах более 500-1500 километров как советскими, так и американскими спутниками.
Происхождение обнаруженного ореола излучения еще не совсем ясно. Очевидно, во внешней зоне оно создается главным образом электронами, выброшенными Солнцем, а во внутренней зоне — протонами и электронами, образующимися, как это предполагают ученые, при распаде нейтронов. Эти нейтроны образуются в земной атмосфере под действием космических лучей. Так или иначе, все указанные заряженные частицы оказываются в своеобразной «ловушке», образованной земными магнитными силовыми линиями (вспомните подобные же магнитные «ловушки», используемые советскими учеными в опытах по термоядерным реакциям, о которых говорилось выше). Вновь открытое излучение очень заинтересовало геофизиков, ибо оно может сильно сказаться на проблеме теплового баланса атмосферы и возможностях долгосрочного прогноза погоды. Не менее взволновало оно и астронавтов, так как может потребовать дополнительной экранировки будущих обитаемых спутников Земли, а может быть, и вовсе исключит некоторые наиболее опасные высоты для орбит таких спутников. Возможно, что и будущим межпланетным кораблям придется стартовать из околополярных районов, свободных от опасного ореола излучения и потому представляющих собой как бы распахнутые двери в Космос.
«Биологическая лаборатория» получила исключительно ценные данные о поведении Лайки как под действием инерционных перегрузок при взлете ракеты, так и в условиях невесомости.
Конечно, и третий спутник не является последним. За ним последуют другие, которые будут запущены как в нашей стране, так и за рубежом. Появятся более сложные спутники — с большим количеством приборов, с большим сроком жизни (вплоть до «тысячелетних»), большие по размерам. Диапазон исследований, осуществляемых с помощью спутников, будет непрерывно расширяться.
Крупнейшим шагом вперед будет создание спутников, которые смогут после выполнения своих функций совершить плавную посадку на Землю. Над созданием таких спутников уже работают ученые. Каждому понятно, в чем заключается значение этих «возвращающихся» спутников. Ведь как ни ценны сведения, которые могут сообщать спутники на Землю по радио и даже по телевидению, все же доставка приборов со спутника на Землю намного расширит возможности исследований с их помощью. Достаточно упомянуть хотя бы о пробах воздуха с огромных высот для определения его химического состава, о толстослойных фотографических пластинках, в эмульсии которых оставляют свой след космические частицы, и, конечно, о живых существах, совершивших экспериментальный полет в Космосе. Этот список можно было бы сделать очень длинным. Да и сам спутник, вернувшийся с заатмосферных высот на Землю, был бы неоценимым для науки прибором. Он «рассказал» бы о своих столкновениях с метеоритами и космической пылью, о воздействии на него всяческих излучений, о результатах бомбардировки ионами и электронами, которой он подвергался в космическом пространстве, и о многом другом.
Но, пожалуй, еще более важным является самый процесс посадки спутников, сопряженный с огромными трудностями. Наука еще далеко не до конца представляет себе пути решения этой важнейшей для судьбы астронавтики проблемы. Ведь до тех пор, пока не будет решена задача посадки космического корабля при возвращении на Землю, ни один корабль и не расстанется с Землей.
Ясно, конечно, что сначала подобную посадку должны будут осуществить ракеты без человека. Возможно, что для этого будут использованы специальные высотные ракеты, однако вероятнее всего — искусственные спутники, снабженные крыльями, двигателем и некоторым запасом топлива для перехода в планирующий спиральный полет к Земле и торможения при посадке. Может быть, понадобится и специальный тормозной парашют, подобный применяемым в настоящее время для уменьшения длины пробега скоростных самолетов при посадке, а также для спуска высотных ракет.
Первые «населенные» искусственные спутники с экипажем на борту должны быть значительно более сложными, чем автоматические «беспилотные» спутники. Человеку приходится создавать гораздо более «комфортные» условия, чем приборам и даже Лайке. Прежде всего это касается, конечно, герметической кабины, в которой будет находиться экипаж спутника и которая должна защитить его от всех вредных воздействий мирового пространства.
Впрочем, к решению задачи создания космического летательного аппарата наука и техника будут идти не только через создание автоматических ракет и спутников, способных совершить посадку на Землю. Уже сейчас созданы самолеты с жидкостными ракетными двигателями, способные совершать полеты на высотах 100–150 километров. От этих самолетов до населенных искусственных спутников не дальше, чем от спутников автоматических.
Но венцом усилий в создании искусственных спутников Земли будет постройка постоянного спутника с людьми — целой межпланетной станции.
Однако и в дальнейшем, когда вокруг Земли будут обращаться многие спутники, заселенные людьми, автоматические спутники найдут широкое применение. Такие спутники будут служить радиомаяками для штурманов самолетов и кораблей, прожекторами для освещения городов, ретранслирующими станциями радио- и телевизионных передач, космическими топливохранилищами для межпланетных кораблей.
И только время от времени работники отдела «путевого хозяйства» Службы межпланетных сообщений будут посещать их на своих быстроходных космических кораблях и осматривать все эти небесные тела, созданные человеком и поставленные им себе на службу.
Глава 12
ОСТРОВА У БЕРЕГОВ ЗЕМЛИ
Циолковский считал, что после первых успешных полетов космических ракет-спутников по орбитам вокруг Земли сначала без людей, а потом и с людьми, после выяснения многих вопросов, с которыми связано осуществление таких полетов, надо будет приступить к созданию постоянного спутника больших размеров, целого межпланетного города — острова у берегов Земли.
На этом острове должно находиться значительное население — большая группа специалистов, выполняющих многочисленные и важные обязанности. Время от времени эти специалисты будут заменяться другими, прибывающими с Большой Земли.
По мнению Циолковского, вслед за первым островом будут созданы и другие, разных размеров на разных высотах, в том числе и на очень значительных — 100, 150 тысяч километров.
Кондратюку принадлежит мысль о создании межпланетных станций, вращающихся не вокруг Земли, а вокруг Луны. Это были бы уже спутники спутника Земли — в природе подобные спутники спутников планет неизвестны. Затем такие же поселения могли бы быть созданы и вблизи других планет солнечной системы, в первую очередь около Венеры и Марса. Можно было бы создать и новые планеты, вращающиеся вокруг Солнца подобно первой советской автоматической искусственной планете, запущенной 2 января 1959 года.
Трудно переоценить роль, которую могли бы сыграть межпланетные станции в развитии науки. Обсерватория, устроенная на подобной станции, значила бы больше, чем все обсерватории мира, вместе взятые. Ведь такая обсерватория находилась бы по ту сторону многосоткилометрового слоя запыленной, мутной, несмотря на всю свою кажущуюся прозрачность, земной атмосферы, представляющей собой главное препятствие для многих и многих астрономических наблюдений. Неудивительно, что астрономы у нас на Земле упорно залезают со своими приборами на высокие горы, забираются в районы, славящиеся чистотой воздуха. И наиболее ценные результаты наблюдений получены именно такими обсерваториями.
Запыленность воздуха, которую мы не замечаем простым глазом, и непрерывное «кипение», перемешивание атмосферы становятся страшным злом, когда глаз вооружается мощным телескопом, чтобы с его помощью проникнуть далеко в глубь Вселенной. Именно эта неполная прозрачность воздуха ставит практически предел возможному увеличению, которое может быть получено с помощью астрономических инструментов. Практически используется увеличение не больше чем в 800 раз, хотя с помощью самых мощных из имеющихся телескопов можно получить увеличение и в несколько тысяч раз.[50]
Оптика позволила бы создать гораздо более совершенные астрономические инструменты, но их совершенство оказывается на Земле бесполезным — изображение становится мутным, расплывчатым, нечетким. Чем больше увеличение, тем сильнее проявляет себя недостаточная прозрачность атмосферы. Зачастую большой телескоп оказывается поэтому хуже, чем малый, а глаз астронома — лучше фотоаппарата. Это препятствие будет незнакомо астрономам межпланетной станции. И как им будут завидовать их земные коллеги!
На заатмосферной обсерватории можно будет наконец получить вполне достоверные фотоснимки Марса и других планет, до конца разгадать тайну «каналов» на Марсе, попытаться проникнуть через непроницаемую пелену облаков, окутывающих Венеру. Можно будет проверить правильность гипотезы советских астрономов о том, что Плутон — только самая крупная из небольших планет, образующих второе, внешнее, астероидное кольцо в нашей солнечной системе.[51] Можно будет рассмотреть многие новые галактики, значительно расширить пределы видимой нами части Вселенной — Метагалактики; ведь на спутнике не будет того мягкого, льющегося с ночного неба света, который является следствием собственного свечения воздуха в верхних слоях атмосферы и который мешает осуществлять длительные экспозиции при фотографировании слабых звезд. Можно будет увидеть планетные системы, подобные нашей солнечной, у звезд, находящихся на расстоянии десятков световых лет — для этого понадобится телескоп с зеркалом, всего в несколько раз большим, чем применяемые в настоящее время. Огромные возможности откроет применение электронного телескопа, который принципиально способен обеспечить гораздо большее увеличение, чем оптический (вспомните электронный микроскоп, увеличивающий в десятки и сотни тысяч раз!). К сожалению, эти чудесные потенциальные возможности электронного телескопа не могут быть использованы на Земле из-за вредного влияния атмосферы.
Вот сколько увлекательных задач поможет решить такая обсерватория!
Земная атмосфера мешает астрономическим наблюдениям не только вследствие своей недостаточной прозрачности. Атмосфера рассеивает солнечный свет, и если мы обязаны этому рассеянному, диффузному свету замечательным голубым цветом неба, то астрономам этот свет причиняет массу неприятностей. Ведь именно поэтому рабочий день астрономов — это ночь, когда свет Солнца не мешает видеть звезды и планеты. Именно поэтому так дорожат астрономы мгновениями солнечного затмения, позволяющими фотографировать и изучать солнечную корону, которую нельзя видеть в ярких лучах Солнца ни в какое другое время.
На заатмосферной обсерватории все будет иначе. Слепящий блеск Солнца будет еще более ярким на фоне бархатно-черного неба, и все же он не будет затмевать холодного света немигающих, как бы замороженных звезд, заполняющих небосвод в гораздо большем числе, чем те 3000, которые, нам удается видеть с Земли даже в самые звездные ночи. Астрономам заатмосферной обсерватории удастся увидеть и сфотографировать еще ни разу никем не виданное зрелище — солнечную корону не затененного Луной Солнца, длиннейшие языки раскаленных газов — протуберанцы, вырывающиеся не из-за черного диска Луны, а непосредственно из пылающего дневного светила, затененного лишь… кусочком картона. И эта возможность будет предоставляться не на мгновения полного солнечного затмения[52] а ежедневно на многие часы подряд. Точно так же можно будет наконец изучить как следует области неба, лежащие около Солнца. В частности, значительно облегчится наблюдение Меркурия, очень затрудненное на Земле из-за близости к Солнцу: он не отходит от пылающего солнечного диска больше чем на 18–20°.
Заатмосферная обсерватория сделает возможным применение новых, более действенных методов астрономических наблюдений. Ведь с тех времен, когда люди впервые начали изучать небо, и, по существу, до последних лет единственным источником наших сведений о небесных телах было их видимое и только отчасти инфракрасное и ультрафиолетовое излучение. Спектральное разложение видимого света вызвало огромный прогресс в астрономии, позволило ученым установить химический состав звезд, находящихся на трудно поддающихся представлению расстояниях от Земли. Оно дало возможность определить температуру раскаленных небесных тел, законы их движения, состояние атомов в этих телах. Фотографии, сделанные в определенных лучах спектра, позволили советскому ученому Г. А. Тихову не только установить наличие растительной жизни на Марсе, но и определить отличия марсианской флоры от земной, положив начало новой науке о растительной жизни на планетах — астроботанике, и многое, многое другое. И все же в основе всех методов наблюдения оставался, по существу, один только видимый свет.
И только совсем недавно учеными был сделан новый шаг в направлении расширения средств познания Вселенной, шаг, который сразу привел к поистине замечательным результатам, — в астрономии было применено радио. Эта мысль возникла в 1928 году у советских ученых Л. И. Мандельштама и Н. Д. Папалекси. Они предложили послать в небо мощный радиолуч, который пробил бы «электрический потолок» Земли — ионосферу. Отражение такого луча от небесных тел можно было бы зарегистрировать земными приемниками. Эта мысль была практически осуществлена в 1946 году, когда было получено радиоэхо с Луны. В 1959 году учеными США такое же эхо было получено с Венеры.
Но разработанные для подобных целей чувствительные приемные устройства принимали какие-то радиосигналы и тогда, когда их никто с Земли не посылал. Оказалось, что сигналы приходят из глубин мирового пространства, что Солнце и звезды сами излучают радиоволны. Этим было положено начало радиоастрономии, за несколько лет сделавшей замечательные открытия: были открыты невидимые источники радиоизлучения, названные радиозвездами и радиогалактиками; обнаружено, что излучает радиоволны несветящийся и потому невидимый газ — водород; установлено, что излучают радиоволны Солнце, Луна, Марс, Венера, Юпитер и т. д.
В последнее время было с несомненностью установлено, что источником особо сильного радиоизлучения являются так называемые новые и сверхновые звезды. Мощные потоки радиолучей, идущие из глубин Космоса,[53] являются в этом случае отзвуками тех таинственных процессов, которые происходят внутри звезд и заставляют вдруг некоторые из них раздуваться подобно колоссальному мыльному пузырю, отчего скромная, едва видимая, а то и вовсе невидимая звездочка начинает внезапно ослепительно сиять на ночном небосводе. Недавно было обнаружено, что мощное радиоизлучение, идущее из созвездия Лебедь, вызвано происходящим столкновением двух огромных туманностей, или звездных систем (галактик). Конечно, сама звезды, вероятнее всего, не сталкиваются — они находятся на слишком больших расстояниях друг от друга. Зато с огромной скоростью сталкивается разреженный газ, заполняющий пространство между звездами; это и служит, вероятно, источником излучаемых радиоволн.
К сожалению, на земной поверхности мы можем наблюдать далеко не все излучение мирового пространства. По существу, до нас доходят только лучи, как бы прорывающиеся через два узеньких окошка: обыкновенный видимый свет, и радиолучи с длиной волны примерно от 1 сантиметра до 20 метров. Все остальные лучи поглощаются земной атмосферой: и радиолучи с длиной волны больше 20 метров, и электромагнитное излучение с длиной волны меньше 1 сантиметра, и большая часть инфракрасного и ультрафиолетового излучения, и рентгеновское излучение с длиной волны меньше одной десятимиллионной миллиметра.