— Это еще что?
Сражение вмиг прекратилось, все его участники замерли с поднятыми кулаками и сумками. На тротуаре стоял высокий курчавый парень и улыбался. Гера, как взглянул на него, так сразу узнал: Семен Кипреев! Знаменитый в их школе девятиклассник, капитан туристской школьной команды, «чемпион среди туристов», так его называют. Гера часто видел его на своей улице, потому что живут они близко друг от друга. И как же мечтал Герка Гусельников познакомиться с этим Семеном! Даже ходил нарочно мимо его дома. Только Семен Кипреев не обращал внимания на какого-то пятиклашку.
А сейчас около него была… Гутька Коноплева. Та самая тихоня с рыжими ресницами, которую никто в пятом «А» не замечает. Но именно она, оказывается, уже знакома с Кипреем! И разглядывала Геру удивленными глазами, будто впервые его увидела.
Райка и Файка, конечно, обрадовались старшекласснику и подняли неимоверный гвалт, удерживая Гусельникова за курточку, будто в плен забрали.
— Все ясно, — сказал он и положил на Герино плечо руку. Девочки вмиг отстранились — поближе к Гуте. — Значит, договорились с тобой, — сказал Семен Кипреев Коноплевой. — Завтра принесу.
Гутька сказала чуть слышно: «Хорошо», и девочки пошли все вместе.
А Гера остался с Семеном. Не произнеся больше ни слова, Кипреев продолжал улыбаться. Гера попытался сбросить его тяжелую руку, но пальцы Семена сжались еще крепче.
Так-так-так… Что же он теперь сделает? Побьет? Не очень-то. Кругом народ. Стоит закричать, и длинноногому обидчику самому достанется: не приставай к маленьким. Но бить, как видно, Семен не собирался. Только улыбался ехидно. И, не отпуская Геру, молча двинулся по улице. Под мышкой — портфель с блестящими застежками-молниями. Остроносые ботинки начищены. Туристский значок блестит. Порядочный франт, должно быть. Или — как говорит Толстый Макс: пижон. Семен — пижон. В рифму.
Гера невольно улыбнулся.
— Радуешься? — мгновенно отметил Семен. — Правильно.
— Что — правильно? — не понял Гера.
— Так ловко ты с ними разделался. Это, брат, не фунт изюму: один на двоих. А с тремя справишься?
«Издевается», — подумал Гера.
Семен остановился — дошли до его дома. Крошечный домишко под черепичной крышей выглядывал из-за густых алычовых веток. Гере дальше шагать — до угловой пятиэтажки.
— Ну что ж, — вздохнул Семен, словно ему было жаль расставаться, — топай. Только зря ты, — добавил он, глядя в упор большими серыми глазами. — Ребят не можешь лупить, так на девчонках вымещаешь, да? — И, сняв с плеча руку, повернулся к своей калитке.
А Гера так и пристыл к тротуару. Глядел в спину Кипреева и не двигался. Попал-таки этот турист-чемпион в точку, попал! Так же оно и есть: боится Гусельников лезть к мальчишкам. Кулек-Малек больше всех виноват — навязался со своими тапочками. Или Толстый Макс — «бряк, бряк»! Но ни того ни другого Герка не тронул, а нашел на ком вымещать — Муврикова, видите ли, во всем виновата. Эх, Гусь, Гусь!
— Что с тобой? — забеспокоилась мама, едва сын переступил порог. — Заболел? — Она потрогала лоб, пробормотала: «Жар!» — и побежала в комнату за градусником, цокая по паркету каблуками. Она всегда ходит в туфлях на высоких каблуках. Даже дома.
Градусник, конечно, показал нормальную температуру. Мама успокоилась и ушла в кухню, где у нее что-то фыркало на сковороде. Гера уткнулся носом в аквариум с золотыми рыбками. Температуры у него не было, но уши горели. Будто Семен их надрал. Да уж лучше бы и вправду надрал!
«Как тебе не стыдно», — такие слова Гера часто слышал и от учительницы, и дома, и от девчонок. Да и кто из мальчишек не слышит их, скажите по совести? В конце концов привыкаешь к ним, как к чириканью воробьев над дверями балкона.
А вот сейчас длинноногий Семен не сказал этих слов. Но Гере было по-настоящему стыдно. Со стороны посмотреть: такой симпатичный мальчик — в аккуратной курточке, учится на четверки, папа с мамой хвалят, и серию ЖЗЛ чуть не всю прочитал… А сам? Мало того что слабак, еще и трус! На девчонках вымещает!
— Нет, с тобой все-таки что-то случилось, — опять встревоженно сказала мама, появляясь в дверях.
— Да ничего. Ну… есть хочу!
Маму этим только и отвлекать — сразу засуетилась, усадила за стол на кухне, стала угощать оладушками со сметаной. Давясь оладьями (есть-то вовсе не хотелось!), Гера все же был доволен — мама больше ни о чем не расспрашивала. Ну а с Семеном… Конечно, не о таком знакомстве со знаменитым туристом мечтал Герка. Но что поделаешь? Можно с ним совсем больше не встречаться. На улице обходить стороной, а в школе их классы на разных этажах. Да и какое дело девятикласснику до Гусельникова из пятого «А»? Ну, поймал один раз — и все! Не каждый же день Гера дерется с девчонками.
Так сам себя уговаривал Гера Гусельников, и вроде бы легче стало у него на душе. Да только не знал он, что эта случайная встреча с Семеном повлияет теперь на дальнейшие события в его жизни.
И сказалось это уже через несколько дней, когда пятый «А», а вернее — будущий туристский отряд со звучным именем «Вперед!», утверждал свой походный маршрут.
«Куда пойдем? Зачем пойдем?»
— Ребята, — сказала Муврикова, стоя за преподавательским столиком, — сейчас мы решим, куда пойдем в поход. Слово предоставляется вожатой Альбине.
Рая села, а вожатая Альбина, наоборот, встала.
Альбина — тоже ученица, из девятого класса. Она с длинными косами и строгая. Все время покрикивает, хочет казаться взрослой. Девочки ее слушаются, а мальчишки — не очень. Она сердится и зовет на помощь Лидию Егоровну. Лидия Егоровна и сейчас в классе — сидит за последней партой, но в разговор не вмешивается, слушает, как идет совет юных путешественников.
«Совет юных путешественников»! — такое название придумал Кулек-Малек. Швидько возражал, он заявил, что сокращенно получается «СЮП», вроде какой-то «СУП». Но Муврикова сказала, не обязательно все сокращать, можно просто говорить: совет юных путешественников.
Так вот, Альбина встала и начала объяснять, что туристский отряд должен пройти по дорогам славы отцов и дедов, а поэтому есть предложение двигаться через горы к морю по такой дороге, чтобы зайти в село Красногорийское, где жил и учился в школе Герой Советского Союза Андрей Гузан. Правда, Андрей Гузан воевал не на Кавказе, он совершил свой подвиг под Ленинградом. Но он наш земляк.
— Сейчас Кульков покажет наш маршрут, — сказала вожатая.
Кулек-Малек вышел к доске и повесил большой лист, на котором была начерчена карта-схема туристского маршрута. Кружок сверху — город, в котором они живут. Вниз от этого кружка протянута красная пунктирная линия. Она приводит к морю, которое раскрашено внизу синей краской. А на пунктирной линии нанизаны кружочки поменьше — это разные селения, которые встретятся на пути. Около кружочков надписи. Разобрать их с мест ребята не могли. Серега, который сам чертил схему, прочитал: «Чистый Ключ», «Великолепное». «Красногорийское», «Принависла». Горная тропа вела через Хазаровский перевал. А в самом низу, на берегу моря — Новоматвеевка.
— Вот так и пойдем, — сказал Серега.
Альбина добавила:
— Пешком идти семьдесят километров.
— Ого! — воскликнул Толстый Макс. — Ноги оттопаешь.
— Если страшно, можешь не ходить, — оборвала его Муврикова.
— Ладно уж, — буркнул Швидько, — сказать нельзя.
Альбина спросила:
— Все согласны?
И тогда Гера крикнул:
— Нет! Я не согласен.
Он все время ждал удобного случая, чтобы предложить свой маршрут. Сделалось тихо. Вожатая спросила:
— Почему же ты не согласен?
Гера встал:
— А потому, что я предлагаю идти через хутор Алюк.
— Какой еще хутор? — удивилась Альбина. Все посмотрели на Геру тоже удивленно.
— Хутор Алюк, — повторил он. — Это хутор, в котором были красно-зеленые в гражданскую войну. И там жил Степан Бондарь. Про него в записке сказано.
— В какой записке? — спросила Альбина уже нетерпеливо, и в глазах ее мелькнула усмешка. Должно быть, Гусельников казался ей сейчас просто забавным путаником.
— В партизанской, — опять повторил Гера. — Которая выставлена в музее, в зале, где гражданская война.
— Да что ты про гражданскую! — воскликнула Муврикова. — Мы же все решили про Андрея Гузана выяснить.
— А если я хочу про Степана Бондаря? — упрямо сказал Гера.
— Нет, это просто глупость! — рассердилась Муврикова. — Герой Советского Союза и какой-то Бондарь.
— А вдруг он тоже герой? — спросил из угла Максим Дроздик.
— Да кто он такой, кто, этот Бондарь? — всполошилась Файка Абрикосова.
— Тише! — застучала карандашом по столу вожатая. — В конце концов, говорите по очереди. Ну, что ты хочешь сказать, Коноплева?
Все снова притихли, потому что Гутя Коноплева встала и начала едва слышно:
— Я не понимаю, из-за чего спорят. Герой или не герой? На любой туристской тропе, где и никакого героя нет, все равно интересно.
— Да что она говорит! — всплеснула руками Муврикова. — По-твоему, выходит, вообще неважно, куда пойдем и зачем пойдем? Без всякой цели топать?
— Почему без цели? — ответила Гутя. — Природу изучать. Лес и горы. Разве это не цель? Зачем же у нас тогда Кульков геолог, а я ботаник?
— Мы героям не помеха, — солидно изрек Серега. — И я хоть геолог, а про Андрея Гузана хочу знать все подробности.
— А я про Степана Бондаря! — вскинул руку Швидько, будто проголосовал. Он засмеялся при этом, и стало неясно — или он в самом деле загорелся желанием, как Гера, раскрыть тайну партизанской записки, или просто озорничает.
Как бы там ни было — все опять зашумели, и никто не соглашался с Коноплевой. Гера тоже считал, что с природой она подзагнула. Без героев нельзя. Вопрос лишь о том, кого выбрать. И он вытянул вверх обе руки, чтобы еще раз объяснить свое предложение.
Но Муврикова, пошептавшись с вожатой, сказала:
— Хватит! Сейчас постановим: кто за то, чтобы идти в поход по данному маршруту?
— Подожди, Рая. — С последней парты поднялась Лидия Егоровна. — Все-таки разберемся с Гериным предложением. Он кто же такой, этот Степан Бондарь? — Учительница вышла на середину класса, и Гера понял, что она ждет от него ответа.
— Бондарь — партизан. Он знал, где спрятано.
— Что спрятано?
— Не знаю. Так сказано в записке.
— А кто записку писал?
— Не знаю.
— А что за хутор, в который ты советуешь идти?
— Алюк.
— Он где находится?
— Не знаю.
Муврикова засмеялась:
— Да он сам ничего не знает! И потом — что мы время зря теряем? Гусельников и в поход-то не собирается.
— Как не собирается? — удивилась Лидия Егоровна.
Конечно, Серега Кульков, как главный ответственный за подготовку к походу, мог бы сейчас поддержать Геру. Но он не умел врать.
— Верно, — сказал он тихо. — Гусельников с нами не собирается.
— Да пойду я, пойду теперь! — закричал Гера в отчаянье.
Но тут его прервала вожатая.
— А теперь еще мы и сами посмотрим — брать тебя или не брать, — сказала она. — В поход-то пойдут самые достойные, так, Лидия Егоровна? А можно ли назвать достойным того, кто на улице избивает девочек?
Вот это — удар! Удар под ложечку! Этого Герка не ожидал.
— Что ты говоришь? — изумилась учительница. — Да неужели Гера Гусельников…
— Да, да! — затрясла головой Альбина. — Именно Гусельников.
— Как же так, Гера? — Лидия Егоровна подошла ближе. — Ничего не понимаю…
А Гера только опустил голову. Не будешь же все при всех объяснять! И пока он молчал, Муврикова сказала:
— Значит, решаем про маршрут-то! — И первая подняла руку.
Все проголосовали за маршрут, схему которого Кулек-Малек повесил на доске. Только, видно, Сереге стало жалко Геру и он сказал:
— А пусть Гусельников тоже с нами идет.
Вожатая пожала плечами:
— Это будет зависеть от него. Надеюсь, он не станет больше воевать с девочками.
Вот ехидина! Мало того что провалила Геркино предложение, так еще лишний раз подковыривает!
Но не больно-то ему теперь и нужен поход! Век не собирался и еще сто лет не пойдет!
Узел затягивается
Так и полетела кувырком замечательная идея.
А спрашивается: почему?
Напал на девчонок.
А почему?
Смеялись на физкультуре.
А почему смеялись?
Да очень уж весело Гусельников плюхнулся со снарядов.
Значит, не на кого и пенять, да?
Так раздумывал Гера, уже не слушая, о чем говорят на совете юных путешественников. Но тут его поразила мысль: а откуда вожатая Альбина узнала? Ну, про него и про девчонок? Ведь если б не это ее неожиданное заявление, ребята еще могли бы принять его предложение! Значит, тот, кто выдал его вожатой, и есть самый главнейший Геркин враг.
Да, конечно, с походом все покончено, и пускай топают, куда хотят. Но остается вопрос: кто его выдал? Девчонки?
Едва кончился совет юных путешественников, Гера подлетел к Абрикосовой. Он ткнул ее указательным пальцем в грудь — словно приставил пистолет, — и потребовал:
— Сознавайся! Ты сказала?
Файка испуганно затрясла лохматой головой:
— Не я, не я.
— А кто? — Он опять грозно ткнул пальцем. — Райка?
— И не она. Не мы.
— Кто же?
— Не знаю.
— Смотри! — На всякий случай Герка ткнул «пистолетом» третий раз и помчался за Гутей: он видел, как она только что вышла из класса.
Он выскочил в коридор на третьей скорости, думая, что придется догонять Гутьку у лестницы, но за дверью налетел на нее, чуть не сбил с ног. Она сама ждала его.
— Гера, — начала она, — скажи, а где эта записка в музее лежит?
— Брось заговаривать зубы! — выкрикнул он. — Лучше сознавайся: ты выдала меня вожатой?
У нее сделались большие глаза:
— Ты что?
— Значит, не ты? — Он посмотрел на нее в упор. — Ну, хорошо. — Почему-то он ей поверил.
Но кто же? Он побежал прочь. На улице у школы ждал Швидько.
— Хи-хи, — тоненько засмеялся он. — А ловко ты вчера девчонок.
Гера насторожился:
— Откуда знаешь, ловко или неловко?
— Так вожатая же сказала.
— Ах да! — Герка вздохнул. — Но вот кто ей сказал, кто?
Швидько помолчал.
— А ты на кого думаешь?
— Думал на девчонок.
— Они и есть! — подхватил Швидько. — Точненько, они, кто же еще.
— А вот и не они!
Швидько опять помолчал.
— А кто еще тебя видел? Видел кто-нибудь, как ты налетел с портфелем?
Гера опять насторожился. Уж очень Толстый Макс точно все представляет: «налетел с портфелем», «ловко»…
— Может, ты и видел? — прищурился Гера одним глазом, как Кулек-Малек.
— Да я разве там был? — заволновался Швидько. — Я же там не был. Ты меня видел?
Что верно, то верно — Толстого Макса Гера не видел.
— Но кто же, кто? — недоумевал Гера. И в этот миг увидел Семена.
А рядом с ним шла вожатая… Они шли медленно, можно сказать, прогуливались. Семен что-то рассказывал, вожатая смеялась. И как только Герка взглянул на Семена, у него так и стрельнуло в самое сердце: «Он!»
Швидько удивился:
— Что — он? — Но тоже сообразил: — А-а-а, точненько, он и есть, кто же еще!
— Ну, все! — сказал Гера зловещим тоном, не спуская глаз со школьной знаменитости. Он еще не знал, что сделает, но захотелось сделать такое, чтобы надолго помнилось этому жалобщику. А то поймал, выстыдил да еще и выдал! И с таким человеком Герман Гусельников мечтал когда-то познакомиться! Позор! Вот тебе и турист-чемпион!
— А ты гляди-ка, как идут-то! — зашептал Макс, хихикая. — Любезничают. Жених и невеста из кислого теста. — Он вынул из кармана кусочек мела и подбросил на ладони. — Слушай, а давай распишем про них… Дескать, Семка плюс Альбинка, а?
Гера поморщился. Придумать бы что-нибудь похлеще. Но похлеще пока ничего не придумывалось, и, схватив подброшенный Толстым Максом мел, Гера побежал… Макс кинулся следом.
Через пять минут оба они были у цели — домишко под черепичной крышей, в алычовых зарослях… Прохожих поблизости нет. Кто-то шел на другом углу, совсем невидимый за деревьями. И Гера подпрыгнул к Семеновой калитке.