Так он стоял и думал, какой же он глупый и какая холодная ночь, и о Ренти, о его неразгибающейся ноге, и том что любимый старый Ренти к утру умрет. И он заплакал, и слезы замерзали, катясь по щекам.
Глава 3. ПАДАЮЩАЯ ЗВЕЗДА
Может, из-за слез, застилавших глаза и бегущих по лицу прямо в шарф, так что даже нос потек и пришлось вытирать его мокрой перчаткой, (а все знают, как это неудобно и каким жалким ты себя сразу ощущаешь, и кроме этого злосчастного чувства на Людо навалилось еще и бессилие от того, что он сделал что-то ужасное и теперь уже ничего не исправить), а может, еще почему, но, как бы то ни было, когда произошло нечто необычное, Людо заметил это не сразу. Вокруг сгущалась жестокая ночь, а он все стоял и оплакивал бедного старого Ренти и даже как-то странно радовался — хорошо, что он может вот так выплакаться, когда никто не видит и не подумает, какой он мягкотелый, — прямо плакса-вакса, как дразнились, когда еще я была маленькая. Так плакать, да еще из-за животного! Однажды он поймет, что никакой мягкотелости в этом нет — плакать горькими слезами от того, что поступил плохо, особенно с животным, которое и защитить-то себя не может. Так он стоял и плакал, а вокруг, по всей долине, простирались сплошные глубокие снега, над ними — леса, а над лесами — вершины гор, поблескивающие сквозь пургу, кружащуюся, как вихрь, и над всем — мерцающие звезды на черном-черном небе, роняющие на снежные просторы странный свет, похожий на потускневшее серебро. И вдруг Людо заметил, как где-то вдалеке, у подножия огромного утеса, которое они называли Jagersalp, то есть альпийское пастбище, так вот, у подножия огромного утеса он заметил, как что-то маленькое и черное медленно продвигается по снегу. Заметить такое можно было только чудом, ведь Людо только что вытер глаза противной мокрой перчаткой и уже собрался было поворотить к дому, как вдруг увидел маленькую движущуюся точку. Мы с тобой, наверное, решили бы, что это — просто маленькая движущаяся точка, но у Людо, привычного к огромным сверкающим горным пространствам, глаза были зоркие, как у птицы, а это, как ты понимаешь, лучшие глаза в мире. Поэтому он сразу увидел: точка имела форму лошади и двигалась, как лошадь, хоть и шла по грудь в снегу — очень тяжело и медленно. Слезы тут же высохли. Ты не поверишь: мгновение — и глаза уже смотрели ясно, да и горло прочистилось. Он сложил руки рупором и закричал йодлем, на манер альпийских горцев. Этот крик эхом проносится по альпийским просторам и звучит, как охотничий рог. Так он созывал летом коров на Альму, а сейчас крик ясно пронесся в ночи до Jagersalp и эхом вернулся назад к Людо. Ренти услышал и остановился. С такого расстояния даже Людо не мог различить, что произошло, но он был уверен, что старый мерин тоже остановился, поднял голову и оглянулся. И тут же снова опустил шею, всей тяжестью навалился на снег и с трудом стал продвигаться дальше от дома к Jagaersalp.
И тут случилось нечто. Сначала исчез Jagersalp, крутая гора над утесом стала дымиться, как костер, но это, конечно, был не костер. Людо знал, что это. Это была ужасная лавина, снежный обвал, несущийся с горных вершин стремительным потоком, сметающим все на своем пути: тысячи тонн снега, камней, скальных обломков. Где-то высоко, на вершине, над утесом Jagersalp, начал съезжать снег, соскальзывать под собственной тяжестью, и теперь его огромная масса неслась вниз, словно снежный ком, — быстрее-быстрее, к краю утеса, а за ним взмывало облако снега, похожее на белый дым. Лавина прошла как раз над снежным плато, к которому с трудом пробирался Ренти. Она уже достигла края Jagarsalp и стала опускаться вниз, как снежный дождь. И теперь Людо услышал ее, будто где-то вдалеке приглушенно прогремел гром. Утес взрывали тонны снега и, мгновенно растекаясь, сносили все на своем пути. Людо стоял и смотрел, а что ему еще оставалось делать. И когда лавина остановилась и снежный дым рассеялся, перед глазами снова предстала бесконечная снежная равнина, простирающаяся от подножия Jagersalp до долины, и там, где шел Ренти, теперь уже ничего не было.
Людо показалось, что его самого покрыли снегом, который теперь превратился в лед. Он не мог двинуться с места, все еще стоя, как вкопанный, уставившись туда, где минуту назад он видел Ренти. Тут опять произошло нечто удивительное. Упала звезда, с высокого-высокого зимнего неба. Огромная, сверкающая, прекрасная, она смотрелась так, будто сам Господь зажег ее, чтобы она светила вечно. За падающей звездой, как хвост воздушного змея, заструился изогнутый шлейф сверкающей звездной пыли. Сначала она падала медленно, потом все быстрее-быстрее и вдруг изогнулась, понеслась, как горящая стрела, и воткнулась прямо в снежную равнину за Jagersalp — как раз туда, где и стоял Ренти. Людо готов был в этом поклясться. А потом звездный хвост погас, ночь опять стала пустой, как прежде, и Людо вновь оказался один на горе за домом.
Глава 4. JAGERSALP
Не знаю, что это была за звезда, но, как только она упала, Людо совсем потерял голову. Почему он решил так поступить, один Бог ведает. Людо, наверное, и сам не догадывался, но неземной свет упавшей с неба звезды, как будто ослепил его сознание. И, сам того не понимая, Людо воткнул в снег палки и на всех парах помчался к тому месту, куда упала звезда. Он точно знал, куда идти. Если ты когда-нибудь видела падающую звезду, ты знаешь, насколько человек бывает уверен в том, куда именно она упала, и если она падает недалеко, что случается довольно редко, тебе кажется, ты мгновенно дойдешь до этого места и найдешь ее охлажденное съежившееся тело или огромную дыру там, где она вошла глубоко в землю. Однако Людо вряд ли стремился увидеть именно это. Он только знал — звезда упала, чтобы показать ему, куда он должен идти. И вот, он понесся все дальше и дальше, оставляя за собой огни деревни, пока они не исчезли совсем, и теперь уже ничего не было, кроме сверкающей тишины ночи и его торопливых шуршащих по снегу шагов. Над ним, заслоняя собой звездный свет, нависала тень Jagersalp. Людо засомневался, задумался — не сделал ли он какой глупости? И вдруг снежный наст резко ушел у него из-под ног, прямо под ним открылась трещина, и, прежде чем он успел понять, что произошло, он оступился и полетел вниз — вниз-вниз, к темному мягкому дну трещины. Он не знал, сколько он пролетел, но ему показалось — очень долго. Упал он, однако, на снег, мягкий снег, и совсем не ушибся. Несколько секунд он лежал бездыханно, потом сел и негнущимися от мороза пальцами ослабил шнурки на снегоступах. Темнота — хоть глаз выколи. До дна этой черной снежной ямы не доходил и звездный свет. Людо напряг зрение, но не увидел даже, где кончаются темные стены ямы и начинается темное небо. Да, глубокая трещина, а над ней нависала тень Jagersalp. И звезд вообще не видно — очень темно, холодно и одиноко. У Людо было время осознать, как глупо он поступил. И никакие они не волшебные, эти падающие звезды, и ничего они не означают. И что его понесло в самую темень? А вообще он стал припоминать, что слышал раньше о падающих звездах. Говорили, падающая звезда — это к смерти. Так что, если прелестная звезда что-то и означала, то только то, что бедный старый Ренти погиб под лавиной. И если сам Людо не сможет как-то согреться и продержаться, пока отец не придет домой и не увидит следы, ведущие к Jagersalp, может упасть еще одна звезда — за ним, потому что из снежной ямы ему никогда не выбраться, это он знал. Если он попытается влезть по стенке, мягкий снег обвалится и потянет за собой слой, покрывающий верхний склон, следы его заметутся, и отец даже не догадается, где его искать. Так он и сидел, держась за свои бесполезные снегостопы, и ему стало очень страшно. Холод все нарастал, у Людо начало ломить глаза, тело онемело, и вот, он закрыл глаза и откинулся на снежный бугорок, словно на мягкую подушку.
Вдруг прямо рядом с ним в темноте задвигался сугроб. Людо открыл глаза, вздрогнул, сел и отскочил в сторону. Сердце у него сильно забилось. Сугроб задрожал, поднялся с усилием, отряхнулся, с него посыпался снег, образуя вокруг маленькие сугробики, а то, что находилось под ним, встало на ноги. Людо не увидел ничего, но услышал, как кто-то раздул ноздри, тряхнул гривой и, со свистом махнув хвостом, шлепнул себя по бокам. Людо сразу же понял, кто это, — старый Ренти, погребенный под снегом на дне ямы, так же как и сам Людо, но еще живой. «Ой, Ренти»! — вскричал Людо, вскочил на ноги и обнял коня за шею, совсем забыв о том, что, когда ты находишься на дне трещины, нужно быть очень осторожным — не кричать и не делать резких движений, чтобы не пошла еще одна лавина. Именно это и произошло. Совершенно беззвучно, словно спустился холодный мягкий туман, стенки трещины начали оседать и посыпались душем, накрыв и мальчика, и лошадь, и все остальное. То есть, накрыв то место, где были лошадь и мальчик, потому что, не успели сорваться первые снежинки-предвестницы, как Ренти вместе с Людо, все еще крепко обнимающим за шею свою конягу и зарывшись лицом в его гриве, пошел вперед и потянул мальчика за собой, а яма, в которой они сидели, заполнилась снегом и исчезла. Перед ними черный, но все же слабо освещенный, будто сверху в него просачивался звездный свет, шел тоннель, под снегом. Ренти пустился рысью, словно знал дорогу, и Людо, прильнув к его гриве, побежал вместе с ним. Метров двадцать тоннель был прямым, как стрела. Они бежали, а за ними падал снег. Если мы доберемся до конца тоннеля, подумал Людо, мы доберемся до конца, конца чего? — до самого конца. Все происходило так быстро, что Людо даже не успел испугаться, а старый Ренти и вовсе не казался испуганным. Он вдруг негромко заржал, и от этого звука позади них тяжело рухнул снег. Впереди, мерцая в снегу, возвышалась незыблемая скала Jagersalp, а в ней, освещенная светом, ярким светом факелов, свечей и прыгающих огней открылась дверь.
Глава 5. ПЕЩЕРА
Дверь открылась в пещеру, но такой пещеры Людо еще никогда не видывал. Во-первых, она была огромна — каменный потолок взмывал вверх и где-то высоко над головой превращался в тень, а все стороны шли исчезающие в темноте штреки. А во-вторых, его поразило, как здесь светло и тепло. Промерзший до костей Людо мгновенно согрелся, будто с него стаял леденящий холод. Пальцы отошли, щеки засияли, и когда он взглянул на Ренти, то увидел, что шерсть коня высыхает и снова становится обычного каштанового цвета, а грива и хвост уже совсем не грязные, а наоборот — густые и шелковистые. Ренти был из породы хафлингеров — это такие выносливые красивые лошади каштанового цвета, а грива и хвост у них — будто из позолоченного серебра. Некоторые считают, что хафлингеры тянут колесницы самого Солнца. В яркий день и вправду в это поверишь. Людо, во всяком случае, верил. Тут Людо заметил, что в пещере полно людей. Мальчиков. Некоторые казались младше него, а другие — всех возрастов до шестнадцати лет и старше. И весьма странно одетые — в короткие туники из шкур и шерсти, покрашенные в унылые цвета, и только один-два обуты. Но бедными они не казались. По крайней мере, держались они не как бедные мальчики. Напротив, старшие мальчики вели себя гордо и высокомерно, и, когда они увидели, как Людо застенчиво ступает по огромному полу пещеры рядом с конем, трое старших мальчиков встали со своих мест у огня и приблизились. «Новичок»? — бросил самый высокий из них, будто Людо в этом виноват. Людо не знал, что ответить и лишь дотронулся до лба, как его учили делать с людьми более высокого происхождения, и не сказал ничего. По всей видимости, он поступил правильно, потому что юноша, кажется, немного смягчился. Потом вдруг спросил резко:
— Откуда ты пришел? Ведь эта дорога закрыта.
— А я только ее и увидел, — ответил озадаченный Людо. — Где мы находимся? Я не знал, что здесь есть пещера.
— Откуда тебе знать, — отрезал мальчик и поднял голову так, что Людо почувствовал себя самым бедным и обтрепанным на свете. — Мы не всем даем разглядеть этот путь, но вот ты здесь. Поэтому, я полагаю, тебя приняли, и нам придется с этим примириться. Какое у тебя королевство?
— Да как вам сказать? Вообще-то… Бавария, — ответил удивленный Людо.
— Что? Не слыхал такого. Должно быть маленькое глухое королевство, где одни скалы да козы пасутся.
— Не дразни его, — обрезал его другой мальчик, сидящий по ту сторону очага. Раз уж Стрелец за ним послал, значит он чего-то да стоит, хоть по нему и не скажешь. Ну, ничего, скоро он обтешется.
Людо было не очень-то по душе все это слушать, но, по крайней мере, второй голос звучал добрее, и он ответил застенчиво:
— Простите, если я попал не туда, сэр, но…
— Не называй меня сэром, — нетерпеливо отрезал первый юноша. Сэром можно называть только Стрельца. И выстави свою лошадь наружу, пока она тебе не понадобится.
— Если это, конечно, можно назвать лошадью, — кинул что-то из темноты, и некоторые мальчики фыркнули. — За что тебя папаша наградил такой конягой? Что, собаки не захотели ее задрать?
Так, хотя Людо любил Ренти и часто говаривал, что старый конь понимает каждое слово, на самом деле он знал, что животные не слушают разговоры людей, хотя бы потому, что они не кажутся им слишком интересными, но насмешки мальчиков настолько приближались к истине, что больно задевали. А старому Ренти пришлось нелегко, он очень устал, по нему было видно. Он стоял, опустив голову, уши у него повисли, поэтому Людо забыл, что он всего лишь — сын простого крестьянина, а перед ним, по всей видимости, — молодая знать, отдыхающая после охоты или чего-то в таком духе. Он покраснел до корней волос и запальчиво ответил:
— Это — прекрасная лошадь, и в Баварии нет породы лучше хафлингеров, и если бы вы сделались такими же старыми и оказались бы под лавиной снега семи метров глубиной, вы бы тоже выглядели жалкими, осмелюсь сказать.
На это Людо получил ответ, которого совсем не ожидал. Высокий юноша по имени Ясон вдруг нахмурился и уставился на него сверху вниз.
— Снега? Да ты знаешь о том, что этой зимой здесь еще не выпадал снег? Что это за история?
И все остальные, словно эхом, откликнулись:
— Что за истории он нам рассказывает? Да он просто лжец. Кто он такой?
Все они поднялись со своих мест вокруг огня и сгрудились перед Людо. Вид у них был отнюдь недружелюбный. Теперь Людо увидел, что некоторые мальчики вооружены: за поясом у них торчали кинжалы и кое-кто держал в руках стрелы. Вдруг раздался приятный голос:
— Ну-ну, потише, ребята, дайте ему шанс.
Людо увидел: это сказал мальчик лет четырнадцати с квадратным коричневым лицом и сильными на вид плечами. Всю его одежду составляла лишь шотландская юбка из золотого меха, заляпанного чем-то черным и стянутого позолоченным ремнем, а за ним воткнут длинный нож. Он вышел вперед, и другие уступили ему дорогу, даже старшие мальчики. Он встал прямо перед Людо и заткнул за пояс большие пальцы рук.
— Так, ну давай начнем сначала. Вообще-то Он нам сообщает обо всех новичках, но о тебе не сказал ни слова. Говоришь, ты из Бавариии. Никто из нас о ней не слышал, но это ничего не значит. Здесь в горах — масса мелких королевств. Но послушай, я дам тебе возможность высказаться. Ты говоришь о снеге, хотя мы уверены, что с прошлой весны не упало и снежинки, но думаю, ты не врешь. Когда ты вошел, на шкуре твоей лошади действительно был снег.
Он помедлил. Огонь трещал, как шелестящая бумага. Кто-то громко поддержал:
— Это — правда, я сам видел.
И кто-то другой сказал:
— Тише! Пусть Пелей решает.
— Итак, где же находится твое королевство? — продолжал мальчик, которого звали Пелей? — И какой дорогой ты пришел?
— Пожалуйста, сэр, — ответил Людо, воспитанный в духе уважения к людям, изъясняющимся в такой манере, как этот мальчик, как бы молоды они ни были. — Пожалуйста, сэр, — она лежит вон там, за Jagersalp, и простирается дальше, но сам я никогда там не был. А вошел я через эту дверь.
И он показал рукой туда, откуда тянулся снежный тоннель. Но тоннеля не оказалось. В отсветах огня Людо увидел лишь возвышающиеся над ним стены пещеры — сплошную толщу скал, и никаких признаков двери, через которую он вошел.
— Но она там была! — в испуге крикнул он. — Ренти попал в лавину. Я побежал за ним и тоже провалился. И мы нашли тоннель под снегом и увидели открытую дверь, и мы вошли и…
Его голос растворился в гулкости пещеры. Лицо Пелея ожесточилось, словно окаменело, а Ясон медленно потянулся к луку, стоявшему прислоненным к стене. Другие мальчики полукругом сомкнулись пред ним и угрожающее выражение их лиц не вызывало сомнений.
— Шпион, вот кто это. Кто-нибудь слышал о месте с таким варварским названием? И еще он сказал, что это — большая страна и простирается через все горы. Но мы-то знаем, что нет даже долины с таким названием — скачи хоть целую неделю, не найдешь. Да, но, может быть, он пришел издалека. Посмотрите на его лошадь, она хромает. Не глупи! Ты что, не видишь: он не такой, как мы. Это что, сын короля? И мы прекрасно знаем — он не мог войти через ту дверь. Но если Стрелец послал за ним…
— Да вы посмотрите на его лицо, — сказал Ясон. — Он и не слыхивал о Стрельце. Наемный шпион. Так с ним и нужно обращаться. Вот вам мое слово, а Стрельца нужно избавить от этих хлопот.
Они начали надвигаться на него, и Людо отступил на шаг назад. Потом сделал еще шаг назад. Они cтояли перед ним сплошной стеной: враждебные взгляды и угрюмые лица. Там и сям поблескивал нож. Он еще попятился, понял, что дальше уже ступать некуда, и остановился. От отчаяния он обратился к Пелею, который, как ему казалось, был лидером:
— Простите, но ведь я никогда не говорил, что я сын — короля, но я и не шпион, совсем нет. Я сказал правду: я пошел искать своего коня, и мы оба погибли бы, если бы не открылся этот путь в пещеру. Я не знаю, кто вы и кто этот Стрелец, и что это за место, я только хочу выйти отсюда и снова попасть домой.