Энид Блайтон
Глава I
СНОВА В КИРРИН-КОТТЕДЖЕ
Джорджина стояла на перроне: сегодня она встречала свою кузину и двух кузенов. Рядом топтался пес Тим; он прекрасно знал, зачем его привели на станцию. Радость предстоящей встречи с Джулианом, Диком и Энн переполняла его, и от избытка чувств он без устали вилял хвостом. Все-таки это так здорово, когда они, все пятеро, вместе!..
— Вон и поезд! Видишь, Тим? — сказала Джордж.
Никто не звал ее Джорджиной, она просто-напросто не откликнулась бы на это имя. Со своей взъерошенной головой, в шортах и футболке она в самом деле была похожа на мальчишку. На лице у нее было полно веснушек, густой загар покрывал руки и ноги.
Издали донесся гудок тепловоза. Тим, не в силах сдержать страстного нетерпения, тихо повизгивал. Хотя вообще-то железную дорогу он недолюбливал, сейчас она не была ему так уж противна, о чем красноречиво говорил его пушистый хвост. Поезд медленно приближался к станции. Когда он уже полз вдоль перрона, в окне одного из вагонов показались три головы, и три руки весело замахали, приветствуя Джордж и Тима.
Едва поезд остановился, дверь купе распахнулась. Высокий паренек спрыгнул на перрон и обернулся, помогая сойти появившейся следом за ним девочке. За их спинами, в тамбуре, показался еще один мальчик, пониже ростом; в каждой руке он держал по дорожной сумке. И тут к ним подбежали Джордж и Тим.
— Джулиан! Дик! Энн! Наконец-то! Мы уж думали, вы никогда не приедете.
— Привет, Джордж! Ты же видишь, мы здесь!.. Эй, Тим, убери свою морду! Верю, верю, ты меня любишь, но нельзя ли чуть поспокойнее?
— Привет, Джордж!.. Слушай, Тим, перестань меня облизывать! Когда ты наконец бросишь эту привычку?..
— Гав! Гав! Гав! — отвечал Тимми, прыгая как сумасшедший и путаясь у всех под ногами.
— Вы что, даже без чемоданов? — удивилась Джордж. — Эти три сумки — и все?
— Мы ведь, к сожалению, ненадолго, — объяснил Дик. — Всего на две недели. Вот и решили, что ни к чему нагружаться, будто на Северный полюс.
— А какого черта вы целых шесть недель торчали во Франции? — спросила Джордж укоризненно. — Надеюсь, теперь вы хоть по-французски здорово шпарите?..
Дик засмеялся и, жестикулируя, выдал целый залп французских фраз, смысл которых остался для Джордж довольно туманным. В школе французский был вовсе не тем предметом, блестящее знание которого она любила демонстрировать всем встречным и поперечным.
— Ладно, заткнись, — сказала она, дружески ткнув Дика под ребра. — Ты как был болтуном, так болтуном и остался… Ах как же я рада, что вы приехали! Без вас в Киррин-коттедже умереть можно со скуки.
Подошел носильщик с тележкой. Дик опять замахал руками и выпалил по-французски что-то длинное и заковыристое. Носильщик, однако, знал Дика давно.
— Ладно, ладно, не задирай нос со своим иностранным, — проворчал он. — Куда нести вещи? В Киррин-коттедж?
— Да, будьте добры, — вмешалась Энн. — А ты, Дик, перестань валять дурака! Никак не можешь обойтись без своих фокусов?
— Не обращай внимания, — махнула рукой Джордж и взяла Энн и Дика под руки. — Как славно, что вы опять здесь! Мама вам будет ужасно рада!
— А дядя Квентин — не очень, — пробормотал Джулиан.
Они шагали вдоль перрона; Тимми прыгал вокруг них.
— Отец сейчас в хорошем настроении, — сообщила Джордж. — Вы ведь знаете, они с мамой были в Америке, на каком-то научном конгрессе. Мама рассказывала, там с ним обращались как с очень важной персоной, и ему, конечно, это понравилось.
Отец Джордж, ученый с мировым именем, был очень рассеян, нетерпелив и вспыльчив. Поэтому домашним с ним порой бывало непросто. Дети очень его уважали, однако испытывали облегчение, если он на несколько дней куда-нибудь уезжал. Тогда они могли наконец шуметь, носиться по лестницам, делать всякие глупости и беситься сколько душе угодно.
— А что, пока мы на каникулах, дядя Квентин будет дома? — осторожно спросила Энн. Она как-то особенно робела в присутствии грозного дядюшки.
— Нет, они с мамой должны уехать в Испанию, так что мы останемся одни.
— Здорово! — закричал Дик. — Тогда мы с утра до вечера будем бегать в плавках и купальниках.
— А Тимми, даже когда мы обедаем, будет сидеть с нами в комнате, и никто не станет его выгонять, — подхватила Джордж. — Эту неделю он почти всю провел на улице: он пытался поймать муху, а отец за это на него рассердился.
— Не стыдно, Тим? — укоризненно обратилась Энн к псу, потрепав его по жесткому загривку. — Подожди, вот будем жить одни, тогда хоть за каждой мухой гоняйся.
— Гав, — согласился Тим.
— В этот раз у нас совсем мало времени на приключения, — вздохнул Джулиан, когда они шагали по улице, ведущей к Киррин-коттеджу. По сторонам дороги пылали алые цветы дикого мака;
вдали, словно поле, заросшее васильками, синело море. — Всего две недели, а там — опять школа. Надеюсь, с погодой нам повезет. Я готов купаться в море хоть шесть раз на дню!
Вскоре они все сидели в комнате вокруг стола. Тетя Фанни поставила перед ними огромное блюдо с пирогом. Она была рада снова увидеть у себя обоих племянников и племянницу.
— Ну, Джордж теперь опять счастлива, — смеялась она. — В последнее время она у нас совсем загрустила. Хочешь еще пирога. Дик? С этим куском справишься?
Дик кивнул и принялся уплетать очередную порцию.
— Никто не умеет печь такие вкусные пироги, как вы, тетя Фанни. А где дядя Квентин?
— В кабинете. Видно, опять утонул в работе и не собирается всплывать. Сейчас я за ним схожу. Если его не взять за руку и не привести в столовую, он целый день будет сидеть голодный.
Дети улыбнулись.
— А вот он уже сам идет, — сказал Джулиан, услышав в холле знакомые стремительные шаги.
Дверь распахнулась, и на пороге появился рассерженный дядя Квентин с газетой в руке. Гостей он, по всей вероятности, даже не заметил.
— Ты только посмотри, Фанни! — закричал он. — Посмотри, что они напечатали! Как раз то, о чем я категорически запретил даже упоминать. О эти журналисты, эти безмозглые идиоты!..
— Ах, Квентин… Что с тобой? — перебила его жена. — Ты разве не видишь: у нас гости.
Дядя Квентин не удостоил детей даже взглядом. Он все еще пожирал глазами газету, потом яростно хлопнул по ней ладонью.
— Теперь нам отбоя не будет от репортеров, которые станут вынюхивать все, что только можно, о моей новой работе! — бушевал он. — Ты послушай, что здесь написано: «Выдающийся ученый пишет свои книги только в Киррин-коттедже. Там же он проводит эксперименты. В коттедже хранятся его невероятно интересные записи, и среди них два блокнота с расчетами и формулами — результаты его американской поездки. На письменном столе ученого лежат рукописи, которые…» И так далее, и так далее! Вот увидишь, Фанни, на нас обрушатся толпы газетчиков!
— Не думаю, — ответила его жена. — Мы ведь завтра уезжаем в Испанию. А теперь наконец сядь и поешь. И потом, ты, может быть, все-таки поздороваешься с Джулианом, Диком и Энн?
Дядя Квентин буркнул что-то себе под нос.
— Я и не знал, что они приезжают. Ты бы могла мне об этом сказать!
— Вчера я тебе об этом трижды говорила, да еще сегодня раза два! — возмутилась тетя Фанни.
Энн дернула дядю Квентина, который сидел рядом с ней, за рукав куртки:
— Сколько мы ни приезжаем к вам, вы никогда нас не замечаете. Может, нам уехать обратно?
Дядя Квентин взглянул на нее и рассмеялся. Дурное настроение у него обычно держалось недолго.
— Ага… Стало быть, вы здесь! — сказал он. — Пока нас с тетей Фанни не будет, вы сумеете тут устроить неприступную крепость?
— Мы врага и близко не подпустим, — пообещал Джулиан. — Тимми нам поможет. Я повешу большую табличку: «Осторожно, злая собака!»
— Гав! — с воодушевлением отозвался Тим, стуча хвостом по полу.
В этот момент мимо пролетела муха. Клац! — и Тим ловко схватил ее. Лицо дяди Квентина потемнело.
— Хочешь еще пирога? — поспешно обратилась к нему Джордж. — Значит, когда вы едете в Испанию?
— Завтра, — решительно ответила мама. — И никаких возражений, Квентин! Ты знаешь, мы об этом договорились давно. Ты обязательно должен отдохнуть от своих дел. Если мы не отправимся завтра, все наши планы пойдут кувырком.
— Но ты бы по крайней мере могла мне заранее сообщить, что завтра мы уезжаем, — раздраженно сказал дядя Квентин. — Я думаю… В конце концов, я должен еще привести в порядок свои заметки и рукописи, запереть их и…
— Квентин, я тебе говорила не знаю уж сколько раз, может, сто, может, двести… что мы едем третьего сентября. Кроме того, я тоже нуждаюсь в отдыхе. Дети останутся с Тимом, им тоже надо побыть без взрослых, одним. Джулиану шестнадцать лет, он присмотрит за остальными…
В это время Тим опять щелкнул зубами, проглотив очередную муху. Дядя Квентин рассвирепел:
— Если этот пес еще раз позволит себе…
Но жена остановила его:
— Видишь, Квентин? У тебя нервы совсем никуда не годятся. Отдых пойдет тебе только на пользу. А с детьми, я уверена, ничего не случится, так что решайся и завтра с легким сердцем — в путь!
Да, тетя Фанни была уверена, что в Киррин-коттедже ничего не случится. Но она глубоко ошибалась! Когда пятеро друзей оставались одни, с ними могло произойти все, что угодно.
Глава II
ВСТРЕЧА НА ПЛЯЖЕ
Вытащить дядю Квентина из дому было действительно тяжело. Утром он заперся в кабинете и до последней минуты сидел там, разбирая бумаги на столе. Такси уже стояло у входа, нетерпеливо сигналя. Тетя Фанни, которая давно была готова в дорогу, постучала в дверь кабинета.
— Квентин, открой! Пора ехать, мы опаздываем на самолет!
— Еще минуточку! — отозвался муж.
Тетя Фанни оглянулась на детей и лишь покачала головой.
— Он уже четвертый раз говорит: «Минуточку!» — заметила Джордж.
В этот момент зазвонил телефон. Джордж сняла трубку:
— Да… К сожалению, вы с ним не сможете поговорить. Он уехал в Испанию. Нет, его адреса никто не знает. Простите? Секунду, я узнаю у мамы.
— Кто это? — спросила мать.
— Из редакции «Ежедневного листка». Они хотят прислать репортера, чтобы тот взял у отца интервью. Я сказала, что он уехал в Испанию. Они спрашивают, можно ли написать об этом.
— Разумеется, — ответила мать. — По крайней мере, никто больше не станет звонить и надоедать вам. Скажи, что мы не возражаем, Джордж.
Такси сигналило все громче; Тимми лаял как сумасшедший. Дверь кабинета вдруг распахнулась, и оттуда вылетел разгневанный дядя Квентин.
— Почему мне не дают ни минуты покоя, когда я работаю? — обиженно закричал он.
Однако тетя Фанни схватила его и потащила в холл. В одну руку она сунула ему шляпу, в другую хотела дать трость, но в этой руке у него оказался маленький, но тяжелый чемоданчик.
— Ты сейчас не работать должен, а ехать в отпуск — заявила она. — Квентин, ну что мне с тобой делать? Что это за чемодан у тебя? Ты что, с собой книг набрал?
Такси опять засигналило, и Тим за спиной у дяди Квентина громко залаял. Тот сердито обернулся, и тут снова зазвонил телефон.
— Следующий репортер, и он тоже рвется к тебе, папа! — крикнула Джордж. — Лучше уезжай поскорей!
Наверное, именно эти ее слова заставили наконец дядю Квентина двинуться к двери. Спустя несколько секунд он уже сидел в такси, обеими руками обняв чемоданчик, и ругал шофера за то, что тот совсем замучил его своими гудками.
— До свидания, дети! — крикнула тетя Фанни. — Смотрите не натворите тут ничего! И присматривайте за домом!
Такси, рванув с места, быстро исчезло.
— Бедная мама! — сочувственно сказала Джордж. — Такой спектакль повторяется каждый раз, когда они едут в отпуск… Одно я знаю твердо: никогда не выйду замуж за ученого!
Впрочем, все четверо вздохнули с большим облегчением, когда дядя Квентин уехал. Что ни говори, а выносить его было трудно, особенно когда он переутомлялся.
— Когда человек такой умный, ему многое можно простить, — вступился за дядю Джулиан. — Когда наш учитель в классе начинает о нем говорить, у него даже дыхание прерывается, так он его уважает. Плохо только, что он и от меня требует гениальных ответов. Только потому, что у меня дядя — ученый!
— Это точно, за выдающихся родственников тоже надо расплачиваться, — вздохнул Дик. — Что ж, вот мы наконец и одни. Только Джоанна пока тут. Надеюсь, у нее найдется для нас что-нибудь вкусненькое.
— Пошли спросим, может, она даст нам поесть прямо сейчас, — предложила Джордж. — Я уже проголодалась.
— Я тоже, — поддержал ее Дик.
Дети спустились в холл и гурьбой ввалились в кухню.
— Можете ничего не говорить. Я знаю, зачем вы явились, — засмеялась кухарка, увидев их; У нее всегда было отличное настроение. — И чтобы вам сразу все стало ясно, сообщаю: кладовая заперта на замок.
— Ах, Джоанна, какая же вы скупердяйка, ей-богу! — обиженно сказал Дик, тщетно дергая дверь кладовой.
— Скупердяйка или нет, это другой вопрос. Но что мне еще остается, если вас тут четверо, не считая этого здоровенного и вечно голодного пса? — ворчала Джоанна, раскатывая тесто. — В прошлые каникулы у меня в кладовой оставалось холодное жаркое, языки, вишневый пирог и еще всякие мелочи. А когда я вечером вернулась с базара, в кладовой было хоть шаром покати.
— Мы думали, это вы специально для нас оставили, — развел руками Джулиан.
— Может быть. Но теперь у вас не будет возможности так думать. Кладовая будет закрыта. Может, иногда я и стану ее открывать, чтобы дать вам кусочек-другой, но делать это буду я, а не вы!
Четверо друзей с вытянувшимися физиономиями побрели прочь. За ними бежал Тим.
— Пошли, что ли, на пляж, искупаемся, — предложил Дик. — Джулиан собирался купаться по шесть раз в день, вот пускай сейчас же и начинает.
— Давайте нарвем пока слив, — задумчиво сказала Энн. — Кроме того, на пляж наверняка придет мороженщик. Так что, ребята, не вешайте нос, с голоду не умрем.
Они быстро надели плавки и купальники и побежали к морю. Там, в мягком песке, они выкопали себе ямки, в которых удобно было сидеть. Тим тоже принялся работать лапами, устраивая себе ложе.
— Чего это Тим так старается? — удивлялась Джордж. — Все равно рано или поздно переберется в мою ямку. Верно, Тим?
Тим завилял хвостом и стал рыть с таким усердием, что на четверых друзей полетел целый фонтан песка.
— Фу! — закричала Энн, отплевываясь. — Перестань, Тим! Ты же нас совсем засыпал!
Тим ненадолго остановился, радостно лизнул Энн, затем принялся трудиться дальше. Когда ямка показалась ему достаточно глубокой, он, сопя, забрался в нее и, высунув морду, продемонстрировал ребятам все свои мелкие острые зубы.
— Глядите-ка, он смеется! — сказала Энн. — Как все-таки хорошо, что он опять с нами!
— Гав! — Тим хотел выразить этим, что он тоже счастлив видеть всех четверых рядом с собой.
Он опять завилял хвостом и выбросил новый фонтан песка, теперь уже в сторону Дика.
Пляж был пуст; лишь в отдалении двигались две фигуры. Дик лениво наблюдал за ними из-за полу прикрытых век. Это были мужчина и мальчик; последний выглядел настоящим бродягой. На нем были заношенные, вытянутые на коленях штаны и драный свитер; обуви на ногах не было вовсе. У мужчины бросались в глаза густые усы, ходил он, сильно припадая на правую ногу. Выглядел он ненамного респектабельнее, чем мальчик. Они шли вдоль полосы прибоя и собирали предметы, выброшенные на берег волнами. Мальчик уже держал под мышкой какую-то старую коробку, мокрый башмак и кусок дерева.
— Странные типы, — сказал Дик, обернувшись к Джулиану. — Надеюсь, они обойдут нас стороной. Выглядят они не слишком симпатично.
Увы, двое бродяг шли прямо к ним; подойдя совсем близко, они опустились на песок. Тим зарычал. Те сделали вид, что ничего не слышат. Тим зарычал снова. Мальчишка не обратил на него никакого внимания, мужчина же явно забеспокоился.