Обдумав все, Софи встала, тихонько постучала в дверь, где заперся мальчик, и позвала: «Поль, Поль!» Никто не ответил.
— Поль, милый, — кротко сказала она, — прости меня, я очень плохо поступила, я больше не буду, уверяю тебя.
Дверь приоткрылась, Поль чуть высунул голову и подозрительно посмотрел на кузину.
— Ты уже не кипятишься? — недоверчиво спросил он.
— О нет, Поль, нет! Извини меня. Мне очень неприятно, что я так вела себя!
Поль открыл дверь и Софи увидела его расцарапанное лицо. Она вскрикнула и бросилась к нему на шею.
— Поль! Бедный Поль! Как я тебя расцарапала! Как сделать, чтобы все это быстро зажило?
— Да пустяки! Пройдет само собой. Давай найдем какую-нибудь посудину, чтобы промыть лицо. Кровь остановится, а все остальное ерунда.
Дети побежали за кастрюлей с водой, но сколько Поль ни мыл и ни тер лицо, царапина на щеке, разумеется, не проходила. Софи была в отчаянии.
— Что скажет мама? Она будет очень сердиться и накажет меня.
Добрый Поль тоже огорчился, не зная, что придумать, чтобы отвести наказание от Софи.
— Я не могу сказать, что упал на иголки, — сказал он, — это слишком неправдоподобно. А впрочем… Знаешь, у меня идея!
Он выскочил из комнаты, Софи за ним. Они добежали до леса рядом с домом. Поль влетел в кустарник остролиста и стал там крутиться, подставляя лицо острым иглам и шишечкам на ветках. Оттуда он вынырнул весь исцарапанный.
Увидев его израненную физиономию, Софи залилась слезами.
— Это все из-за меня! Чтобы меня не наказывали, ты так себе ободрал все лицо! О Поль, Поль! Какой ты добрый! Как я тебя люблю!
— Пойдем быстрей домой, я еще раз помою лицо. Только перестань плакать, смотри веселей! Уверяю тебя, мне совсем не больно и завтра все пройдет. Но я очень тебя прошу, никому не говори, что ты меня поцарапала. Я не для того исколол себе лицо, чтобы тебя наказывали. Ты обещаешь?
— Да, — всхлипывая, пролепетала Софи, целуя мальчика, — я сделаю все, что ты захочешь.
Они вернулись в дом, Поль снова помыл лицо. Когда они вошли в гостиную, все ахнули при виде физиономии Поля.
— Где ты так расцарапал себе лицо? — спросила г-жа д'Обэр. — Мой бедный мальчик, можно подумать, что ты барахтался в иглах.
ПОЛЬ
— Собственно, так оно и было, мама. Я упал на бегу в кустарник остролиста и, пытаясь подняться, расцарапал лицо и руки.
Г-жа д'ОБЭР
— Как ты неловок! Неужели нельзя было вставать аккуратнее, не царапаясь о кусты?
Г-жа де РЕАН
— Софи, а где ты была? Ты не могла помочь Полю встать?
ПОЛЬ
— Она отстала от меня, тетя. Когда она прибежала, я уже поднялся. Г-жа д'Обэр повела Поля в комнату, чтобы смазать царапины огуречной мазью. Софи осталась вдвоем с мамой. Г-жа де Реан изучающе глядела на дочь.
Г-жа де РЕАН
— Почему ты такая грустная, Софи?
СОФИ (покраснев)
— Я не грустная, мама.
Г-жа де РЕАН
— Я же вижу, что ты грустна и взволнована. Что-то тебя мучит.
СОФИ (с глазами полными слез, прерывающимся голосом)
— Нет, мама, нет! Со мной все в порядке.
Г-жа де РЕАН
— Ты говоришь, что все в порядке, а сама чуть не плачешь.
СОФИ (разражаясь слезами)
— Я не могу сказать, я обещала Полю.
Г-жа де РЕАН (привлекая к себе Софи)
— Послушай, моя девочка! Если Поль сделал что-то дурное, ты, рассказав мне все, не нарушишь слово, данное Полю, потому что я обещаю тебе, что не буду его ругать и ничего не скажу его маме. Но я хочу знать, что могло тебя так огорчить и довести до слез. Скажи мне. Софи уткнулась лицом в колени г-жи де Реан и зарыдала так сильно, что была не в силах произнести ни одного слова. Г-жа де Реан успокаивала и подбадривала ее и, наконец, девочка смогла выговорить:
— Поль не сделал ничего плохого, мама. Наоборот. Он очень добрый и великодушный. Во всем виновата только я. Он расцарапал себе лицо в кустах, чтобы спасти меня от наказания.
Г-жа, де Реан продолжала расспрашивать девочку и Софи рассказала ей всю историю.
Г-жа де РЕАН
— Боже мой! Какое доброе сердце у этого мальчика! Сколько в нем великодушия и благородства. И мужества. Ты видишь, моя бедная девочка, какая разница между тобой и твоим кузеном. Смотри, как легко ты впадаешь в гнев, как несправедлива ты бываешь по отношению к нему, а этот чудесный мальчик тебе все прощает, во всем готов тебе помочь.
СОФИ
— Да, мамочка. Я все понимаю. Я никогда больше не поссорюсь с Полем.
Г-жа де РЕАН
— Я не собираюсь наказывать тебя. Ты сама себя наказала, я вижу, как ты мучаешься, а это сильнее всех наказаний. Кроме того ты же во всем призналась и это очень похвально. Чистосердечие искупает все.
Глава 15. ЭЛИЗАБЕТ
Софи, погруженная в свои мысли, сидела в гостиной на маленьком креслице.
— О чем ты думаешь? — поинтересовалась мама.
СОФИ
— Об Элизабет Шено, мамочка.
Г-жа де РЕАН
— А почему именно о ней?
СОФИ
— Я вчера заметила у нее на руке очень большую ссадину. Я ее спросила, где она поранилась, она покраснела и сказала мне шепотом: "Не надо об этом говорить! Это мне в наказание!". Я хочу понять, что она имела ввиду.
Г-жа де РЕАН
— Я тебе объясню, если хочешь. Я тоже заметила эту ссадину и мама Элизабет мне объяснила, откуда она взялась. Это очень поучительная история. Послушай, я тебе ее расскажу.
Софи придвинула кресло поближе к маме и приготовилась слушать.
Г-жа де РЕАН
— Ты знаешь, что Элизабет очень добрая девочка, но у нее большой недостаток — она вспыльчива. (При этих словах Софи опустила глаза). В припадке ярости она иногда даже набрасывалась на свою няню. Потом она очень раскаивалась, но, к сожалению, она сначала впадала в неистовство, и только потом начинала понимать, что натворила. И вот три дня назад произошел такой случай.
Элизабет гладила платья для кукол, няня разогревала утюги на огне сама, не разрешая Элизабет этого делать, из опасения, что она обожжется. Девочка была недовольна тем, что ей не дают все делать самой, и пыталась поставить утюги на огонь тайком, но няня каждый раз замечала и пресекала это. В какой-то момент Элизабет ухитрилась сама поставить утюг нагреваться, но няня тут же обнаружила это, сняла утюг и сказала: «Раз вы не желаете слушаться, мадемуазель Элизабет, то гладить больше не будете. Я забираю все утюги и запираю их в шкаф». «Няня, отдайте утюги!» — потребовала Элизабет. «Нет, мадемуазель, вы их не получите!» — решительно отказала няня. «Луиза, противная, отдайте сейчас же!» — запальчиво закричала девочка. «Нет, вы видите, я их запираю», — ответила Луиза, вытаскивая ключ из шкафа. Рассерженная Элизабет пыталась выхватить ключ из рук няни, но ей это не удалось. Тогда в припадке ярости она до крови расцарапала руку няне. Увидев кровь, девочка сразу же опомнилась. Она попросила прощения у няни, поцеловала ее пораненную руку, промыла ей царапину холодной водой. Луиза, женщина очень добрая, видя волнение Элизабет, заверила ее, что ранка не болит, но девочка не могла успокоиться. «Нет, нет — говорила она плача, — я должна испытать такую же боль, какую причинила вам. Няня, я прошу, расцарапайте мне руку!» Няня, разумеется, отказалась. Элизабет не настаивала. Весь вечер она была очень кроткой и послушной. Наутро, когда няня подошла к ее кровати, она увидела, что простыня в крови и обнаружила на руке у девочки очень глубокую царапину. «Когда же вы так поранились, бедняжка моя?» — воскликнула няня. «Это я сама себя наказала, няня, — пояснила девочка, — я не могла заснуть, я все время думала, как у вас болит рука и решила, что должна расцарапать свою руку, чтобы она болела у меня также сильно. Я так и сделала». Растроганная няня расцеловала Элизабет, а та обещала ей впредь не выходить из себя.
Теперь ты понимаешь, почему Элизабет покраснела, когда ты ее спросила, где она поранила руку?
СОФИ
— Да, мамочка, я все поняла. Элизабет прекрасно поступила. Мне кажется, она больше никогда не будет так злиться, потому что поняла, как это плохо.
Г-жа де РЕАН (улыбаясь)
— А разве ты, отлично зная, что поступаешь плохо, всегда сдерживаешься?
СОФИ (смущенно)
— Но, мамочка, я же младше Элизабет, мне только четыре года, а ей уже пять.
Г-жа де РЕАН
— Ну, это не такая уж большая разница. Вспомни, как ты на днях набросилась на Поля, такого милого и славного.
СОФИ
— Правильно, мамочка, но я больше так не поступлю, ведь я понимаю, как это нехорошо.
Г-жа де РЕАН
— Надеюсь, Софи. Но ты не должна думать о себе лучше, чем ты есть на самом деле. О таких людях говорят, что они страдают гордыней, а это большой недостаток.
Софи не ответила, но улыбнулась, уверенная, что отныне она всегда будет послушной.
А через несколько дней… впрочем, что случилось через несколько дней, вы узнаете, когда прочтете следующую главу.
Глава 16. ЗАСАХАРЕННЫЕ ФРУКТЫ
Софи и Поль возвращались с прогулки. В холле они заметили человека в форме кондуктора дилижанса со свертком в руках.
— Что вам угодно, сударь? — очень вежливо спросил Поль.
НЕЗНАКОМЕЦ
— Я жду госпожу де Реан. Я должен передать ей сверток.
СОФИ
— А кто его прислал?
НЕЗНАКОМЕЦ
— Этого я не знаю, мадемуазель. Сверток прибыл из Парижа с почтовым дилижансом.
СОФИ
— А что в нем?
НЕЗНАКОМЕЦ
— Думаю, что засахаренные фрукты и абрикосовый джем. По крайней мере так было написано в почтовой ведомости.
У Софи потекли слюнки.
— Побежали за мамой! — крикнула она Полю, срываясь с места. Дети помчались со всех ног. Маму нашли быстро. Она взяла сверток и понесла его в гостиную, дети шли за ней. Они были очень разочарованы, когда увидели, что г-жа де Реан положила сверток на стол, а сама села дописывать письма.
Софи и Поль переглянулись с несчастным видом.
— Попроси маму открыть, — прошептала Софи на ухо Полю.
ПОЛЬ (шепотом)
— Неудобно. Тетя не любит, когда проявляют нетерпение и любопытство.
СОФИ (тихо)
— Спроси, не хочет ли она, чтобы мы избавили ее от труда и открыли сверток вместо нее.
Г-жа де РЕАН
— Софи, я все слышу. Очень некрасиво изображать из себя заботливую девочку, желающую мне помочь, хотя на самом деле ты просто хочешь утолить свое любопытство и полакомиться. Если бы ты мне честно сказала: «Мама, мне хочется посмотреть на засахаренные фрукты, разрешите мне вскрыть сверток», я бы тебе разрешила. А теперь я тебе запрещаю его трогать.
Сконфуженная и раздосадованная девочка пошла к себе. Поль шел за ней.
— Вот видишь, к чему приводит хитрость! — сказал он. — Ты всегда так поступаешь, хотя знаешь, что тетя этого терпеть не может.
СОФИ
— Ты должен был сам попросить маму открыть, как я тебе и говорила. Ты все норовишь поступать умно, а выходят одни глупости.
ПОЛЬ
— Ничего подобного. Никаких глупостей я не делаю. Ты это говоришь, так как злишься, что тебе не достались засахаренные фрукты.
СОФИ
— Я злюсь только на тебя, из-за тебя меня всегда ругают.
ПОЛЬ
— Да? Даже в тот день, когда ты меня расцарапала?
Пристыженная Софи покраснела. Они оба молчали, насупившись. Софи хотелось извиниться перед Полем, но самолюбие не позволяло. Поль тоже мучился, но не знал, как первому завязать беседу. Наконец, он придумал ловкий ход: раскачиваясь на стуле, он наклонил его сильнее, чем надо и полетел. Софи кинулась помочь ему подняться.
— Ты не ушибся, Поль? — спросила она.
ПОЛЬ
— Нисколько. Наоборот.
СОФИ (хохоча)
— Что значит наоборот? Как можно ушибиться наоборот?
ПОЛЬ
— Я хочу сказать, что мне, наоборот, приятно — ведь на этом кончилась наша ссора.
СОФИ (целуя его)
— Поль, милый, ты такой добрый! Ты специально упал? Ведь ты же мог ушибиться!
ПОЛЬ
— Да что ты! С такого низкого стула? Ладно, мы теперь друзья, пошли играть!
Они побежали в сад и, проходя мимо гостиной, увидели, что сверток по-прежнему лежит на столе. Поль поспешно увел Софи.
После обеда г-жа де Реан позвала детей.
— Ну, давайте откроем посылку и попробуем засахаренные фрукты. Поль, принеси мне нож разрезать веревку!
Поль исчез и вернулся через секунду с ножом в руках. Г-жа де Реан разрезала веревку и вытащила дюжину коробок с засахаренными фруктами и абрикосовым джемом.
— Попробуем, насколько это вкусно, — сказала она, открывая одну из коробок. — Берите каждый по две штуки на выбор — здесь груши, сливы, орехи, абрикосы, лимоны и дягиль.
Софи, поколебавшись немного, взяла самые большие — сливу и абрикос. Поль выбрал грушу и дягиль. После того, как все попробовали, мама закрыла коробку, еще заполненную почти наполовину, и унесла ее к себе в комнату, положив на этажерку. Софи провожала ее взглядом до двери.
Вернувшись, г-жа де Реан объявила Софи и Полю, что она должна поехать с визитом к соседям.
— Пока меня не будет, вы можете пойти погулять, или играйте в саду, или дома — как хотите.
Она их поцеловала и уехала в карете вместе с г-ном де Реаном, г-жой и г-ном д'О6эр.
Оставшись одни, дети долго играли в саду перед домом, Софи все время говорила о засахаренных фруктах.
— Жалко, что я не попробовала грушу и дягиль. Наверное, они вкусные?
— Очень вкусные, — согласился Поль, — но ты завтра попробуешь, перестань об этом думать.
Они снова принялись за игру. Это была очень веселая игра, придуманная Полем. Они рыли в песке большой бассейн и наполняли его водой. Но так как песок впитывал воду, то бассейн надо было наполнять все время. Сделав неудачное движение, Поль поскользнулся и упал, вылив на себя полную лейку воды.
— Аи! Аи! Какая холодная! Я весь промок! Пойду, переодену штаны, чулки и ботинки. Я вернусь через четверть часа.
Софи, оставшись одна, задумчиво шлепала лопаткой по воде, но мысли ее были далеко. Вы, конечно, догадались, что она не могла не думать о засахаренных фруктах, не могла не сожалеть, что не попробовала грушу и дягиль, да и все остальное.
— Завтра мама даст мне еще. Но у меня опять не будет времени выбрать как следует. Если бы я заранее могла на них поглядеть, тогда бы я знала, что мне выбрать завтра. А собственно, почему бы мне не посмотреть? Я ведь только открою коробку и все.
И Софи побежала в комнату мамы и принялась искать коробку. Она ее увидела на этажерке, но как ни подпрыгивала, вытягивая руки, достать не могла. Она попыталась достать коробку с помощью палки и каминных щипцов, но ничего не получалось. Девочка лихорадочно искала какой-нибудь предмет, которым можно бы было воспользоваться, но тут ее осенила новая мысль. В восторге она хлопнула себя ладонью по лбу.
— Какая же я дурочка! Надо пододвинуть кресло, тогда я смогу достать.
С огромным трудом, наваливаясь изо всех сил, она сдвинула массивное кресло с места и дотолкала его до этажерки. Взобравшись на него, она достала коробку и открыла ее.
— Так что же мне выбрать завтра? Девочка никак не могла решить этот вопрос.
На какой же конфете остановиться? Время шло. Вот-вот мог появиться Поль.
— Что он подумает, увидев меня здесь? Он решит, что я ворую эти засахаренные фрукты, а я ведь только на них смотрю. А! Я знаю, что надо делать, я попробую по малюсенькому кусочку от каждой и тогда пойму, какую конфету выбрать завтра.
Она откусила крошечный кусочек сначала дягиля, потом абрикоса, груши, ореха, сливы, лимона, а выбрать так и не смогла.
— Придется еще откусить чуточку, а то я никак не могу разобраться.
Она откусила еще кусочек, потом еще и еще, и так до тех пор, пока в коробке почти ничего не осталось.
Опомнившись и взглянув на коробку, девочка пришла в ужас.