Школьный учитель был человеком образованным. Он сразу понял, какую ценность для науки представляет находка учеников.
— Молодцы! — взволнованно сказал он. — Я сегодня же напишу в Париж… А пока не приедут ученые-специалисты, придется охранять пещеру… Сокровищам, которые вы нашли, нет цены…
Ребята ошеломленно молчали. Вот так приключение! Оказывается, они попали в пещеру, где когда-то жили первобытные люди… А они-то думали, что это подземелье… Хотели поискать рыцарское оружие… Но то, что они увидели, еще интереснее… И у них теперь есть тайна…
Четко выполняя приказ учителя, ребята, как часовые, сменялись у входа в пещеру.
Через несколько дней из Парижа приехала целая комиссия. В ней были археологи, искусствоведы, художники.
Придирчиво осмотрев рисунки, ученые сказали, что открытие мальчиков заслуживает награды. Несомненно, они нашли еще одно великолепное хранилище древнейших картин. Удивительно живо изображенные на его стенах бизоны, олени, лошади — работа художников древнекаменного века. Рисункам — двадцать пять тысяч лет…
Пещера, открытая французскими школьниками, называется пещерой Ласко.
Люди жили небольшими племенами, не подозревая, что где-то, за тридевять земель от них, и даже совсем рядом, существуют другие охотники, рыболовы.
И все же мамонты и носороги со стек уральской Каповой пещеры так похожи на изображения пещеры Ласко, будто авторы и тех и других картин учились в одной художественной школе.
А это действительно так! Природа была их общей учительницей. Не всегда ласковая, но всегда требовательная, она ставила на пути людей множество препятствий. Их надо было уметь преодолевать. Развивать ловкость рук и зоркость глаз. Побеждать в борьбе с лесным зверем сообразительностью. Накапливать наблюдения и делать из них выводы…
Где бы ни жил человек — на берегах Ледовитого океана или в жаркой Африке, в сибирской тундре или в европейских лесах, он прежде всего был
Из каких только материалов не делали флейту! Ее вытачивали из слоновой кости, вырезали из дерева, отливали из хрусталя, фарфора. Были даже золотые флейты.
В наше время флейту делают из сплавов меди и никеля или олова и цинка. Все чаще можно встретить пластмассовую флейту.
И есть у нее большая семья родственников: гобой, фагот, кларнет. У каждого из них свой голос, свои песни. Но все они одного происхождения.
Их прапрародительница росла на берегу реки. Ее гибкое тельце раскачивал ветер и грело солнце. Она росла, не подозревая, что даст начало бессмертному роду музыкальных инструментов.
И никогда бы этого не произошло, если б не пришел на берег реки человек.
Человеку хотелось побыть одному. Может быть, он был чем-то огорчен или устал…
Он лег на землю, прикрыл глаза и слушал тихий плеск воды, шуршание, шепот трав, пение жаворонка в синеве неба. Усталость таяла. На лице его появилась улыбка. Он раскинул руки, машинально обломил тростинку камыша, так же машинально поднес ее ко рту и дунул.
Но что это?! Человек даже приподнялся от удивления. Внутри камышинки что-то забормотало, засвистело. Точно она повторила только что слышанные человеком голоса воды и травы. Он снова дунул. Тростинка засвистела громче. Уже похоже на пение птицы.
Человек погладил ее зеленое тельце, и палец его обнаружил маленькую дырочку. Наверное, ее проделал жучок.
То прикрывая дырочку пальцем, то освобождая ее, человек продолжал дуть в тростинку. И всякий раз она звучала по-иному.
Это было удивительно, забавно, ново. Человек уже не расставался со своей камышинкой. Он набрал их целую охапку. А потом, сидя у костра, испытывал одну за другой. Укорачивал, просверливал новые дырочки, убеждаясь в том, что от длины тростинки и количества дырочек на ней меняется ее голос.
Как же чудесно! Можно перекликаться с лесными птицами, подражать шуму дождя, стрекотанию кузнечика… Можно играть жалобно, если тебе грустно, издавать звуки радости, когда хорошо на душе…
Так родилась первая музыкальная дудочка — родоначальница той, которую и теперь многие называют принцессой музыки.
Конечно, в современной нарядной флейте с ее блестящими клапанами и рычажками трудно узнать скромную камышинку. Ведь за тысячелетия музыканты-флейтисты сильно изменили ее, усовершенствовали.
Но родство остается родством, и отказываться от него не следует…
Но говорили они это беззлобно. Им, как и их дочерям, нравился находчивый юноша.
— Вот посмотрите-ка, — говорили женщины улыбаясь, — что он сделал с тыквенным кувшином… Он утверждает, что выдолбленная тыква тоже звучит…
А если вставить в нее лук?
Юноша нашел самую большую тыкву, хорошо вычистил из нее всю мягкую сердцевину. Получился просторный тонкостенный кувшин. Затем вставил в кувшин три лука. И на каждом было по две тетивы.
Ах, как запела, зазвенела его удивительная тыква, когда он принялся легко перебирать натянутые нити тетивы!
Теперь уже все племя тихо сидело у костра. Звенящая тетива пела и плакала, тонкие стенки тыквенного кувшина вторили ей. А за спинами людей стоял притихший лес. Кедры и лиственницы, темные сосны и широколистые дубы впервые слушали музыку, созданную человеком.
…Земля не сохранила первых музыкальных инструментов, у которых струнами служила натянутая тетива лука. Но схожие с ними еще звучат в глубине Африки.
А современная красавица арфа — их последний потомок.
Кукле несколько тысячелетий, но краски ее ничуть не поблекли.
Принадлежала она дочери знатного египетского военачальника. Отец позаботился, чтоб его дочь и после смерти ни в чем не терпела нужды. Рядом с ее саркофагом поместили драгоценные сосуды, наполненные едой и питьем. На стенах гробницы нарисовали танцовщиц и музыкантов — они должны были отвлекать умершую девочку от грустных мыслей.
Вместе с покойницей похоронили все ее игрушки. Вот глиняный ежик на маленькой тележке, зеленый глиняный крокодил с двигающимися челюстями.
Но главное место в этом игрушечном царстве заняла раскрашенная деревянная кукла. Очевидно, это была любимая подруга детства умершей девочки.
Обычая хоронить вместе с умершим ребенком его игрушки придерживались не только древние египтяне, но и древние греки, и древние римляне.
По игрушкам, которые находили в детских могилах, нетрудно определить, кто были родители ребенка: богатые люди или, напротив, бедные труженики, рабы.
Вот кукла римской девочки из знатной семьи. Она выточена из слоновой кости — изящные тонкие руки, ажурная туника, легкие башмачки.
А эта кукла из янтаря. Она вся светится, словно в ней живет огонек.
Но — кто знает! — может быть, эти дорогие, искусно выточенные игрушки радовали маленьких римлянок не больше, чем простая глиняная кукла, принадлежавшая дочке римского раба.
Эта глиняная кукла была, вероятно, единственной игрушкой своей хозяйки — темноглазой худенькой девочки, веселой и беспечной, как птица.
Там, где много игрушек, с иными из них подолгу не играют. Возможно, что янтарная кукла древнеримского происхождения редко участвовала в играх, стояла как украшение и безмерно скучала от ничегонеделанья.
Иная судьба у глиняной куклы. Хозяйка, очевидно, не расставалась с ней ни на час. Они вместе ходили на рынок, пробирались в цирк смотреть на состязания гладиаторов. В более спокойные дни кукла лежала в тростниковой кроватке, изображая маленькое дитя.