Да, до встречи с Костей Володя мечтал о том, как бы он вместе с Онфимом вылетал на коне из ворот кремля: забрало опущено вниз, копьё наизготовку, а кольчуга так и шуршит. И рядом в таких же доспехах скачет Онфим.
В этих мечтах, которые заполняли всё мало-мальски свободное время ученика пятого класса, Володя чуть было не проморгал величайшее в мире событие - полёт человека в космос. Но как было пропустить такое, если о человеке в космосе заговорили по радио, портреты его появились на первых страницах всех газет и журналов; полёт нашего космонавта стал самым крупным событием на всём земном шаре и, кто знает, может быть, и на других планетах, если там есть существа, способные следить за тем, что происходит вокруг планеты Земля.
Так на какое-то время космический корабль вытеснил из Володиных мечтаний мальчика Онфима и сражения у стен новгородского кремля. Теперь Володя мечтал об одном: в шлеме и в костюме космонавта он сидел в кабине космокорабля. Приборы перед ним - как циферблаты вокруг часового мастера. Кнопки - как клавиши пишущей машинки. В иллюминаторах небо и земля: реки как ниточки, моря как маленькое пятнышко на скатерти.
Володя и в мечтах и во сне выходил на своём корабле на орбиту. Прицеливался киноаппаратом к Земле, и в это время тяжеленный съёмочный аппарат повисал в воздухе, как пушинка: невесомость.
НАХОДКА ШКОЛЬНИКА
Мечта полететь в космос росла, набухала, захватывала Володю целиком. И он написал заявление с просьбой отправить его на космическом корабле.
Копия этого заявления осталась в одной из заветных Володиных тетрадей. Но что толку приводить заявление здесь целиком - ведь результат-то оказался плачевным! Замараеву отказали. Он получил официальную бумажку в таком красивом двухкрасочном конверте и на таком бланке, что в другое время от одного этого пришёл бы в неописуемый восторг и стал бы всем показывать, какое получил роскошное письмо. Но слова: "Ваша просьба никак не может быть удовлетворена" - так огорчили Володю, что он разорвал и конверт и письмо на маленькие-маленькие клочки и, скомкав, бросил их в мусоропровод.
"...Слишком молодой возраст... Недостаточное образование... Необходим специальный курс знаний... Физическая подготовка..."
"Понаписали! - с раздражением думал Володя. - А я, может быть, самый бесстрашный. И меня можно послать туда, куда ещё никто не летал, а предложи кому-нибудь другому - испугается". Вот если бы совершить какой-нибудь подвиг и доказать, какой он, Володя Замараев, смелый, тогда наверняка не прислали бы ему такое роскошное и неприятное письмо.
Но вопрос-то ведь в том, какой совершить подвиг.
И вот однажды, осторожно проглядывая ворох газет на Женином столе, Володя наткнулся на такую заметку, очерченную красным карандашом:
НАХОДКА ШКОЛЬНИКА
Недавно ученик Новгородской средней школы Сергей Иванцов
проходил по берегу реки Волхов. Вдруг на дне небольшой
промоины он увидел блестящие предметы. Сергей разрыл руками
илистое дно и обнаружил в нём золотые украшения с драгоценными
камнями, рукоятки мечей, подвески из крупного жемчуга.
О своей находке С. Иванцов сообщил в Институт археологии,
где нам рассказали, что школьник обнаружил место захоронения
крупного военачальника древних племён. При дополнительной
раскопке нашли серебряный рог, конскую сбрую и наконечники
копий.
Школьника премировали.
С. Иванцов заявил, что он давно ищет по берегам Волхова и
озера Ильмень древние захоронения, зная из старых преданий,
что где-то в этих местах захоронено огромное изваяние бога
Перуна из золота.
ДВЕ МЕЧТЫ
Вечером у братьев Замараевых был такой разговор:
Ж е н я. Опять ты рылся у меня на столе! Сколько раз было сказано: прекратить эти раскопки. Вот так!
В о л о д я. Кто рылся? Думаешь, если я маленький, можно меня обижать? Да? Очень нужны мне твои книжки-картинки!
Ж е н я. Ну, ну! Я тебе слово - ты мне сто! Пушкин рылся. Александр Сергеевич... А между прочим, там, на столе, есть газета с интересной заметкой. На, прочти.
В о л о д я (быстро бормочет), "...ученик Сергей... блестящие предметы... рукоятки мечей... наконечники копий... изваяние бога Перуна из золота..." Здорово!
Ж е н я. Так ты бы прочитал. А то пробормотал несколько слов. Самое главное пропустил, ничего не понял. Ну почему ты, Володя, такой легкомысленный? Ведь в пятом классе уже. Пора бы поумнеть.
В о л о д я. А бог Перун - он большой? Как человек или больше?
Ж е н я. Не задавай глупых вопросов! Бог - это же выдумка, миф. Ты спрашиваешь меня сейчас вроде того, как в одной стенгазете написали: "В парке поставлена статуя ангела в натуральную величину".
В о л о д я. Понятно, понятно, можешь не объяснять. А всё-таки, ну, скажем, по историческим данным, по материалам - какой он был, этот языческий Перун? А?
Ж е н я. По историческим данным ещё неясно, было ли вообще это изваяние и где его утопили.
В о л о д я. Значит, утопили, а не закопали? Так?
Ж е н я. Вот так. И хватит. Точка. Мне заниматься надо и некогда с тобой лясы точить. Понял?..
В тот день Володя решил, что его путь в будущее - полёт на космическом корабле - проходит через далёкое прошлое. Мечтая, Володя так бывал увлечён, что ему начинало казаться: так оно есть на самом деле, так безусловно будет.
"Значит, надо, - говорил он себе, - прежде всего найти изваяние Перуна и сообщить об этом в музей. А там всё пойдёт как по маслу. Нашёл Перуна! Герой! Пусть потом откажут герою, как мне отказали. Не выйдет!"
Сама по себе мечта о поисках языческого бога была заманчива.
Володя жил в мечтах иногда самых фантастических. Но поиски и находка Перуна (мечтая, Володя никогда не сомневался в благополучном исходе) привлекали Володю и захватывали его и потому ещё, что удача в этом деле была бы, конечно же, подвигом. А совершить подвиг было его главной и давнишней мечтой.
На этот раз Володя, правда, чуть усомнился. "А выйдет ли"? - спросил Володю голос сомнения. Но он быстро заглушил этот голос: "Выйдет, всё выйдет!" И вот уже Володя представляет себе, как он спускается в котлован, где работают археологи. В руках у него увеличительное стекло. Володя просеивает сквозь сито землю и внимательно рассматривает каждую частицу, которая остаётся на тонкой сетке. Камушек. Кусочек заржавленного железа... Кремнёвый наконечник стрелы. Блестящая пылинка. Спокойно, Володя, спокойно! Володя опускается на колени и деревянной лопаточкой осторожно разгребает землю. Глубже, ещё глубже... Ура! Нашёл!..
Каждую свободную минуту Володя предавался своей мечте, и она росла и ширилась - появлялись всё новые и новые подробности.
Мечта о поисках Перуна так захватила Володино воображение, что планы о полёте в космос отошли как бы на второй план. Точнее, они получили какое-то подчинённое значение. И всё-таки Володя отправился на Выставку достижений народного хозяйства, чтобы ещё раз как следует осмотреть кабину космонавта в заветном космическом корабле. Отправляясь на выставку, Володя думал о Перуне. Ведь первой частью его плана были поиски этой языческой статуи. И в этом Володином плане не хватало одного только звена, притом первого: как попасть в Новгород, где в илистом дне Волхова или Ильменя лежит изваяние Перуна?
ДОНЕСЕНИЕ
Вот что было написано в тетради, которую Володя передал Косте Сахарову:
Вскрыть после выходного светофора.
(Хотя, по правде говоря, вскрывать-то там было нечего: тетрадь не была в конверте и сургучные печати её не запечатали.)
НАХОДКА ШКОЛЬНИКА.
(Тут приводилась полностью известная нам уже заметка.)
Дальше было написано крупным, энергичным почерком:
Приказываю отправиться по следам Иванцова С. и разыскать
Перуна.
Доложить о прочтении этого приказа.
В дальнейшем каждые двое суток докладывать о ходе
поисков.
В. З.
Итак, Костя Сахаров, перечитав в поезде приказ Володи Замараева, писал ему донесение в четвёртом часу ночи. Неожиданно вышедший в коридор вагона Борис Сергиенко чуть было не помешал мальчику, но, к счастью, пассажир оказался не любопытным и ушёл к себе в купе так же быстро, как появился.
А Костя тем временем, поправив привычным жестом очки на переносице, выводил букву за буквой, стараясь писать чётко и не делать ошибок. Добиться чёткости и безошибочности было очень трудно: столик дёргался из стороны в сторону, а Костя волновался.
ДОНЕСЕНИЕ
Приказ мною прочитан. К исполнению приступаю завтра - в
городе Новгороде. Что найду, сообщу.
К.
Костя перечитал написанное, подумал и приписал:
Где начать поиски, не знаю.
Вагон качнуло, и голова Кости склонилась к столику. Так бы и опустить её на руки и заснуть. Как же ему хотелось спать! Думаете, так просто было проснуться в три часа ночи? До этого он просыпался раз пять, прислушивался, спит ли мама, смотрел на часы. Приказывал себе снова проснуться и засыпал...
Костя вложил донесение в конверт, надписал адрес и, шатаясь, пошёл в купе. Шатался, конечно, вагон, как это бывает, когда поезд идёт на большой скорости, но и Костю пошатывало, оттого что очень уж ему хотелось спать.
Написав донесение, он так крепко уснул, что мама с трудом добудилась его, когда прибыли в Новгород. И получилось так, что Сахаровы вышли из вагона последними. А ведь Борис Сергиенко одним из первых вышел на перрон, высматривая мальчонку, с которым встретился ночью. Очень уж ему хотелось поближе его посмотреть и, может быть, разгадать тайну.
Но вот все пассажиры сошли, а никакого мальчика не было.
"Проглядел, наверно", - подумал Борис и пошёл к выходу в город.
А Костя с мамой вышли из вагона через пять минут, когда на перроне уже никого не было.
БЕССТРАШНЫЕ ПРЕДКИ
Кто хоть раз побывал в Новгороде, обязательно потянется к этому городу вновь и вновь. Становится потребностью видеть этот город, где на золотом куполе Софии, отражаясь, плывут облака, где в предзакатные часы розовеют белые стены Юрьева монастыря, и когда видишь всё это, кажется, что героическая история нашей страны, которая прошла, отшумела, отгремела, отзвенела мечами, здесь, в Новгороде, не исчезла: вот она!
В Новгород приезжают люди с ящиками, на которых видишь следы красок. Под мышкой они несут матерчатый складной стульчик. Увидев тёмный и мрачный Волхов, строгие очертания церквей, крепостей и шапки-шлемы башен, художникам видится и то, что было здесь сто... двести... пятьсот и тысячу лет тому назад: каменные дома с маленькими слюдяными оконцами и стенами крепкобокими, воротами тяжёлыми - тараном не возьмёшь. И люди в шапках рваных и лаптях стоптанных. И нищие - их было в Новгороде видимо-невидимо - слепые, одноногие, однорукие, скрюченные, горбатые... И комнатушки в поповских и барских домах с вечными сумраком, мышами и богатыми иконостасами, с обитыми железом сундуками и высокими от подушек и одеял кроватями.
За стариной, сохранившейся здесь больше, чем в других местах, приезжали художники и археологи, историки и реставраторы, приезжали таких было больше - просто туристы и экскурсанты...
Люди, сошедшие с поезда вместе с Борисом, заторопились к автобусу, к стоянке такси. А он поправил лямки небольшого рюкзака, переложил из руки в руку потёртый школьный портфель и пошёл прямой улицей от вокзала в город.
Была ранняя осень.
Два дня назад, когда Борис покидал своё родное село, солнце припекало так, что то и дело приходилось вытирать пот со лба. А тут, в Новгороде, с Волхова дул холодный ветер и мёл по земле сухие жёлтые листья.
По мостику, перекинутому через крепостной ров, Борис вошёл в кремль. Он остановился здесь, опершись на перила.
С тихим журчанием бежал внизу ручей, извиваясь, огибая деревья и кустарники. В тени рва они были оголёнными. С моста вниз то тут, то там падали большие коричневые листья.
Борис прошёл сквозь полукруглую арку в центр кремля, где высился знаменитый памятник "Тысячелетие России". Медленно проходя по кругу, он как бы здоровался с Петром Первым, с Лермонтовым, Гоголем, Суворовым, Глинкой. Возле Пушкина остановился. Здесь Борис чуть наклонил голову и снял с головы кепку.
Все годы учения в школе в Борисе жила любовь к великим людям, прославившим его Родину. Любовь эта и глубокое уважение росли из года в год. И как же мечталось Борису встретиться с Александром Невским, с Дмитрием Донским, с Пушкиным или Лермонтовым!
В Новгороде всё напоминало Борису о его великих предках-героях.
Кто только не зарился, кому только не снилась наша богатая земля и люди наши, которые рыхлили землю, бросали в неё зерно, рубили лес, складывали избы и насыпали высокие городища, чтобы далеко видеть, не идёт ли враг, и чтобы бить его сверху, с бревенчатых стен и сторожевых башен. И если только пепел оставался на месте городища, русские люди снова строились и снова селились на холмах и на высоких берегах полноводных рек.