Лешка быстро рассказал, что он слышал про наган в тот вечер.
— Одного я узнал по голосу. Это наш сосед…
— А другой? — спросил Юрка.
— Тот, со сломанной ногой, — кивнул он в сторону кровати Семки и, помолчав, добавил: — Вон они оба сидят на скамейке, пьют водку и договариваются о каком-то «деле». Надо быстрее забрать наган… Без нагана они побоятся ночью ходить. И никому тогда зла не сделают.
Идея Лешки обезвредить бандитов понравилась Юрке. Хотелось подержать в руках наган, хотя Юрке и приходилось держать в руках отцовское оружие.
— Это же они стреляли из того нагана в твоего отца…
Юрка насторожился:
— И они ходят себе на воле и не наказаны за злодейство? Пойду расскажу папе. Он их посадит в тюрьму.
Перескакивая через ступеньки, Юрка быстро очутился на первом этаже. Волнуясь, зашел в палату к отцу.
— Папа, ты можешь посмотреть в окно?
— Теперь могу, — улыбнулся отец. — А что там интересного?
— Посмотри.
Отец приподнялся на локте.
— Ну?
— Видишь вон двоих на скамейке?
— Вижу…
— Это они ранили тебя.
Отец приглядывался к ним с минуту.
— Откуда ты знаешь?
— Лешка сказал.
Отец внимательно выслушал сына.
— Папа, их надо арестовать, — закончил Юра. Отец усмехнулся:
— На каком основании?
— Но они же преступники.
— А чем ты это докажешь?
— Лешка свидетель. Ну и ты…
— Я не опознал того, кто в меня стрелял, — продолжал спокойно отец, лежа на спине, — и не могу утверждать, что это кто-то из них.
— А Лешка? Лешка же не будет выдумывать.
— Верю. Лешка говорит правду. Но для суда то, что он слышал в тот вечер, не доказательство их виновности. Они скажут, что мальчику просто послышалось. И вообще ребенок, к сожалению, не может быть свидетелем на суде.
— Но ты же знаешь, что они бандиты? Разве можно мириться с тем, что они ходят на свободе среди честных людей? Ждать, пока они еще кого-нибудь ранят или убьют?
— Ждать не будем. Не горячись, Юра. В схватке с врагом прежде всего надо быть выдержанным.
Родителям приятно, когда дети продолжают их дело. Вишняков ласково смотрел на сына: Юрка пылал ненавистью к той нечисти, с которой сражался отец.
— Ну что?
— Жаль, что Лешка больной. Но ничего. Его брат тебе поможет. — У Юрки загорелись глаза. Он понял — отец дает ему какое-то важное поручение.
— Надо найти наган…
Юрка беспокойно зашевелился.
— … Точнее, место, где он спрятан. Запомнить хорошо место, чтоб, когда вас попросят показать кому надо, ты мог бы показать. А наган пускай лежит, кто спрятал его, тот и придет за ним.
Отец посмотрел на смущенного Юрку, улыбнулся.
— Вот тогда будет основание задержать молодчика и спросить, зачем ему оружие. Что он с ним делал? Понял?
— Понял, — чуть не вскрикнул Юрка. Все было так просто и в то же время интересно.
— Может случиться, что нагана там уже нет…
— Тогда все пропало?
— Нет, Юра. Тогда разоблачим и возьмем преступников другим способом. Но тебе не надо об этом знать. А пока что иди к пастушку в яр. И хорошо поищите. Они, я так думаю, не забрали еще его. Собирайте землянику, ищите птичьи гнезда… Словом, ты понимаешь меня…
— Понимаю, — взволнованно ответил сын.
Три дня Юрка с Янкой собирали землянику, нанизывали красные пахучие ягоды на тоненький стебелек, искали птичьи гнезда, но того главного, ради чего все это делали, не находили. Оглядели все деревья, кусты, пни над ручьем, начиная от того места, где лежал, упав с края обрыва, Лешка, и дальше, вдоль ручья в сторону Духовского яра, но наган не нашли. Все оказалось не так просто, как представлял себе Юрка, когда, получив от отца поручение, бежал, взволнованный, к яру.
— А может, уже нет нагана? — начал сомневаться Янка.
— Конечно, — пожал плечами Юрка. — Тимка мог прийти ночью и забрать его… А могли они тогда ночью спрятать оружие где-нибудь дальше, даже в Духовском яру. Яр большой, попробуй найди. Но искать надо.
Однажды Юрка пришел в яр с Тамарой. Она встретила его на улице, и ей тоже захотелось собирать землянику.
— Юра, Юра! — не стихал в яру ее голос до самого вечера. А потом Юрке пришлось провожать Тамару домой и просить ее мать не наказывать дочку, так как собирать землянику действительно очень приятно и время притом бежит незаметно.
Маму Тамары, однако, трудно было переубедить. Она вздыхала, то и дело разводила руками:
— Ты слышишь, Леопольд, с кем дружит твоя единственная дочь?
— Аннушка, мы опаздываем в театр, — сказал отец. — Я завтра поговорю с ней.
— Да, да, — вмешалась тетя Зина. — Идите. Я с ней сама разберусь и накажу непослушницу.
А как только родители Тамары вышли за ворота, тетя Зина усмехнулась и вынесла свой «суровый» приговор:
— Идите, дети, поиграйте в саду, а я тем временем приготовлю ужин.
Тамара схватила Юрку за руку:
— Пойдем в беседку. Там так красиво. Все видно вокруг. Она, как башня на скале, возвышается над яром.
Беседка находилась в конце сада. Отсюда видны были и Гапеевский и Духовской яры, и то место, где они собирали землянику, и хутор среди ржи, и вдали деревня.
— А я тут часто сижу одна. Как царица Тамара. Даже по вечерам.
— И не боишься?
— Подступы, как видишь, к беседке очень крутые, как в средневековом замке, и ограда высокая. Колючая проволока сверху.
— А я когда-нибудь попробую забраться со стороны яра.
— Попробуй, а я тебе веревку спущу. Вот будет интересно. Как в романе.
— Ты читаешь романы?
— Читаю. Всё читаю. А что мне делать? Только книги прячу от родителей тут, в беседке. Чуть что — под скамейку, а в руки учебник по музыке. Тамара — пай-девочка, только и думает о музыке.
— Интересная ты, Тамара.
— Вовсе нет. Просто мне скучно одной. Хочется поговорить. Я завидую мальчишкам. Они могут бегать по улице, играть в черта.
— Ты дружишь с Лешей?
— Ему некогда со мной дружить. Он приходит сюда работать, ухаживать за нашим садом. У его родителей много детей… Мне приятно ему что-то рассказать, почитать, а он работает и слушает. Лешка любит книги и музыку больше, чем я. О, как он смотрит на пианино! А я ему еще показывала кабинет отца, где он принимает больных. Сколько там всяких инструментов! Их еще дедушка, он известный хирург, привез из-за границы…
— Твой отец работает в больнице?
— Иногда его приглашают на консультацию. Но он принимает больных дома. Старорежимный человек, как говорят о нем. А твой отец кто?
— Инспектор уголовного розыска.
— А что это значит?
— Он бандитов ловит.
— Бандитов? О, это интересно. Я никогда не видела бандитов. Наверное, они очень страшные. Отец тебе рассказывает про них?
— Рассказывает. Но он редко бывает дома. А теперь вот лежит в больнице, его ранили бандиты.
— Так это ты к нему приходил?
— Да.
— Завтра я отнесу твоему отцу цветы. Он любит розы?
— Любит. Очень любит. Часто маме приносит, когда возвращается с задания.
Красное солнце будто скатилось на вершины деревьев. Галстук на Юриной шее засиял пламенем.
Тамара подошла к Юрке, посмотрела ему в глаза своими большими, как сливы, глазами и начала поправлять галстук.
— Ты пионер. Вы собираетесь, поете песни. Завидую я тебе.
В этот момент Юрка заметил на противоположной стороне яра две фигуры. Они быстро пересекли обрыв и скрылись в чаще. Юрка насторожился.
— Что ты там увидел? — поинтересовалась Тамара.
— Ничего особенного. Какие-то люди.
— Может, бандиты?
— Кто знает. Давай-ка посмотрим, что они там делают.
Они оперлись на перила беседки. Наступившая темнота мешала вести наблюдение.
На другой день — это был четвертый день напрасных поисков — Юрка пошел к отцу в больницу. Отец встретил его ласковой улыбкой. Лицо его было бледным. На одеяле лежала «Заря».
— Ну, что ты такой грустный, сынок?
— Ищем, ищем, а все напрасно. Наверное, наган все-таки у бандитов. Я вчера вечером заметил возле кручи двух подозрительных людей.
— А ты и вечером бываешь там?
— Нет. Это я провожал одну девочку домой.
— Честное пионерское?
— Честное пионерское.
От отца Юрка побежал к Лешке. Друга в палате не оказалось. На кровати у двери спал Семка.
— Где Леша? — спросил Юрка у медсестры.
— В саду. Скоро он уже поправится.
Юрка, обрадованный, побежал в сад. Он нашел Лешку возле большого куста сирени. Мальчик лежал на топчане, подставив грудь солнцу. Юрка присел рядом:
— Лешка!
Лешка раскрыл глаза.
— Ну как ты, Леш?
— Уже хожу. Скоро выпишут.
— Вот хорошо. Вместе будем искать.
— Ты думаешь, что наган еще там?
— Еще в тайнике, — серьезно ответил Юрка.
— И у меня есть новость, — шепнул Лешка. Юрка придвинулся к нему.
— Семка с Тимкой снова пили сегодня. Под этим кустом. Я лежал тут. Из их пьяного разговора понял — им необходимы медицинские инструменты. Кто-то обещает им за это большие деньги.
— Больницу хотят обокрасть?
— Кажется, нет. Я догадался, что им удобнее очистить хирургический кабинет доктора на нашей улице. Это и есть, наверное, то самое «дело». Тимка не может уже ждать Семку. Подыскивает себе другого напарника.
Юрка чуть не вскочил с топчана, так его взволновало это известие. Ему захотелось бежать к Тамаре, взобраться по крутому склону в беседку и предупредить ее об опасности. Нет, Юрка, понятно, так не поступит. Он же сын инспектора уголовного розыска. Он умеет хранить тайну.
— Я пойду, Леша, с этой новостью к папе, — сказал серьезно Юрка и, пожав товарищу руку, почти выбежал из сада.
Юрка вышел из больницы с важной запиской. Отец написал ее после того, как Юрка рассказал ему о намерении бандитов украсть инструменты у доктора Леванцевича.
— Срочно передай самому начальнику уголовного розыска товарищу Свиридову. Только ему.
Как-то отец рассказывал, вернувшись с фронта, как ему пришлось идти в тыл белых к партизанам с очень важным приказом командования фронтом. Тогда начальник разведки сказал отцу: «Если что, бумагу проглотишь».
И вот Юрка идет по улице с очень важным письмом в уголовный розыск. Он тоже готов, «если что, проглотить письмо». Правда, теперь не война. Но блуждают еще по лесам остатки разных банд. Бандиты нападают на мирных людей. В стычках с милицией бывают раненые с обеих сторон. Милиционеров в таких случаях кладут в госпиталь. А бандит с пулевым ранением не пойдет в больницу. Медицинскую помощь надо оказывать каким-то другим путем. Вот и нужны хирургические инструменты.
Прохожие не обращают на Юрку внимания. Мальчик как мальчик, только с красным галстуком.
Возле бывшей гостиницы «Броза» Юрка останавливается на минуту. Из открытого окна одной из комнат долетают детские голоса и музыка. «Идет репетиция», — думает Юрка. Он участник городского пионерского шумового оркестра, которым руководит известный в городе музыкант Борис Блан. Но сегодня Юрка не пойдет на репетицию. Пойдет потом, когда кончится эта история с наганом. И Лешку возьмет с собой. Тамара сказала, что он любит музыку. Тамару тоже надо вытащить из той «башни высокой и тесной».
Дежурный уголовного розыска отвел Юрку прямо к начальнику.
Плечистый мужчина с закрученными вверх, как у Буденного, усами, встал из-за стола, как бы демонстрируя еще и свой высокий рост.
— Ну, что скажешь, Юра? — протянул он через стол руку для приветствия.
— Записка от папы…
Свиридов развернул бумажку и, глядя на нее, кивнул Юрке:
— Садись.
Юрка как бы провалился в глубокое кожаное кресло.
— М-да! Хирургические инструменты им потребовались. Раны чешутся у зверюг. Они и доктора могут сцапать.
— Он с ними не пойдет, — несмело отозвался Юрка из своей мягкой ямы.
— Силой поведут, а потом, когда не нужен будет… им что.
Начальник снял телефонную трубку.
— Рогозин, зайди ко мне. — И, продолжая разговор с Юркой, сказал: — Им терять нечего…
Через минуту в кабинет вошел пожилой мужчина с усталым лицом.
— Надо, Савелий Петрович, установить круглосуточное наблюдение за домом № 17 по Задулинской.
Тот, кого начальник назвал Савелием Петровичем, кивнул в сторону Юрки, которого не видно было из-за стола.
— Ничего. Это сын Вишнякова. Вот возьмите записку Рыгора Ивановича.
Юра вышел из кабинета начальника, довольный доверием начальника, а главным образом тем, что дом Тамары взят под охрану надежными людьми.
Юра рассчитывал прийти на сбор совета отряда на час раньше. Пока пионеры соберутся в комсомольской комнате завода «Металлист» (в школе был ремонт), он пойдет в цех и поговорит с пионервожатым Дмитрием Касьяновым.
Юрка хотел о многом рассказать Касьянову. Да и постоять у токарного станка, за которым работал Касьянов, — тоже приятно. Интересно смотреть, как Дмитрий ловко устанавливает металлическую болванку в станок, как от резца отделяется, вьется и скручивается металлическая синеватая стружка.
Пока станок работает, Дмитрий рассказывает о достоинствах станка, о деталях, которые он вытачивает, о том, куда пойдут эти детали. Рассказывает про завод.
Пока что работают только несколько цехов, и то не главные. Многие станки мертвы — кто-то во Бремя революции вывинтил из них главные детали и увез.
Комсомольская организация завода послала Дмитрия Касьянова пионервожатым в подшефную школу. Ребята полюбили его. С ним интересно проходили сборы, спортивные игры, походы за город. С ним не страшно было оставаться на ночевку в лесу. Подолгу сидеть у костра, слушать увлекательные рассказы и любоваться, как летят к звездному небу искры.
Выезжали пионеры с Касьяновым и в деревни с самодеятельностью, пили там парное молоко и спали на душистом сене. На заводе, где работал Касьянов, пионеры были частыми гостями — и на сцене городского клуба, и в цехах…
Юрка опоздал. Он не знал, что Свиридов задержит его так долго. Думал, передаст записку от отца и побежит на сбор совета отряда.
— Юра, что это значит? — спросил Касьянов, когда Юрка показался в дверях комсомольской комнаты.
Все уже давно сидели за столом. По выражению лиц ребят видно было, что вопрос, стоявший на повестке дня: «Чем мы можем помочь в борьбе с беспризорностью детей», обсуждался серьезно.
Старшие пионеры уже делали кое-что. Находили места ночевок беспризорников. Помогали устраивать их в детские дома.
— Дмитрий Сергеевич, — ответил Юрка виновато, — я был в уголовном розыске.
Все знали, где работает Юркин отец и в каком состоянии он сейчас. Знал об этом, конечно, и пионервожатый. Все почувствовали — Юрка хочет сказать что-то важное, и ждали.
— В больнице лежит и Лешка, — сказал Юрка, не зная, с чего начать. — Хороший мальчик…
— В него тоже стреляли? — спросила Майя Яворская, впечатлительная и подвижная девочка.
— Нет, он с обрыва упал. Сломал ребро.
— Как же это он? — забеспокоилась Майя.
— Ну, бежал, не заметил. Обрыв очень высокий…
— Никогда не смотрят под ноги эти мальчишки. Вот у меня брат…
— Подожди, Майя, пусть Юра закончит, — прервал ее Касьянов.
— Лешке надо обязательно помочь, — сказал Юрка.
— Он беспризорный? — не выдержала снова Майя, но взглянула на Касьянова и закрыла рукой рот.
— Нет, у него есть мать, отец. Но у них большая семья. Когда Леша падал с обрыва, порвал одежду. А он скоро выписывается из больницы. Как он пойдет в рваной одежде домой?
Юрка хотел сказать еще, что Лешка напал на след бандитов, которые ранили отца, однако сдержался. Майя засыплет тогда вопросами. А всего рассказать нельзя, пока не пойманы бандиты.
— У меня идея, — вскочил с места высокий худощавый мальчик, Валя Остапенко. — Надо поработать на заводе. Только вот подрядик нам устройте, Дмитрий Сергеевич.
Идея была не новая. Пионеры не раз уже, когда нужны были деньги на расходы, выполняли какую-нибудь работу на заводе, а заработок тратили на общественные нужды. И всегда это предлагал Валентин. Ему нравилось работать на заводе. Он мечтал и не мог дождаться, когда наконец после окончания семилетки придет на завод.