— Не знаю, он не сказал, в какой…
— А я тебе скажу, что я Папа Римский, и ты поверишь? Нет, что у меня за сестрица такая! Тебе надо было сначала пойти с ним в эту самую кассу, убедиться, что он говорит правду, а уж потом с ним связываться.
— Но я сама два раза считала деньги, и он потом еще раз, прямо при мне, их пересчитал, я за ним внимательно следила.
Ромка покачал головой и усмехнулся.
— Следила, говоришь? А пересчитывал он их, потому что в пачке ста рублей не хватило, не так ли?
Лешка вытаращила глаза.
— Откуда ты знаешь?
— Да это каждый знает, кроме некоторых лопухов, которые и попадаются на такие удочки. Дай-ка сюда.
Ромка быстро сосчитал оставшиеся деньги, потом извлек из кармана десятку, положил ее сверху и отдал Лешке.
— Теперь ты считай.
Но Лешка и так увидела, что пачка значительно похудела.
— Как у тебя это получилось?
— Обыкновенная ловкость рук. Не надо в цирковом училище учиться, одного дня тренировки достаточно. Смотри. — Ромка приподнял пачку, на глазах у сестры безымянным пальцем отогнул несколько бумажек, и они незаметно исчезли у него в кулаке. — Видишь, я часть денег заломил, а ты и не заметила как. Люди, которые этим промышляют, залавливая таких лохушек, как ты, так и называются: заломщики. Профессия у них такая. А попадаются они крайне редко, потому что прекрасно знают, что в милицию на них никто не заявит. Или ты не знала, что на улице или у посторонних лиц менять валюту противозаконно?
— А в кабинках?
— В кабинках тоже. Официально их арендуют совсем для других дел. Нарушила закон — вот и попалась. Поделом тебе.
— Я больше никогда не буду этого делать, — жалобно сказала Лешка. Голос у нее упал: — Глупая я. Надо было, значит, их снова пересчитать.
— А он за это время все равно бы смылся. Там все продумано, не сомневайся. Сейчас он кого-нибудь еще точно так же залавливает.
— Там же?
— Может быть, и там же. Но даже если ты к нему подойдешь, кому и что докажешь? Он скажет, что в первый раз тебя видит. Свидетелей-то у вас не было. Он тебя, наверное, в какой-нибудь темный угол завел и в нем провернул всю свою операцию. Так ведь?
Лешка промолчала.
А Ромка быстрым шагом направился домой. Войдя в квартиру, он достал свою огромную сумку и стал в нее укладывать какие-то вещи.
— Ты куда собрался?
— Куда-куда! Деньги твои, свои, вернее, обратно возвращать. Я бы все это так оставил, была б тебе наука на всю оставшуюся жизнь, но мне долг позарез отдать надо.
Лешка подскочила к телефону.
— Не надо никуда ходить. Я у папы попрошу. Скажу, что меня обокрали. Так ведь оно, в сущности, и есть.
Но Ромка был настроен по-боевому и с избранного пути сворачивать не собирался.
— Попросишь, куда денешься, если не найдем твоего заломщика. Даже и не думай, что от меня отвертишься.
— А сумка тебе зачем?
— Я с ним что, голыми руками сражаться буду? А эти боеприпасы у меня давно заготовлены, я с ними к тебе в Воронеж приезжал, жаль, что ничего не пригодилось. — Он потряс большим черным баллончиком и тоже положил его в сумку.
— Пошли скорей, время не ждет!
Заметив в глубине двора Олега, Ромка махнул ему рукой: подожди, мол, — и быстро направился к злополучному двухэтажному дому, где так бессовестно надули его сестру.
А Лешка, подскакивая рядом с размашисто шагающим братом, всю дорогу волновалась. Дело в том, что она очень плохо запомнила лицо этого парня. Смотрела-то она в основном на деньги да на его руки. А поскольку в том простенке было темно, к тому же мошенник еще и низко наклонял голову, нарочно, наверное, то вспомнить, как выглядел этот «Валера», было нелегко. Она наморщила лоб, пытаясь припомнить хоть какие-нибудь его особые приметы.
Так, через плечо у парня была перекинута сумка… Ну да, черная, с надписью «NIKE». Свитер на нем еще был, серый. Глаза темные, волосы тоже, вились чуть-чуть. Вообще-то он был не урод, можно даже сказать, вызывал к себе симпатию и доверие. Оно и понятно, иначе с ним бы никто не ходил по темным углам. Нос, кажется, у него был с горбинкой. Или без? Трудно вспомнить. Часы на руке еще были. Но часы есть у всех.
Между тем они приблизились к тому самому дому с кабинками. Несколько молодых людей по-прежнему крутились у дверей и приставали к тем, кто заходил внутрь здания.
— Смотри внимательно, — приказал Ромка. — Есть здесь он? Ну?
Лешка внимательно оглядела парней.
— Нет, кажется, нету.
Они зашли внутрь. Лешка окинула взглядом помещение, увидела мужчину с повязкой на руке, подбежала к нему:
— А где Валера, такой, в сером свитере? Ну, вы помните, я недавно сюда приходила, спрашивала еще у вас о Володе из двадцатой кабинки?
Человек с повязкой покачал головой и равнодушно ответил:
— И тебя впервые вижу, и Валеры никакого не знаю.
Или врет, или это не тот человек? Вообще-то она, кроме повязки, и к этому мужчине тоже не пригляделась. Разве могла предположить, что он ей зачем-нибудь понадобится?
Лешка виновато взглянула на брата, но он не придал этому эпизоду никакого значения и спустился вниз, но свернул не в сторону дома, а пошел вокруг здания.
И вдруг Лешка увидела черную сумку с надписью «NIKE». Она стояла на высоком каменном бордюре, окружавшем клумбу с цветами. А возле сумки с ноги на ногу переминался парень в сером свитере и беспокойно озирался по сторонам.
Изо всех сил сжав брату руку, Лешка спряталась за Ромкину спину.
Ромка смерил парня взглядом. Он был выше него, казался совсем взрослым, но не качком каким-нибудь, а так, самым обыкновенным человеком, встретишь снова — не узнаешь. В общем, вступать с ним в бой было не очень страшно.
Ромка увлек сестру за угол, вытащил из сумки баллончик, а Лешке сунул в руки детский водяной пистолет и скомандовал:
— Целься прямо в лоб. Вперед!
Лешка сразу догадалась, как собирается расправиться с этим человеком ее брат, и на миг даже пожалела обманщика, но тут же вспомнила о «профессии» парня и решила, что раз он мошенник, то так ему и надо.
А Ромка не медлил. Он подлетел к обидчику своей сестры, наставил на него баллончик и зловеще прошипел:
— У меня здесь почти несмываемая краска. Или отдай нам то, что взял, или мы тебя сейчас зальем ею с кумпола до пяток.
Парень снял с бордюра свою сумку и медленно отступил к стене дома.
— Я бегаю быстро, — предупредил Ромка. — Или предпочитаешь, чтобы мы позвали милицию? Нам что будет? Ничего. А ты вообще всего лишишься, да еще и в метро в грязной одежде тебя не пустят, и в такси тоже, пешком домой потопаешь. — И он слегка пшикнул на стенку, на самый ее низ, для устрашения противника и демонстрации своих возможностей.
Угрожающе расплывшееся черное пятно внизу стены было убедительнее слов. Парень сделал шаг в сторону Лешки, она подняла пистолет. А Ромка сообщил:
— В нем такая же краска. Промеж глаз влетит — будет поздно плакать. — Левой рукой он извлек из кармана милицейский свисток и тихо свистнул. — Короче, выбирай. Краска, милиция, или, может, расстанемся по-хорошему?
Парень молчал, все так же озираясь вокруг. Казалось, он кого-то ждет и никак не может дождаться. Посмотрела по сторонам и Лешка. Вдали, на Ромкино счастье, и впрямь появился милиционер. Ромка снова тихонько свистнул. Парень понял, что безболезненно скрыться ему не удастся. Он снова метнулся туда-сюда, но Ромка не отставал. И тогда мошенник со злостью произнес:
— Ваша взяла, забирайте.
Заломщик открыл свою черную сумку, извлек оттуда банку из-под импортной краски и сунул ее Лешке. Сумка оставалась при этом открытой, и Лешка успела в нее заглянуть. Ни денег, ни вообще ничего в ней больше не осталось.
Лешка схватила банку, а парень отступил и исчез, будто его и не было.
— Он нам, что ли, все отдал, что у него было? — удивилась девочка.
— Дело его. — Ромка, увидев, что в их сторону направляется еще какой-то человек и не сводит с банки глаз, потянул сестру за руку: — Бежим!
Глава III ЧУДО В БАНКЕ
Выхватив у Лешки банку, Ромка сунул ее в свою необъятную сумку вместе со средствами нападения и, избрав самый короткий путь — дворами, во всю прыть понесся к дому.
Лешка бежала рядом, а в голове у нее неотступно бились две мысли. Первая была такой: неужели этот ушлый парень не мог просто-напросто вернуть ей ее сотню долларов, потребовав назад свои рубли? Каждый бы остался при своих интересах, и они бы разошлись с миром. Зачем он отдал им все, что имел? Вторая мысль тоже требовала своего объяснения: почему, когда она стояла с ним в полумраке между кабинками и черная сумка висела у него через плечо, то казалась тоньше и ничего большого и круглого сквозь материал, из которого она была сшита, не просматривалось?
Поскольку деньги Олегу следовало отдать сразу же, Ромка примчался не домой, а снова в беседку. Там он вытащил из сумки банку и со словами: «Он, наверное, свои баксы в таком «кошельке» для конспирации хранит», — поставил ее на стол.
Лешка вспомнила, как похожая банка с приоткрытой крышкой один раз стояла у них в подъезде у мусоропровода. Она была доверху наполнена белым порошком, и многие соседи опасались, что в банке не что иное, как сибирская язва, а тетя Аня, которая жила в квартире напротив, даже звонила в домоуправление, санэпидстанцию и милицию, но никто к ним так и не пришел, а банка неожиданно исчезла. Наверное, кто-то из жильцов собрался с духом и просто выбросил ее в мусоропровод.
Но в банке, отвоеванной у мошенника, на крышке имелись дырочки, так что никакого порошка в ней быть не могло, иначе он давным-давно из нее бы просыпался.
А если в ней не порошок, но какая-нибудь другая зараза?
Лешка провела по крышке рукой и тут же ее отдернула, потому что банка оказалась колючей. И еще в ней раздавался какой-то металлический скрежет.
Но Ромка ничего такого не замечал. В предвкушении больших денег, бормоча «не все ж ему людей дурить, нашлась и на него управа», он, не раздумывая, отвинтил у банки крышку и тут же вскрикнул от неожиданности. А Лешка, наоборот, потеряла дар речи.
В Ромкину ладонь ткнулся крючковатый коготь длинного-предлинного, очень тонкого пальца.
— Ай! — вскричал Ромка и отскочил в сторону. Лешка увидела мохнатую лапку, которая и оканчивалась такими необычными пальчиками.
Потом в банке зашевелилось что-то пушистое, изогнулось, и вот уже две когтистые лапки оперлись о край банки, а на брата с сестрой с испугом глянули огромные глаза донельзя странного зверька. Он был чуть-чуть похож на белку, но это была не белка. Слишком уж большие у него были уши, прямо как у летучей мыши, слишком жесткая шерсть, а таких костлявых и длинных пальцев Лешка никогда не видела. Среди них особенно выделялся один, средний. На нем-то и торчал острый изогнутый коготь, уколовший Ромку. И кроме этого непонятного зверя, в банке больше ничего не было.
— А где же деньги? — разочарованно протянул Ромка.
— Ай! — взвизгнула Лешка, увидев, что зверек изготовился выпрыгнуть из банки.
Ромка быстро прижал его крышкой, вновь ее завинтил, горько вздохнул и только собрался обрушить весь свой гнев на сестру, из-за которой он лишился надежды получить деньги, как краем глаза заметил во дворе Олега Пономарева. Олег с кем-то разговаривал и не смотрел в сторону беседки. Поэтому следовало скрыться с его глаз, пока он их не заметит и не подойдет требовать долг.
— Пошли домой, — прошептал Ромка.
Лешка, прихватив банку, послушно встала и пошла за братом, а войдя в подъезд, вдруг громко вскрикнула:
— У него были черные джинсы!
— Чего?
— Джинсы, говорю, у того Валеры были черные.
— Как это — черные? Я в него краской метил и хорошо рассмотрел: джинсы у него были синими.
— Ну а я вспомнила, что черные. И волосы… подлиннее.
Ромка резко остановился.
— И когда же он успел подстричься и переодеться? А лицо его ты хорошо запомнила?
— Нет, там же темно было. Брат с досадой топнул ногой.
— Все ясно. Мы с тобой напали не на того человека. И теперь остались без денег и еще вот с этим, неизвестно с кем. — Он стукнул по банке, снова укололся и крикнул: — Ай!
От растерянности, испугавшись, что упадет со ступенек, Лешка ухватилась за перила.
— Послушай, что же это получается? Что мы напали на ни в чем не повинного человека и ограбили его? Выходит, мы с тобой тоже преступники? И что же теперь делать, где его искать, этого парня? Или сходить в милицию?
— Пошли, чего стоять. — Ромка потянул сестру за руку. А открывая дверь и привычно отпихивая коленкой вездесущего Дика, сморщил нос и поинтересовался: — Вот если бы на тебя напали посреди улицы и стали требовать отдать… Кстати, говорил я ему или нет, что нам нужны наши деньги? Кажется, не говорил, потому что думал, что и так все ясно. Ну, короче, если бы к тебе пристали с краской и велели отдать неизвестно что, ты бы что стала делать?
— На улице?
— Ну да, средь бела дня, там, где люди ходят.
— Закричала бы: «Спасите, помогите!» И ни за что б ничего не отдала, пусть бы обливали. Если б только не была в очень-преочень красивой одежде. — Лешка, конечно же, представила себя в необыкновенном Катькином платье. Вот его бы она ни за что не позволила залить краской, а все остальное — пожалуйста. А у того парня был самый обыкновенный свитер, и он им вполне мог пожертвовать, хотя бы ради торжества справедливости.
— Ну вот, а этот твой знакомый, вернее, не твой, а неизвестно кто, и не собирался никого звать на помощь. Значит, не такой уж он и невинный. Наверное, сам украл эту… этого… не знаю кого, — указал Ромка на банку, — и нечего его жалеть.
Он запер дверь, Лешка стала переобуваться, поставив банку на тумбочку. Дик приблизился к банке, потянул носом воздух и громко залаял. Девочка оттолкнула собаку.
— Отойди, Дик, не лезь, не до тебя.
Так как Ромка отправился на кухню, то Лешка пошла за ним вместе с банкой.
Она заперла от пса дверь, поставила банку на стульчик и снова ее открыла. Зверек мигом выбрался наружу. У него оказался длинный-предлинный и очень пушистый хвост, светлая мордочка, огромные уши, а взгляд больших глаз был прямо-таки человеческий. Лешке снова бросились в глаза его необыкновенные пальчики. Обитатель банки чем-то походил на ее новую говорящую обезьянку, подарок Катькиного отца, но лишь самую малость — это было совершенно невероятное существо. Такие только во сне могут привидеться, а в жизни Лешка их сроду не встречала, даже в зоопарке.
— Кто же это такой? — прошептала она. — Ты когда-нибудь видел таких зверей?
Ромка сморщил нос.
— Никогда.
— Я тоже. И что нам с ним теперь делать?
— Делай что хочешь, мне-то что? — Ромка подбежал к окну и посмотрел вниз. — Из-за тебя все… Вместо денег какое-то чучело. Что я теперь Олегу скажу?
Между тем странное существо выбралось из банки, вскочило на стол, обнюхало чашку с недопитым чаем, а затем сунуло в нее свой длинный тонкий палец и быстро-пребыстро его обсосало. Потом еще раз и еще.
— Он, наверное, хочет пить, — догадалась Лешка и налила зверьку в блюдечко воды. Она думала, что он будет лакать воду язычком, как все остальные известные ей животные, но зверек и в блюдечко окунул свой палец и тоже его обсосал, а потом вернулся к чашке.
Значит, сладкая вода ему нравилась больше. И пить ее он предпочитал посредством пальца.
— А чем же его кормить-то? — озабоченно проговорила девочка.
Ромка полез в холодильник и достал оттуда морковку.
— Вот, пусть попробует.
Зверек взял морковку руками-лапками, отгрыз от нее кончик, а потом подобрался к лежащим на столе сырым яйцам. Лешка делала себе на завтрак яичницу и забыла убрать оставшиеся продукты в холодильник. Зверь мигом прогрыз в яйце маленькую дырочку и с помощью своего необыкновенного пальца быстро выгреб содержимое яйца себе в рот, как желток, так и белок. А на столе осталась совершенно целая скорлупка.