— Он собирается показать нам место, где можно устроиться на ночлег, — объяснил Плут. — И он будет охранять наш сон.
— Да неужели? — недоверчиво скривился Стоб. — И перережет нам глотки, пока мы спим.
— Стоб! — воскликнула Магда сдавленным от злости и смущения голосом. — У него же есть амулет! — Она повернулась к эльфу. — Приветствую вас, Партифуль! — поздоровалась она, пожимая костлявую потную ладонь эльфа. — Прошу извинить нас за грубость нашего товарища.
— Доверяй и проверяй, — пробормотал Стоб.
— Ты прав, — согласился Партифуль. — Конечно же, Стоб, ты можешь провести время в ночном дозоре, вместе со мной. Я буду только рад, если ты составишь мне компанию.
Стоб промолчал, но по улыбке, заигравшей на удивлённом лице Партифуля, Плут понял, что какая-то фраза уже готова была сорваться у Стоба с языка.
— Ну, пошли, — позвал всех Партифуль. — Держитесь вместе. Это недалеко.
Проталкиваясь сквозь толпу, сгрудившуюся вокруг палаток, они наконец добрались до края площадки для отдыха. Там Партифуль показал им длинный навес с гамаками, качавшимися на перекладинах. Слева одна над другой сложенные штабелем громоздились походные кровати с соломенными тюфяками.
— Тебе гамак или кровать? — спросила Магда Плута.
— Конечно же, походную кровать, — ответил Плут. Он не отрываясь смотрел на чернильную небесную мглу с крапинками звёзд. — Я всю жизнь мечтал спать под открытым небом.
— Не упусти свой шанс, — вмешался Партифуль. — По правде говоря, вам всем давно пора устраиваться на ночлег. Уже скоро полночь, а завтра у вас трудный день.
Трое юных Библиотечных Рыцарей не нуждались в уговорах. Силы у них были на исходе после тяжёлого, длинного дня. Стоб, Магда и Плут стали укладываться спать, а Партифуль занял свой пост, встав, как часовой, у края своей походной кровати.
Плут почти провалился в сон, когда внезапно среди храпа и сопения других путешественников услышал чей-то голос.
— Во-ды! — задыхаясь, кричал кто-то. — Воды!
Плут медленно встал и, виляя в проходах между койками, добрался до края площадки. И там, прямо перед собой, он увидел две висящие в воздухе клетки. У мальчика кровь застыла в жилах. В первой находился побелевший от времени скелет. Одна костлявая рука была протянута сквозь прутья решётки, как бы прося подаяния, а оскалившийся череп с застывшей навечно ухмылкой упирался в железный обруч. На первый взгляд вторая клетка была пуста.
— Во-ды, — снова прохрипел чей-то голос, но намного тише, чем в первый раз. Плут осторожно подошёл к клеткам. Скелеты не разговаривают, значит. Он заглянул в тёмное нутро второй клетки и замер от изумления. В клетке кто-то был!
— Во-ды, — повторил пленник.
Плут торопливо отстегнул кожаную флягу, прикреплённую к поясу, и подал её пленнику. Но хотя мальчик старался изо всех сил, он не смог дотянуться до клетки.
— Возьмите, — сказал он. — Это вода.
— Вода? — переспросил пленник.
— Да. Я тут, прямо под вами.
На секунду стало тихо. Затем между прутьев просунулась чья-то огромная лапища и схватила флягу с водой.
— Пейте на здоровье, — произнёс Плут, наблюдая, как рука с зажатой в ней бутылью исчезает в темноте.
Затем до мальчика донёсся булькающий звук: пленник пил и пил, делая большие глотки. Пустая бутыль вылетела сквозь решётку и упала к ногам Плута. Мальчик нагнулся, чтобы подобрать её.
— Простите меня, — услышал он голос пленника над собой, всё ещё слабый, но уже не такой осипший. — Я просто умирал от жажды. — Рука заключённого показалась сквозь прутья ещё раз. — И если у вас есть хоть какая-нибудь еда…
Плут пошарил в карманах и нашёл там свёрток, который вручила ему Магда. Он даже не посмотрел, что там лежит. Мальчик протянул пакет, и пленник тотчас же схватил его. В воздухе раздалось голодное урчание и чавканье.
— Мм-м! Как вкусно! Хотя, пожалуй, чуть-чуть недосолено. — Пленник подмигнул Плуту. — Вы спасли мне жизнь, мой юный друг. — Кивком головы он указал на соседнюю клетку со скелетом: — Я не хочу кончить свои дни, как мой сосед.
Плут ощутил резкие нотки в его голосе. Перед ним был человек, привыкший отдавать приказы. Мальчик внимательнее вгляделся в тёмную клетку. За решёткой, скрытый глубокой тенью, нарушаемой лишь редкими отблесками фонарей, находился крупный, неповоротливый мужчина. Он был такого огромного роста, что ему приходилось чуть не пополам сгибаться в клетке. Одет он был в сюртук и обтягивающие бриджи, а на голове громоздилась потрёпанная треуголка. У него были тёмные вьющиеся волосы, кустистые брови и густая чёрная борода, в которую были вплетены (Плут содрогнулся, поняв, что это такое) черепа птицекрысов. Из-под шапки спутанных волос, напоминавших разорённое птичье гнездо, горели налитые кровью глаза.
Плута охватило волнение.
— Вы… Вы — воздушный пират? — запинаясь, спросил он.
В ответ прозвучал гортанный раскат хохота.
— Угу, мой мальчик. Был когда-то. И не просто воздушным пиратом, а капитаном небесного корабля. Ни больше ни меньше. — Он помолчал. — Но какое это теперь имеет значение? Никакого, с тех пор как Край заболел Каменной Болезнью.
— Капитан корабля! — с благоговением прошептал Плут, почувствовав, что всё его тело охватила сладкая дрожь. Как это, должно быть, здорово плыть на небесном корабле, когда солнце светит тебе прямо в глаза и ветер, ероша волосы, дует в лицо!
Поздно ночью, укрывшись в подвесных кабинках-читальнях Подземного Книгохранилища, он часто читал про великих путешественников, исследо вавших самые тёмные уголки Дремучих Лесов, про смертельные опасности, встречавшиеся на их пути, про полёты в небеса, про благородные кровопролитные войны, которые вели воздушные пираты с подлыми купцами Лиги, борясь за свободу торговли в открытом небе.
Плут помнил наизусть названия легендарных небесных кораблей, такие как «Громобой», «Повелитель Бурь», «Покоритель Ветров», «Танцующий-на-Краю» и «Большой Небесный Кит», а также имена знаменитых капитанов: Ледяной Лис, Ветряной Шакал, Облачный Волк, и, конечно, самое известное имя — великий капитан Прутик.
Плут пристально посмотрел на заключённого в клетку капитана. Неужели это прославленный капитан Прутик, чьё имя было у всех на устах? Как он мог превратиться в этого неповоротливого, заросшего волосами типа?
— Значит, вы — капитан…
— Капитан Гриф, — приглушённым голосом ответил воздушный пират. — По кличке Мёртвая Хватка. Но никому об этом не говори.
Плут, задумавшись, нахмурил брови. Капитан Гриф Мёртвая Хватка. Что-то знакомое было в этом сочетании слов.
Глаза капитана засветились радостью.
— Я вижу, ты вспомнил моё имя, — сказал он, не в силах сдержать гордость. Он перешёл на еле слышный шёпот. — Эти блохастые, заросшие перьями твари и понятия не имеют, какая добыча попалась к ним в сети. Если бы они знали, кто я, я бы не имел счастья разговаривать с тобой сейчас. — Капитан Гриф рассмеялся. — Если бы они поняли, что в их вонючей клетке заперт сам капитан Гриф, они бы давным-давно отправили меня в Восточный Посад и я бы со скоростью ветра очутился на Свалке Мертвецов. — Он повертел в руках черепа птицекрысов, вплетённых в его густую бороду. — Вместо этого они оставили меня гнить заживо к клетке, как обычного бандита с большой дороги.
— Я могу чем-нибудь помочь вам? — спросил Плут.
— Спасибо за предложение, мой юный друг, — ответил капитан. — Но если у тебя нет ключа, который носит при себе шрайка-охранница, я буду медленно погибать здесь, как рыба, выброшенная на песок. — Он погладил бороду. — Хотя, впрочем.
— Говорите, капитан, — произнёс Плут.
— Ты мог бы остаться и поболтать со мной немного. Я здесь уже трое суток, и ты первый, кто не испугался шраек и подошёл ко мне. — Он помолчал немного. — Может быть, твой ласковый голос — последнее, что я услышу в своей жизни.
— Конечно, — ответил Плут. — Вы окажете мне большую честь. — Мальчик скользнул в густую тень рядом с клеткой и присел на корточки. — Расскажите мне, как вы летали на воздушном корабле.
— Как я летал на воздушном корабле? — глубоко вздохнув, переспросил капитан Гриф. — Это самые невероятные приключения на всём белом свете. Ничто не может сравниться с чувствами, которые ты испытываешь, взмывая под облака и паря в поднебесье. Свежий ветер дует в лицо, корабль несётся на всех парусах, гнутся мачты, трещит обшивка корпуса, а летучий камень, чувствительный к любым колебаниям температуры, то поднимается, то опускается. Угол полёта, скорость и равновесие — в этом главное. — Он остановился. — Так было, пока летучие камни не заболели Каменной Болезнью. Вот и всё.
Плут взглянул на упавшего духом капитана воздушного корабля.
— Наступили ужасные времена, — продолжал капитан Гриф. — Конечно, все мы знали, что происходит с новой летучей скалой, на которой стоит Санктафракс: потеря летучести, постепенное разрушение. Но мы никак не связывали распад летучей скалы Санктафракса с состоянием наших бесценных летучих камней. Но скоро всё изменилось. Сначала стали прихо дить дурные вести: тяжёлые торговые суда один за другим падали на землю и разбивались. Затем пришёл черёд буксиров, купеческих кораблей, патрульных лодок. Лиги пришли в упадок, и постепенно небо над Нижним Городом опустело. Настали ужасные времена, мальчик. Ужасные.
Поначалу мы, воздушные пираты, обрадовались: ситуация играла нам на руку. Ночь за ночью мы совершали налёты на Дорогу через Великую Топь, прекрасно понимая, что никому не под силу преследовать нас. Более того, наши корабли стали единственным транспортным средством для спасающихся бегством жителей Нижнего Города, — он многозначительно потёр указательный и большой пальцы, — конечно, за определённую плату. — Капитан тяжело вздохнул. — И тогда произошло это.
Плут ждал, затаив дыхание. Капитан Гриф почесал бороду.
— Мы считали себя умными, — продолжал заключённый. — Мы думали, что нам удастся избежать заразы, если наши корабли будут держаться подальше от Нового Санктафракса. Но мы жестоко ошибались. Мы не знали, и никогда не узнаем, откуда берётся эта болезнь: переносится ли она по ветру или зарождается внутри самого камня. Шёл третий день четвёртого квартала, когда наш воздушный корабль, «Тучегон», самое прекрасное судно из всех известных мне двухпалубников, настоящий красавец, внезапно, как подстреленный птицекрыс, рухнул на землю в Дремучих Лесах и разбился на мелкие кусочки. Наконец и пас поразила Каменная Болезнь.
Что-то нужно было делать, если мы не хотели погибнуть один за другим. Нужно было собраться и обсудить наши планы на будущее. Я разослал гонцов — целую стаю птицекрысов — с известием, что сходка состоится в следующее полнолуние в местечке под названием Глухоманка. Именно там, у подножия нависших над бездной скал, на самом Краю, примостившись у отвесной стены, мы и решили провести собрание всего нашего воздушного флота.
— Армада Мертвецов! — выдохнул Плут.
— Значит, ты слыхал о ней?
— Конечно, — ответил мальчик. — Все о ней знают. — Плут не стал упоминать, что конкретно он знает об Армаде. Говорили, будто это было сборище вероотступников, раскольников, беглецов и прочих самых отъявленных негодяев с Великой Топи.
Капитан Гриф в задумчивости покачал головой.
— Ах, какая это была ночь! — пробормотал он. — Мы плыли по небу вместе в тот последний раз, от туманных Краевых Земель до безлюдных просторов Великой Топи. И там все как один спустились вниз. Испуганные появлением великанов, вокруг нас вились белые вороны, хлопая крыльями и надрывно крича. Мы сели на вязкую, топкую трясину. — Он помолчал. — Это было добрых тридцать пять лет тому назад, но я всё вижу как вчера.
Плут окинул взглядом бескрайние просторы Великой Топи.
— Как здесь уныло, — вздохнул он.
— Но мы пробрались через топь, — продолжал капитан Гриф. — Флот воздушных пиратов — это была неплохая команда, чтобы организовать поселение. А то, чего нам недоставало, мы могли пойти и взять. — Он ухмыльнулся, обнажив редкие зубы. — То налёты на Дорогу через Великую Топь, то стычки со шрайками. — Узник поцокал языком. — В те времена редко кто не слышал это имя: капитан Гриф Мёртвая Хватка.
— Капитан Железная Хватка! Вот что я пытался вспомнить… — вскричал Плут.
— Это мой отец, — тихо произнёс капитан. — Его хладнокровно казнили шрайки, кровожадные, мерзкие, хищные твари. О Небо, как бы мне хотелось свернуть шею каждой гадине!
— Значит, шрайки убили его. — пробормотал Плут.
— Да, парень, на этой гнусной Свалке Мертвецов, — отвечал узник. — И всё же он умер благородной смертью — он погиб, чтобы спасти жизнь другого.
— Правда?
Смахнув слезу, капитан Гриф кивнул:
— Ты, наверное, не слышал о нём. Его звали капитан Прутик, и шрайки хотели убить его.
— Конечно же, я слышал о нём! — воскликнул Плут. — Найдёныш, которого воспитали лесные тролли из Дремучих Лесов. А потом он стал самым знаменитым капитаном воздушного корабля! Кто не знает его имя?
— Ну, — промычал капитан Гриф, выпятив грудь, насколько ему позволяла это сделать тесная клетка, — возможно, не самым знамени тым. — Он помолчал немного. — Итак, капитан Прутик был приговорён к смерти за какое-то страшное преступление против шраек, и они собирались предать его ужасной казни: бросить на растерзание кровопийцам вжик-вжикам. Но тут вмешался мой отец и пожертвовал собой ради него.
— Он, наверное, был очень храбрым. — сказал Плут.
Капитан Гриф шмыгнул носом и снова смахнул слезу со щеки.
— Конечно. И благородным. — Капитал Гриф задумался на секунду. — Если бы хоть что-нибудь осталось от него, я бы смог его похоронить или взять себе что-нибудь на память. Но ты наверняка знаешь, кто такие вжик-вжики. Когда они закончили свою работу, от отца не осталось ни кусочка.
Плут сочувственно кивнул и уважительно помолчал немного, прежде чем задать мучивший его вопрос:
— А куда делся капитан Прутик? Что с ним сталось? Он с вами, в Армаде Мертвецов? Или…
— Или? — переспросил капитан Гриф.
— Правда то, что про него рассказывают? — продолжал Плут. — Что он был единственным, кто отказался бросить свой корабль и улетел на нем назад, в Дремучие Леса? И что он живёт там до сих пор в полном одиночестве, бродит туда-сюда все дни напролёт, а ночью спит в коконе, из которого вылупилась Птица-Помогарь?
— Он действительно улетел в Дремучие Леса, — сердито буркнул капитан Гриф. — Что до остального, то мне ничего не известно. Конечно, до меня доходили всякие россказни. Многие его видели. И даже слышали: кое-кто из очевидцев даже утверждал, что он по ночам распевает песни под луной. — Капитан пожал плечами. — Естественно, ко всем этим слухам нужно относиться с большим сомнением. — Внезапно он насторожился. — Шрайки! — тревожно прошептал он. — Тебе лучше исчезнуть.
— Шрайки! — подпрыгнул Плут. Он обернулся и увидел трёх безвкусно разукрашенных охранниц, которые медленным шагом двигались в их направлении. Плут, съёжившись, укрылся в тени.
Одна из них зловеще щёлкнула костоломом. Три пары жёлтых глаз пронзили темноту и, как показалось Плуту, уставились прямо на него.
— Недолго тебе жить осталось, болотное отродье, — ядовито ухмыльнулась шрайка, возглавлявшая группу. — Ну, где же твои дружки? — Откинув голову назад, она забулькала клокочущим злобным смехом.
Затем, повернувшись, как по команде, все трое поцокали назад через площадку.
— Уф! — выдохнул Плут. — А я уж подумал…
— Тебе повезло, — сказал Гриф Мёртвая Хватка. — Но тебе пора уходить. Спасибо за еду и питьё, — поблагодарил он. — И за то, что выслушал меня.
— Не за что, — ответил Плут. — Желаю удачи, — чувствуя себя неловко, прошептал он.
С тяжёлым сердцем Плут побрёл обратно к своей походной койке. Его последние слова казались ему самому издёвкой в такой ситуации. «Желаю удачи»! Ничего себе! О чём он только думал? Магда, повернувшись на другой бок, что-то тихо пробормотала во сне. Рядом с ней шумно храпел Стоб. Плут прижался щекой к мягкому соломенному матрасу и сразу же провалился в сон.