-- Папа, а ты когда-нибудь встречал настоящих леших?
-- По преданию лешие -- это те, кто оберегает лес, но, к сожалению, в нашем лесу их точно нет, -- сказал папа.
-- Почему?
-- Потому что я сейчас набирал воду для трактора -- и даже в ручье вода мутная! Я уж не говорю о том, как наш пруд затянуло тиной! Что-то происходит с природой, и мы должны понять, что. Приедем в посёлок, я буду поднимать экологический вопрос...
Мю поняла, что папа уже говорит сам с собой, и посмотрела в сторону Та. Но Та была погружена в себя, и шуля не решилась беспокоить сестру.
Наконец, мама громко сказала, что пора отправляться в путь. Все поднялись и посмотрели на Джи. Он с увлечением копошился возле ручья, пуская по воде щепочки и кусочки коры, и делал вид, что мамин призыв его не касается. Мама вздохнула. Папа тихо, чтобы не слышал Джи, сказал:
-- Дорогая, ты знаешь, что я категорически против насилия, но ребёнок должен слушаться взрослых. И если история повторится, пусть братец Го не обижается, я таки выдеру этого шулёнка.
-- Ну, это не выход, -- покачала головой мама.
-- Ну, раз моя помощь не нужна, я поехал, -- сказал папа и пошёл к трактору.
Мама направилась к ручью, за ней подошли все остальные.
-- Джи, пора идти, надеюсь, ты хорошо отдохнул, -- позвала мама.
Джи, обычно разговорчивый, в случаях упрямства становился просто немым. Из него нельзя было вытащить ни слова. Сейчас он молчал, и это значило, что он не собирался расставаться со своими щепочками и со своей игрой.
-- Дети, -- решительно сказала мама, -- попрощайтесь с кузеном. Он хочет жить у ручья, а нам нужно идти. Так что придётся нам расстаться. До свидания, малыш.
Дети переглянулись, они не верили, что такое возможно. Похоже, Джи тоже в это не верил, потому что никак не отреагировал на мамино заявление. Тем не менее, семейство шулей двинулось вглубь леса, а он остался на берегу ручья. Долго шли молча. Наконец, Та сказала:
-- Давайте идти медленней.
-- Передохнём, -- сказала мама, хоть никто, конечно, не устал.
Они стояли и с тревогой смотрели на дорогу, пока вдали не показался шулёнок, бегущий во всю прыть. Все рассмеялись. Близнецы от хохота повалились на траву, но мама строго прикрикнула на них. Когда запыхавшийся шулёнок сравнялся с ними, уже никто не смеялся. Мама сказала:
-- Ну что же, мы очень рады, что всё-таки ты решил пойти с нами.
Глава 3. В гостях у крыса.
Солнце уже клонилось к закату, но путники шли бодро и весело, как вдруг увидели планирующего над ними крылана. Мю с восторгом объяснила, что это её знакомый, и ей было приятно видеть, что все немного удивлены.
-- Добрый вечер, -- сказал Криктикуатинус, опустившись на ветку.
Все поздоровались.
-- Мю, представь меня, пожалуйста, -- смущённо попросил Кри после некоторого молчания.
-- Да, познакомь нас со своим другом, -- поспешила на помощь мама.
Знакомились по всем правилам, с расшаркиваниями и обязательными фразами типа: "Очень приятно!", "Очень-очень рад!". Потом Кри сообщил, что прилетел предупредить о надвигающейся туче. И хоть светило солнце, но все поверили, ведь крыланы всегда знают о погоде больше других.
-- Мне жаль огорчать вас, но про плохую погоду лучше знать заранее.
-- Да, да, конечно, большое спасибо! -- сказала мама вслед исчезающему из виду крылану. -- Ах, какой воспитанный юноша! Как мне хочется, чтобы мои дети были такими же вежливыми! -- обратилась она к близнецам.
-- Ужас! -- хором откликнулись те.
Через два часа семейство шулей было готово встретить непогоду. Повозка была тщательно укрыта непромокаемым тентом, а под шатром раскидистого вяза выросла большая красная палатка.
Снаружи лил ливень. В палатке было сухо и уютно. Дети, устроившись под пушистым пледом, шёпотом рассказывали страшные истории, и даже Та принимала в этом участие. Папа дремал, и в полутьме никто не замечал тревоги на лице мамы. А она была очень сильно встревожена. Всего только час бушевала стихия, а перед крепко зашнурованным выходом из палатки уже образовалась маленькая лужица. С одной стороны палатки, с той, где ветер обрушивал на неё потоки воды, материя, которая считалась непромокаемой, темнела и промокала. Мама тяжело вздохнула, думая, что, конечно, ночь придётся переждать в палатке, даже если они немного подмокнут, а утром, если дождь не прекратится, нужно будет искать другое укрытие. Краем уха она слышала очередную страшную историю, которую рассказывал Бо:
-- И вот, подходит мертвец к окну и тоскливым голосом просит: "Впустите меня, впустите!"
-- Впустите меня, пожалуйста, -- раздался громкий голос снаружи.
После секунды гробового молчания, Джи заорал басом, а малышка Мю повисла на маме, попискивая: "Это он, это он, не открывай ему!" Близнецы уже опомнились от неожиданности и покатились со смеху. А мама строго сказала:
-- В следующий раз я не позволю рассказывать малышам всякие глупости!
И расшнуровала вход. На пороге возник кто-то большой и ужасно мокрый. Многочисленные ручейки заструились с его шерсти на пол. "Боже мой!" -- с ужасом подумала мама и сказала:
-- Добрый вечер. Ну и погодка!
Незнакомец представился. Это был молодой крыс. У него было совершенно необычное для крыса имя, нежное и красивое, -- Ивин. Лесные крысы были дальними родственниками шулей, поэтому в палатке были рады тому, что их гость оказался понятным и простым крысом, а не каким-нибудь трегубником, с которым не знаешь, о чём и говорить. Но ещё больше все обрадовались, когда выяснилось, что Ив (он просил называть его так) пришёл пригласить путешественников переждать непогоду в его доме. Оказывается, его дом был в двух шагах от палатки и не был замечен путниками только потому, что находился под землёй.
Папа попытался было вежливо отказаться, уверяя, что у них прочная и надёжная палатка, но мама поспешно перебила мужа:
-- Нет-нет, мы с удовольствием принимаем приглашение, -- сказала она к радости всех шулят, которые обожали ходить в гости.
Папа не привыкший, чтобы его перебивали, решил немного поспорить.
-- Не думаю, что это хорошая идея, мы можем Вас стеснить, -- сказал он крысу, -- у нас большая семья.
-- О, нисколько! У меня просторный дом, в котором я живу совершенно один, -- сказал Ив. -- Я не женат, -- добавил он, взглянув на Та.
Действительно, дом крыса был рассчитан на большую семью, так что все разместились с комфортом: близнецов и Джи поселили в детской для мальчиков, Мю единолично заняла детскую для девочек, мама и папа расположились в комнате для гостей, а шуле Та досталась особенно красивая спальная комната. Все были очень довольны, но самым довольным был сам хозяин дома. Когда все сидели за уставленным снедью столом в большой уютной гостиной и оживленно беседовали, Ив сиял так, словно был именинником. "Какой приятный!" -- подумала мама. А папа подумал: "Что-то этот крыс слишком часто смотрит на Та! Нужно не оставлять их наедине!" Но это оказалось непросто. Весь вечер Ивин не отходил от молодой шули, но это было еще полбеды. Когда, уходя спать, папа сказал дочери, что уже поздно и пора ложиться, Та ответила, что намерена еще немного поиграть с Ивином в шахматы. Мама сказала: "Дорогой, пусть молодежь общается, раз они не хотят спать". Папа не нашел, что возразить и раздражённо подумал: "И зачем я только научил её играть в эти шахматы!"
Когда Мю проснулась, она долго не могла понять, где находится. Но потом она всё вспомнила и решила выяснить, пришло уже утро или ещё продолжается ночь (в подземном доме всегда было темно). Тут нужно сказать, что шули довольно хорошо видят в темноте, хоть и не так хорошо, как крысы. Мю легко отыскала дверь комнаты, где ночевали родители. В доме было тихо, но за дверью комнаты слышались приглушённые голоса, причём папин шёпот был сердитым. "Ого! -- подумала Мю, -- папа не станет сердиться по пустякам!" И она решила, что ей просто необходимо знать из-за чего или из-за кого папа сердится, а вдруг из-за неё? Она подошла ближе к двери и прижалась ухом к щелке.
Мю, конечно, знала, что подслушивать некрасиво! И когда она подслушивала, ей было стыдно. А когда делаешь то, что делать стыдно, то лучше уж этого не делать.
-- Мы не должны этого допускать! -- рассерженно сипел папа.
-- Но ведь ничего не происходит, -- успокаивала его мама.
-- Молодая девушка полночи не спит в своей постели, это как?!!
-- Вспомни, когда мы встречались, то тоже просиживали все ночи напролет, ты не считал это ужасным, дорогой, -- мама тихонько рассмеялась.
--Я не был КРЫСОМ! -- раздраженно отвечал папа. -- Или ты мечтаешь, чтобы Та жила в подземелье, а вместо шулят по дому бегали серые крысята!..
Тут Мю показалось, что папа направляется прямо к двери, и она побежала назад в свою спаленку, решив, что поднялась слишком рано. Но, улёгшись снова в кроватку, она долго не могла уснуть, потому что в голове её вертелись разные вопросы. Вот какие это были вопросы: "Неужели Та влюбилась в крыса Ивина, и почему так сердится папа? И что, крысы хуже, чем шули?" Получалось, что так, хотя сам папа всегда говорил, что "все жители леса равны и достойны уважения". Но больше всего маленькую шулю волновало то, что в их семействе только у неё одной была серая шёрстка. Все шули были рыженькие, а Мю -- серая, словно крыска. Правда, ушки у нее были настоящие шулинские, но, может быть, она всё же немного хуже, чем все?
Когда Мю, наконец, уснула, ей приснился сон. Как будто она была не просто серенькая шуля, а была Мю -- серенькая крыска. Она стояла в пустой комнате возле запертой двери, за которой слышались голоса и смех её родных, там было весело и шумно. Мю попыталась открыть дверь, но та была заперта изнутри. Тогда Мю стала стучать в дверь своими кулачками сильно-сильно, но никто не слышал её стука. Тогда она стала кричать громко-громко. Наконец, она услышала шаги.
-- Кто там? -- спросили за дверью голосом Джи.
-- Это я, открывай! -- чуть не плача от обиды сказала Мю.
-- А, это ты, серая крыса, -- сказал Джи. -- Уходи, сюда нельзя чужим.
На этом месте Мю не выдержала и проснулась: кто же захочет смотреть дальше такой ужасный сон!
Утром она решила выяснить у мамы, почему она не такая, как все шули.
В комнате с мамой был Джи. Мю по опыту знала, что бесполезно пытаться избавиться от него. Она подошла к маме и спросила тихо-тихо "на ушко":
-- Мамочка, а я настоящая шуля?
-- Ну, конечно, настоящая, -- удивлённо улыбнулась мама, -- а почему ты спрашиваешь?
-- А почему тогда я серая? Может, я немного крыса?
-- Нет, ты, конечно, шуля, но только очень редкая -- серебристая, среди наших предков были серебристые шули, -- сказала мама и поцеловала Мю в носик. -- А теперь пойдёмте завтракать!
Они пошли в столовую, и когда Мю столкнулась с Джи у двери, он сказал очень тихо, так, чтоб только она могла слышать: "Крыса!" -- и противно захихикал. Мю собралась ответить тоже что-нибудь обидное, но Джи уже через секунду сидел за общим столом, даже не глядя в её сторону. Ух, как разозлилась Мю! Но не будешь ведь поднимать шум за общим столом, тем более в гостях, и она подумала, что разберётся с противным родственничком после завтрака, а сейчас не будет обращать на него внимания. Но обида не отпускала её, а ещё ей стало казаться, что все вокруг думают: "Бедная Мю, вот кому не повезло -- родиться такой серой!" "Конечно, Ивину ещё хуже, -- грустно размышляла шуля, -- он не только серый, у него и хвост без кисточки, и уши короткие!" Ей стало очень жалко и себя, и Ивина, и она расплакалась.
На самом деле, конечно, никто не думал про Мю, а каждый думал о своём, и думы эти, в основном, были невесёлые. Больше всех был расстроен Ивин -- он видел, что папа недоволен тем, что он, Ив, влюбился в Та. А он ничего не мог поделать с собой, и ему хотелось всё время смотреть в прекрасные глаза молодой шули. Та была расстроена, потому что папа прочитал ей "лекцию" о том, как не должны вести себя порядочные шули. Из этого она поняла, что Ив не нравится папе, а ей деликатный молодой крыс очень нравился. Папа выглядел недовольным всем на свете и не пытался это скрывать. Мама расстраивалась из-за несдержанного поведения мужа, ей было неловко перед гостеприимным хозяином дома. Близнецы сидели притихшие, потому что чувствовали напряжённую атмосферу. А на улице не утихал ливень. Вот так грустно начинался этот день. А тут ещё расплакалась Мю, и все удивились и забеспокоились, что с ней? Только Джи не удивился.