Ты будешь удивлён, если я скажу, что никто уже не придаёт преувеличениям пылкого Филофея никакого значения.
Все потеряли интерес к поэзии и признали оледенение свершившимся фактом, при котором значение имеет только место у костра или на печи. Все только и мечтают о тёплом местечке, но некоторые при этом рассчитывают получить ещё и иностранные деньги, потому что наши уже сожжены вместо дров.
Оледенение не признал только один чудак – бывший Главный пожарник. Кто мог подозревать, что в его душе существуют возвышенности, с которых он не желает спускаться ни при каких обстоятельствах?
Об экспедиции «Освободителя» городское радио вспоминало до оледенения каждый день. Теперь об этом уже не говорят: нащупали иные темы. Или вообще ничего не нащупали. Но очень поучительно рассказывают про жизненный путь дяди Гоши. Оказывается, он был в детстве профессиональным революционером, и двоюродная его тётя до сих пор живёт в Швейцарии.
Привет от меня и дяди Вани Арбузику. Жду вас обоих в зимних шапках и валенках. Купили вам новые шахматы. Вернее, выменяли их на базаре на мои старые боты.
Подробности обо всём на месте. Твоя мама.
Гадания на кофейной гуще
– Ничего не понимаю. Сумбурное письмо, из которого толком ничего не заключить, – пожал плечами Бебешка, окончив чтение. – При чём здесь белые медведи? При чём турок, который накручивает тюрбан из контрабандного шёлка? При чём Филофей Огромный или Главный пожарник?
– Мне кажется, что тётя Муза писала письмо под диктовку, – подала голос Наташа. – Что-то произошло, но она боится сказать прямо. Очереди за хлебом, которых уже сто лет у нас не было, что это означает?.. А потом – гибель Печёнкина в перестрелке. С кем была перестрелка?
– А ты уверен, Бебешка, что всё это написала твоя мать? – спросил Саня Картошкин.
– Уверен. Это её почерк. И, в общем, её стиль. Она хоть и взрослая, но не умеет сосредоточиться на самой важной задаче. Быстро приходит в восхищение, но ещё быстрее теряет терпение. И я был растрёпой и растяпой, пока дружба с Арбузиком не выправила мой характер. Спасибо Арбузику.
– Я тут ни при чём, – сказал хмурый Арбузик. – Люди, к сожалению, меняются не столько под влиянием мудрых слов, сколько под воздействием суровых жизненных обстоятельств и личного опыта… Мне пока трудно истолковать это непростое письмо. Оно, конечно, полно намёков. Ясно, что-то случилось и ожидается ещё бо?льшая беда. – Он тщательно разгладил исписанные листки. – Писала тётя Муза. Но писала в страшном волнении, боясь откровенно высказать всю правду. Оледенение – что это такое? Кто убил Печёнкина? Почему дядя Гоша вдруг вышел из тюрьмы и стал командовать в нашем городе? Кто мог дать ему должность, которую обычно занимали граждане, пользующиеся полным доверием других граждан? С какой стати появились Херсон, Стамбул и Канарские острова?
– А может, какой-либо негодяй, подобный Фабрео, затеял войну с помощью средств, меняющих климат? – предположила Лялька Дудкина, но тотчас прикрыла рот ладонью, глядя на всех круглыми, виноватыми глазами.
– Смелее, смелее, Лялька! – подбодрил Арбузик. – Ты всегда отличалась догадливостью и хорошим воображением! Чтобы найти верный ответ, нужно продумать все варианты. Даже гадания на кофейной гуще иногда наводят на верную мысль… Смотрите-ка, – вдруг просиял Арбузик. – Вот на что мы пока не обратили внимания: на полях письма нарисованы всякие фигурки и три группы буковок в рамочках. Я полагаю, они совсем не случайны.
Арбузик взял чистый лист бумаги и выписал буковки в прямоугольниках. Подвигал прямоугольнички так и эдак. Вот что у него получилось:
– Посчитайте, здесь ровно 25 клеточек с буквами, ровно столько, сколько шёлка накручивает на свою голову странный муж Кукушкиной. Здесь зашифровано какое-то важное сообщение. Прошу, пусть каждый из вас немедленно перепишет эти буковки, или буквицы, как говорили в старину, и подумает о том, в каком порядке они могут быть прочитаны. Встретимся тотчас, едва кому-либо удастся прочесть текст послания.
Арбузик объявил перерыв и закрыл совет.
Текст прочитан, решение принято, но сомнения остались
Совет капитанов возобновился минут через сорок: Саня Картошкин объявил, что он прочитал зашифрованный текст, и текст требует немедленных действий.
– Главный ключ к прочтению шифровки действительно содержится в письме тёти Музы, – сказал Саня. – Двадцать пять букв образуют квадрат… Я подумал: как должны читаться буквы, если разгадку предлагают людям, которых ни о чём не предупреждали заранее? Я пробовал читать через букву, через две, через три, с начала и с конца, но вдруг подумал, что буквы можно прочитать и ходом шахматного коня. В письме ведь сказано о шахматах. И дядя Ваня, как известно, заядлый шахматист. Я стал проверять догадку и вскоре обнаружил, что она ведёт к нужному результату[1].
– Всё это так, – сказал Арбузик, когда Саня Картошкин закончил свои объяснения. – И я от души поздравляю нашего догадливого друга. Текст удалось прочитать и мне. Но именно лёгкость, с которой прочитывается текст, наводит меня на подозрения.
– А если кто-то хочет, чтобы мы срочно вернулись домой – предположил Бебешка. – Анализируя текст, я пришёл к выводу, что всякая белиберда в нём призвана не прояснить, но запутать дело.
– С другой стороны, – сказал Арбузик, – если мы не придём на помощь близким, мы никогда не простим себе оплошности. Как быть?
– А что, если разделиться? – спросил Саня Картошкин. – Три корабля пойдут на выручку ребят в стране, освободившейся от власти Дуляриса, а «Освободитель» направится в Херсон. Связь будет постоянно поддерживаться по радио. Теперь у нас две мощных радиостанции…
Это предложение и было принято как наиболее разумное.
Едва штилевая погода сменилась ветром, «Освободитель» отсалютовал эскадре во главе с Саней Картошкиным и взял нужный курс.
Настроение у Арбузика было прескверное. И у Бебешки не лучше. Оба понимали, что решение продиктовано сложившимся положением, но оставались сомнения и неясности…
Ночная беседа
Команда «Освободителя» работала слаженно и смело, но ночью положение осложнилось: пошёл сильный дождь, сопровождавшийся порывами почти штормового ветра.
Приказав втрое уменьшить площадь парусов, Арбузик зашёл в каюту, где Бебешка продолжал размышлять над полученным письмом.
– Утешает одно, – Арбузик, улыбаясь, похлопал друга по плечу. – Операцию с письмом мог проделать только тот противник, который намного сильнее нас. Здесь, на море, мы не в состоянии позвать на помощь ни Чиха, ни Бомбоко, ни Али. Мы лишились даже ракетоплана. Так что нам не на что и не на кого надеяться. Что ж, это даже хорошо: теперь мы знаем, что сами, и только сами, отвечаем за себя. Если столкновения не избежать, а увеличить свои шансы мы не в состоянии, нужно готовиться к столкновению с недругом и не тянуть: чем раньше, тем лучше.
– Не подбадривай меня, я не такой трусишка, как ты полагаешь… Ты промок до нитки и можешь простудиться. Иди переоденься в сухое. А я тем временем приготовлю крепкого чаю.
Когда Арбузик вернулся, Бебешка, разливая чай по чашкам, сказал:
– Всё же страшновато. Приключения интересны в книгах да в кино, а в действительности приключения требуют постоянной готовности к испытаниям, постоянной мобилизации всех сил. Возможны не только успехи, но и поражения. А это – лишения, мучения. Даже смерть.
Арбузик посасывал смоченный горячим чаем чёрный сухарь:
– Да, конечно, всё не так просто. Но преодолевать трудности и не страшиться судьбы – в этом главный долг каждого человека. В этом и состоит жизнь. Иначе всё – детская игра, театр, кукольные представления. Только в борьбе мы с тобой поняли, что мы не пушинки, не воробьиные пёрышки, что наша воля и наш труд могут давать результаты, на которые мы рассчитываем… Никто не хочет уходить из жизни – это ясно. Тем не менее ежедневно гибнут многие. Беда настигает и мужественных, и трусов… Я говорю не о случайностях, я говорю о сознательной борьбе: без подвига нет настоящей жизни. Наши предки славили подвиг и поклонялись подвигу, и я убедился: они понимали жизнь лучше, чем мы. Увы. Это теперь кругом проповедуют деньги и развлечения. Люди почему-то лишились гордости, в них подорвано чувство справедливости, основное человеческое чувство. А в давние времена было немало людей, которые жили ради чести и идеала. Они умели дружить искренне и чувствовать высоко. Потому плоды их труда и стали историей. Всё сложное – такое простое.
– Может, дело не только в людях, но и в эпохах?
– Конечно, и в эпохах. Но всё же близится время, когда большинство людей ясно поймёт: все они обмануты, и богатство, к которому они стремятся в несправедливом обществе, – ошибочная, ложная цель. От вседозволенности, лжи и предательства маятник качнётся в сторону закона, чести и справедливых отношений. Моё сердце ждёт этого времени и утешается ожиданием. Понимаешь, я не хочу забираться под корягу, как пескарь, лишь для того, чтобы уцелеть и съесть ещё пару чужих икринок. Каждый человек должен жить истинной жизнью, даже если это жизнь обыкновенного дворника. Вспомни Печёнкина: в нём бьётся сердце рыцаря. И я вовсе не хочу устраивать по нему поминки: не верю, что его больше нет на свете.
– Хорошо дружить с теми, кто учит доброму и честному, – задумчиво сказал Бебешка. – Ты мне всегда казался занудой, Арбузик, и я не сразу понял: мне нужен только такой друг, как ты. Занудами я считаю теперь тех, которые думают только о себе и не умеют извлекать уроки из своего и чужого опыта. Ты приучил меня время от времени отряхиваться от пыли повседневной суеты и оценивать себя как бы с вершины истории. Я стал ненавидеть пустые разговоры. Научился ценить высокий разум, мудрое и красивое слово, нужное всем, доброе дело. Если мне суждено окончить школу, я окончу её с блеском, а потом окончу институт, стану со временем изобретателем или министром, философом или политиком. Только честным политиком, который служит народу, а не мафии, не горстке заговорщиков.
– Всё это ты говоришь теперь, Бебешка, чтобы скрыть своё беспокойство, – с усмешкой сказал Арбузик. – У меня на душе тоже кошки скребут. Но я, как и ты, не боюсь никаких трудностей. Чего их бояться? Пусть они боятся нашего труда и нашего ума!..
На милость победителя
С рассветом возле «Освободителя» появился тот же самый корабль, с которого передали письмо Бебешке.
Вся команда, недоумевая, столпилась на палубе. Все гадали о причинах невероятной встречи.
И вот на глазах у всех из воды показалось новое тело корабля, которое раньше скрывалось под водой.
Оказалось, это был гигантский корабль. То, что они видели прежде, представляло из себя лишь часть самой верхней палубной надстройки.
– Ничего себе! – изумился Бебешка. – Вот это махина! Вчера мы видели только плавник акулы. Но и то, что созерцаем теперь, пожалуй, ещё не вся акула!
Арбузик ничего не ответил – он сосредоточенно глядел в подзорную трубу.
Верхняя палуба корабля-гиганта служила, конечно, взлётно-посадочной площадкой. Арбузик разглядел огромные ангары.
Забегали люди в странных скафандрах. Отворились одни из ворот, выкатились два вертолёта. Через минуту оба зависли над «Освободителем».
Был сброшен оранжевый вымпел с письмом следующего содержания: «Господа капитаны Арбузов и Бебешкин приглашаются для важного разговора с главным лицом Международной Океанской Лаборатории Н-3000. Немедленно убрать паруса, бросить якорь и подняться в вертолёт по верёвочной лестнице. В случае несогласия или сопротивления ваш корабль будет потоплен вместе с экипажем».
– Вот так фокус! – сказал Арбузик. – Самый неприкрытый бандитизм!.. Твоё решение?
– Послушаем «важный разговор». Спорить в этих условиях не вижу смысла…
Арбузик кивнул и, не обращая внимания на стрекот вертолёта и верёвочную лестницу, велел без спешки убрать паруса. Когда паруса убрали, он пригласил людей в кают-компанию и сказал:
– Мы сами решились на борьбу со злом и потому не имеем права трястись от страха перед каждой опасностью. Наш корабль угрожают потопить, если Бебешка и я откажемся от разговора с боссом этого гигантского пиратского судна. Всякое может случиться, поэтому прошу до нашего возвращения исполнять команды Ляли Дудкиной. Ляля, не робей, приказ есть приказ!
Команда ошеломлённо молчала. Люди не представляли себе, как выйти из положения.
Арбузик и Бебешка поднялись вновь на палубу и подошли к сброшенной верёвочной лестнице. Оба были внешне спокойны и даже с улыбкой помахали ребятам на прощанье.
Новый властелин мира
Едва мальчики повисли на ступеньках, лестницу быстро втащили в чрево вертолёта.
Люди в военной форме молча указали мальчикам на сиденья. Через несколько минут вертолёт опустился на взлётно-посадочную площадку.
Два вооружённых офицера помогли Арбузику и Бебешке выйти из вертолёта и, пользуясь лифтами и коридорами, повели их к «главному лицу».
Перед стальной дверью стояла охрана. Мальчиков тщательно обыскали.
Совсем другие люди проводили в небольшой зал и усадили в кресла. Осветился экран цветного телевизора. На экране возник пожилой мужчина-брюнет со злым и усталым лицом.
– Приветствую вас на борту моей лаборатории, собственно, на территории моего государства, которое не выплавляет стали и не добывает нефти, но является, несомненно, самым сильным из всех современных государств, – хрипло сказал мужчина на чистом русском языке. Вероятно, речь переводил мощный компьютер, потому что она чуть-чуть запаздывала и движения губ мужчины выдавали совсем иной язык.
– Глядя на ваш огромный корабль, я подумал о капитане Немо из знаменитого романа Жюля Верна, – сказал Арбузик, желая побольше разузнать о том, куда попали он и Бебешка. – Ваш корабль, или плавучая лаборатория, вероятно, высшее достижение современной техники, а вы, следует думать, новый «властелин мира»?..
– Жюль Верн, – скривился босс, – это фантазия. Моя лаборатория – реальность. То, что вы видели, – мелочи по сравнению с тем, что вы никогда не увидите. Но я пригласил вас сюда не для бесед о технических достижениях и моём могуществе. Для выполнения программ мне нужна ваша помощь. Скрывать не буду, положение таково: или вы безоговорочно подчинитесь мне и моим сотрудникам, или я переведу в прошлое и вас, и ваших близких, и память о том, что вы когда-то жили на земле.
Было ясно, что босс в состоянии осуществить свою угрозу. Но его наглость вызывала у мальчиков решительный протест.
– Для того, чтобы вести переговоры о помощи, мы должны быть подробно ознакомлены с вашими программами, – сдерживаясь, сказал Арбузик. – Несоблюдение этого условия сделает невозможным наше сотрудничество. И я бы посоветовал вам не терять попусту время на запугивание или подкуп.
Босс озадаченно потеребил нос – не ожидал такой откровенности и твёрдости.
– Не будем ссориться. Мне нравится, когда не крутят хвостом. Но человек – скотина, которая управляется, в конечном счёте, кнутом и сеном. Вот что вам полезно уяснить сегодня. Иначе я создам такие обстоятельства, которые вытряхнут из вас всякую самонадеянность и упования на химеры.
Арбузик рассмеялся: сколько раз он слышал уже подобные речи!
– Насилие всегда и везде удивительно однообразно и примитивно, – сказал он. – Вы рассуждаете логично, если исходить из того, что всякий человек – скотина. Но я знаю, что среди людей имеется достаточно созданий, которые несут в себе божественный свет чести и мужества. Для них ваша философия неприемлема. Любые обстоятельства, которые вы, пожалуй, могли бы создать, имеют один общий знаменатель – смерть. Но вы, по всей видимости, слыхали о том, что существуют благородные люди, которые предпочитают смерть позору. Я подражаю именно таким людям, меня ничто не пугает.
– И меня не пугает, – добавил Бебешка. – Я родился свободным и умру свободным, в какие бы цепи меня ни заковали.
– Гм… Это ваше последнее слово?
– Да, последнее слово, – ответили мальчики. – Мы не станем продавать душу дьяволу, который так любит неизвестность и неопределённость.
– Что ж, аудиенция прекращается! Вы вынуждаете меня на действия, которых я хотел избежать. Пеняйте на себя!..
В ожидании пыток
Телевизионный экран погас. Охранники жестами подняли мальчиков, надели им наручники и повели по гулким и пустынным коридорам, не препятствуя, впрочем, разговорам.