Как ни был я потрясен, но темная задняя мыслишка, что меня дурачат, напомнила о себе. «Э… если это и шутка, так прекрасная. Сам же я мечтал об игре», — подумал я и в этот же вечер опять явился в Машков переулок Наверное, с месяц я ежевечерне околачивался у подъезда зеленого дома, вызывая подозрительные взгляды дворника и смутную неприязнь жильцов. Ничего необыкновенного не случалось. Только еще раза три я видел девушку с цветами, входившую в парадную. Завязать с ней знакомство я как-то не решался. У мета была одна цель — Одоевский, и я боялся, что любое незначительное обстоятельство может мне помешать, Однако время шло, и мой пыл заметно остывал, Как вдруг, зайдя однажды во двор дома, я обратил внимание на маленькую дверцу, ведущую в подвал. Раньше я ее не замечал. Теперь же рискнул даже потрогать большой замок, висевший на ней. К моему удивлению, он легко раскрылся. Не давая себе времени на обдумывание, я шагнул по темной лесенке вниз. Какие-то старые кресла, столы, дрова попадались мне под ноги, пока я не нащупал еще одну дверь. За ней оказался совсем узкий проход, упиравшийся в стену. Сквозь узкую щель пробивался свет, Пылинки танцевали в его луче, освещая ступени. Набравшись храбрости, я постучался, Али-Баба, наверное, трепетал не больше меня, когда послышалось ржавое скрипение, стена, оказавшаяся третьей дверью, растворилась передо мной. В небольшой комнате, тесно заставленной книгами, шкафами, музыкальными инструментами, за мольбертом сидел молодой человек в черном сюртуке с кистью в руках У него были слегка вьющиеся волосы, тонкие благородные черты лица, невероятно белая кожа и до бесконечности задумчивые глаза. Он поднялся мне навстречу, с улыбкой приглашая меня войти: «Я знал, что вы придете». Серебряная звезда на его груди привлекла мое внимание своим странным, мерцающим сиянием, и мысли одна за другой вихрем пронеслись в моей голове: «Куда я попал? Откуда меня знают? Что за дикая мистификация?» Наконец, губы мои выдавили жалкую фразу: «Кто вы?» — «Князь Одоевский».
«Или я сумасшедший, или он», — подумал я. Лицо молодого человека погрустнело, мои колебания слишком отчетливо отразились на моем лице.
«Если бы вы были стары, — сказал он, — то, наверное, больше поверили бы мне, найдя перемены в своем облике».
Я не понял его слов, но мне вдруг стало стыдно. Обрубая последние нити, связывающие меня с реальностью, я подошел к нему и взял его за руку:
— Простите меня, князь. Я верю всему с того часа, как увидел свой сон, но, признаюсь, представлял вас совсем иным.
— В древних годах и лысине? — засмеялся он.
— Да.
— Садитесь, я все расскажу. Уже одно письмо ваше дает вам право на все тайны, не говоря о любви к сказкам.
Он сел напротив меня и на мгновение задумался. Все-таки какое необыкновенное лицо, величавые манеры, сдержанные жесты, свидетельствующие о мощи ума и сердца! Комната освещалась неровным огнем канделябров, воздух дрожал и переливался, создавая особую атмосферу, насыщенную до предела неведомыми мне чувствами и фантазиями. И вот что я услышал:
— Не знаю, насколько вы знакомы с магическими науками, не знаю также, сколь серьезно верите в существование тайных сил и законов, играющих в жизни ту роль, которую мы по своему невежеству склонны приписывать себе. Однако, предполагая в вас характер мечтательный и не чуждый духовности, думаю, что вы должны были соприкасаться с миром сокровенным, в свете которого все существующее находится в гармонии, а противоречия — только несовершенство нашего ума. Так вот, знайте, что с юношеских лет я очень сильно увлекался оккультными науками, и хотя моя внешняя жизнь проявлялась в совсем иных формах, но внутренняя, скрытая ото всех, вела меня по своим дорогам, где я делал открытия, несравнимые по своему размаху. Вам покажется невероятной, как, впрочем, до сих пор предстает и моему рассудку, та вершина, коей я достиг. Не предполагайте во мне Фауста, именем которого меня в свое время прозывали. Я не заключал сделки с чертом, я не провел век за изучением потемневших, старинных фолиантов, но тем не менее я нашел способ победить смерть. Свидетельством этому служат моя жизнь и мой вид, хотя с момента моей мнимой гибели прошло сто лет.
Открою вам тайну, что только одно чувство, которому я предался всей душой, привело меня к порогу, о коем так мечтали и мечтают тысячи ученых и философов всего мира. Вы догадываетесь, что я имею в виду Любовь. Еще в вечных книгах звучит такая простая истина: «Бог есть Любовь». Но видимо, сознание ее приходит вместе с осуществлением. Я сумел воплотить в себе Любовь, и она одарила меня божественной силой. Смерть отступила передо мной. Теперь выслушайте мою историю без предвзятых мнений. События жизни моей предстанут перед вами безо всяких доказательств и рассуждений. Доверяюсь вашему сердцу друга. Итак, я пришел в мир, наделенный необычайно страстной натурой, о которой даже родители мои ничего не подозревали. Но то, что не видели обычные люди, не могло пройти мимо глаз посвященных. В нашу семью был вхож один вельможа, оказавшийся магистром тайного масонского ордена, изучавшего оккультные науки и черную магию. Я до сих пор помню минуту, когда он подозвал меня к себе и сказал: «Ты обладаешь могучими силами, мальчик. Натура твоя подобна неизвергнувшемуся вулкану. Ты можешь достигнуть любой цели в жизни, которую поставишь перед собой, но если ты не сумеешь справиться с собой, берегись. Твои чувства разорвут тебя на части, и не будет на свете человека несчастнее тебя».
Я не испытал страха перед его словами — тем более что смысл его слов в то время не дошел до меня, но память моя сохранила их навечно. Не стану долго говорить о том, как судьба сделала этого человека сначала моим наставником, а затем смертельным врагом. Двадцати лет от роду я встретил прелестнейшее существо, которому без раздумий отдал свое сердце. Это была графиня Елена Р. Увы, она оказалась предметом страсти также и моего учителя, которому предназначалась в жены, Любовь моя, встретив препятствие, возросла до ослепления, Я знал, что графиня любит меня, и решил добиться ее любой ценой. С этого момента началась моя борьба с масонскими братьями, которые, естественно, подчинялись магистру. Напрасно я получал предостережения, напрасно моя возлюбленная умоляла меня тайно бежать из России. Мне были противны уловки, я не признавал законов, которые шли против Любви. К тому времени я обладал кое-какими достижениями в тайной науке, но они возросли вдвое, когда я присоединил к ним свое пылавшее сердце. Мне подсыпали в пищу отраву, я отсылал ее обратно покусителям, убийцы пробирались в мою спальню, но не находили меня, хотя я оставался в своей постели. Наконец я был вызван на дуэль. Не представляйте себе обычного поединка, где речь шла только об удаче или ловкости. Мой противник недаром был магистром масонов. Над его шпагой произнесли не одно заклинание, и если бы секунданты обладали ясновидением, то узрели бы целую толпу духов, сражавшихся вместе с ним. Тем не менее я победил. Не буду говорить, что ученик оказался способнее учителя. На моей стороне была Любовь и те пробужденные силы, которые он когда-то предполагал во мне.
После дуэли тяжело раненный магистр исчез. Казалось, что теперь никто не помешает моему счастью, Но тут-то и случилось самое страшное. Победа опьянила меня, и я забыл об осторожности. Неверно истолковав звездные знаки, я отсрочил венчание, но день нашего соединения перенести не удалось. Гости были извещены, обстоятельства сомкнулись, и мы устроили праздник, не имея на то, по общему мнению, права, несчастье не промедлило, и пышное веселье закончилось трагично. Наутро после бала моя невеста исчезла. Вместе с ней пропали все вещи, которые могли бы мне напомнить о ней. Ни одного портрета, ни одного платья, ленты, ни одного следа. Знания и силы мои наткнулись на глухую стену, и, как я ни искал, все было напрасно.
Он замолчал и печально поник головой. Одна из свечей в канделябре потухла, и синеватый дымок тонкой змейкой скользнул к его волосам. Затем снова раздался его глуховатый голос:
— Вы, конечно, читали пушкинского «Руслана и Людмилу», в основе этой поэмы лежит моя история, но счастливый конец, предреченный моим другом, еще далек или совсем уже невозможен. Однако полно об этом. С того страшного дня я совершенно переменился. Все мои помыслы, чувства, стремления были направлены к Елене. Я жил и дышал одной Любовью к ней. Порой мне казалось, что, будь она рядом, моя страсть не разгоралась бы до такого безумного пламени. Но чтобы достичь моей возлюбленной, нужна была работа, новые знания и достижения. Подозревая опасность, которой мне угрожали мои враги, я спрятал свои чувства и стал вести жизнь, мало чем отличающуюся от жизни других. Более того, опасаясь за жизнь Елены, я даже заключил фиктивный брак. И никто не догадывался, что мои увлечения литературой, музыкой, науками были всего лишь искрами, вылетающими из вулкана, кипевшего во мне. Дух мой возрастал и давал мне возможности достигать успехов, за что бы я ни взялся. Однако годы уходили, а Елены со мной так и не было. Я мучился мыслью, что она уже постарела и красота ее вянет. О, как я мечтал, чтобы увидеть ее в прежнем блеске нашей молодости и любви. И тогда я вступил в борьбу со временем, поклявшись сделать Елене подарок, который не получала ни одна женщина в мире. Я собирался вернуть ей юность. И пришла минута божественного вдохновения, когда я достиг своей цели. Я испытал величайшее счастье на свете, не предвидя, что оно же обречет меня на страшные муки.
Взгляните окрест себя, мой друг: комната, в которой вы находитесь не, подвластна смерти и наделена способностью возвращать молодость. Вон тем цветам, о свежести которых свидетельствует их аромат, больше сотни лет, а мне сто шестьдесят пять. Сила моего духа подчинила материю, и каждый входящий сюда вновь обретает свою молодость и к тому же становится бессмертным.
Но не спешите восхищаться. За порогом человек вновь теряет волшебные дары комнаты, и законы мира обретают власть над ним. Оцените, как мало пространства определил я для жизни в целое столетие. Я стал узником собственного творения. Один мой шаг за дверь — и я рассыплюсь прахом.
Но не буду отвлекаться от повествования. После моего открытия я удвоил старания найти Елену, но это не привело ни к чему. В отчаянье, желая забыться, я вводил в комнату старых красавиц, которым возвращалась молодость. Увы, к состарившейся душе, кажется нелепым шутовским нарядом. Забвение не являлось ко мне, и моя любовь к Елене не остыла. Ведь я-то знал, как никто иной, что ее душа в самом дряхлом теле сохранит свою юность.
Теперь я поведаю вам, какие мытарства мне посылались. Я их называю таким словом, но равно мог бы сказать о минутах бесконечного счастья, приходивших ко мне. Раз в году в период белых ночей я получал записки от неизвестных лиц. С меня брали клятву не предпринимать никаких шагов, обещая свидания с той, кто мне был дороже жизни. В условленном месте я садился в карету, увозившую меня в какой-либо дом. В темной комнате у зарешеченного окна, за которым висела тяжелая портьера, я рассказывал свои истории, не зная наверняка, слушает ли меня хоть кто-нибудь. Тем не менее Любовь вселяла в меня безумную надежду, что это Елена внимает моему голосу. После стольких слез и страданий я испытывал величайшее блаженство от наших немых встреч. И оно увеличивалось многократно, когда я думал, что моя возлюбленная жива и стремится ко мне так же, как и я, подвергая себя опасностям. Но вот пришел час, когда я, наконец, должен был сделать выбор, Мне исполнилось шестьдесят пять лет, и я предчувствовал, что дни мои сочтены. От моих тайных адресатов давно уже не было известий, и я не знал, жива ли еще Елена. Однако и среди миллионов душ, ушедших с земли, я решил отыскать ее и быть с ней. Я знал заклинания и чары, но мне было необходимо запечатлеть ее лицо на портрете таким, каким оно явилось моим глазам в день свадьбы. Через него я надеялся вновь связать цепь, разорванную масонами.
В день, который считают датой моей смерти, я спустился в комнату, оставив вместо себя восковой муляж, торжественно погребенный на кладбище. Как видите, молодость моего тела вернулась ко мне и смерть не посмела последовать за мною. Я взял краски и обратился к холсту. Но то, что я считал легким, оказалось делом невероятной трудности. Вот уже столетие по крупицам я собираю черты лица моей возлюбленной. Взгляните на портрет. Это лицо Елены, но я никак не могу передать выражение ее глаз. Оно было неуловимо еще в те времена. Живость и изменчивость души светилась в ее взоре. И вот у моего творения нет глаз и нет души. О, сколько пройдет еще лет, прежде чем я закончу свою работу и смогу последовать за своей любовью!
— И вы с тех пор находитесь здесь совершенно один? — спросил я князя.
— Нет. Близкие мне друзья, посвященные в мою тайну, навещали меня. Некоторые из них, страшась смерти, пытались остаться со мной, но вскоре переступали роковой порог. Смерть не так ужасна, как бессрочное заключение. Жизнь вечно требует движения, и смерть дает его.
— Но неужели вы бессильны что-нибудь придумать, чтобы выйти хоть на мгновение наверх, взглянуть на солнце? Может, оно указало бы вам способ изобразить глаза вашей возлюбленной?
Молодой человек схватил меня за руку и сжал ее:
— О, вы правы! Среди постоянного мрака я забыл цвет солнечных лучей. А ведь при них глаза Елены становились бесконечно прекрасными и глубокими! Но… это невозможно.
— Почему? — воскликнул я.
Он грустно рассмеялся:
— Время стоит времени, и за прошлое нужно платить десятикратно будущим. Готовы ли вы, например, пожертвовать годом своей жизни ради одного часа моей?
— Да, — отвечал я не колеблясь.
— А знаете ли вы сроки, отпущенные вам судьбой? Может быть, совершив обмен, уже сейчас за порогом вы встретите свою смерть?
Холод побежал по моим жилам. Охваченный внезапным порывом, я решил разрушить безумие, которое охватило меня, заставляя верить всей фантастике, или же рискнуть своей жизнью ради князя.
— Я готов.
Он задрожал, как будто справляясь с неведомой тяжестью; слезы сверкнули, отразив пламя свечей, затем быстро подошел ко мне и прижал свой лоб к моему. Я услышал странное бормотание и неожиданный стук маятника. В углу комнаты старинные часы, неподвижно замершие на целый век, вдруг сами пошли. Тусклый блеск циферблата словно подмигивал, и я не мог оторваться от него.
— Все. Дело сделано. Идемте.
Мы медленно выбрались наверх. Я с облегчением перевел дух и огляделся. Реальность возвратилась ко мне. На набережной и в переулке было пустынно. Заходящее солнце играло на шпиле Петропавловки. Мой спутник, прислонясь спиной к дому, не обращая внимания ни на что вокруг, смотрел только на красный диск, медленно скрывающийся в тучах. Казалось, что прошло всего несколько минут. Позади нас послышались звуки торопливых шагов. Мы оба обернулись. Девушка с букетом цветов возвращалась домой. Мой таинственный приятель вдруг побледнел и протянул руки ей навстречу. Но она уже заходила в парадную. Дверь со стуком захлопнулась, и в ответ на башне стали бить часы. Мгновенно ко мне вернулось осознание всего происходящего. Я схватил князя за руку и потащил его обратно в подвал:
— Время! Время! Вы сейчас погибнете.
Да, час истек, но мы успели вернуться. Черты князя страшно изменились, губы беззвучно шевелились, беспомощная улыбка то появлялась, то исчезала с лица.
— Это она, она, — шептал он.
Схватив кисти, он бросился к портрету и стал лихорадочно работать над ним. Я ждал, чувствуя себя на грани сумасшествия. Наконец он встал и, поцеловав портрет, протянул его мне. Голос его звучал тихо и спокойно:
— Я видел ее. Теперь никто не разлучит нас. Портрет закончен. Возьмите его себе и уходите. Моя благодарность и любовь останутся с вами навсегда. А теперь прощайте. Мне пора.
Я хотел что-то сказать, но не мог преодолеть рыданий. Он обнял меня и затем потушил свечи. Очнулся я от легкого прикосновения к плечу. Я находился у парадной, передо мной стояла та самая девушка, которую мы встретили.