Кастет залился румянцем: его красноватая кожа, вспыхнув, стала пунцовой.
Поднялся страшный шум и тарарам, и Геккль с трудом смог перекричать толпу.
— Нам пора уходить, — сообщил он.
Не обращая внимания на протесты и вежливо отклоняя приглашения остаться на ужин и на ночлег, он поднял лапу и призвал всю компанию к тишине.
— Сегодня, — начал он, и душегубцы замерли в молчании. — Сегодня мы будем обедать, ужинать и ночевать в Вольной Пустоши.
Снова раздались одобрительные восклицания. Пока Геккль уводил за собой маленькую группу путешественников, им вслед неслись напутствия и пожелания счастливого пути.
— Да помогут вам Земля и Небо! — махали душегубцы на прощание. — Не забывайте нас!
Плут обернулся.
— Я никогда вас не забуду! — отозвался он. — Никогда в жизни! Прощай, Кастет! До свидания!
Солнце к этому времени уже зашло, и яркое зарево на горизонте постепенно стало гаснуть, пока не превратилось в тонкую полосу размытого света. На небе высыпали звёзды, и когда они поднимались по круче, поросшей железными деревьями, начали подавать голоса ночные жители, перекликаясь во тьме друг с другом.
— Отсюда до Вольной Пустоши рукой подать, — пыхтя, произнёс Плут.
— Да, теперь уже недалеко, — отозвался Геккль.
Гряда поднималась отлого, но сам склон казался бесконечным. Много раз они думали, что уже добрались до гребня, но подъем все продолжался. Взошла луна, и её яркий свет заливал округу. Плут вытер блестящий от пота лоб.
— Дорога длиннее, чем я думал, — произнёс он. — А Кастет говорил.
— Ш-ш-ш! — цыкнул на него Геккль, скосив голову набок. — Ты слышишь? — прошептал он.
Плут прислушался.
— Нет, только не это! — простонал он, справа от себя услышав знакомое грозное шипение — ошибиться было невозможно.
— Чурбак! — замирая от ужаса, прошептала Магда.
— Похоже, это он! — нервно пробормотал Геккль. — Леса вокруг пастбищ буквально кишат всякими гадами. Уж больно хороша добыча.
— Что же нам делать, Геккль? — задохнулся Стоб.
Плут отметил про себя, что высокомерный топ у его товарища куда-то исчез.
— Найдите себе дерево и влезайте на него как можно скорее. И постарайтесь не шуметь! — сказал Геккль. — Бегом!
Они сделали так, как им было велено. Быстро и без шума они взобрались на железное дерево и примостились на ветках, словно птицекрысы, укрывшись покрывалами-невидимками из паутины ночных пауков. Шипение становилось все громче: Чурбак приближался, подняв в воздух тучи листьев. В следующую секунду его тупое рыло с оскаленными клыками и горящими глазами уже мелькало среди деревьев, освещённых луной.
Затаив дыхание и стараясь унять дрожь, все застыли, только сердца громко стучали в тишине. Плут молил небеса, чтобы чудовище сгинуло: ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
И вдруг небо потемнело: огромная туча закрыла луну. Плут высунулся из-за ветки и услышал дружное хлопанье крыл.
— Зубогрызы! — ахнул он.
— Да, кажется, так называются эти создания. — пробормотал Стоб, устроившийся на дереве по соседству от Плута.
Огромный червь зашипел ещё громче и устремился к путешественникам. Плут съёжился. А под ними рой зубогрызов, похожий на закрученный спиралью вихрь, уже нёсся стрелой в их направлении. Когда живая туча промчалась, луна снова засияла на небе, омывая светом бессчётное количество серебристочерных крылышек. Кровожадные твари летели прямо на путешественников.
Плут застонал: из огня да в полымя. Если их не проглотит Чурбак, то они будут с потрохами сожраны зубогрызами. И это сейчас, когда столь близок конец их странствий!
Вдруг, безо всякого предупреждения, Чурбак сделал разворот и помчался навстречу рою зубогрызов. Плут замер, увидев, как содрогается огромное змеистое тело чудовища. Чурбак засасывал их, и летучие твари исчезали в широкой тёмной глотке, напоминающей тоннель.
Червь изгибался, извивался, поглощая мириады крохотных созданий, и его шипение напоминало свист, с которым пар вырывается из носика огромного чайника. Наконец последний крошечный зубогрыз исчез и необъятной глотке червя, и Плут обернулся к Гекклю.
— Он их всех уничтожил, — сказал мальчик.
— Как раз наоборот, мой храбрый господин, — возразил Геккль. — В Дремучих Лесах всё не так, как кажется на первый взгляд.
— Но… — начал Плут.
Как раз в это мгновение червь издал оглушительный, душераздирающий вопль. Он завыл от боли, п его крик подхватило эхо; листва на деревьях задрожала, и у Плута волосы на голове встали дыбом. Ужас приковал его к месту, пока он наблюдал, как огромный извивающийся червь исчезал буквально на глазах. Зубогрызы пожирали его изнутри, и наконец от него не осталось ничего; на секунду огромный рои задержался в воздухе, сохраняя форму чудовища, только что сожранного ими без остатка, а затем, как по сигналу, зубогрызы взмыли в воздух, но уже не тучей, не роем, а по одному, по двое, и разлетелись в разные стороны.
На подгибающихся от страха ногах Плут спустился с железного дерева.
— Я… я не понимаю. — сказал он. — Почему рой распался?
Геккль тоже спорхнул вниз и опустился на землю рядом с Плутом.
— Они обезумели от голода, — пояснил он. — А теперь безумие прошло, они сыты. Они собьются в стаю, когда снова проголодаются. — Он мрачно рассмеялся. — Теперь настал их черёд стать пищей для других. Многие из них послужат добычей для лесных хищников.
Плут от удивления помотал головой. Он много читал о хрупком равновесии сил в живой природе, о постоянной борьбе за выживание в Дремучих Лесах, о хищниках и их жертвах. Теперь он воочию убедился в этом. Он поражался, как тут всё тесно переплетено. Здесь никто не мог взять верх над другими. Победитель мог проиграть битву, а жертва — превратиться в победителя. И весь этот бурный и сложный процесс шёл бесконечно!
Плут подумал о диссертации, которую он должен написать, и о толстолапах — предмете своего исследования. Они в отличие от остальных были добродушными созданиями. Благородные. Скромные. Дружелюбные. По крайней мере так считали все, даже Варис Лодд. Вскоре он собирался заняться этим сам.
— Ну, пошли, мои храбрые друзья, — сказал Геккль, наконец-то добравшись до перевала. — Скоро мы будем на месте.
Стоб и Магда двинулись за ним. Плут замыкал цепочку. Сердце у него забилось от предвкушения нового и неизвестного. Когда они подошли к кромке уступа, он ожидал увидеть за ним ещё один склон, а за ним следующий.
На сей раз они действительно добрались до самой вершины. Отсюда начинался крутой спуск, а за ним во всём великолепии расстилалась Вольная Пустошь. Справа от себя он увидел сноп золотисто-медовых лучей, слева — мерцающий круг факелов, а дальше — тускло-красное свечение плавильных печей. Где-то на горизонте, как серебряные монетки в лунном свете, блестели три озера. Посреди самого крупного из водоёмов, сверкая и переливаясь в свете цветных фонарей, виднелось высокое здание, увенчанное шпилем. Это и было то самое место, где они собирались учиться.
— Озёрный Остров, — сказал Плут, указывая рукой вперёд. — Наш новый дом.
Глава одиннадцатая. «Буревестник»
Озёрный Остров
В приподнятом настроении Плут, I Магда и Стоб сбежали по крутому склону. Громко кудахтая и хлопая крыльями, Геккль спешил за ними.
— Осторожнее, мои храбрые друзья! — задыхаясь, кричал он. — Не бегите так быстро, мисс!
Деревья кончились, и они оказались на утоптанной многими сотнями ног проезжей дороге, где виднелись и колеи от тележных колёс. Перед ними открылся прекрасный вид на Вольную Пустошь, напоминающий расшитую жемчугами и драгоценными камнями ткань.
У Плута сердце забилось сильней, пока он как зачарованный смотрел по сторонам. В лунном сиянии казалось, что жилища обитателей Вольной Пустоши, отбрасывая длинные чёткие тени, купаются в серебре. Три подмастерья застыли на месте, глядя во все глаза. Воздух был наполнен звуками и запахами. Остро пахло кожей и прокисшим пивом, но эти запахи перебивал аромат пряностей и благоухание душистых трав. Вдалеке Плут различил гул голосов — там весело пели и смеялись. Геккль, суетливо семеня вслед за юными путешественниками, никак не мог перевести дух. Всклокоченные перья на его шейке стояли торчком, а тонкий остроконечный клювик дрожал.
— Вон там живут гоблины-пауконоги. — Он кивнул в сторону кучки приземистых хижин, покачивающихся на болотистой почве. — Питаются в основном угрями, но, говоря по правде, во вкусах они не очень-то разборчивы. А вон там, — Геккль махнул головой, указывая через правое плечо на высокий, крутой, изрытый ямами холм, — пещеры дуркотрогов. На это стоит посмотреть! Говорят, они селятся целыми кланами в одной пещере, иногда по сотне душ и больше.
Внезапно они услышали топот копыт за спиной.
Обернувшись, они увидели двух гоблинов-утконосов верхом на живопырах. И седоки, и скакуны были в тяжёлых кожаных доспехах. Гоблины были вооружены пиками из железного дерева и щитами в форме полумесяца. Один из них остановился и, выпрямившись в седле, внимательно оглядел вверенную ему территорию.
— Подойдите ко мне и назовитесь, — рявкнул страж.
Геккль выступил вперёд и, подняв лапу, показал гоблину медальон с зубом дуба-кровососа.
— Друзья Земли и Неба, — сказал он.
Плут и его товарищи также предъявили свои амулеты. Страж кивнул. Плут, находившийся рядом со всадником, заметил, что его кожаные латы испещрены зазубринами и царапинами — следами многочисленных сражений.
Вскоре появился третий воин.
— Эй, Глок, Стэг! — крикнул он. — У северных границ видели мародёров! Нас срочно вызывают туда!
Страж повернулся к Гекклю и трём его подопечным.
— Проходите, друзья, — сказал он. — Счастливого пути!
Он натянул поводья, ударил шпорами в бока живопыра, и его скакун, разбрасывая комья грязи, галопом помчался вслед за остальными всадниками.
— Вольная Пустошь — прекрасное место, где все живут в мире, мои храбрые друзья, — произнёс Геккль. — Но за это многим пришлось положить свою жизнь. Ну, пошли. Нас ждёт Озёрный Остров.
Они спустились по широкой лестнице, освещённой огромными качающимися фонарями, миновали купу тёмных, уходящих в высь деревьев, кажущихся гигантами на фоне серого мглистого неба.
— А кто тут живёт? — спросил Плут.
— Эльфы, — ответил Геккль. — Это место называется Долиной Эльфов. Сюда можно попасть только по приглашению, потому что жизнь эльфов загадочна и покрыта тайной даже здесь, в Вольной Пустоши.
— А это что? — взволнованно спросил Плут, поворачиваясь направо.
Вдалеке всё было залито светом: длинные ряды фонарей освещали узкие улочки и роскошные дома: одни были массивные и приземистые, другие, увенчанные изящными башенками, — высокие и узкие.
Геккль обернулся:
— Это, мой храбрый господин, Новый Нижний Город. Он сильно отличается от старого. Тут вас радушно встретят, предложат вкусную еду и, если захотите, бесплатный ночлег в гамаке в маленьком пчелином домике.
— В пчелином домике? — с воодушевлением переспросил Плут. — Вы говорите вон про те сараюшки, похожие на воинские каски?
— Именно так, мой храбрый господин. Они.
— Небо и Земля! — воскликнул Плут. — А как же тогда вот это называется? — И он указал на самое высокое здание в городе — с замысловатыми архитектурными украшениями, зарешеченными окнами и нацеленным в небо шпилем.
— Это — башня из летучего дерева, мой храбрый друг, — отвечал Геккль. — Она походит на дворец Вокса Верликса в Старом Нижнем Городе, но только доступ сюда открыт для всех, и каждый может открыто высказывать своё мнение в Палате Собраний и Заседаний.
— А можно нам пойти к эльфам? И посмотреть на пчелиные домики? — с энтузиазмом спросил Плут. — А можно нам влезть на башню?
— Ах, мастер Плут, — рассмеялся Геккль и со смирением поклонился, — у вас ещё будет время осмотреть здесь всё, что вы захотите. Но прежде мы должны добраться до Озёрного Острова.
Плут вспыхнул.
— Простите меня, — извинился он. — Но тут всё такое… такое… — он описал широкую дугу в воздухе, — такое…
— Пойдём уж… — сварливо огрызнулся Стоб. — Я устал, и Магда тоже.
Магда, пожав плечами, улыбнулась, но Плут заметил, что у неё синие круги под глазами.
— Поверьте мне, — продолжал Геккль, — лучшее у вас ещё впереди. — Он взял Плута за руку. — Ну, пойдём, мой храбрый друг.
Они миновали Долину Эльфов, Свинцовая Роща тоже осталась позади. Городской шум постепенно стих; и пока на иссиия-чёрном небе вставала луна, воздух сделался прозрачен и тих.
Плут глядел по сторонам, но вопросов старался не задавать. В серебристом сиянии покачивали головками большие белые цветы, сидевшие на ветвях жёлто-черные птички распевали свои песни под луной, шелестела трава, под ногами похрустывали камешки на дороге. Они прошли сквозь проём в зарослях душистого жасмина и…
— Вот это да! — ахнул Плут.
Перед ними расстилалось озеро. В его идеальной глади, необозримой и чистой, как кристалл, отражалось всё, что было вокруг: птицы, кружащие над водой, деревья, росшие по кромке, и огромная луна, ярко сиявшая на чёрном небосклоне.
На широкой платформе посреди озера, окутанное туманом и утопающее в свете тысячи фонарей, стояло высоченное массивное здание, чьи ломаные контуры чётко вырисовывались на фоне ночного неба: круглые башенки, крутые внешние лестницы, стены с арочными окнами и крутые остроконечные крыши.
Плут в изумлении покачал головой.
— Я никогда в жизни не видел такой красоты! — тихо восхитился он. — Даже во сне.
— Озёрная Академия, — пояснил Геккль. — Жемчужина Вольной Пустоши, оплот надежды для всех, кто любит свободу.
Но никто уже не слышал пояснений проводника. Один за другим, как в трансе, трое молодых подмастерьев медленно спустились к воде и ступили на длинные узкие сходни, которые соединяли берег с площадкой, вымощенной широкими досками из летучего дерева.
Не успел Плут поставить ногу на широкую платформу в центре озера, как сразу же что-то привлекло его внимание. Присмотревшись, он увидел маленький небесный кораблик с белоснежными парусами, приближавшийся к Академии. Сердце у Плута готово было выскочить из груди: это было упоительное зрелище! И плавно очерченный корпус небохода, и резная фигура на носу утопали в лунном сиянии. Лётная форма пилота, тёмно-зелёная с коричневой отделкой, приятно контрастировала с тёплым медово-золотистым оттенком деревянных наручных пластин и наколенников. Кораблик на раздутых парусах проплыл по ночному небу, как серебряная игрушка, и сел на платформу. Вслед за ним тихо приземлился ещё один небоход, потом третий, четвёртый.
Так, идеальным строем, небесные кораблики садились на островок один за другим, легко прикасаясь к деревянному настилу, и становились в ряд. Плут, онемев от восторга, смотрел, как четверо юных подмастерьев слезают со своих летательных аппаратов и спускаются на землю. Он только диву давался.
«Я никогда так не смогу», — подумал он.
— Ещё как сможете, мой храбрый господин, — уверил его Геккль, стоявший у него за спиной. — Поверьте мне. Вы не первый и не последний. Многие стояли тут, на академической площадке, изумляясь и терзаясь сомнениями. Даю вам слово, вы тоже научитесь этому.
— Но… — произнёс Плут.
Геккль тихонько щёлкнул клювом:
— Никаких «но», мой храбрый господин. С первой минуты, когда я увидел вас в Восточном Посаде, я понял, что вы не такой, как все: любите Небо и чувствуете Землю.
Плут зарделся.
— Вы получите превосходное образование здесь, на Озёрном Острове, но у вас есть талант, а этого не может дать никакое обучение. И всегда помните об этом.
Плут смущённо улыбнулся.
— Спасибо, Геккль, — сказал он. — Спасибо вам за всё. Я буду скучать.
— Добро пожаловать! — раздался чей-то пронзительный голос с дальней стороны площадки. — Вы новые подмастерья? Боже мой, да вы едва на ногах стоите! Точно-точно! Ещё минута — и вы потеряете сознание!
Плут обернулся и увидел маленького, бедно одетого гоблина-утконоса с морщинистым лицом, который на своих коротеньких ножках семенил по направлению к Стобу и Магде. Одной рукой он придерживал подол долгополой мантии, а другую в сердечном приветствии прижимал к груди. Плут подошёл к ним.