— Они все враждуют, — сказал Карло. — Но все же раз в неделю по очереди собираются у кого-нибудь, чтобы получить почту, вещи, которые они заказали в магазинах, свежие газеты и фильмы.
— Ты сегодня их увидишь, — сказал робот Кристалл, — посмеешься. Как только они все получат, тут же начнут ссориться.
— А может, им и не надо встречаться? — спросила Алиса.
— Они сами хотят этого, — сказал Карло. — Ведь им дьявольски скучно. Поэтому все, кроме Уксу-ба, раз в неделю встречаются.
— Жаль, что Уксу-ба не встречается, — сказала Алиса. — Мне ведь нужен именно он.
— Что делать, если он такой непримиримый, — вздохнул Карло. — Но мы к нему сегодня же слетаем.
Катер мягко опустился на ровную, словно подстриженную, зеленую траву.
Алиса почему-то решила, что тираны сейчас же побегут к ним за письмами и посылками. Ничего подобного не произошло. Стояла тишина, лишь звонко пели птицы.
— Где же тираны? — спросила Алиса.
— Им спешить несолидно, — сказал робот-сейф. — Они же короли да президенты. Придут, куда им деваться!
Карло открыл люк, и Алиса первой выскочила на траву. Было тепло, пахло цветами, в листве деревьев, близко подходивших к поляне, весело перекликались птички.
Сама поляна, слегка спускаясь, тянулась от леса к реке.
Посреди поляны из травы поднимался ствол большого узловатого дерева с мелкими синеватыми листочками.
Тонкая бельевая веревка тянулась от дерева до дверей дома, но никакого белья на ней не висело.
— Итак, — сказал Карло, — скажи нам, Алиса, сколько тиранов ты видишь на этой картинке?
— Я не вижу ни одного тирана.
Робот-сейф выбрался из люка. Он волочил за собой длинный ящик с письмами, посылками и кассетами.
— А я вот вижу на этой картинке пятерых тиранов, — сказал Карло. — Хотя всего их на планете к настоящему времени шестеро.
— Ты шутишь, — сказала Алиса.
— Здравствуйте, господа тираны, — сказал Карло и склонил голову.
И неожиданно для Алисы в ответ послышались слова:
— Здравствуй, Карло!
— Привет, Карлуша!
— Ты опять опоздал, негодник!
Причем в несколько голосов. Словно на этой поляне было странное, многоголосое эхо.
Но где же тираны?
Алиса вертела головой, не понимая, кто же говорит. Тогда Карло объявил:
— Господа тираны, к вам приехала в гости Алиса, девочка с Земли. Она очень хотела познакомиться с вами. Надеюсь, вы не будете возражать?
— Разве мы когда-нибудь возражали? Оклеветать нас легко. Не бойся, иди к нам, ребеночек.
Алиса вспомнила, что видела как-то в детском журнале загадочную картинку: «Найдите среди листвы охотника и трех уток…»
Но как она ни старалась, ничего найти не смогла. Ни охотника, ни уток.
— Познакомься, Алиса, — сказал Карло. — Король Шрип Пронзительный.
Тонкая веревка, что была протянута от дерева к веранде дома, закачалась, ее конец, перекинутый через ветку, приподнялся, и Алиса увидела, что веревка оканчивается маленькой головкой в крошечной золотой шапочке.
Головка была похожа на змеиную, по сторонам рта размером с копеечку виднелись черные точки — глаза.
— Здравствуйте, — сказала Алиса. Такого живого существа ей еще не приходилось встречать. Она так удивилась, что невежливо спросила: — Значит, вы тоже тиран?
— Это клевета, — пропищала веревка. — Я — самый гуманный из Шрипов, у меня даже справка есть об этом.
— Врет, — послышался голос, и из-за ствола дерева вышла большая, похожая на пингвина, но куда более толстая розовая птица с губами вместо клюва. Губы все время двигались, кривились, даже дрожали. — Шрип всегда врет, — сказала толстая птица. — Он самый жадный тиран в Галактике. Может быть, я грубее его, но я никогда не стану душить своих подданных из-за колечка или цепочки.
— А это, — представил губастую птицу инспектор Карло, — наш великий шутник по прозвищу Хохотуша.
— Точнее, — сказала розовая птица, — меня зовут Орел-Хохотуша. Я самая гордая птица. Я поднимаюсь к облакам и рею там сколько захочу. И называть меня можно просто — горный орел. И вообще, на меня лучше смотреть в подзорную трубу.
— Горный орел, — с презрением сказала веревка Шрип, — горный орел, а летать боится. Он даже на сантиметр над землей не может подняться!
— Могу. Мне это ничего не стоит!
— Тогда поднимись.
— Некогда мне с вами тут время терять, — сказал Орел-Хохотуша и, раскачиваясь, побрел к речке.
— И он тоже тиран? — спросила Алиса.
— Я — добряк и шутник! — откликнулся Хохотуша от речки.
— Чепуха! — послышался гулкий нутряной бас.
Алиса обернулась, но так и не увидела, откуда он донесся.
— Это говорит Подводный Бык, — сказал Карло, — смотри.
И он показал на большой пузырь, который поднялся из омута в речке и лопнул. Из лопнувшего пузыря вылетела новая фраза:
— Хохотуша мой друг и союзник, однако я его когда-нибудь обязательно утоплю.
— Я от тебя унесусь к облакам, — ответил Хохотуша, но от берега чуть отступил. — Я буду парить возле звезд и петь небесные песни, ах!
— Вот ты и познакомилась с тремя тиранами, — сказал Карло.
— Они совсем не похожи на тиранов.
— А разве Уксу-ба похож на тирана? — спросил робот-сейф.
— Я его еще не видела.
— Увидишь. Ничего страшного.
— А еще тиранов мне покажут? — спросила Алиса.
— Разумеется, — сказал Карло. — Сейчас появится хозяин этого дома. Готовься!
Заиграла боевая музыка, загремели барабаны. На веранду дома выехала инвалидная коляска. Коляску толкала перед собой пожилая медсестра в белом халате и наколке с красным крестом.
Коляска приблизилась к дереву, и Алиса увидела, что в ней сидит странное существо. А может, и не существо. В коляске находилось множество проводов, трубочек, суставчиков, бутылочек, один карий глаз, дико глядящий перед собой, большое ухо и согнутый указательный палец правой руки, который нажимал на курок несуществующего пистолета.
— Познакомься, Алиса, — сказал Карло. — Ты видишь генералиссимуса Бамса Снарядетти. Это почетное прозвище генералиссимус получил в проигранной им битве у Кривого Порога.
Внутри генералиссимуса что-то заскрипело, застучало, и послышался пронзительный голос:
— Славную бойню я тогда заварил! Уложил два миллиона своих солдат, но от врагов тоже ничего не осталось.
И чудовище в кресле расхохоталось.
Медсестра, которая толкала перед собой коляску, сказала ласковым голосом:
— Вы уж простите генералиссимуса. Он такой боевой, что до сих пор остановиться не может.
— А где же все остальное? — спросила Алиса.
— Все остальное, — сказала медсестра, — потеряно в битвах. Шестьсот сорок два сражения и семьдесят шесть ран — это чего-то да стоит! Он наш маленький герой!
— Да, я ваш маленький герой, — сказал генералиссимус и подвигал ухом.
— Вот все и собрались, — произнес сверху невнятный голос.
Алиса подняла голову, думая, что увидит еще одну птицу. Но птицы не было.
Вдруг дерево зашевелило ветвями, словно на него налетел порыв ветра. Оно покачнулось, и тогда Алиса догадалась: ведь это дерево разговаривает с ней!
Тем временем робот Кристалл раскрыл ящик с почтой.
Глава 12
Ловушка для инспектора
— Генералиссимус Снарядетти, — сказал Карло, — вам письмо из протезной ассоциации. Обещают сделать вам новые зубы!
— Стальные? — спросил генералиссимус. — Самонаводящиеся?
— Не торопитесь, наш герой.
Медсестра подошла к Карло и взяла письмо.
— А из дома нету? — спросила она.
— Из дома генералиссимусу никто не пишет.
— Неблагодарные! — взревел генералиссимус. — Я всю жизнь боролся за счастье моего народа, я вел войны со всеми соседями, я одержал триста побед и потерпел триста поражений, остальные битвы закончились вничью! Но почему они не пишут мне писем?
— А вам, Увара Тихеньевна, — сказал Карло, обращаясь к медсестре, — целая пачка писем. От ваших подруг, от ваших коллег, от ваших племянников и от вашей тети. Скучают, наверное.
— Я тебя уволю! — закричал генералиссимус. — Я не позволю. Почему тебе пишут, а мне нет?
— Потому что я не одержала ни одной победы, Снарядетти, — ответила медсестра.
— Что ты сказала? — спросил генералиссимус. — Обойди меня с другой стороны. Ты же знаешь, что у меня правое ухо плохо слышит.
— Нет у тебя правого уха, — вздохнула добрая медсестра. — Горе ты мое несказанное!
— Когда генералиссимуса выгнал его народ, которому надоели бесконечные войны, он взял с собой медсестру как самую ценную вещь, — сказал Карло Алисе. — Вот она и мучается.
— Это неправда, — медсестра улыбнулась Алисе, — я добровольно последовала за несчастным генералиссимусом в изгнание, потому что долг сестер милосердия заботиться о несчастных, которые никому не нужны.
— Что ты сказала? — спросил генералиссимус, сверкая глазом. — Почему ты так тихо разговариваешь? Я прикажу тебя казнить. Расстреляю прямо на поле боя!
— Не обращайте внимания, — сказала медсестра Увара Тихеньевна. — Он меня не расстреляет. Отобрали у него пушечки и самолетики.
— Это точно! — прогудело дерево. — Никто не боится тебя, Снарядетти.
Тем временем Карло достал из ящика с письмами небольшой мешок.
— Вы просили спецудобрение-три, — сказал он дереву. — Удобрение прибыло.
— Неужели! Какая радость! — сказало дерево. — Теперь я буду расти втрое быстрей. И я им всем покажу!
Алиса увидела, как из земли высунулись длинные белые живые корни. Они потянулись к мешку с удобрением.
Алиса подумала, что это дерево может быть опасным.
— Извините, — спросила она, — вы тоже диктатор?
— Ах, это клевета, — отмахнулось дерево ветвями так, что поднялся ветер. — Ну какой из меня диктатор! Вы же видите, что я дерево, даже деревце. Меня знаете как любовно зовут дома? Ивушкой.
— Ах, не верьте ему, — откликнулся Орел-Хохотуша. Он выпятил красные губы и даже присвистнул. — И держитесь от этого изверга подальше. Он же высосал на своей планете все соки из населения. Засушил планету на корню! Об этом все в Галактике знают.
— Хохотуша прав, — сказал Карло. — Ивушка в самом деле распустил корни куда ни попадя и сосал соки из своих сограждан.
— Но он же не мог протянуть корни через речку! — сказала Алиса.
— Он ходячее дерево! — сказал робот Кристалл. — Имей это в виду.
— Ходячих деревьев не бывает, — обиделось дерево Ивушка. А тем временем его гибкие корни вытягивали из мешка серый порошок, и внутри ствола чавкало, ухало и охало, словно там у него был живот.
— Хохотуша, — сказал Карло, — тебе целый мешок корреспонденции. Как всегда.
— Ну давай сюда, давай, — заурчала толстая птица. Она расправила розовые крылья и, переваливаясь, побежала к Карло.
— Развяжи, развяжи! — кричал Хохотуша на бегу. — Я же спешу!
Карло развязал мешок, и птица запустила внутрь крылья с когтями на концах и стала выбрасывать конверты и пакеты, вскрывать их и рвать, при этом взвизгивая, смеясь, плача и издавая множество других различных звуков.
— Что это за письма? — тихонько спросила Алиса у Карло.
— Это ответы на его жалобы. Орел-Хохотуша — самый большой склочник во Вселенной. Он все время сочиняет жалобы и доносы в газеты, журналы, на телевидение и во всякие организации.
— Чем он недоволен? — спросила Алиса.
Орел-Хохотуша услышал разговор Алисы с Карло и сложил алые губы бантиком.
— Я недоволен, во-первых, — сказал он, — собственным неблагодарным народом, который меня не ценит, я недоволен галактическим начальством, которое держит меня в голоде и холоде на этой страшной планете.
— Ну где же здесь голод и холод? — спросил Карло. — Жарковато бывает, но чтобы холодно…
— Вот именно! — крикнул Орел-Хохотуша. — Умираем от жары. Я недоволен моими безобразными соседями, которые меня хотят убить. Я много чем недоволен. И можно сказать словами одного неизвестного мудреца: я недоволен, значит, я существую.
С этими словами Орел-Хохотуша углубился в свою переписку, а Карло достал из ящика пластиковый контейнер.
— Это, — сказал он, — для Подводного Быка.
— Наконец-то! — послышался гулкий голос из-под воды.
— Что это? — спросила Алиса.
— Это икра некоторых рыб с планеты, где он царствовал.
— Я буду разводить рыб, — сказал Подводный Бык. — Я их разведу полную реку и потом всех съем. Кидай сюда!
Карло кинул контейнер в воду. Волны разошлись кругами, и подарок для Подводного Быка пропал под водой.
— Скорее! Где посылки для меня? — закричал тонкий Шрип — живая веревка. Он обвивал дерево и раскачивал головкой возле глаз Карло. — Мне тоже хочется…
Робот-сейф достал из ящика две большие сумки, туго набитые, но не очень тяжелые.
— Сколько их? — спросил Шрип.
— Как заказывал — семьдесят два.
И тут тиран-веревка в мгновение ока обвил сумки телом, и Алиса поразилась тому, какой он длинный.
Робот словно догадался, о чем думает Алиса, и подсказал:
— Никто еще не смог его точно измерить.
— Если речь идет о моей длине, — сказал Шрип, — то, во-первых, я с каждым днем расту. К тому же, для вашего сведения, я могу вытягиваться и становиться в два раза длиннее, чем на самом деле. Недаром я забирался на тридцатый этаж без лифта.
— А что там, в сумках? — спросила Алиса.
— Кассеты с фильмами про любовь. Я обожаю смотреть фильмы о любви толстых земных женщин к толстеньким земным мужчинам. У меня есть фильмотека, которая занимает весь мой дом.
— А как же он смог стать тираном? — спросила Алиса у Карло.
— Он людоедствовал, — коротко ответил Карло.
— Ничего подобного, — сказал веревка Шрип. — Я только освобождал квартиры от лишних жильцов.
— А если учесть, что все жители на той планете размером со спичку, то представляете, какую опасность он представлял, — сказал робот.
— Чепуха! — крикнул Шрип. — На то я и король, чтобы руководить. Если я не скушаю лишних, то кто их скушает? Король — это главный вкушец!
— Боевая подруга, — обратился генералиссимус к медсестре, — хватит пустых разговоров. Веди наших гостей чай пить!
— Как? — удивился Карло. — А вы не будете друг на друга жаловаться?
— Еще как будем, — сказал Орел-Хохотуша. — Мы уже и жалобы друг на друга заготовили. Но сначала мы вас хотим чаем угостить!
— С нашим вареньем, — сказала добрая медсестра. — Сама варила.
— Ну что ж, — сказал Карло. — Пойдем, Алиса, посмотрим, как живут наши тираны.
И они все пошли в дом. Вернее, все, кроме дерева Ивушки и Подводного Быка, которые в дом попасть не могли.
Но если бы Алиса задержалась и послушала, что происходит на поляне после их ухода, она бы сильно удивилась.
Дерево склонилось к омуту, тихо произнесло:
— Будь готов. Операция «Захват» начинается.
— Вас понял, — ответил голос из-под воды.
Вода в пруду взбурлила, снизу поднимались пузыри.
Неожиданно из воды показалась небольшая зеленая русалка.
— Ах, неужели так скоро? — воскликнула она сонным голосом.
И тут же некая сила утянула ее под воду. Русалка только успела взвизгнуть и замахать лапками.
— Ты ей слишком много воли даешь, Подводный Бык, — сказало дерево.
— Что делать, — ответил из-под воды густой бас, — эта русалочка — моя последняя любовь. И ей так хочется в родную речку!