Сеппель мычал от боли как больной бык, 6aбушка горько плакала. Хотценплотц заметил, что у него начали трястись колени. Он плюхнулся в свое кресло, указал на сундук возле платяного шкафа и упавшим голосом проговорил:
— Вот там ты найдешь веревок сколько угодно. Я сделал себе небольшой запас для профессиональных нужд.
Касперль заглянул в сундук.
— Я думаю, что этого достаточно.
С помощью бабушки он усадил Сеппеля на табуретку. Затем принялся обвивать его тело длинной веревкой, ласково приговаривая:
— Сиди, пожалуйста, спокойно, Сеппель! Сейчас мы затянем тебе живот как можно крепче, чтобы гремучие грибы не смогли разорвать тебя изнутри. Ну как, тебе уже чуточку легче?
— О да, — простонал Сеппель. — Мне кажется, что боль постепенно отступает… Накрути-ка на меня еще одну веревку, Касперль!
Хотценплотц с изумлением и некоторым облегчением взирал, как с каждым новым витком, который Касперль накручивал вокруг тела Сеппеля, тому становилось немного легче — пока наконец, он не выпрямился на табуретке совершенно умиротворенный. С сияющим выражением лица он заявил:
— Все в порядке, Касперль! Боли в желудке ветром сдуло. Я думаю, что все уже позади…
Касперль похлопал его по плечу.
— Знаешь, нам здорово повезло. Еще шесть-семь минут, и все было бы напрасно…
Тыльной стороной руки бабушка утерла слезы радости, выступившие у нее на глазах, и воскликнула:
— Я даже передать тебе не могу, Сеппель, как я рада, что ты теперь вне опасности!
— А я? — вскричал разбойник Хотценплотц. — Обо мне здесь вообще никто не думает, а?
— О вас? — спросил Касперль. — Почему мы должны о вас думать?
— Потому что я тоже поел ядовитого грибного супа — да еще как поел! Вы хотите, чтобы я лопнул?
— Это было бы, пожалуй, лучшим выходом из положения, — проворчал Касперль. — Тогда вы, наконец оставили бы нас в покое… Как ты считаешь, бабушка?
Бабушка покачала головой, потом кротко и тихо сказала:
— Я думаю, что несмотря ни на что мы должны помочь ему — мы ведь, в конце концов, не настолько бесчеловечны.
Касперль медлил некоторое время.
Хотценплотц умолял его не терять ни минуты; он уже чувствовал, как внутренности его начинают трещать…
— Ну хорошо, — произнес наконец Касперль. — Скажите спасибо бабушке.
Хотценплотцу пришлось усесться поглубже в кресло и крепко прижать ладони к животу. Потом Касперль обмотал его первой веревкой.
— Сидите совершенно прямо и не шевелитесь! — сказал он. — И прежде всего не убирайте с живота ладоней! Вот так, славненько… Я думаю, мы с этим скоро покончим. Если вам будет слишком тесно, скажите мне…
— Нет, нет! — еле переводя дух, проговорил Хотценплотц. — Самое главное, чтобы меня не разорвало!
Касперль накрепко прикрутил ему руки к телу и тихонечко привязал его к креслу с подлокотниками. Он опутал его четырьмя крепкими веревками — так туго, что тот едва мог дышать.
— Теперь пошевелите руками!
— Не могу! — сказал Хотценплотц.
— Действительно не можете? — осведомился Касперль. — А если изо всех сил поднатутужитесь?
Хотценплотц закрыл глаза и сильно напрягся. Несмотря на это, пошевелить руками ему не удалось.
— Теперь все в порядке? — спросил он.
— Конечно, — ответил Касперль. — Теперь все в порядке — отныне нам нет никакой нужды разыгрывать комедию.
— Что — комедию?
Касперль сделал знак бабушке, бабушка развязала веревки вокруг живота Сеппеля.
— Ты замечательно сыграл свою роль, Сеппель! Если б я не знал, что никаких гремучих грибов в природе не существует, я, думаю, умер бы от страха.
Разбойника Хотценплотца осенило.
— Так вы меня, стало быть, надули? Меня не должно было разорвать? Даже без веревок? Ах вы, лгуны окаянные! Такого ужасу на меня нагнали своей дурацкой выдумкой, ни за что, ни про что!
Касперль и Сеппель ожидали, что Хотценплотца охватит приступ бешенства; вместо этого он разразился диким хохотом.
— Ха-ха-ха-ха-а! — грохотал он. — Здорово же вы, трое хитрюг, это проделали, очень здорово! Однако надеюсь, вы догадываетесь, что щ придется снова меня развязать?
— Этого вам придется ждать долго!
— Не скажите, не скажите! Или вы забыли, что ключ от оков на ваших ногах я спрятал в кармане жилета? А где тот находится? Как раз на месте, где теперь лежат мои ладони, xa-xa-xa-xа-а! Как же вы доберетесь до ключа, не развязав меня? Вы можете показать мне это? Перцовый пистолет, Касперль, тебе не пригодится, он, знаешь ли, не заряжен, ха-ха-ха-ха-а!
Касперля, Сеппеля и бабушку точно обухом по голове ударило. Хотценплотц, к сожалению, был прав. До чего ж глупо, что они заранее не подумали о ключе! Но ведь сразу обо всем не подумаешь.
— Я помру со смеху, если буду любоваться на ваши вытянутые физиономии! — громко гогота Хотценплотц. — Честное слово — на самом деле помру со смеху!
Потом внезапно набросился на них с гневным криком:
— Теперь развязывайте, растяпы несчастные, сколько мне еще ждать тут? Снимите с меня веревки, а там поглядим, что дальше, черт вас побери! |
Впрочем, вы арестованы!
А пока господин старший вахмистр полиции Алоиз Димпфельмозер не терял времени даром. Напутствуемый всевозможными добрыми пожеланиями вдовы Худобок, он взял Васьти на поводок и поспешил с ним в лес. У старого каменного креста Васьти взял след разбойника. Он и вправду оказался замечательной ищейкой. Уткнув морду в землю, он тащил за собой господина старшего вахмистра так неистово, что господин Димпфельмозер едва успевал переставлять ноги.
— Браво, Васьти! — с трудом переводя дыхание, говорил он. — Ты отлично делаешь свое дело. Если нам удастся схватить разбойника, будут тебе колбаски-молбаски!
— Гав! — ответил Васьти. — Гав-гав! (Этим он хотел сказать, что понял господина Димпфельмозера).
С этого момента он с удвоенным усердием принялся за работу. Он даже отказал себе в удовольствии задирать ногу под особо привлекательными деревьями.
«Сгораю от любопытства, куда он меня приведет…» — размышлял господин Димпфельмозер.
Разочарование его было безграничным, когда оказалось, что следы обрываются перед наглухо заколоченной разбойничьей пещерой. Тут наверняка было что-то неладно!
— Ты, должно быть, ошибся, Васьти, — проворчал он.
— Гау! — отозвался Васьти. — Гау-гау! (Этим он хотел сказать, что не ошибся.)
— Однако! — возразил ему господин Димпфельмозер. — Ты все же ошибся, и даже очень сильно. Похоже, колбаски-молбаски сегодня мимо прогуляски… Ну-ка, а это что такое?
Господин Димпфельмозер приложил ладонь к уху. Из разбойничьей пещеры доносился крик, он ясно это расслышал. Судя по голосу, это был Хотценплотц.
«Разрази меня гром! — подумал господин Димпфельмозер. — Пещера в соответствии с предписанием заколочена, и все же этот субъект находится внутри? Здесь что-то нечисто!»
Недолго думая, он сорвал доски со входа. Затем выхватил саблю, надвинул каску на лоб и ударом ноги распахнул дверь.
— Гаф-гаф! — залаял Васьти и, прежде чем господин Димпфельмозер успел помешать ему, ринулся мимо него в пещеру. Вслед за этим пещера огласилась воплями разбойника Хотценплотца: «Караул, караул!»
— О ужас! Уберите эту тварь — это же крокодил! На помощь, на помощь, это чудовище сожрет меня!
Господин Димпфельмозер знал, в чем заключалась его служба.
— Васьти! — крикнул он. — Нельзя нарушать закон, к ноге! Впрочем, вы арестованы, Хотценплотц! Только не делайте глупостей, выходите наружу!
— Я не могу, господин старший вахмистр…
— Это почему же вы не можете? Послушайте, я не советую вам шутить со мной!
Господин Димпфельмозер вошел в пещеру. Касперль, Сеппель и бабушка стояли рядом и в один голос прокричали:
— Вас нам само небо послало, господин старший вахмистр!
Димпфельмозер смущенно отмахнулся.
— Я снова немного припозднился, — вздохнул он. — Хотценплотц уже не может сопротивляться, мне нужно всего лишь задержать его — и готово! На это потребуется совсем немного времен: я считаю.
Касперль побряцал цепью.
— Вы что, не видите, что мы прикованы? Хотценплотц держит ключ в жилетном кармане, и мы никак не можем забрать его…
— Вот как? — воскликнул господин Димпфельмозер. — Ну, тогда мы, пожалуй, обратимся за поддержкой к доброму Васьти.
— Гув-гув! — пролаял Васьти и бросился на разбойника.
— Не надо! — взмолился Хотценплотц. — Уберите, пожалуйста, назад своего крокодила! Я сделаю все, что вы от меня потребуете, я буду вести себя смирно!
Теперь осталось самое простое — развязать его и забрать у него ключ. Касперль освободил от цепи бабушку, потом Сеппеля и наконец самого себя.
— Вот видите, вы совершенно не опоздали! — сказала бабушка господину Димпфельмозеру. — Мы должны сказать вам огромное спасибо.
— Не стоит благодарности! — скромно отказался господин Димпфельмозер. — Я только выполнял свой долг.
Но в глубине души этот славный человек сиял, словно пять раз начищенный медный котелок, в котором отражается яркое солнце.
Жаренные колбаски с квашенной капустой
Ближе к вечеру они благополучно возвратились в городок. Господин старший вахмистр полиции Алоиз Димпфельмозер со строго служебным выражением лица катил впереди на велосипеде. Бабушка восседала на багажнике сзади, радостно болтая свешенными в левую сторону ногами и приветлив махая людям на обочине дороги одной рукой, в время как в другой она держала длинную веревку к концу которой был крепко привязан разбойник Хотценплотц.
— Побыстрее, пожалуйста! Переставляйте ноги! Не с чего вам уставать!
Хотценплотц повесил голову. Нос его с каждой минутой становился все длиннее и длиннее, он скрежетал зубами от ярости.
— Надо же было такому со мной случиться! — рычал он. — Такому — со мной!
Касперль и Сеппель вышагивали в хвосте процессии. Они несли на себе украденный и ныне победоносно возвращенный обратно мундир господина Димпфельмозера. Сеппель гордо нахлобучил поверх своей тирольской шляпы полицейскую каску и взял саблю на плечо. На Касперле был накинут синий китель с серебряными пуговицами, который был ему слишком велик.
Жестяной бидон с деньгами для выкупа они несли по очереди. Сейчас он как раз был в руке у Сеппеля, а Касперль тем временем вел на привязи Васьти.
— Гав-гав! — лаял Васьти.
И горе, если Хотценплотц; слишком медленно отбегал от него! Он тут же безжалостно хватал его за икры.
Они доставили разбойника в полицейский участок. Хотценплотц был заперт в узкий шкафчик ля хранения метелок. Касперль, Сеппель и Васьти сторожили его; бабушка поспешила домой, чтобы приготовить ужин; а старший вахмистр Димпфельмозер вел служебный разговор по телефону с окружным городом.
— Так точно, господин инспектор, вы поняли совершенно правильно: речь идет о пресловутом разбойнике Хотценплотце… Где он у нас? Пока он стоит в шкафу для метелок. Да, он хорошо охраняется. Вы можете заехать за ним ко мне… Что, простите? Я сказал, заехать, господин инспектор, за-е-хать!
Около шести часов к полицейскому участку прикатила машина с семью тяжеловооруженными полицейскими, которые забрали с собой Хотценплотца в окружной город. Касперль, Сеппель, господин Димпфельмозер и Васьти смотрели вслед машине, пока она не исчезла за углом ратуши.
— Что с ним теперь будет? — поинтересовался Касперль.
Господин Димпфельмозер покрутил ус.
— Они посадят его в тюрьму и предадут суду.
— Гмм, — произнес Сеппель. — А если он снова сбежит оттуда?
— Исключается! — сказал господин Дш фельмозер. — Окружная тюрьма, в конце концов, не пожарное депо. Там ему даже вывих слепой кишки не поможет.
Он запер участок. Затем они все вместе отправились домой, где их уже дожидалась с ужином бабушка. Едва только они вошли, как тут же почувствовали, что домик благоухал неописуемо вкусным запахом.
— Бабушка! — удивился Касперль. — Разве сегодня не воскресенье? Почему ты вдруг жаришь колбаски?
— Ну конечно, — подмигивая, сказала 6aбушка. — Это ведь как посмотреть…
В гостиной уже был накрыт стол. Для господина старшего вахмистра стояла наготове кружка пива, а в углу печи мелкая тарелка для Васьти. Бабушка подала на стол квашеную капусту и жареные колбаски — пир начался.
— Ваше здоровье! — воскликнул господин Димпфельмозер и поднял кружку с пивом. — За всех, кто помог мне снова изловить разбойника Хотценплотца, — между прочим, и за госпожу Худобок тоже!
Бабушка согласно кивнула. У нее была мысль пригласить на сегодняшний вечер госпожу Худобок.
— Но как я могла известить ее об этом, когда он: а живет так далеко за городом? Мгновение спустя у входной двери раздался звонок. Касперль кинулся открывать — и не поверил своим глазам: в дом, колыхаясь, вступила госпожа Худобок!
— Вы?! — в изумлении спросила бабушка. — Как же вы узнали?…
— Что ж тут удивительного! — Госпожа Худобок защемила правым глазом монокль. — При моей-то профессии!
Васьти бурно приветствовал ее. Еще немного, и она бы упала от проявлений его шумного восторга.
— Хороший песик, славный песик! — Госпожа Худобок ласково потрепала его по морде. — Хозяйка гордится тобой!
— И с полным на то основанием! — подхватил господин старший вахмистр Димпфельмозер. — На всем белом свете нет полицейской собаки лучше, чем Васьти!
Госпожа Худобок растроганно вздохнула.
— И все же, — сказала она печально, — все что я хотела бы, чтобы он снова оказался таксой: совершенно обыкновенной маленькой таксочкой.
Касперль утешил ее и пообещал, что он что-нибудь придумает, чтобы снова вернуть Васьти его прежнее обличье.
— Уж как-нибудь это ведь можно сделать! — сказал он. — Ты мне поможешь, Сеппель?
— Ясное дело! — ответил Сеппель. — Завтра прямо с утра и начнем ломать над этим голову…
Это был чудесный и долгий вечер, о котором они потом еще не раз вспоминали.
Бабушка должна была во всех деталях рассказать вдове Худобок и господину Димпфельмозеру, как она была похищена на велосипеде Хотценплотцем, а господин Димпфельмозер при каждой подробности приветственно поднимал кружку и пил за ее здоровье!
— Выражаю вам свою признательность! — кричал он и снова и снова повторял: — Выражаю вам свою признательность!
Касперль и Сеппель заботились о том, чтобы в тарелке у Васьти все время было достаточно колбасок-молбасок.
Сами они уплетали жареные колбаски с квашеной капустой до тех пор, пока у них не разболелись животы, и были настолько счастливы, что не поменялись бы местом ни с одним человеком на свете — даже ценою вечной контрамарки на американские горки.