Девочка не сводила со слоненка глаз, то и дело брала из копны сена у загородки вольера клочок и протягивала его малышу. Тот неизменно аккуратно забирал своим хоботком именно этот клочок и отправлял его себе в рот, хотя до кучи сена и так без труда дотягивался. Для того так оно и было навалено. Но общаться с девочкой ему было интереснее. Взрослые же, видать, уже насмотрелись на слоненка и просто стояли разговаривали со служителями. Тема бесед в тот день в зоопарке была одна.
— Собака, конечно, собака, — были первые слова, коснувшиеся моего слуха, когда я приблизился. Их произнес высокий, совершенно седой человек с простым лицом, с такой же сивой бородкой и в очках. Я с ним лично не был знаком, только видел здесь несколько раз, но подозревал, что он в слоновнике за главного. Потому что остальные служители разговаривали с ним всегда с подчеркнутым уважением. То ли он знал, что я приятель Светки, то ли просто добрый человек, но он меня из слоновника никогда не гонял и даже не спрашивал, откуда я взялся, и что тут делаю. Не обратил он на меня внимания и в этот раз.
Я подошел и пристроился рядом, глядя на идиллию, установившуюся между слоненком и девочкой, а заодно слушая беседу или, точнее, почти монолог, который сразу же меня заинтересовал.
— Безусловно, собака, и притом одна, — продолжал седой человек в очках. — Но только не простая шавка, что наши рабочие прикармливают. Те бы так не смогли. Тут все сделано профессионально. Все кенгуру убиты одинаково. Один прыжок на горло, потом тряхнет, видимо, и все — труп. Тогда за следующую. Ни у одного животного ничего не отгрызено, ран больше никаких нет, только на горле, один укус. И следы только одной собаки. Это кто-то хотел проверить свою собаку в деле, может быть, притравить. И забраться в вольер помог, и вылезти. Тут без человека не обошлось.
— Может быть, кто-то из охраны, они ведь у вас ночью ходят с собаками? — предположил отец семейства.
— Может быть, — согласился седой. — Хотя вряд ли. Что они, не понимают, что ли, что делают? Все профессионалы, люди трезвые. Не знаю кто, но без человека тут не обошлось.
Седой замолчал.
— А может, забежала какая бешеная? — спросила женщина.
— Нет, — тут же возразил седой. — Зимой бешенства почти не бывает. Да и по поведению не похоже. Бешеная покусала бы, изгрызла, а тут всего один укус.
Они опять помолчали.
— Неужели всех кенгуру? Ни одной не осталось? — прервала паузу опять женщина.
— Одной повезло, — ответил седой. — У нее на морде нарыв был, и ее прошлым вечером отправили в ветлечебницу, она и уцелела. Да еще двух кенгурят в сумках живыми нашли, но они еще совсем маленькие, скорее всего не выживут.
— Может, их этой, уцелевшей, в сумку подсадить? — с сочувствием предложила женщина.
— Да что толку, у нее и молока-то нет. Не первый раз уже такое, — сокрушенно вздохнул он. И закончил: — Не везет кенгуру.
Тут подошла Светка. Посетители слоновника стали прощаться со служителями и благодарить за прием. Мы со Светкой тоже пошли на улицу.
— Ты меня только в метро на поезд посади, ладно? — сказала мне Светка, когда мы вышли из слоновника. — И не обижайся, ладно?
— Ладно, — вздохнув, согласился я. Вот те и Валентинов день.
Так мы и сделали. Я посадил ее на поезд в сторону «Белорусской», но сам домой не поехал. После рассказа седовласого служителя слоновника мне еще раз захотелось взглянуть на место трагедии, а может, и преступления. Теперь я уже не был так уверен, что делать мне там нечего.
ГЛАВА II Три встречи у главного входа
Я поспешил ко входу в зоопарк, теперь я готов был истратить еще одну десятку, лишь бы попасть внутрь к пустующему вольеру. Увы, и этого мне в тот день было уже не суждено. Кассы закрылись, зоопарк прекращал работу. В некотором смущении я отошел от касс и вместо билета купил себе мороженого, невзирая на холодную зимнюю погоду.
Домой идти не хотелось и куда-нибудь ехать без Светки — тоже. Я стоял на морозе, грыз чуть ли не заледенелое эскимо, как вдруг увидел знакомую мне фигуру, ковыляющую прихрамывающей походкой со стороны Большой Грузинской.
Это был Димка, парень из нашей школы. Когда-то, около года назад, мы ходили с ним вместе в секцию мини-футбола в нашей же школе. Но потом Димка сломал ногу, она как-то неправильно у него срослась, врачи ее сломали по-новому, он долго лежал в больнице — и вот с тех пор хромает. Мини-футбол ему пришлось оставить, а играл-то ведь неплохо, хоть и младше меня почти на два года. Младше-то он младше, да ростом такой же, хотя я и высокий. Короче, Димка — это акселерат, и силы у него почти как у моих сверстников. Здоровый парень, среди своих одногодок он всех у нас в школе отметелит, коли надо. Да и старших некоторых может. Мы не то чтобы с ним дружили, но вот — играли в футбол вместе и в одной команде, так что, можно сказать, были приятелями, несмотря на разницу в возрасте. В тот час я ему обрадовался.
— Димка, — окликнул его я. — Кокон! — Это его кличка, потому что фамилия — Кокошин.
Димка, задумчиво смотревший себе под ноги и уже почти прохромавший мимо меня, вздрогнул и остановился. Он оторвал взгляд от заснеженного тротуара и устремил его в ту сторону, откуда его окликнули, но, видимо, так был занят своими мыслями, что не сразу меня заметил, хотя и смотрел мне прямо в лицо.
— А, Саня, — узнал он меня, — привет.
— Ты что тут делаешь? — спросил его я.
— Да гуляю, — ответил он. — А ты?
— Я в зоопарк ходил, — честно признался я.
— А-а-а, — как-то невразумительно протянул Димка и замолчал.
— Ты сейчас куда? — спросил я снова.
— Домой.
— Поехали вместе.
— Поехали, — согласился Димка.
Теперь я готов был уже ехать домой, вдвоем все-таки веселее. Только я предложил еще Димке отряхнуться, прежде чем идти в метро. Вся его куртка на пузе была обсыпана какими-то опилками, будто он только что из столярной мастерской вышел.
— Где это ты так извозился? — спросил его я.
Он только отмахнулся от меня и стал отряхиваться. Димка вообще немногословен, чтобы поддерживать с ним разговор, надо самому вести беседу. Вот ногами он прежде работал лучше, чем языком, когда мы вместе в футбол играли…
Да самого вагона мы молчали, а внутри, когда уселись на свободные места, я попробовал его разговорить. А то какой в том прок, что вдвоем едем?
— Слыхал, что этой ночью в зоопарке случилось? — начал я хвастаться своей осведомленностью.
— Не-е, откуда? — замотал головой Димка. — Я туда не хожу.
Он, наверное, постеснялся бы признаться, если бы даже и заходил. Разница в два года все-таки еще сказывалась, Димка боялся показаться маленьким. А по его мнению, только маленькие или придурки могли бы пойти в зоопарк да еще заплатить за это десять тысяч. Впрочем, мне на это было наплевать, меня Димка всегда уважал как старшего и сильнейшего.
Я рассказал ему почти все, что знал о происшествии в зоопарке. Димка внимательно слушал, но ничего не говорил, соответственно со своей молчаливой привычкой.
Пока я излагал известные мне ночные события, мы доехали до Киевской и сделали пересадку на Филевскую линию. Димка так и не проронил ни слова. Нам опять повезло: в вагоне было немного народу, и мы снова уселись рядом.
— С футболом-то все, что ль? — сменил я тему.
— Хромаю, — ответил Димка.
— И ничего нельзя поделать? Может, как-нибудь разработается?
Димка только досадливо махнул рукой, но потом прибавил:
— Фигня это.
Я был с ним, конечно, не согласен. Да и Димка наверняка лукавил. Но не бередить же ему душу.
— Ну а на большой-то футбол ты хоть ходишь? — спросил я, зная, что Димка заядлый спартаковский болельщик. Сам-то я болею, как и отец, за «Динамо», хотя и «Спартак» очень даже уважаю. Другие почему-то не понимают, как так можно. А что тут странного — ведь «Спартак» и «Динамо» все же московские команды.
— Какой зимой футбол? — ответил вопросом на вопрос Димка.
— Ну, летом, весной, осенью, — не унимался я.
— Хожу, — кивнул Димка.
«Станция «Багратионовская» — прогундел магнитофонный голос.
— Мне сходить, — вдруг всполошился Димка.
— Ты ж домой ехал? — удивился я.
— Я забыл, мне надо, — быстро ответил он, сунул мне руку и поспешил к раскрывающимся дверям вагона.
Димка вышел, и остаток пути я ехал в одиночестве.
Дома мама очень удивилась, что я заявился так рано, спрашивала, не поругался ли я со Светой. Я ее успокоил, но про кенгуру рассказывать не стал, мне больше не хотелось повторять то же, что я уже рассказал Димке. Чтобы мама от меня отвязалась, я пошел в свою комнату и сел там за письменный стол, будто собираюсь делать уроки. Даже раскрыл учебник, но положил под него детектив Даниила Корецкого из серии «Черная кошка», который купил на прошлой неделе, и углубился в чтение. Кстати, Корецкий неплохо пишет.
Уроки я все-таки сделал, хотя и попозже, а потом мои мысли сами вернулись к происшествию в зоопарке. Тогда я и решил окончательно заняться этим делом и даже кое-что уже придумал, когда выгуливал своего буля — Тамерлана. Хорошее это занятие — гулять с собакой — располагает к размышлениям. Лег спать я с уверенностью, что знаю, как вести «дело».
На следующее утро, когда после уроков я опять ехал на метро в зоопарк, у меня был уже вполне готовый план действий. Хоть вчера я не смог вторично попасть на место происшествия, но больше попадать туда и не собирался, а направился первым делом в слоновник разыскивать Светку. Хорошо, что хоть туда не надо было покупать билета. У входа в слоновью гостиницу я столкнулся с тем самым очкастым парнем, что возражал против участия бомжей в убийстве несчастных кенгуру.
— Здравствуй, — вежливо поздоровался он.
Я ответил на приветствие.
— Светку ищешь? — продолжал очкастый.
— Угу, — согласился я.
— А они все к Валерке пошли, в гости, он почти весь КЮБЗ к себе зазвал. Где-то здесь живет неподалеку, но где точно, я не знаю.
— Спасибо, — буркнул я и повернул прочь от слоновника.
Такого поворота я не ожидал. Вообще-то я хотел — это-то я и придумал вчера вечером, — чтобы Светка помогла мне поступить в клуб юных биологов зоопарка. Так я надеялся получить доступ к необходимой информации, чтобы разгадать тайну этого странного кенгуриного погрома. Причем я хотел это проделать как можно скорее. Чтобы след не остыл. Но теперь все откладывалось. По крайней мере на день. А главное, не слабо получается! Оказывается, когда мы со Светкой не встречаемся, она тут в гости ходит! И самое интересное, что ж это выходит: озадачила она меня, попросила помочь, я тут башку ломаю, а они без меня веселятся. Впрочем, с чего это я взял, что они веселятся, и почему бы Светке в гости не ходить? Я не стал дальше развивать эти мысли, просто собрался домой, надеясь позвонить Светке вечером по телефону.
С этими мыслями я уже направлялся в сторону метро по Большой Грузинской и вдруг опять, почти на том же месте, что и вчера, столкнулся нос к носу с Димкой Кокошиным. Мы оба аж вздрогнули от неожиданности.
— А говорил, что в зоопарк не ходишь, — заметил я вместо приветствия.
— Да у меня тут друг живет… — замялся Димка. — Я к нему.
— А-а-а, понятно.
Это, конечно, объясняло наши неожиданные встречи. Я и сам сюда, можно сказать, к подруге ездил.
— Сейчас-то куда? — спросил я Димку. — Может, опять в Крылатское вместе добираться будем?
— Не-е, я к дру-угу, — озабоченно протянул Димка, — мне на-адо.
— Ну надо так надо. — Мы пожали друг другу руки и расстались.
Вечером я позвонил Светке. Мне было интересно, что она мне расскажет о своем сегодняшнем дне. К моему удивлению, она почти сразу начала трещать о том, как ходила в гости.
— А мы у Валерки сегодня были, — сообщила Светка не свежую для меня новость. — Так здорово! У него дома музыкальный комплекс есть, «Сонька», и диски классные, куча. Он даже сам не знает толком какие. Накупил, а не помнит. Мы их только и слушали. Он еще в гости звал. Ты пойдешь? Можем завтра.
— Нет, — сказал я, — завтра у меня футбол. Давай послезавтра.
— Да ну-у, у него родители послезавтра рано с работы придут, он сам говорил.
— Ну, тогда послепослезавтра.
— Послепослезавтра и вовсе пятница, по пятницам все рано с работы приходят. Давай завтра. У него Сюткин есть, и «Профессор Лебединский», и «Нирвана», и твой любимый «Аэросмит», и даже «Лед Зеппелин», — Светка, конечно, знает мои вкусы. — Что хочешь слушай. И вообще у него дома классно. Давай завтра.
— Нет, — уперся я, — не могу. У нас игра скоро.
Конечно, я мог. Мог не пойти на мини-футбол. Пропустил бы разок — ничего бы не случилось. Но меня почему-то заело, и я отказался.
— Как хочешь, — надулась на другом конце провода Светка. — А мы пойдем.
Я промолчал, ничего не сказал по этому поводу. Неловкое молчание продолжалось с полминуты. И когда, по моим расчетам, Светка должна была сказать обиженно: «Ну, пока», я вдруг вспомнил о главном.
— Свет, — начал я.
— Чего?
— Хочешь, мы чаще встречаться будем?
— Хочу.
— Устрой меня в КЮБЗ.
— Ты туда не поступишь, — сказала Светка.
— Это почему?
— Ты попугая от пингвина не отличишь.
Это, конечно, было неправдой. Пингвина от попугая я отличу. И вообще я о животных много знаю, просто Светка еще не перестала сердиться и хотела меня обидеть. Но я не поддался на ее подначки.
— Ты мне поможешь подготовиться, — сказал я. — А если все удастся, то и видеться станем чаще, и о том, кто кенгуру сожрал, я смогу узнать проще.
— У тебя же футбол, — продолжала она свое ехидство.
— Ну ведь ты в зоопарк тоже не каждый день ходишь, — не сдавался и я.
— Ладно, — согласилась Светка, — приходи в четверг, Марина Николаевна всегда по четвергам в зоопарке. Я тебя там представлю и книжки тебе принесу, чтобы ты их прочел. Только сразу после школы.
Попрощались мы уже нормально, полдела я сделал.
Следующий день прошел для меня самым обычным образом, я был занят: школой, футболом, уроками, а вечером ходил еще кататься на снегокате на Крылатские холмы.
Зима удалась хорошей, снежной, с незлыми, но стойкими морозами. Лучшее занятие в такую зиму у нас в Крылатском — это катание с гор. Катаются так кто на чем горазд: на санках, на горных лыжах, на снегокатах (как я), на досках, на тарелках. В солнечное воскресение на Крылатских холмах опасно, как на проезжей части Кутузовского проспекта. Со всех гор кто-то на чем-то несется, только смотри. Стоят длинные очереди горнолыжников к подъемникам, а с верхушек холмов прыгают парапланеристы. Да еще в самом верху, под небесами, часто жужжит дельтаплан с мотором, на котором кружит над Крылатским какой-то мужик.
Я не очень-то люблю такую суету, да еще дело осложняет Тамерлан, которого я тоже всегда беру с собой на прогулку. Все его побаиваются, да и не без оснований. Поэтому мы с Тамкой ходим кататься на холмы чаще по вечерам. Обычно я еще звоню Максу, моему другу, мы с ним в одном подъезде живем. Вот с ними я и в тот вечер ходил кататься.
А в четверг, как договорились, я пришел в зоопарк сразу после уроков и встретился там со Светкой на нашем месте, то есть на месте «имени ящика для пожертвований на нужды зоопарка».
Светка сразу повела меня к новому строению с башенками, возвышающемуся над зоопарковой оградой. Там, как я уже был осведомлен ранее, располагался КЮБЗ. Мы вошли внутрь и поднялись на второй этаж.
Тут я еще никогда не бывал, и мне было интересно. Я рассчитывал увидеть в коридорах КЮБЗа какие-нибудь аквариумы или клетки с животными, хотя бы с волнистыми попугайчиками, но, к моему разочарованию, ничего такого тут не было.
— Подожди здесь, — Светка поставила меня у окошка, из которого я мог созерцать все тот же обледенело-заснеженный пруд с полыньей. Сама же она бодрым шагом направилась к какой-то двери и скрылась за ней. Не прошло пяти минут, как дверь опять приоткрылась, из-за нее выглянула Светкина физиономия и рука. Ручка поманила меня пальцем. Я подчинился указанию.