— Ой! — Кто-то выскочил у неё прямо из-под ног и побежал вперёд. Из темноты послышалось:
— Эй, дылды! Скорее! Вы думаете, без вас полночь не настанет?
— Наглецы! — буркнул Кабачок. — С этой мелкотой сплошная суета. И как они разнюхали?
Тропинка сужалась, ветки то и дело хлестали Соню по лицу. В ботинках хлюпала вода. «Дома уже все спят, почему я не надела свитер? Куда я иду? — малодушно думала Соня. — Я ведь даже не знаю что хочу».
— Что мне загадать? — спросила Соня.
— Тебе? Да что хочешь! А вот мне-то что?
— Ты тоже не знаешь? — Соня воспряла духом. — Ну, что-нибудь стоящее… Кстати, что значит «стоящее»?
— У меня такое подозрение, что этого никто не знает, — отозвался Кабачок.
— А зачем же тогда все идут?
— Надеются что-нибудь придумать…
Они долго шли молча, и вот невдалеке послышался гул голосов и плеск воды.
— Пришли, — сказал Кабачок.
Они вышли на поляну. Вокруг мерцали огоньки — жёлтые, зелёные, красные. «Глаза зверей», — поняла Соня, и они с Кабачком стали пробираться поближе к источнику.
— Посторонние! — раздался недовольный бас.
— Не бойся, это старожил из соседней конюшни! — шепнул Кабачок.
В темноте завозились.
— Что значит «посторонние»? — пискнул кто-то.
— Здесь человек! — прогремел бас, и вокруг Сони с Кабачком образовалось пустота.
— Я только посмотреть, — лепетала Соня.
— Я за неё ручаюсь! Она… почти лошадь! — заверил Кабачок.
Соне сразу стало тепло.
— Только без фокусов! — разрешил бас.
И опять все завозились.
— Кто хочет сказать? Тетушка Халва, вы здесь? — опять раздался бас.
На мгновение всё стихло. Халва выступила вперёд.
— Сегодня у нас праздник! Весеннее исполнение желаний. Главное придумать, что загадать. И не забыть до поры до времени.
— Ура! — закричал кто-то.
— Тихо! — прервал всё тот же бас. — Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать?!
Всё смолкло. И в наступившей тишине раздался голос Полосатого:
— А можно мы споём?
— Это что-то новенькое!
— Песня в честь весеннего полнолуния! — объявил Поперечный. Котята вошли в лунный луч и затянули:
Повисла над болотом весенняя луна,
Придумать надо что-то, пока горит она.
— Какая милая песня!
— Спасибо, — послышался растроганный голос кошки Машки.
— Кто-нибудь хочет ещё сказать или… спеть? — спросила Халва.
— Нам бы полночь не пропустить с вашими песнями, — крикнул кто-то.
Все загалдели.
— Часы, у кого есть часы?
— Мы думали, после прошлого раза вы уж возьмёте!
— Где мы возьмём?
— А нам куда часы вешать?! На копыто, что ли?
— Так я и знала! — громко сказала Халва. — Опять никто не взял часы!
— Ой, не могу! — на весь лес захохотал Руслан. — Все желание придумали?
Звери галдели.
— Соня! — позвал в темноте Кабачок. — У тебя нет часов?
— Есть, — отозвалась Соня. — Но я ничего не вижу.
— У нас есть часы! — сказал Кабачок. — Пропустите к лунному лучу!
Все посторонились. Соня шагнула в лунный луч.
— Осталось две минуты! — в волнении прошептала она.
— Две минуты! — как эхо повторили звери, засуетились и бросились к воде.
— Пустите!
— Подвиньтесь!
— Без одной! — громко сказала Соня и зачерпнула пригоршней воды.
Хлюп!
Плюх!
— Мой хвост! Отдайте хвост!
— Кому нужен ваш хвост?!
— Пора! — крикнула Соня.
И тут раздался невероятный «буль!».
Соня на мгновение подумала, что выпили всю воду. Ей даже стало жаль, что здесь больше никогда не будет источника. Она набрала в рот воды. Вода была ледяная, на зубах скрипел песок. «Что же мне загадать? — Соня в отчаянье поняла, что ничего не придумала. — Хорошо учиться… Ерунда какая! Чтобы у меня была лошадь… Зачем мне лошадь? У меня есть Кабачок. Чтобы мы выиграли соревнования… Ох, нет! Совсем по-детски. Папа бы загадал, чтобы я выросла хорошим человеком. А мама?.. Наверное, чтобы не было дизентерии».
Соня была готова заплакать, к тому же она поняла, что уронила часы. «Кабачок», — позвала она. Но вокруг всё так хлюпало, что Сонин голос утонул вместе с часами. «Часы-то папины, — думала Соня. — Надо доставать». Она пошарила рукой в ледяной воде. «Как холодно! И ничего не видно! Ах да, у меня же есть бенгальские…» Она чиркнула спичкой.
А дальше… Никто в точности не может сказать, что случилось дальше. Потому что вдруг все бросились наутёк. Кто-то ясно видел огненный шар. Кто-то говорил, что упала звезда. Впрочем, все были уверены, что если какие желания и сбудутся, то загаданные в эту весеннюю ночь…
Когда догорел бенгальский огонь, Соня обнаружила, что вокруг никого нет. «Зато часы нашла», — подумала она, дрожа от холода, и позвала:
— Кабачок!
— Я тут! — Кабачок вышел из лесу. — Не знаешь, что это было?
— Что? — не поняла Соня.
— То, что горело?
— Бенгальский огонь!
— Это ты устроила? — недоверчиво спросил Кабачок.
— Я! Хочешь, ещё зажгу? У меня ещё девять штук!
— А все-то перепугались, — хихикнул Кабачок.
Они шли и жгли бенгальские огни. А когда они подходили к конюшне, Кабачок сказал:
— Мне кажется, у меня сегодня получилось…
— Что?
— Пить и думать одновременно…
— А что ты загадал?
— Я загадал, чтобы всё было хорошо.
— Что всё?
— Ну, вообще всё, — ответил Кабачок. И Соня подумала, что более стоящего желания ей, пожалуй, не придумать.
И теперь, если ей кажется, что всё хорошо, она знает: это потому, что одна рыжая лошадка так захотела.
О том, как прошли соревнования
— Подумаешь! — говорила Соня, седлая Кабачка. — Мы тобой и не через такие препятствия прыгали.
Кабачок был не в духе:
— Кто их вообще выдумал, эти дурацкие соревнования!
— Что с тобой? Ты же любишь прыгать.
— Я не люблю проигрывать… — проворчал Кабачок.
— Мы выиграем!
— Я не обгоню этих долговязых…-
— Длинные ноги ещё не всё. Главное — умение, ну и… везение!
— Легко сказать. — Кабачку было тоскливо.
— Всё будет хорошо! — уговаривала Соня. — Смотри-ка, кошки пришли за тебя поболеть… Ой, что это с ними?!
Котята были все в зелёных пятнах.
— Пойду выясню… — Кабачок отвлёкся от неприятных мыслей.
— Только бегом, нам скоро на старт! — сказала Соня.
— Что это с вами? — спросил Кабачок.
— Эпидемия! — ответил Полосатый.
— Что?!
— У конюха ветрянка. И нас намазали зелёнкой!!! — сообщил Поперечный. — Маме Халва посоветовала.
— Почему зелёнкой?
— Как только болезнь собирается напасть, мы раз — ложимся в траву, и нас не видно, — объяснил Полосатый.
— А как же я? Если я лягу в траву, меня будет видно… — забеспокоился Кабачок.
— Ещё бы! Ты рыжий!
— Что же делать?
— Тебя тоже надо намазать! — обрадовался Поперечный.
— Только зелёнка кончилась…
— Я видел, там забор красят. Пойдём посмотрим, — предложил Поперечный.
— Внимание! До старта первого участника осталось десять минут, — разнеслось по радио. Но компания уже со всех ног бежала смотреть, как красят забор. Маляр уже ушёл, но ведро с краской и кисточкой осталось. Краска была как раз зелёная.
— Оттенок другой, — заметил Кабачок.
— Хочешь болеть?!
Сначала Поперечный и Полосатый красили по очереди. Ведь нечасто выпадает такая возможность — покрасить лошадь в зелёный цвет. Но Кабачок вспомнил, что участвует в соревнованиях.
— Надо бы скорее, — деловито сказал он.
Тогда решили, что Поперечный будет окунать кисточку в краску, а Полосатый, сидя у Кабачка на спине, — красить. Дело всё равно шло медленно. И тут Поперечный придумал:
— Послушай, Кабачок, а ты прислонись к забору!
Соня обыскалась Кабачка, когда он вышел ей навстречу.
— О боже! — вырвалось у неё…
— Что ты на меня так смотришь?
— Ты весь в зелёную полоску.
— И что?
— Довольно странный вид.
— Зато ветрянка не пристанет, — бодро отозвался Кабачок.
— Лошади не болеют ветрянкой!
— Ещё скажи, что кошки не болеют ветрянкой!
— Не болеют!
— Ты так думаешь? А Халва говорит…
— Посмотри на себя в зеркало! — прервала его Соня. Кабачок пошёл к зеркалу.
— Смотри, какая там смешная зебра, — захихикал Кабачок.
— Это не зебра! Это ты!
— Я? Вот это рыжее с зелёненьким?
— Да!
— Полосатое?
— Да!
— Ты шутишь? — Кабачок неуверенно засмеялся. — Смешно…
— А мне — нет!
— Что же делать? — растерялся Кабачок.
— На старт приглашается Соня на лошади по кличке Кабачок, — услышали они.
— Пойдём! Может, не заметят… — Соня потянула Кабачка.
— Я не могу в таком виде!
— Не надо было на забор ложиться! — рассердилась Соня.
— Я не ложился!
Но Соня уже вспрыгнула в седло и решительно пришпорила Кабачка. Когда они вышли на поле, на трибунах засмеялись.
— Я лучше пойду погуляю… — сказал Кабачок и повернул к выходу.
— Всадник, начинайте, — сказали в жюри.
— Шевелись, — сердито сказала Соня. — У тебя есть выход — бежать так быстро, чтобы никто ничего не разглядел…
И Кабачок понёсся. А что было делать? Его душа разрывалась от отчаянья: «Хоть бы никто не заметил!» А Соня только считала барьеры, над которыми они проносились: три… семь… и вот уже осталось чуть-чуть.
— Вперёд, Кабачок! — кричал Полосатый.
— Покажи, как зелёные летают! — вторил Поперечный.
Вот и финиш! Трибуны взорвались аплодисментами. Задыхаясь, Кабачок выскочил с поля, взбрыкнул и… Соня вылетела из седла.
— Что-то я не то сделал, — понял Кабачок и кинулся прочь.
Соня нашла его за конюшней. Кабачок стоял и дрожал от возбуждения.
— Давай я тебя помою!
Кабачок встал под воду, и зелёная жижа заструилась в траву. Сначала Кабачок хотел сказать: «Извини меня». Потом: «В другой раз обязательно выиграем, ты не сердишься?» — но у него получилось:
— А ведь мы неплохо проехали.
— Ты вообще у меня умница! — ответила Соня. — Пойдём посмотрим результаты.
Они шли, и все им улыбались.
— Ну что, какие результаты? — спросил Кабачок Халву.
— У тебя первое место! — сообщила кобыла.
— Да ты что? — засмеялся Кабачок. — Правда, что ли? А почему меня не награждают?
— Тебя награждают! — ответила Халва.
— Пойдём, нас все ждут, — потянула Соня Кабачка…
Их встретили громом аплодисментов. Кабачку прикрепили на уздечку красную розетку, а Соне подарили огромную коробку конфет. Заиграла музыка. А когда аплодисменты стихли, главный судья произнёс:
— Внимание! Специальный приз жюри! Лошади по кличке Кабачок присуждается звание «Самая весёлая лошадь». И вручается кочан капусты.
Музыка опять заиграла, а Кабачок шепнул Соне: «Видишь, а ты ругалась!» — и ткнулся мордой ей в плечо. «Горе ты моё…» — ласково отозвалась Соня.
И тут, невесть откуда, над трибунами взвились зелёные флаги. Поперечный и Полосатый в восторге закричали: «Ка-бачок-чок-чок!» И вслед за ними на трибунах подхватили: «Кабачок-чок-чок!»
Он стоял такой маленький среди больших лошадей. И большим лошадям было как-то неловко, что они такие большие…
— А что тянуть кота за хвост, — бросил Полосатый.
— Что ты себе позволяешь? — одернула его Халва.
— А что, разве это неприличное выражение? — удивилась Машка.
— Смотря какой хвост, — отрезала Халва.
На следующее утро провожающие толпились на берегу.
— Первым делом зайдите к Котофею Ивановичу, — говорила Машка. — Письмо ему всё объяснит. Портфели повесьте, чтобы не промокли… Вот и всё…
— Вот и всё, — грустно отозвался Кабачок.
— Не унывайте! — крикнул Поперечный, прыгая на середину доски.
— Давай, «министр», отчаливай! — крикнул Полосатый.
«Пегаса» вытолкнули на середину реки, и он стоял там в ожидании ветра.
— Право руля, «министр»! — командовал Полосатый…
У провожающих уже ноги и лапы устали махать, а «Пегас» так и не двинулся с места — ветра не было. И тогда Кабачок не выдержал и начал дуть на парус.
— Вот вам и ветерок! — хмыкнул Руслан.
— Вечно ты берёшься не за своё дело, Кабачок! — сказала Халва.
— Но если бы я не брался ни за какое дело, как бы я понял, какое дело — моё? — крикнул Кабачок и стал дуть сильнее. Плот сдвинулся с места и поплыл. Теперь на парус стали дуть все.