— Это-то нетрудно, — сказал Эрвик, внимательно все выслушав. — А ты уверена, что она не причинит мне вреда и не попытается меня самого в кого-нибудь превратить?
— Она может изменить твой внешний вид, — ответила золотая рыбка, — но ты не бойся: даже если это случится, мы без труда разрушим ее чары. Твердо помни, что с тобой ничего не может случиться, и не пугайся, что бы ты ни увидел и ни услышал.
Эрвик был смел, как всякий юноша, и к тому же не сомневался, что рыбки говорят ему правду. И все-таки, подойдя с котелком в руке к двери домика, он почувствовал, что сердце у него ушло в пятки. Хоть он и поверил рыбкам, но когда он открывал щеколду, руки у него тряслись. Однако Эрвик не дрогнул и сделал все, как ему было сказано. Он распахнул дверь, сделал три больших шага и, оказавшись в середине комнаты, остановился и стал озираться вокруг.
Зрелище, открывшееся перед Эрвиком, привело бы в трепет всякого неподготовленного пришельца. На полу перед ним лежал огромный крокодил. Его красные глаза злобно сверкали, в широко разинутой пасти виднелись ряды острых зубов. Вокруг него прыгали рогатые жабы, все четыре угла комнаты были затянуты густой паутиной. В каждой сидело по пауку размером с умывальный таз и с клешнями, которые были больше похожи на клещи. На подоконнике растянулась во всю длину красно-зеленая ящерица. Из дыр, прогрызенных в полу, выскакивали черные крысы и шныряли туда-сюда. Но наибольший ужас внушала гигантская серая обезьяна, которая вязала, восседая на скамейке. Она напялила на себя кружевной чепец, наподобие тех, что носят пожилые дамы, и маленький кружевной передник. Больше из одежды на ней ничего не было. Глаза ее сверкали, как раскаленные угли. У обезьяны были совершенно человечьи повадки. Когда Эрвик вошел, она отложила вязанье и подняла на него глаза.
— Убирайся вон! — раздался крик. Видимо, он исходил от обезьяны.
Рядом с обезьяной стояла еще одна скамейка, пустая. Перешагнув через крокодила, Эрвик уселся на нее и осторожно поставил котелок рядом с собой.
— Убирайся! — вновь завопил тот же голос.
Эрвик покачал головой.
— Никуда я не уйду, — сказал он.
Все четыре паука вылезли из своих углов, шлепнулись на пол и, устремившись к юноше-Скизеру, стали ползать вокруг него, угрожающе раздвинув клешни. Эрвик даже и не смотрел в их сторону. Огромная черная крыса взобралась прямо на Эрвика и перебежала с одного плеча на другое, оглушив его пронзительным визгом. Он и глазом не моргнул. Красно-зеленая ящерица сползла с подоконника и, приблизившись к Эрвику, стала изрыгать на него пылающую жидкость, но Эрвик смело смотрел на нее, не отводя глаз, и пламя не коснулось его.
Крокодил размахнулся хвостом и мощным ударом скинул Эрвика со скамейки. Скизеру удалось удержать котелок, чтобы он не опрокинулся. Юноша поднялся на ноги, стряхнул рогатых жаб, которые ползали у него по всему телу, и уселся обратно.
После первой атаки все чудища замерли, словно ожидая дальнейших приказов. Старая серая обезьяна продолжала вязать, не глядя в сторону Эрвика, и юный Скизер оставался сидеть на прежнем месте. Он ждал новых нападений, но они не последовали. Так прошел целый час, и Эрвик уже начал нервничать.
— Что тебе надо? — спросила наконец обезьяна.
— Ничего, — отвечал Эрвик.
— Этого добра ты можешь иметь сколько угодно, — сказала обезьяна, и все диковинные обитатели комнаты залились диким хохотом.
Вновь воцарилось молчание.
— Ты знаешь, кто я такая? — спросила обезьяна.
— Наверное, ты — Рира Рыжая из рода Юкуку, — ответил Эрвик.
— Если ты такой всезнайка, то тебе должно быть известно, что я терпеть не могу чужаков. Твое присутствие в моем доме действует мне на нервы. Разве ты не боишься моего гнева?
— Нет, — ответил юноша.
— Ты намерен повиноваться мне и уйти из моего дома?
— Нет, — ответил Эрвик. Его голос звучал так же спокойно, как и голос самой Юкуку.
Обезьяна некоторое время молча вязала, потом заговорила снова.
— Любопытство погубило многих. Видно, ты каким-то образом узнал, что я занимаюсь колдовством, и решил прийти сюда из любопытства. Тебе, наверное, сказали, что я никому не причиняю зла, и потому ты так дерзко не подчиняешься моим приказаниям и не уходишь отсюда. Ты пришел сюда поразвлечься и надеешься, что тебе удастся подсмотреть кое-какие колдовские приемы и это тебя позабавит. Ну что, верно я угадала?
— Что ж, — произнес Эрвик, прикинув в уме странные обстоятельства, которые привели его в это место, — в чем-то ты права, а в чем-то не совсем. Мне говорили, что ты занимаешься магией только для собственного развлечения. Мне кажется, ты просто эгоистка. Магическое искусство доступно очень немногим. Насколько я знаю, ты единственный потомок рода Юкуку во всей Стране Оз. Почему ты думаешь только о собственном удовольствии? Ты ведь могла и других позабавить.
— По какому праву ты требуешь у меня отчета в моих поступках?
— Ни по какому.
— Ты утверждаешь, что пришел без всякой просьбы?
— Для себя мне ничего не нужно.
— Это разумно с твоей стороны. Я никогда никому не оказываю благодеяний.
— Мне это все равно, — заявил Эрвик.
— Тебя мучает любопытство? Ты надеешься поглядеть, как я изменяю свой облик?
— Если тебе хочется поколдовать, пожалуйста, колдуй, — ответил Эрвик. — Я пока не могу сказать, интересно мне будет или нет. Если хочешь вязать, вяжи, мне все равно.
Его слова, должно быть, удивили Рыжую Риру, но ее лицо под кружевным чепцом так заросло волосами, что по нему ничего невозможно было понять. Судя по всему, эта представительница рода Юкуку никогда в жизни не сталкивалась с подобными посетителями: юноша ничего у нее не просил, ничего от нее не ждал и явился из чистого любопытства. Колдунья почувствовала себя обезоруженной, и в ее взгляде, обращенном на Скизера, можно было прочесть даже некоторое дружелюбие.
Погрузившись в размышление, она еще некоторое время продолжала вязать. Затем встала и подошла к буфету, стоявшему у стены. Когда она открыла дверцу, Эрвик увидел внутри множество ящиков. Волосатая рука Риры потянулась к одному из них — второму снизу.
Обезьяна стояла спиной к Эрвику, так что он видел только ее согнутую спину. Внезапно спина стала выпрямляться и заслонила собою весь буфет. Обезьяна превратилась в женщину, одетую в нарядный костюм Гилликинов. Женщина обернулась, и Эрвик обнаружил, что она молода и довольно недурна собой.
— Ну что, так я тебе больше нравлюсь? — с улыбкой спросила Рира.
— Выглядишь ты, конечно, неплохо, — невозмутимо ответил Эрвик, — а вот стала ли ты мне больше нравиться, это вопрос.
Рира рассмеялась и заговорила снова.
— Днем, когда жарко, я предпочитаю обезьянье обличье, потому что обезьяна может щеголять без одежды. Но если к тебе в гости пожаловал джентльмен, положено наряжаться.
Эрвик заметил, что правая рука Риры сжата в кулак — должно быть, она что-то спрятала. Закрыв дверцу буфета, Рира склонилась над крокодилом, и в следующий миг он превратился в красного волка, который, подобно верному псу, улегся у ног своей хозяйки. Впрочем, и в новом обличье он не вызывал у Эрвика симпатии — зубы у него были не меньше крокодильих.
Юкуку обошла всю комнату, дотрагиваясь до каждой жабы и ящерицы. От ее прикосновения все они превратились в котят. Крысы стали бурундуками. Из всех чудовищ только четыре паука сохранили свой отвратительный облик. Они сидели, спрятавшись в густой паутине.
— Ну вот, — громко объявила Рира, — теперь мой домик вполне мило выглядит. Я люблю жаб, ящериц и крыс, потому что большинство людей их терпеть не может, но через некоторое время они мне надоедают. Иногда я по десять раз на дню меняю их облик.
— У тебя здорово получается, — сказал Эрвик. — Насколько я слышал, ты не произносила ни заклинаний, ни волшебных слов. Ты только притронулась к ним, и все.
— Ты так думаешь? — спросила Рира. — Что ж, если хочешь, можешь сам к ним прикоснуться, посмотрим, изменятся они или нет.
— Да нет, — ответил Эрвик, — я не умею колдовать, да даже если бы и умел, я бы ни за что не осмелился тебе подражать. Ты — могущественная Юкуку, а я — всего-навсего простой Скизер.
Рире эти слова доставили удовольствие. Она любила, когда восхищались ее магическим искусством.
— Ну все, теперь уходи, — потребовала Рира, — я хочу побыть одна.
— А я хочу остаться здесь, — заявил Эрвик.
— В чужом доме, куда тебя никто не звал?
— Да, именно так.
— Разве ты еще не удовлетворил свое любопытство? — спросила Рира с улыбкой.
— Не знаю. А ты что-нибудь еще умеешь?
— Много чего. Только с какой стати я буду демонстрировать свое искусство неизвестно кому?
— Да ни с какой, — ответил Эрвик.
Рира поглядела на него с интересом.
— Ты говоришь, что колдовская сила тебе не нужна, да к тому же у тебя и ума не хватит, чтобы украсть мои секреты. В моем доме не больно как уютно, а на улице светит солнце, там простор и прекрасные цветущие луга. А ты уселся тут на скамейку незваный, не желаешь уходить и действуешь мне на нервы. Что там у тебя в котелке?
— Три рыбки, — с готовностью ответил Эрвик.
— Откуда ты их взял?
— Я поймал их в Озере Скизеров.
— Что ты собираешься с ними делать?
— Я отнесу их своему другу. У него трое детей, я подарю им рыбок, и они будут за ними ухаживать.
Рира подошла к скамейке, где сидел Эрвик, и заглянула в котелок. Рыбки мирно плавали в воде.
— Красивые рыбки, — сказала Рира. — Давай я их в кого-нибудь превращу.
— Нет, не надо, — запротестовал Эрвик.
— Люблю превращать. Это очень интересно, и к тому же рыбок я еще никогда ни в кого не превращала.
— Оставь их в покое, — произнес Эрвик.
— Как ты думаешь, кого из них лучше сделать? Я могу превратить их в черепах или хорошеньких морских коньков, или поросят, или кроликов, или в морских свинок. А хочешь, они станут цыплятами, или орлами, или сойками?
— Оставь их в покое, — повторил Эрвик.
— Ты не очень-то приятный гость, — рассмеялась Рыжая Рира. — Меня обычно упрекают, что я неприветлива, угрюма и недоброжелательна, и это чистая правда. Если бы ты пришел ко мне клянчить и попрошайничать, если бы тебя напугало мое колдовство Юкуку, я бы так с тобой обошлась, что тебя давно и след простыл. Но оказалось, что ты совсем не таков. Это ты неприветливый, угрюмый и недоброжелательный, поэтому ты мне нравишься. Я готова простить тебе твою невоспитанность. В это время я обычно обедаю. Ты голоден?
— Нет, — ответил Эрвик, хотя ему и в самом деле хотелось есть.
— А я проголодалась, — объявила Рира и хлопнула в ладоши. В тот же миг перед ними появился стол, застеленный белой льняной скатертью и уставленный разными яствами. От горячих блюд шел пар. Стол был накрыт на двоих, на противоположных концах стояло по прибору. Не успела Рира усесться, как все ее чудища собрались вокруг. Видимо, обычно Рира кормила их, когда ела сама. Волк уселся на пол по правую руку от Риры, а котята и бурундуки сгрудились в одну кучу слева.
— Иди сюда, чужеземец, сядь и поешь с нами, — приветливо обратилась к Эрвику Рира. — Пока мы едим, надо решить, в кого превратить твоих рыбок.
— Они и так хороши, — буркнул Эрвик, придвигая скамейку к столу. — Эти рыбки очень красивые. Одна из них золотая, другая серебряная, а третья — бронзовая. На свете нет ничего прекраснее красивых рыбок.
— Что?! А я разве не прекраснее? — спросила Рира, насмешливо глядя на Эрвика, который по-прежнему сохранял серьезность.
— Что ж тут скажешь, для Юкуку ты выглядишь вполне сносно, — отозвался Эрвик. Он положил себе еды и с аппетитом начал есть.
— Неужели ты считаешь, что красивая рыбка, как бы хороша она ни была, лучше прекрасной девушки?
— Ну, — сказал Эрвик после некоторого раздумья, — пожалуй, ты права. Если ты превратишь этих трех рыбок в девушек и если эти девушки будут Великими Кудесницами, может быть, они понравятся мне не меньше рыбок. Но ведь ты этого не сделаешь, на это даже твоего могущества не хватит. А если тебе это и удастся, я боюсь, ничего хорошего это мне не сулит. Девушки же не захотят служить мне, тем более если это будут Великие Кудесницы. Они станут приказывать, а мне придется повиноваться. Нет, госпожа Рира, уж лучше не будем этих рыбок ни в кого превращать.
На протяжении всего разговора Эрвик вел себя чрезвычайно хитро. Он понимал: стоит колдунье Юкуку почувствовать, как важно для него это превращение, и она ничего не станет делать. При этом ему удалось внушить ей, что превратить их следует именно в Великих Кудесниц.
19. РЫЖАЯ РИРА ИЗ РОДА ЮКУКУ
Рира накормила всех своих питомцев. Свою порцию получили даже отвратительные пауки, которые для этого выбрались из паутины и спустились вниз. Лишь только трапеза завершилась, стол по приказу колдуньи исчез.
— Жалко, что ты не хочешь, чтобы я в кого-нибудь превратила твоих рыбок, — сказала Рира, вновь принимаясь за вязанье.
Эрвик промолчал. Он решил, что лучше не торопить события. Всю вторую половину дня они провели молча. В какой-то момент Рира подошла к буфету, вновь сунула руку в тот же ящик, потом дотронулась до волка и превратила его в птицу с великолепными яркими перьями. Птица была крупнее попугая и несколько другого вида. Эрвик никогда не видел ничего подобного.
— Спой! — приказала Рира птице, которая удобно устроилась на деревянной балке, как на насесте. Она уверенно ориентировалась в доме Риры, словно бывала здесь раньше.
Птица запела человеческим голосом, как будто специально обучалась пению. Песни были шумные, веселые, с забавными словами. Эрвик слушал с большим удовольствием. Примерно через час птица умолкла, сунула голову под крыло и уснула. Рира продолжала вязать, но было видно, что она погружена в глубокие размышления.
Эрвик постарался запомнить тот ящик в буфете, в который лазила Рира. «Наверное, там у нее хранится нечто, позволяющее ей всех превращать, — подумал он. — А что, если остаться в доме и дождаться, пока Рира заснет? Может быть, удастся потихоньку открыть буфет, взять оттуда немножко того, что лежит в ящике, бросить добытое в медный котелок и таким образом вернуть рыбкам их первоначальный облик?» Он твердо решил действовать по этому плану, как вдруг Рира отложила вязанье и направилась к двери.
— Я собираюсь ненадолго выйти, — сказала она. — Пойдешь со мной или останешься здесь?
Эрвик продолжал молча сидеть на скамейке. Рира вышла и закрыла дверь домика.
Как только она ушла, Эрвик встал и на цыпочках подкрался к буфету.
— Берегись! Берегись! — закричали со всех сторон бурундуки и котята. — Если ты хоть до чего-нибудь дотронешься, мы все скажем колдунье Юкуку.
Эрвик на мгновение заколебался, но сообразил, что если ему удастся вернуть рыбкам их настоящий образ, то гнев Риры будет ему не страшен. Он уже собрался было открыть буфет, но остановился, услышав голоса трех рыбок. Высунув голову из котелка, рыбки закричали:
— Подойди сюда, Эрвик!
Скизер вернулся к котелку и склонился над ним.
— Не прикасайся к буфету, — встревоженно заговорила золотая рыбка. — Даже если ты и найдешь волшебное вещество, ты все равно ничего не сможешь сделать, ибо только колдунья Юкуку знает, как им пользоваться. Надо, чтобы она сама превратила нас в девушек, потому что только в этом случае мы обретем свой прежний вид и сможем вновь творить чудеса, которыми мы обучались и которыми владеем. Ты ведешь себя очень разумно и правильно. Мы даже и не подозревали, что ты так умен и что тебе удастся так легко обмануть Риру. Продолжай то, что начал, и постарайся уговорить Риру превратить нас. Но только непременно добивайся, чтобы она превратила нас именно в девушек.
Не успела золотая рыбка убрать голову обратно в воду, как вернулась Рира. Заметив, что Эрвик стоит, склонившись над котелком, она подошла и встала с ним рядом.
— Твои рыбки разговаривают? — спросила она.
— Иногда, — ответил Эрвик. — В Стране Оз ведь все рыбы умеют разговаривать. Они как раз только что попросили, чтобы я дал им хлеба. Они проголодались.