Лиза уже была в своем подъезде, представляла, как включит компьютер, поставит какой-нибудь диск, дос-танет плед и закутается в него. И обязательно возьмет к себе Фроську, которая будет спокойно лежать рядом и мурлыкать. А Лиза будет плакать и зарываться пальцами в ее шерсть.
Лиза давила на кнопку лифта, но безуспешно... Очевидно, он был сломан. Тогда Игнатьева в ярости стук-нула кулаком о дверцу лифта и взвыла, сильно ободрав руку о какую-то металлическую занозу. Слезы снова навернулись на глазах. Руку дергало, и было невыносимо больно. Но плакала она не из-за этого. Разочарова-ние и бессилие душили ее. Она быстро бежала по лестнице, спотыкаясь и задевая перила, но не обращала на это внимания.
На площадке пятого этажа она остановилась перед дверью Инги. Она должна ей рассказать! Подруга по-может!
Позвонив в квартиру, Лиза твердо намеревалась выложить Инге все прямо с порога. Но когда дверь откры-лась, оказалось, что на пороге стоит Павел. И тут Лиза вспомнила, что Инга в Москве и приедет только к ве-черу.
— Привет, — улыбнулся парень.
— Э-э-э... — растерянно произнесла Лиза и поспешила ретироваться.
Но ей не удалось. Паша заметил ее заплаканное лицо и буквально втянул в квартиру. Усадил на диван, а сам пошел на кухню и скоро вернулся с двумя большими чашками чая.
— Ну, давай рассказывай, — сказал он, устраиваясь в кресле.
— А ты что тут делаешь? — попыталась увильнуть Лиза.
— Я Инге диск форматирую, но ты мне зубы не заговаривай! Что у тебя случилось?
— Да нет, ничего, — ответила Лиза и быстро стерла со щеки слезу.
— А что это у тебя с рукой? — Паша заметил ссадину. — Ты что, подралась с кем-то?
— Нет, ты что! — Лиза быстро спрятала руку за спину. — Ни с кем я не дралась!
Но Павел не успокоился. Он вскочил с кресла и начал ходить по комнате.
— Скажи, кто это?! — требовал он у Лизы. — Кто посмел тебя обидеть?
— Да никто меня не обижал! — сказала Лиза и расплакалась.
Павел на мгновение растерялся.
— Ну что тогда случилась, Лиза? Почему ты плачешь? — озабоченно спросил он.
Девушка заплакала еще сильнее и неожиданно для самой себя все рассказала брату подруги. Совершенно все, без утайки.
Он слушал и не перебивал. А когда она закончила исповедь, сел рядом, обнял, прижал ее голову к своей груди и, тихонько поглаживая по волосам, начал что-то говорить. Смысл его слов Лиза совершенно не улав-ливала. Для нее важна была мягкость, та успокаивающая интонация, с которой они произносились.
Так они сидели около получаса. За это время Лиза успела выплакаться так, как ей никогда не удавалось. А когда она поняла, что слезы кончились, смущенно отпрянула от него и встала с дивана. И вдруг неожидан-но рассмеялась.
— Ты чего? — изумленно спросил Паша.
— У тебя футболка вся мокрая!
— Да, действительно. Ну ничего, высох-нет. Тем более не какой-то там кислотный дождь, а слезы очарова-тельной девушки...
Лиза смутилась и поспешила к выходу, пробормотав что-то про несделанные уроки.
— Подожди! — крикнул ей вслед Павел. — А учебники ты мне оставила? На память?
Смущенная Лиза вернулась за сумкой, про существование которой благополучно забыла. Да и как можно о чем-то помнить, если тут такое творится?
Когда она снова собралась уходить, прихватив с собой сумку, Павел ее остановил:
— Взгляни на себя в зеркало!
Лиза глянула и обомлела. Встрепанные волосы, красные глаза, потеки туши на щеках. Отбросив в сторону сумку с учебниками, она почти бегом рванула в ванную. Не дай бог, кто-нибудь из соседей увидит!
Через пару минут умытая и причесанная Лиза подошла к Паше и, глядя ему прямо в глаза, серьезно ска-зала:
— Спасибо тебе, Паш.
— За что?
— Как за что? За то, что выслушал...
— Да ладно, всегда пожалуйста... А вообще, у меня есть конструктивное предложение.
— Какое?
— Пошли на репетицию нашей группы!
— Зачем? — удивилась Лиза.
— Отвлечешься и послушаешь, что мы играем!
Лиза подумала и согласилась. А что в принципе она теряет?
Когда они шли по мосту, телефон Павла зазвонил.
— Да, — ответил он. — Ага... уже иду. Врешь! Не может быть! Когда? Ну ладно... Ничего страшного. Ага. Бывай...
После чего повернулся к девушке:
— Лиз, понимаешь, тут такое дело... короче, репетиция отменяется.
— Почему?
— Да там у нашего клавишника сестра рожает, он в роддом поехал...
— И что теперь делать будем? — тупо спросила Игнатьева.
— Ну, я предлагаю погулять, не возвращаться же назад! В кафе посидеть, мороженого поесть. Ты как на это смотришь?
Ответить Лиза не успела: теперь зазвонил ее мобильник.
Определился номер Вени.
— Да, — быстро ответила Лиза и, не дослушав, бросила: — Извини, у меня сейчас дела важные.
Она отключилась и задумчиво поглядела на телефон.
— Так что, идем?! — переспросил Павел и добавил:— Это звонил тот, из-за которого ты так рыдала?
— Рыдала я из-за обиды, а теперь вынашиваю план мести.
— Ты будешь мстить?
— Да! И месть моя будет страшной!
После этих слов они оба засмеялись так, что прохожие стали на них оглядываться.
— Слушай, Паш, — сквозь смех пробормотала Лиза, — похоже, мы людей пугаем.
— Ну и пусть! — махнул рукой тот. — Пусть завидуют!
Отсмеявшись, Лиза завела серьезный разговор.
— Паш, я слышала, что можно создать на телефоне некий черный список...
— Какой? — не понял тот.
— Ну... сама толком не поняла, но смысл в том, что когда тебе звонит человек из «черного» списка, то ему оператор говорит, что такого номера не существует...
— А! Понял! Знаю я такую фишку! А тебе зачем?
— Ну, чтобы всякие там не звонили.
— Да плюнь ты! Знаешь, намного обиднее, когда ты звонишь, а тебя посылают. А так — ошибка операто-ра...
— А знаешь, ты прав!
На фасаде кинотеатра Лиза увидела афишу «Парфюмера» и сказала, что давно хочет пойти посмотреть этот фильм. Паша же ответил, что не собирается этого делать.
— Почему? — удивилась Лиза.
— Мне кажется, по такой книге нельзя снимать кино. Не получится.
— Да ладно!
— Не ладно! Я вижу, ты не читала!
— А с чего ты это взял?
— Если бы читала, то сразу бы со мной согласилась.
— А про что хоть книга-то?
— Про запахи, Лиз, про запахи...
— А при чем здесь убийца?
— Ну... Это длинная история. Тебе потом неинтересно читать будет.
— А почему ты решил, что я буду читать?
— А как же! Я же тебе дам сегодня книгу, ну, или завтра, и ты быстренько прочитаешь.
— Ты так уверен?!
— Тебе же интересно, по глазам вижу!
— Ах ты психолог на полставки!
— Да, я такой! Завидуйте мне все!
— А больше мои глаза ничего не говорят? Например, то, что я хочу дать тебе в лоб?
И она действительно шутливо протянула руку...
Паша каким-то непостижимым образом успел сделать снимок, фотоаппарат все время висел у него на ру-ке.
— Ну ты получишь! — прошипела Лиза. — Дай посмотреть, что получилось!
А он снова ее сфотографировал.
Так, смеясь и дурачась, они поиграли в папарацци, попеременно выполняя роль фотографа.
Потом присели на лавочку и стали рассматривать снимки.
— Круто! Вот это классная фотка! — комментировала Лиза. А это — ужас! Удали ее! Удали немедленно!
— Да-а, — заметил после просмотра всех фотографий Павел. — Хорошо поснимались...
— Слушай, Паш, ты напечатаешь мне несколько?
— Да хоть и все!
— А тебе что останется тогда?
— А я все сделаю по два раза!
— Ну ты крут... — восхищенно пробормотала Лиза вообще не в тему, а просто потому, что надо было что-то сказать.
— Слушай, у меня идея. Давай прямо сейчас зайдем в «Кодак» и закажем.
— Давай, а это далеко?
— Нет, приемный пункт есть в кинотеатре. Нам только дорогу перейти.
— Ну пошли!
Фотоателье пустовало. Обслуживающий персонал в лице одного-единственного парня сидел за столом с хмурым лицом и откровенно скучал. Когда появились Лиза и Паша, парень обрадованно вскочил.
— Пашка! — прокричал он басом, — здорово! Рад тебя видеть!
— Колька! Привет! Не знал, что ты тут!
— Ага... Я тут вроде на практике, осваиваю технику фотографии. А на самом деле у них просто нет при-емщика сюда поставить.
— С тобой все понятно. Так, значит, ты все-таки поступил в эту Академию художеств?
— Ну да, а ты сейчас где?
— Я в МИСИСЕ, на программиста. Ой, Коль, мы ж сюда по делу пришли. Нам бы фотки из цифровика сделать.
— Да не вопрос! — ответил тот, подсоединяя провод USB к камере и с любопытством косясь на Лизу.
— Ах да! — спохватился Корсаков. — Это Лиза, знакомься. Лиз, это Николай Каретников, мой однокласс-ник. Бывший.
— Очень приятно, — улыбнулась девушка.
— А мне-то как приятно, — задумчиво ответил тот и хитро глянул на Павла.
— Лиза — подруга моей сестры Инги, — пояснил Корсаков.
— Ах, подруга сестры, — понимающе протянул Коля и уставился на монитор. — Нуте-с, какие фотографии делать будем? И сколько?
Разбирательство «какие фотографии делать и в каком количестве» продолжалось более получаса. Школь-ный друг Павла согласился им сделать фотографии за полчаса, «все равно народа нет».
Когда они вышли из мастерской, Паша вдруг предложил:
— Слушай, Лиз, мороженого хочешь?
— Ну, я даже не знаю... Но вообще-то, можно!
— Тогда пошли в кафе, тут недалеко.
— Зачем в кафе? Погода такая прекрасная. Давай купим по стаканчику и посидим у фонтанов.
Они зашли в ближайший магазин и с удивлением обнаружили на дне холодильника одно-единственное мороженое. Одно-единственное, но какое! Настоящее произведение искусства, ванильно-шоколадный тортик с замороженной вишенкой сверху.
Минут через десять они уже сидели на лавочке и разворачивали упаковку. В магазине им дали смешные деревян-ные палочки, и теперь они с увлечением отковыривали неудобными деревяшками твердый пломбир. Лиза с Пашей от души веселились и не раз ловили на себе восхищенно-завистливые взгляды из толпы гуляющих.
Когда с мороженым было покончено, они отправились за фотографиями.
Николай выложил на стол готовые снимки. Паша с Лизой долго его благодарили, а фотограф-практикант упорно отказывался от денег за проделанную работу. Но все же после долгих препирательств счет был опла-чен, а Коля приглашен в гости.
— Слушай, — сказал Павел, когда они вышли из ателье, — хочешь, я покажу тебе мое любимое место в городе?
— Давай, — согласилась Лиза без особого энтузиазма. Ей безумно хотелось поскорее рассмотреть фото-графии, но отказать Паше она не решилась.
Любимое Пашино место и в самом деле заслуживало внимания.
Они стояли на берегу пруда, на небольшом холмике между двумя плакучими ивами. Их ветви опускались так низ-ко, что почти касались воды. На одном дереве были подвешены качели — самодельные, но прочные. У самой воды примостилась маленькая скамейка. За прудом разгорался ранний закат, солнце тонуло в причудливых, окрашенных в розовое, пурпурное, золотистое облаках.
— Восхитительно, — почему-то шепотом пробормотала девушка.
— Да. Поэтому я и люблю это место, — тоже шепотом ответил из-за ее спины Паша.
Почему они заговорили шепотом? Быть может, не хотели нарушать возникшее чувство обособленности от всего остального мира. Казалось, что любое слово могло нарушить эту хрупкую гармонию. И то непонятное и магическое, что возникло в этот миг между ними, встрепенется от неосторожного слова и убежит навсегда.
— Я вижу, тебя проняло, — нарушил тишину Паша.
— Ага... — растерянно кивнула Лиза. — У тебя такое же ощущение?
— Какое? — заинтересованно спросил тот.
— Такое... Непонятное... Ну не знаю я, как объяснить...
— Я понял. Такое же у меня. Пошли на лавочку.
— Зачем?
— Как? Ты разве не жаждешь посмотреть фотографии?
Здравствуй, мой дорогой дневник! Жизнь — замечательная штука, ты знаешь? А вообще, день у меня выдался на редкость противный. Первая его половина. Сейчас я расскажу поподробнее.
В школе я наконец-то узнала все про эти записки...
Не знаю, что было бы, если бы не Паша. Он меня выслушал и успокоил. Выплакивалась я долго, а ко-гда закончила, то заметила, что вся его футболка мокрая! Это ж какой крокодил должен рыдать!
Ну а потом мы пошли гулять... Я довольно быстро успокоилась и твердо решила, что не позволю ка-ким-то идиотам, типа Ляпиной и Стрельцова, испортить себе настроение. Я не буду страдать. Я люблю жизнь.
Еще я услышала сегодня одну замечательную песню и с ходу запомнила ее первый куплет. Я не знаю исполнителя, но слова запомнила накрепко:
Непечатное слово так и крутится на языке,
Что за жизнь снова-снова бьет наотмашь
больно по щеке,
Я лечу вверх ногами, чтоб мой файл прочитал
асфальт,
Под прицелом фотокамер, тех, которым
никого не жаль.
Но я стальная пружина,
Я сильней под нажимом,
Прессинг — ерунда,
Я держу удар,
Я держу удар.
Я знаю, это про меня. И я выдержу, я смогу. Я не позволю никому себя обижать! Никогда, слышишь, никогда! Я постараюсь не подпускать к себе никаких уродов, уж извини за грубость, мой дорогой дневник. Знаешь, когда-то The butterfly-girl сказала мне замечательную фразу. «Всегда найдутся люди, которые захотят причинить тебе боль. Но нужно продолжать верить людям, только быть осторожным». Замечательно, не правда ли?
А еще мне хочется отомстить, и месть моя будет жестока. Зло должно быть наказано. Мы с Пашей уже говорили об этом, и он обещал помочь.
А еще, мой дорогой дневник, я, кажется, влюбилась в Пашу. Он замечательный! Он сильно отличает-ся от Стрельцова. Их даже сравнивать нельзя! Паша все понимает, и он такой настоящий! Похоже, я ему тоже нравлюсь, но это вилами по асфальту написано в пасмурный день. Не хочу ничего загадывать. И не буду.
Не знаю, как рассказать об этом Инге. Но расскажу обязательно.
Вообще, я уже считаю его своим. Так и хочется повесить на него табличку с надписью «МОЙ ПА-РЕНЬ» и ходить рядом. Только права у меня пока на это нет. Да и есть ли у любви такие права?
Какой длинный пост получился... Мама миа! А я ведь еще не все рассказала... Ну ладно, до завтра. Спокойной ночи, мой дорогой дневник!
Глава 7
Подготовка
Назавтра Инга узнала обо всех произошедших событиях. Сообщение о предательстве Стрельцова она при-няла на редкость спокойно. Это Лизу слегка возмутило. Но в то же время она фальшиво не вздыхала и воз-мущенно не кричала: «Я же говорила!» — и это Лизе понравилось.
А то, что подруга запала на Пашу, сначала Ингу немного удивило. Но уже к третьему уроку она с энтузиаз-мом рассказывала Лизе, какой у нее хороший двоюродный брат.
В свою очередь, Инга поведала, что тоже завела дневник и первым постом сделала там игру под названием «Фото-граф». Эта игра уже долго ходила по дневникам и имела очень простые правила. Владельцу дневника его ПЧ загады-вают три предмета, которые он (владелец) должен сфотографировать. В некоторых версиях игры фотограф может отказаться от выполнения непонравившихся заданий. Как оказалось, Инга выбрала ту версию, в которой отказываться нельзя.
— Ну что ж, — потерла руки Лиза, — ты попала! Значит, я делаю заказ прямо сейчас. Значит, так, запи-сывай. Первое. Ты сфотографируешь себя, любимую. Второе. Ты сфотографируешь своего брата. И третье... Ты сфотографируешь какого-нибудь рыжего парня. Симпатичного.
— Ты с какой башни слетела?! Где я тебе рыжего найду?
— Найдешь, — коварно улыбнулась Лиза.
— Значит, так, дорогие мои, — говорил Паша, с важным видом расхаживая по комнате перед подруга-ми. — Излагаю вам наш очень коварный план.
После этих слов подруги захихикали. Паша остановился и с обидой посмотрел на них:
— Ну что вы смеетесь?
— Н-ничего, Паш, — задыхаясь от смеха, выдавила Лиза. — Продолжай, пож-жалуйста!
— Ну слушайте! Значит, так, мы придумали обалденный способ мести!
— А кто это, мы?
— Мы — это я с друзьями.