— Тот это не я, — засмеялся Уно. — Я его сестра-близнец. Капитан, мой дедушка, сердечно кланяется вам и посылает этот роман. Очень хороший.
— Да ну! — Паулина вытерла руки о передник и тут же у дверей принялась листать книгу.
Из кухни вдруг повалил дым.
— Тетя Паулина, у вас что-то горит. — Уно подергал пенсионерку за рукав.
— О господи, оладьи сгорели! — старуха проворно кинулась в кухню. — Заходи, детка, я тебя угощу.
Уно вошел в кухню. Паулина подала полную тарелку оладьев и пододвинула поближе к Уно баночку с вареньем из лесной земляники.
— Ешь, детка, сама собирала!
Пурвинь тоже принялась за еду.
— Ах, так ты говоришь, что дедушка прислал тебя, — набив до отказа рот, спрашивала она. — Это хорошо, что он не забывает старых друзей. Скажи ему, что я в ближайшее время сама зайду в гости. Может, чего выстирать надо или починить. У мужчин такие дела не очень-то идут, а мне разве трудно?
«И как только она не поперхнется?» — подумал Уно.
— Но вы все-таки ужасно похожи, — продолжала Паулина, оглядывая Уно. — Несколько дней тому назад ко мне заходил твой брат, ну до кончиков волос такой же как ты. Даже веснушки на том же месте. А куда же сейчас братик подевался?
— Уехал с мамулей в командировку. Дедушке с нами двумя не управиться.
— Это уж точно, — согласилась Паулина. — Надо было меня позвать, я бы подсобила.
— Тетенька, а вы в бога верите? — спросил Уно.
— А как же. Раньше не верила, а теперь брат Язеп с улицы Приежу раскрыл мне глаза. Каждую субботу собираемся мы у него на моление.
— А меня вы можете взять с собой? — попросил Уно.
— Конечно, детка, — тотчас же согласилась Паулина. — Бог радуется каждой приблудшей душе. Приходи завтра, примерно к пяти, вместе и пойдем.
— Только, пожалуйста, не говорите ничего моему дедушке, — попросил Уно, — иначе он меня не отпустит.
— Не скажу, не скажу, — пообещала Паулина, — будем обе молиться за его грешную плоть, чтобы не сгорела она в геенне огненной.
Уно простился, вышел из дома Пурвинь, одним махом перелетел через двор и кинулся бежать в сторону столовой.
— Ну и скачешь же ты, как жеребец! — недовольно ворчал Портос, складывая пустые бутылки из-под кефира. — Разве приличные девочки так себя ведут?
— Доброе утро, Портосик-Иваринь, — Уно сделал реверанс. — Я пришел сказал, что пока все в порядке. Завтра вечером мы обе с Пурвинь идем к брату Язепу, молиться. Ну, а как тут у вас?
— Пока никак. Дружинники задержали одного человека с американским комиксом, но он ни под каким видом не хочет признаваться, откуда раздобыл его.
— Ивар! — в дверях показалась Ингрида, — ты что это баклуши бьешь в рабочее время?
— Да-да, — проговорил Портос. — Кефир, девочка, есть в буфете и булочки тоже.
— Благодарю! — Уно вошел в столовую. — Мне, пожалуйста, две бутылки кефира и четыре булочки с собой.
Ингрида завернула булочки и дала сдачу.
— Благодарю, — Уно вежливо присел и вышел из столовой. «Удивительно знакомое лицо. Где-то я уже видела ее», — размышляла про себя Ингрида.
Глава 8. Ешка из Вентспилса
В субботу, после обеда, Уно тщательно разгладил платье.
— Просто непостижимо, кому только нужны все эти воланчики и кружавчики? Ни выстирать их как следует, ни выгладить, — сердился Уно.
Из соседней комнаты доносилось пение старого капитана. Он пел свои любимые песни, и это означало, что у старика превосходное настроение. Он только что пришел из бани и теперь листал новенький, только что полученный каталог цветов.
— Прошу чуточку внимания. — Уно повернулся, как балерина, на одной ноге. — Будьте любезны, уважаемый джентльмен, посмотрите, все ли в порядке? — Не вылезают ли из-под юбки трусы?
— И куда это вы так нарядились, мадемуазель? — спросил дед.
— Очень важная встреча, — объяснил Уно.
— На свидания тебе вроде бы еще рановато бегать, — проворчал дедушка.
— Не волнуйся, старый капитан, ничего со мной не случится. Часика через два вернусь.
Стукнула наружная дверь, с лестницы донесся быстрый топот, а затем все стихло.
— Странная нынче молодежь пошла, — покачал головой старик. — То штаны, то юбка, ничего не поймешь. — И он снова погрузился в свой каталог.
— Ну, как славно, детка, что ты пришла, — обрадовалась Паулина. — А я уж думала, этот нехристь, господи прости, не отпустит тебя. — Пурвинь нарядилась в черное платье, на плечах ее поблескивал шелковый зеленый платок. — Ну пошли. Пора уже.
Во дворе Атос и Арамис гоняли мяч. Увидев Уно в светло-голубом платье, они затряслись от смеха. Уно тайком показал им язык и чинно зашагал по улице рядом с Пурвинь.
Логово адвентистов располагалось в небольшом доме, со всех сторон огороженном крепким забором.
Верующих встречал сам хозяин — брат Язеп. Паулина дала ему несколько рублей и горстку мелочи.
— Пенсия-то у меня небольшая, — будто оправдывалась она.
— Не тужи, сестра Паулина, — сладким голосом успокаивал ее брат Язеп. — В день воскресения из мертвых тем, кто беден, воздастся сторицей.
В большой комнате брата Язепа на дощатых скамьях уже сидело около дюжины братьев и сестер. Это в основном были пожилые люди. В уголке, забравшись на низкую скамеечку, сидела на корточках Магдалена.
— Добрый день, Лена, — поздоровался Уно и уселся рядом.
— Ты и есть та самая новенькая? — Лена смотрела на него своими огромными глазами. Уно кивнул головой.
— Сестра Паулина уже рассказывала моей маме о тебе, — прошептала Лена.
Началась служба. Кто-то из братьев пришпилил к стене большие, яркие картины с надписями на английском языке. На одной из них вооруженные мужи кололи копьями в живот каких-то людей, срубали им головы мечами, а надписи гласили о том, что это пророк Илья расправляется со своими врагами. На другой картине было нарисовано глубокое ущелье, из которого поднимались языки пламени. Мужчины, женщины, дети с перекошенными от ужаса лицами падали в это ущелье.
— Перед вами Страшный суд, — сказал брат, пришпиливавший картины. — На такую смерть обречены все грешники, все неверующие. Долгие годы будут мучиться они в геенне огненной, покуда не сгорят дотла. А верующих уже сейчас ждут уставленные яствами столы в садах Эдема.
А потом брат Язеп прочел проповедь:
— Скоро огонь с престола господня падет на землю и кончатся времена милосердия. И каждая молитва должна будет пробиваться сквозь космическое пространство к небесному раю. Но бойтесь отягощать сердце свое излишней едой. Особенно пакостна свинина.
Долго говорил брат Язеп, предостерегая от грехов мирской жизни. А потом братья и сестры по вере запели:
Уно внимательно оглядел комнату. В одном углу стоял шкаф с резным верхом. Рядом с ним раскладушка. Ничего подозрительного.
продолжали братья и сестры свою неблагозвучную песню. В нестройном хоре ясно слышался голос Магдалены, чистый и звонкий, как у жаворонка.
«Совсем крохотная девчушка, а какой голос звонкий», — дивился про себя Уно.
Окна были закрыты. В комнате не хватало воздуха.
— Давай выйдем ненадолго, — предложил Уно.
— Нельзя, — прошептала Магдалена. — Отец будет ругаться.
Наконец служба окончилась. Сестры и братья стали прощаться. Некоторым хозяин дома вручал по небольшому сверточку и кое-что нашептывал при этом. Уно придвинулся поближе, но так ничего и не услышал.
Тут к девочкам подошла Паулина Пурвинь.
— Как чудесно, что вы уже познакомились, — одобрительно сказала она. — Ты, Магдалена, научила бы подружку свою нашим песням да и рассказала бы что-нибудь из святого писания.
— С удовольствием, сестра Паулина. Только вот отец с мамой не велят мне дружить с чужими.
— Ну об этом я уж позабочусь, — обещала Паулина. — Это очень хорошая девочка из приличного семейства.
«Все идет как по маслу», — радовался Уно про себя.
— Я завтра утром приду к тебе, можно?
— Не знаю, — смутилась Магдалена, — мне завтра с утра надо работать в саду.
— Это ничего, я тебе помогу, — пообещал Уно. — Вдвоем все быстро сделаем, а потом поиграем, да?
— Ну хорошо, — согласилась Магдалена. — Только приходи после завтрака. Отец с матерью будут на рынке, и нас никто не увидит.
В воскресенье утром мать разбудила Атоса, когда он досматривал свой самый прекрасный сон.
Вместе с другими мушкетерами Атос прилетел в космическом корабле на луну. Вокруг вздымались жуткие скалы, зияли бездонные пропасти. Небо было черным, как смола, и на нем блестели такие яркие звезды, что больно было смотреть на них. И в тот самый момент, когда Атос как раз сделал большой шаг, чтобы подняться на ближайшую скалу, кто-то потащил его назад. Он вскрикнул.
— Поднимайся! — мать дергала его за ноги. — К тебе пришла какая-то девочка, довольно странная.
— Девочка? — сонно спросил Атос. — Гони ее в шею, не знаю я никаких девочек.
— Я уже сказала ей, чтобы она пришла попозже, но она уверяет, что у нее неотложные дела.
Атос неохотно оделся и сошел вниз. На пороге стоял Уно в голубом капроновом платьице с красным бантом в волосах.
— Доброе утро, Атос, — как ни в чем не бывало Уно сделал реверанс. — Извини, что побеспокоил тебя. Я и не подозревал, что ты такая соня. Как бы нам поговорить с глазу на глаз?
— Пойдем наверх. — Не совсем любезно проговорил Атос. — Ну, что еще случилось?
— Фью! — присвистнул Уно. — Двор Вилцанов, как на ладони. — Я так и думал.
— Не тяни! — прервал его Атос.
— Вчера отец Язеп, то есть твой сосед Вилцан, осчастливил многих братьев и сестер небольшими сверточками, — рассказал Уно. — К сожалению, мне не удалось выяснить, что там внутри. Хорошо бы понаблюдать, кто к Вилцанам приходит. Неплохо было бы даже сфотографировать.
— Ол’райт, у моего предка есть телеобъектив, — согласился Атос.
— Иди сюда! — Уно позвал Атоса к окну.
В соседском дворе появилась Вилцане. В руках у нее были две тяжелые корзины. За нею показался Вилцан и вывез из сарайчика тележку, Потом они оба вынесли из теплицы несколько ящиков с помидорами.
Из сада вышла Магдалена с цветами в руках. Вилцане смочила под краном колонки большую тряпку и завернула в нее цветы. Когда тележка была полностью загружена, родители уехали.
— На рынок, спекулянты, — определил Атос.
— Ну, время не ждет, — попрощался Уно.
— Куда ты? — спросил Атос.
— К Магдалене. Мы договорились. А ты можешь заваливаться на другой бок и досматривать свои сны, — насмешливо добавил Уно.
У калитки сидел Динго. Уно смело шагнул вперед, наклонился и почесал собаку за лохматым ухом. Динго блаженно прикрыл глаза.
— Неужто тебе не страшно? — У Атоса от удивления глаза на лоб полезли.
— Чего же тут страшного? — рассмеялся Уно. — У меня все собаки друзья. Я немного понимаю по-собачьи. Твой пес мне только что сообщил, что ему надо срочно выйти во двор. До свиданья! — Уно сделал реверанс и открыл калитку.
— Какая странная девочка, — снова удивилась мать Атоса.
— Да какая же это де… — начал было Атос, но, спохватившись, внезапно замолчал. — Девчонка как девчонка, — произнес он и направился снова в свою комнату.
На улице Уно внимательно огляделся вокруг: нет, ни души не видно. Калитка Вилцановского двора была на запоре. Уно попытался перелезть, но верхний край забора был обтянут колючей проволокой. Уно отбросил эту идею и громко позвал Магдалену. Увидев долгожданную гостью, девочка покраснела от радости.
— Я уже думала, что ты меня обманешь, — сказал она и провела свою новую подругу в сад. Здесь в каждом уголке что-то цвело или росло. В самой большой теплице алели помидоры, в парнике за стеклами зрели огурцы. Тут же рядом пьяняще пахли сотни белых лилий.
— Какие красивые! — произнес Уно. — Можно я сорву одну?
— Что ты! — испугалась Магдалена. — Мама говорит, что за каждый цветок на базаре большие деньги платят, — девочка подошла к бадье, наполненной водой, зачерпнула полную лейку и начала поливать огурцы.
— А тебе не тяжело? — спросил Уно.
— Я уже большая, — серьезно пояснила девочка. — Иногда по вечерам, правда, ужасно болит спина и кружится голова. Но мама говорит, это оттого, что я быстро расту.
— А у тебя второй лейки нет? — спросил Уно.
— Рядом с бадьей, — сказала Магдалена.
Вдвоем работа пошла быстрее, однако через некоторое время Уно почувствовал, что с лейкой, наполненной водой, происходят чудеса — она становится все тяжелее и тяжелее. Уно зачерпывал только половину, но скоро и это перестало помогать.
— Устала? — сочувственно спросила Магдалена. — Осталось совсем немного, еще только лилии — и сад полит.
— Ну и житье у тебя, — вздохнул Уно и пощупал жесткие ладошки своей новой подружки. — И это каждый день такая адская работа?
— Отец говорит, что все в этом мире должны зарабатывать свой хлеб в поте лица, тогда в раю ты сможешь отсыпаться, сколько душа твоя пожелает, — совершенно серьезно пояснила Магдалена. — Бог так уж все устроил.
— И ты в это серьезно веришь?
Магдалена вздохнула.
— Учительница, правда, говорила, что никакого бога нет. Однажды она приходила к нам домой, хотела поговорить с мамой и папой, чтобы разрешили мне вступить в пионеры и по субботам не сидеть дома, а ходить в школу, как все. Но отец ни за что не согласился. А мне так хочется вместе со всеми быть.
— Знаешь, кто твой отец? — рассвирепел Уно. — Настоящий невежда и мракобес.
— Не говори так, — испугалась Магдалена. — В писании сказано: «Почитай отца и мать своих и да воздастся тебе на небесах и на земле».
В калитку кто-то постучал.
— Эй, есть кто-нибудь из взрослых? — спросил молодой человек в белой нейлоновой рубахе.
— Нет, — ответила Магдалена. — Папа и мама ушли.
— Передай отцу, что приходил Ешка из Вентспилса и сказал, что отец может забрать то, что заказывал. Запомнишь? — спросил молодой человек. — Повтори!
— Приходил Ешка из Вентспилса и сказал, что отец может забрать то, что заказывал, — слово в слово повторила Магдалена.
— Все правильно, леди. До свиданья! — И незнакомец медленно зашагал прочь.
— Мне тоже пора домой, дедушка ждет. — Уно вдруг заторопился. — Я приду завтра, ладно?
— Нет, завтра нельзя, — Магдалена покачала головой. — Завтра мама целый день будет дома.
— Ну тогда послезавтра, — не сдавался Уно.
— Хорошо, — согласилась Магдалена. — Около десяти. Мама уже уйдет на базар, и я буду дома совсем одна.
Белая нейлоновая рубашка тем временем мелькнула за утлом. Уно бросился за ней следом. Слежка не составляла особых трудностей. Беззаботно посвистывая, бородатый медленно шагал по пыльной улочке в сторону порта. По дороге он купил папиросы, газету «Спорт» и, наконец, завернул в столовую «Жирный кит». Уно, засунув в рот два пальца, пронзительно свистнул.
— Ивар, иди, наверное, кто-нибудь из твоих, — позвала Ингрида брата.
— Срочно надо выяснить, где этот бородатый тип остановился, — прошептал Уно Портосу. — У него какая-то посылка из Вентспилса отцу Язепу. — Понятно?