— Есть! — ответил Кладовкин и закричал в коробочку: — Прием! Прием! Канючка, свети!
Канючка оторвала ухо от яйца-телефона, разбежалась и ка-ак двинет лампу! Лампа заскользила по столешнице вместе с Канючкой и остановилась на самом краешке!
Топ и Кладовкин увидели слабый огонек далеко вверху. И огонек этот был таким трепетным, таким родным, что они чуть не повернули обратно!.
А Механюк тем временем поворачивал весло, пока не поймал лучик от лампы на гладкую поверхность лопасти.
— Прочь с дороги, Темнота! — прошептал Механюк.
Весло отразило далекий свет и осветило кусочек дороги! И этот кусочек перестал казаться страшным! Большие зубья граблей мирно стояли, гигантские лопасти лопат не шевелились, а лучик от весла указывал путь.
— Мы с Прищепкой побежим вперед, пока светло! — сказал Топ Дорожкин и исчез за освещенным краем.
— Вижу маяк! — раздался голос Дорожкина из Темноты.
— Какой маяк? — спросил его Механюк.
— Он мигает и урчит! — ответил из Темноты Дорожкин.
— А-а-а! Это генератор! — со знанием дела сказал ученый Механюк.
— Это опасно? — заволновался отважный путешественник.
— Это чтобы светить, мигать и урчать! — успокоил Механюк и побежал вслед за ним в Темноту.
— Может, без маяка обойдемся, веслом? — спросил запыхавшийся Кладовкин: он ведь тащил весла, сундучок и разматывал леску!
Механюк кивнул и установил следующее весло. Пойманный лучик осветил новый кусок дороги, и Топ радостно закричал:
— Вот маяк! — А потом добавил: — Ой!
Маяк под неверным лучиком от весла съежился, отступил в Темноту, перестал урчать и совсем выключил мигалки. Без окошек-мигалок маяк оказался черным и сильно смахивал на кусочек Темноты.
— Он поменял конфигурацию и дислокацию, — прошептал Механюк.
Прищепка от страха щелкнула челюстью, а Топ Дорожкин, хоть и был прославленным путешественником и привык к диковинам, отвернулся от маяка и с изумлением уставился на Механюка:
— Чего-чего?!! Что с ним случилось?
— Генератор, наверное, сломался, — со знанием дела встрял Кладовкин.
Он только-только подоспел к друзьям и в изнеможении грохнул свой сундук-телефон на землю.
— Да прием! Прием! — не скрывая раздражения, сказал он в сундук. — Что?.. Да, свет помогает!.. Что?.. Нет, не бойся… Нет, не возвращаемся еще… Нет, не поздно еще…
— Кладовкин, — позвал Механюк друга, — я побежал, а то Дорожкин без света останется! — Он подхватил оставшиеся весла и устремился в Темноту за первопроходцем.
А бедный Кладовкин оперся спиной на воткнутое весло и крикнул вслед Механюку:
— Я, наверное, здесь телефонный пункт устрою! А то оборудование очень тяжелое!
Никто ему из Темноты не ответил. Только маяк кивнул. Кладовкин протер глаза и опять присмотрелся — привидится же такая глупость! Маяк не кивал. Он мигал и урчал.
— Не сломался, значит, генератор, — удовлетворенно сказал Кладовкин.
В следующий момент Кладовкину показалось, будто маяк осторожно, как тень, приблизился к нему, свет в окошках стал каким-то немного тревожным. Но Кладовкину даже не пришло в голову испугаться: ведь ему было некогда, его ждали друзья в Кромешной Темноте!
— Ну, я пошел, — зачем-то сообщил он маяку.
Маяк мигнул и придвинулся. Кладовкин обошел его, еще раз посмотрел на громоздкий телефон и побежал налегке за друзьями.
— Прием! Прием! — пищала Канючка.
Маяк, как тень, склонился над сундучком с Канючки- ным голосом и зашипел.
— Прием! Прием! — продолжала кричать Канючка в яйцо-телефон.
А телефон молчал. Канючка сиротливо жалась к лампе на самом краешке столешницы, а позади нее стояла Непроглядная Молчаливая Темнота. Эта Темнота проглотила уже и часовой домик Механюка, и ее прекрасное жилище за дверцами из резного стекла, и даже милый розовый шатер! Этот шатер серой глыбой выступал из Темноты и пугал Канючку еще больше!
— Спасите-помогите!!! — отчаянно закричала она в яйцо.
Но яйцо молчало!
Какой же несчастной и одинокой почувствовала себя Канючка! С ней не хотело разговаривать даже блестящее яйцо! А ведь она провела в нем лучшие минуты, спускаясь из своего домика и поднимаясь обратно!
— Ну уж нет! Просто так ты меня не погубишь! — крикнула Канючка разжиревшей и закрывшей весь ее привычный мир Темноте.
Она погрозила кулачком и кинулась в жилище Кладовкина, сшибая по пути коня-качалку и колючки из сундучка.
По очереди Канючка выставила на столешницу скульптуры — балерину, курящего старичка, мальчика с трубой, собачку и пастушка. Потом выкарабкалась из ящика Кладовкина, придирчиво обошла всех, протерла от пыли и спросила:
— Кто из вас боится Темноты?
Никто не ответил Канючке. Балерина бесстрашно стояла на одной ноге. Старик благодушно посасывал свою трубку, мальчик решительно дул в трубу. Взъерошенная собачка была готова растерзать любого. Правда, пастушок как-то слишком нерешительно жался к своему фарфоровому барашку. Зато у барашка был боевой и очень рогатый вид.
— Значит, никто не боится! — удовлетворенно кивнула Канючка. — Что ж, будете меня защищать, пока Топ, Кладовкин и Механюк не вернутся! — И она уселась в кругу своих защитников. — А я пока вам расскажу, как благодаря мне победили Страшилку, а скоро благодаря мне победят Темноту.
Защитники Канючки почтительно молчали, ожидая рассказа…
* * *
— Да не в жизнь бы я не потащился в эту Темноту, если бы не капризы Канючки, — шептал Кладовкин, пробираясь на ощупь сквозь руины старых леек, перелезая через гриф сломанной гитары и путаясь в оборванных струнах — дзы-ынь! Дзынь!
Он огляделся: где же его друзья? Ага! Вон засветилось весло — значит, Механюк недалеко!
— Кладовкин, ты Топа видишь? — раздался голос Механюка.
— Нет! — ответил Кладовкин, стараясь вырваться из цепких объятий струны. — Я только маяк вижу, он мне подмигивает!
— Топ, ты где?! — завопил Механюк, поворачивая весло в другую сторону и освещая дорогу, по которой убежал во тьму первооткрыватель.
— Я в самом сердце Темноты! — раздался радостный голос Дорожкина. Вторило ему радостное пощелкивание Прищепки.
— Эти первооткрыватели неисправимы, — вздохнул Кладовкин, — им даже Темнота нравится, лишь бы что- нибудь новенькое!
Темнота действительно нравилась неустрашимому путешественнику. И она нравилась ему не только потому, что была новенькой. Она нравилась ему, потому что была мягкой и пушистой на ощупь. Он стоял в непроглядном мраке и гладил меховой бок Темноты.
— Гони ее прочь! — посоветовал далекому другу Кладовкин.
— Прочь, — с сожалением сказал Топ Дорожкин. Темнота слегка заколыхалась, но светлее не стала.
— Что она ответила? — прокричал из клубка струн Кладовкин.
— Сказала, что ей здесь нравится. — Топ еще раз погладил мягкий бочок Темноты. — Сам попробуй с ней поговорить!
— Прочь! — прокричал с достаточно безопасного расстояния Кладовкин.
— Может, надо на нее напасть? — предположил Механюк.
Топ успокаивающе погладил Темноту, а Кладовкин поежился: ну как он мог напасть, когда он был безоружен и когда на него и так напала струна?
— По-моему, она хочет, чтобы мы ей что-нибудь подарили, — попытался понять Темноту Кладовкин. Сам бы он точно пошел на уступки, если бы ему подарили какое-ни- будь миленькое сокровище.
— А по-моему, она вредничает! — заключил Механюк. — И я ее сейчас прогоню светом.
Он направил лучик от весла в самое сердце Темноты. Но лучик был такой слабенький, а Темнота такая здоровая… Темнота проглотила лучик, даже не поняв, что это подарок- И поэтому не подвинулась!
— Она такая большая! — прокричал друзьям Топ. — Ей нужен большой подарок!
— Точно! — закричал Механюк. — Конечно же! Ей надо много света!
— Надо срочно связаться с Канючкой! Пусть Канючка сильнее светит! Мы подарим Темноте много света!
Кладовкин и Механюк со всех ног бросились к сундучку-телефону. Путь им освещали весло и мерцающие огоньки маяка.
— Прием! Прием! — закричал в сундучок Кладовкин.
— Ну чего кричишь? Что надо? — раздался недовольный голосок Канючки.
— Канючка, милая, подкрути фитиль сильнее, нам нужно больше света!
Там, вдалеке, мерцающий огонек лампы стал чуть-чуть ярче. А здесь, вокруг друзей, царила бархатная Непроглядная Темнота.
— Надо лампу наверх поднять! — завопил в сундучок Механюк.
А в ответ прозвучал голосок Канючки, обращенный неведомо к кому:
— Вот видите? Всё я. Всё я!
А потом она сказала в свое яйцо:
— Я сейчас скину лампу на прыгалку, а кого-нибудь из своих друзей скину на другую чашку!
— Не-е-ет! — завопил в сундучок Механюк. — Не бросай лампу!!!
— Каких друзей?! — чуя недоброе, завопил в сундучок Кладовкин.
— Говорите по очереди! — приказал им сундучок Канючкиным голосом.
— Канючка, лампа должна висеть наверху, как солнце, а не прыгать, как мяч! — сказал в сундучок Механюк.
— Там, на крыше мира, есть крючок. Я об него головой стукнулся, когда на прыгалке подпрыгнул. На него надо поднять лампу! — сказал Кладовкин.
— Ну уж нет! — возмутилась Канючка. — Мне не пойдет шишка на голове. Придумайте что-нибудь поумнее!
Кладовкин только развел руками.
Механюк вышел вперед и сказал в сундучок:
— Найди леску, которая тянется к подъемнику, ну, на котором мы тебя домой поднимаем. Привяжи к крючку что-нибудь тяжелое. Скинь это тяжелое на прыгалку и прыгни на другую тарелку!
— Угу! — радостно согласилась Канючка. — Ну, кто из вас струсит и не пойдет со мной в Темноту? — спросила она армию своих новых друзей.
Никто не струсил. Все промолчали.
Канючка показала им… нет, не язык. Язык она показывала только старым, проверенным друзьям, а сейчас, когда Темнота обступила ее со всех сторон, потерять новых друзей из-за плохих манер было бы очень некстати. Канючка показала своим новым друзьям большой палец: «Молодцы, ребята!» И принялась, пыхтя и отдуваясь, по очереди перетаскивать их поближе к леске, которая осталась от ее прекрасного яйца, которое неожиданно превратилось из лифта в телефон.
— Канючка, с тобой всё в порядке? — через пять минут спросили у сундучка Механюк и Кладовкин.
— Уф, не всё, а все! Все в порядке! — ответила Канючка и придирчиво оглядела своих друзей. — Ты! — указала она на фарфоровую собачку.
Та промолчала, даже не помахав хвостиком.
— Ну ладно, тогда ты, — и Канючка указала на курящего старичка.
Старичок был пластмассовым. Ему все было нипочем.
Канючка привязала старичка к леске и потянула за собой к краю столешницы. Наверху застрекотала катушка: это разматывалась леска.
— Оп! — крикнула Канючка и кинула старичка на тарелку прыгалки.
— Ух! — сказал старичок, стукнувшись о медное дно.
— Р-раз-два-три! — крикнула Канючка, разбежалась и… затормозила у самого края столешницы! — Неужели кто-нибудь из вас желает моей гибели?! — грозно спросила она у своих защитников, столпившихся там, где когда-то лежала леска с крючком.
Конечно, никто из них не желал своей грозной повелительнице такой печальной участи. Каждый был готов безмолвно погибнуть за нее.
Канючка выбрала пастушка с барашком. Дотащила их до края, приговаривая: «Ну что вы оба упираетесь, как бараны?» — и легонько подтолкнула.
— Дзынь-нь-нь-нь! — зазвенел барашек рогами о тарелку.
Старичок, попыхивая трубочкой, пронесся наверх и вернулся вниз, не забыв по дороге зацепить леску за крючок.
— Ух! — опять сказал старичок, приземлившись на свою тарелочку.
— Ульк! — это уже Пастушок с барашком, потревоженные старичком, подпрыгнули легонечко и приземлились на столешницу у ног Канючки. Только рог у барашка слегка откололся.
— Все готово! Я их спасла! — гордо сказала она своей поредевшей армии.
Все тактично промолчали. И действительно: к лучшему ничего не изменилось! Вокруг по-прежнему было темно! И Канючка завопила в яйцо:
— Бою-у-усь!
— Некогда, Канючка! — сурово сказал сундучку Механюк. — Сделай сначала дело, а потом бойся!
— Что делать, чтобы не бояться? — спросила Канючка яйцо.
— Привяжи лампу к леске! — ответило яйцо.
— Я не смогу! — ужаснулась Канючка.
— Ну тогда сиди и бойся! — сказало неумолимое яйцо голосом Механюка.
— Нет-нет-нет!!! — заверещал сундучок голосом Канючки так пронзительно, что друзья отпрянули.
Канючка судорожно вытянула старичка за леску, отвязала его и привязала лампу за ручку. И огляделась. Опять светлее не стало!
— Начинать бояться? — спросила она у яйца.
— Нет, начинать становиться смелой-пресмелой, — ответило яйцо. — Полезай на катушку и крути ее, пока лампа не поднимется высоко-высоко.
Канючка кивнула.
У Ты пойдешь со мной, — прошептала она балерине — Ты поймешь меня, если я струшу.
Балерина ничего не сказала, только ногой упиралась, когда Канючка волокла ее к длинной-предлинной палке, на которой сидела катушка.
— Да не будь ты девчонкой! — упрекнула Канючка балерину.
Балерина смутилась и помогла Канючке: по ее вытянутой ноге Канючка добралась до катушки и ухватилась за ручку.
— Р-раз!
Катушка со скрипом повернулась.
— Р-раз!
Леска натянулась.
— Р-раз!
Катушка еще раз повернулась, лампа повисла в воздухе и осветила всю столешницу.
— Гип-гип-ура! — закричала Канючка, прыгнула на ручку и начала выстукивать на ней каблучками польку.
— Раз-раз-раз-раз!
Катушка весело закрутилась, лампа начала всходить над «всем миром», освещая его радостным светом, оттесняя Темноту все дальше в угол!
— Как бы я хотел взять тебя с собой! — печально сказал Топ Дорожкин пушистой Темноте, когда маленькое солнце масляной лампы заставило Темноту сгорбиться и попятиться в дальний угол.
— Как бы я хотел взять тебя с собой, — прошептал Кладовкин маяку. Ему было ясно, что Темнота почти побеждена, а значит, битва закончена, а значит, пора домой, а значит, надо подумать о трофеях-сокровищах.
— Бумс! — Лампа стукнулась о крючок на крыше мира. И осветила мир до самых дальних уголков.
— Доброе утро, товарищи!!! — заорала что есть сил радостная Канючка. — Я победила Темноту!
— Ку-ку, — ответила ей кукушка Механюка, потому что она привыкла откликаться на слово «товарищи».
— Доброе утро! — донеслось до нее из яйца: это ее приветствовал изобретательный, умный друг Механюк.
— О-о-о! — раздался вдруг стон Дорожкина.
— И-и-и-и! — раздался вдруг визг Кладовкина.
Свет прогнал Темноту, и все мелочи жизни стали заметными. Топ Дорожкин увидел, что мягкий и пушистый бок — это вовсе не ласковый бочок Темноты! Это был огромный зверь, лохматый и страшный. У него не было ни головы, ни нижних лап!
Бесстрашный первооткрыватель кинулся прочь от страшного мохнатого зверя, но зверь разлегся вокруг своими крыльями, и Топ запутался в его мехе, высоком, как тростник.
— Цыпа-цыпа-цыпа… — дрожащим голосом Топ попытался приручить огромного страшного зверя. — Как же тебя зовут? — продолжал он, не сводя со зверя глаз. — А! Помню! Ты называешься «шуба»! Только не ешь меня!!!
Топ Дорожкин был слишком маленьким, и мир, который он все время открывал, тоже был маленьким. И Топу Дорожкину было совсем невдомек, что никто его не съест. Потому что у зверя не было головы. Потому что это был не зверь, а старая мамина шуба из синтетического леопарда, который даже в лучшие годы не бегал по лесам и не охотился на всякую ерунду.
Топ высунулся из тростника мехового ворса и стал высматривать, куда же делась Темнота. И увидел, как последняя быстрая тень дорогой ему Темноты выскользнула из- под мехового зверя и метнулась в лаз.