Несколько рейсов к месту высадки десанта сделал и бронекатер № 321, на котором служил Игорь Пахомов.
— 338-й бронекатер не вернулся на базу, — сообщил командир. — Идем к нему на помощь.
Все заняли свои боевые места: командир, сигнальщик л рулевой — в боевой рубке, радист — в радиорубке, комендор и заряжающий — в орудийной башне, пулеметчик — у крупнокалиберного пулемета, мотористы — в машинном отделении... Юнге хотелось быть вместе со всеми, но приказ о приготовлении пищи не был отменен, и он... экономно, тонкими ленточками чистил картофелины. Сколько прошло времени, Игорь не заметил — часов, как и у большинства других матросов, у него не было. Но вот досада — картошки не хватило! А мешок с ней остался на корме.
Катер шел ровно. Ни взрывов, ни выстрелов снаружи слышно не было. Юнга выбрался на палубу. Было еще светло. Вода в Дунае тускло поблескивала. Лениво моросил дождь. Слева по борту метрах в ста пятидесяти Ву-ковар — притихший, разбитый артиллерией город. Накануне здесь патрулировали и подавляли вражеские огневые точки бронекатера. Игорь любовался, как корабельные комендоры быстро и точно посылали орудийные снаряды туда, где среди развалин вспыхивали подозрительные огоньки. Выстрел корабельного орудия — и в том месте, где была замечена вспышка, возникал фонтанчик обломков, поднималось грязное облачко — и все замирало... Сейчас город не подавал никаких признаков жизни. Игорь знал, что фашисты хитры и коварны — зарывают свои «тигры» и «фердинанды» в землю, оставляя на поверхности только одну башню, маскируют их в стогах сена, соломы и караулят наши бронекатера. Или даже по самую башню заползают в воду, чтобы вести огонь по нашим кораблям прямой наводкой с самого близкого расстояния.
По правому борту тянулся заросший лесом и кустарником большой остров, разделявший реку на два нешироких протока. Осенний паводок затопил его: деревья наполовину стояли в воде, и остров казался холодным и неприветливым. Но, несмотря на ото, бронекатер все-таки держался поближе к нему, орудия и пулеметы были направлены на город.
Обходя небольшую отмель, корабль приблизился к острову почти вплотную, и тут Игорь в зарослях ивняка заметил подбитый бронекатер, прижавшийся бортом к затопленным деревьям. Сомнений быть не могло: это тот самый катер, что не вернулся на базу. Боевая рубка его пробита снарядом. Еще два отверстия виднелись в борту. На палубе лежали несколько убитых.
Юнга метнулся к рубке, чтобы сообщить об увиденном командиру. Но тут все вздрогнуло. Катер потерял управление. В один момент Игорь очутился у боевой рубки. На ней зловеще зияла и еще дымилась рваная пробоина. Юнга потянул на себя бронированную дверь. Сигнальщика враясеский снаряд прямым попаданием в грудь сразил наповал. Командир, рулевой и пулеметчик были ранены. Катер несло в сторону острова. Через минуту он оказался между стволами, под густой кроной затопленных деревьев. Мотор заглох. Игорь бросился за бинтами, стал оказывать раненым первую помощь. В это время бронекатер потрясает новый взрыв. Фашистский снаряд угодил в кормовой пулемет. Башню вместе с пулеметчиком разнесло вдребезги. Игоря полоснуло осколком по рукаву бушлата и взрывной волной отбросило на палубу.
«Катер подбит. Фашисты непременно постараются его доконать, — подумал Игорь. — С берега нас видно. Пока светло, пристреляются...»
Юнга прижался щекой к холодной, шершавой броне родного корабля...
Как дорог он ему был! Почти полторы тысячи километров прошел юнга Пахомов на этом бронекатере по Дунаю. Вместе с командой корабля высаживал в глубоких тылах врага десанты, проходил опаснейшими участками— под разрушенными мостами, по минным полям, сквозь кинжальный огонь противника, когда стреляют с обоих берегов...
Неожиданно Игорю показалось, что совсем рядом кто-то стонет. «Это в рубке», — догадался юнга и, пригнувшись, скользнул к приоткрытой двери. Заметив на катере движение, немцы усилили огонь. Пули стучали по палубе, хлестали по воде. А Игорь уже тащил раненого пулеметчика в более безопасное место. Оказав ему помощь, проверил другие отсеки. И там были раненые.
Между тем мины и пулеметные очереди заставили юнгу укрыться за боевой рубкой. Вскоре фашисты рассредоточили огонь по всему острову, видимо, думали, что моряки с подбитого катера могли сойти в заросли кустарника.
Надо принести раненым воду, но с вражеского берега. не переставая, били пулеметы. Нельзя было даже головы поднять. От мин катер спасали лишь ветви деревьев. Мины при падении задевали за крупные сучья и взрывались над кораблем.
— П-и-и-ить, — донеслось из кубрика.
— Сейчас, сейчас, — отозвался юнга.
Не обращая внимания на огонь противника, Игорь кинулся к борту, быстро наклонился и зачерпнул кружкой воду. Прошло лишь несколько мгновений, но он успел заметить, как бледный пунктирный поясок трассирующих пуль устремился в его сторону и хлестнул по палубе корабля.
Но Игорь уже нырнул в люк кормового отсека. Пули тут же стали стучать сначала по орудийной башне, а лотом и по крышке люка.
Кончились бинты. Пришлось сбегать в носовой куб-рпк. Несколько раз Игорь выглядывал из люка, прислушивался: «Не идут ли свои?»
С наступлением сумерек артиллерийская стрельба по берегу усилилась. Похоже, мощью танков и самоходных орудий фашисты прижали десант к берегу Дуная. «Теперь нашим не до нас»,— подумал гонга. Встал, решительно надвинул на самые брови бескозырку, отыскал в полутьме два автомата, пробрался в артпогреб, вытащил ящик ручных гранат, положил их на палубу за орудием зозле себя. «Теперь только суньтесь. Дешево я себя вам не отдам». И вдруг шум боя стал стихать. Вместо него донесся рокот мотора. Бронекатер! Свои...
Находящийся в кустах катер в темноте заметить трудно. Игорь стал зажигать спички, подавать сигналы. На счастье, на проходившем катере кто-то выскочил из рубки и побежал на корму.
— Эй, на катере! — закричал юнга.
Человек остановился.
— На помощь! Здесь раненые! — кричал что было сил Игорь.
— Кто такие? — строго спросили с катера.
— Триста двадцать первый и триста тридцать восьмой!
Эвакуация раненых длилась считанные минуты. .
Бой морских пехотинцев и бойцов Народно-освободительной армии Югославии, высаженных в районе В; повара, длился более трех суток. В этой операции бронекатера Дунайской флотилии свою задачу выполнили до конца. Огнем десантников и бронекатеров было, как я узнал позже, уничтожено более 20 вражеских танков и самоходных орудий, около 500 солдат и сфицеров. Внес свой вклад в дело победы и юнга Игорь Пахомов. К ранее заслуженному ордену Боевого Красного Знамени у юного моряка прибавилась еще одна такая же награда.
На корректировке огня
Едва я закончил беседу, как услышал команду:
— Леонтьев! К командиру!
— Какую радиоаппаратуру в школе изучал? — не дав доложить о прибытии, спросил он меня.
— РСБ, «Щуку», сорок пять-ПК-один...
— Достаточно. Микрофоном пользоваться умеешь?
— Конечно.
— Не конечно, а так точно. Будешь корректировать огонь корабельной артиллерии.
Не прошло и часа, как я в составе небольшой разведгруппы очутился на берегу.
Проинструктировать разведчиков пришел недавно приступивший к исполнению своих обязанностей новый командующий флотилией контр-адмирал Холостяков.
— Наша армия, — сказал Георгий Никитич, — стремительно наступая, окружила будапештскую группировку войск. Бои идут уже в городе. В огромном кольце, включающем Будапешт и его пригороды, оказалось более 150 тысяч гитлеровских солдат и офицеров. Враг ожесточенно сопротивляется. Все предложения о капитуляции отверг. Необходимо нанести по скоплениям немецких войск мощные артиллерийские удары, а для этого нужны данные о их нахождении.
Переодевшись в гражданскую одежду, ночью подземными лабиринтами мы вышли во вражеский тыл — на одну из улиц Буды.
Остановились во дворе многоэтажного дома. Прислушались. Из подвала доносились голоса. На верхних этажах царила полная тишина. Соблюдая осторожность, поднялись на чердак. С наступлением рассвета через отверстия в крыше, пробитые осколками, установили наблюдение за мостами Дуная и набережными улицами. Движение в городе нарастало. Вражеские машины двигались колоннами из Пешта в Буду. Миновав мосты, тут же поворачивали на улицы, ведущие на северо-запад. Напрашивался вывод, что гитлеровцы для выхода из окружения сосредоточиваются северо-западнее Будапешта.
— Развернуть рацию! -— приказал мне старший корректировочного поста.
Через несколько минут в штаб было передано первое сообщение. Чуть спустя на колонны обнаруженных нами автомашин с кораблей флотилии полетели первые снаряды.
— Перелет! Перелет! — кричал я в микрофон.
Снаряды стали рваться ближе к нам, как раз на трассе движения немецкой техники. От сильных взрывов земля заходила ходуном.
«Молодцы, аксиментьевцы!»—подумал я. Так мы звали комендоров 1-й бригады, возглавляемых флагманским артиллеристом капитан-лейтенантом Степаном Михайловичем Аксиментьевым.
Малейшее отклонение взрывов от цели — и командир давал новые координаты. Кое-кто из фрицев прячется под мостом. Старший в досаде: по мосту стрелять нельзя. Старались сохранить не только мосты, но и жилые кварталы, памятники архитектуры. Это было непросто, но таков приказ, полученный от командующего на инструктаже.
За двое суток пребывания на чердаке мы передали десятки сообщений. В ночь на третьи сутки, чтобы немцы не запеленговали, место наблюдения сменили.
Фашисты нас не беспокоили. Видно, не до того было. Зато донимал мороз. Студеный ветер пробирал до костей. Черепичная крыша, под которой мы расположились, от холода почти не защищала. Искать теплое помещение не приходилось — можно было нарваться на немцев. Да и наблюдать за передвижением фашистских частей можно только с большой высоты.
Утром третьего дня, глядя на Буду, были немало удивлены. На уцелевших домах, развалинах виднелись огромные красные полотнища. Их было, наверное, несколько сотен.
«Что это? — пожимали мы плечами.-—Сдаются?»
— А вы посмотрите получше. Вон на мосту тоже красный флаг, а под ним корзина, — сказал командир.
— Похоже, это парашюты, — высказал я предположение.
— Вот именно! Парашюты из красного шелка для того, чтобы в темноте их не было видно. Ночью летали самолеты немецкие, слышали? Так вот это они грузы сбрасывали.
Так была разгадана тайна снабжения окруженного фашистского гарнизона, о чем я по приказу командира тут же сообщил по рации в штаб.
Натиск наших войск нарастал. Фашисты вынуждены были покинуть Пешт окончательно. Едва их изрядно потрепанные части прошли мосты, через воздушную блокаду, неся большие потери, прорвались немецкие самолеты и разбомбили их.
— Варвары! — негодовали мы. — Наша артиллерия их не трогала, а они...
Гитлеровцы рассчитывали, уничтожив мосты через Дунай, надежно укрыться в Вуде и отсидеться до подхода помощи. Но советские воины своим мужеством и отвагой попытки врага вызволить попавших в котел сорвали.
13 февраля Будапешт был освобожден. Указом Президиума Верховного Совета СССР Дунайская флотилия за героические подвиги ее моряков в Будапештской операции была награждена орденом Нахимова I степени.
В первые послевоенные годы неподалеку от того места, откуда мы корректировали огонь корабельной артиллерии, благодарный венгерский народ на вершине горы Геллерт, возвышающейся над Будой, воздвиг величественный монумент «Освобождение». Женщина высоко держит в поднятых над головой руках пальмовую ветвь мира и готовите увенчать ею советского воина-освободител.ч. Скульптура i имволизирует одну из незабываемых страниц истории дву : стран, двух ниродов, навеки скрепленных узами братства.
...Вечереет. Катера один за другим сосредоточиваются в Вышеграде, где находятся командование и оперативная группа штаба флотилии, командование и штаб 1-й бригады речных кораблей. Примерно через час раздается команда:
— Начать посадку десанта!
Вместе с другими матросами и старшинами устанавливаю трапы, помогаю в размещении десантников. А со стороны городов Естергом и Тата доносятся приглушенные расстоянием разрывы. Это ночные бомбардировщики наносят по месту высадки десанта бомбовые удары.
Минут через сорок бронекатера № 5, 7, 111, 115, 131, 134, наш 161-й и другие, номера которых в памяти не сохранились, поотрядно, строем кильватера выходят в район высадки. За нами идут корабли отряда прикрытия и отряда обеспечения. В целях маскировки радиосвязью не пользуемся.
К полуночи подходим к естергомскому мосту. Ориентируясь по световым сигналам разведчиков, проходим под разрушенным мостом и идем дальше вверх по Дунаю. Обнаружив нас, противник начинает обстрел катеров из орудий и минометов. Корабли отрядов прикрытия и артподдержки отвечают им артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Корабли десантного отряда, чтобы не демаскировать себя, молчат. Несмотря на ожесточенное противодействие врага, опасный район естер-гомского моста в течение получаса был пройден. Лишь один бронекатер, кажется, № 7, наскочив на опору моста, получил повреждения.
Во втором часу ночи началась высадка десанта, длившаяся 30—40 минут. Все это время корабли отрядов поддержки и прикрытия поддерживали его своим огнем. Батальон десантников перехватил шоссейную дорогу северо-западнее города Тата. Цель операции была достигнута — отход естергомской группировки противника вдоль правого берега Дуная был перекрыт. К утру десантники п этом районе завладели еще и участком железной дороги, который, как и шоссейную дорогу, удерживали до подхода гвардейских сухопутных частей, наносивших удар по городу Тата с юга.
Через день наши войска овладели важным узлом сопротивления противника — городом Естергом, откуда корабли бригады в последующие дни вели артиллерийский огонь, помогая армейским частям наступать вдоль правого берега Дуная, и по переправам противника в районе Шютте. Б той и последующих операциях вместе с другими моряками приняли активное участие и юнги.
В боях за Братиславу
Теперь наш путь лежал на чехословацкий город Братиславу, расположенный близ стыка трех государственных границ — Венгрии, Чехословакии и Австрии. Это крупный индустриальный центр, большой речной порт и узел нескольких важных дорог. Противник, укрепив рубежи вокруг Братиславы, рассчитывал задержать наши ' войска возле нее надолго. Путь кораблей к ней оказался действительно нелегким. Почти семьсот километров до главного города Словакии пришлось идти по непротра-ленному фарватеру. Зоркость сигнальщиков, впередсмотрящих и сноровка рулевых выручили и на этот раз. Подорвался на мине, помнится, лишь один катер.
На подходе к Братиславе приготовились к бою. Из данных разведки стало известно, что на Дунае возле этого города гитлеровцы сосредоточили много вооруженных катеров и самоходных барж с орудиями крупного калиб-
ра. Но противник боя не принял. Как только бронекатер -л появились вблизи словацкой столицы, немцы свои военные корабли поспешно увели в воды Австрии.
На долю нашего отряда бронекатеров под командованием старшего лейтенанта Клоповского выпала переброска сухопутных войск с правого берега на левый, з помощь войскам, штурмовавшим Братиславу.
После высадки на берег очередного отряда одной из стрелковых частей Семен Иосифович позвал меня к себе и сказал:
— А теперь марш на свой боевой пост! Будем помо-гать пехоте артиллерийским огнем. На твоей совести корректировка.
Я тут же нырнул в люк своей радиорубки и включил аппаратуру.
Штурм Братиславы длился уже двое суток. С господствовавшего над городом холма, со стен старой крепости почти беспрерывно летели в нашу сторону снаряды. Враг продолжал драться, хотя его положение было явно безнадежным: с трех сторон его атаковали наши войска, с воздуха бомбила авиация, с Дуная обстреливала артиллерия кораблей. Наш бронекатер совместно со 115, 16‘_. 164 и 222-м поддерживал наступление 10-го гвардейского стрелкового корпуса. Я был занят обеспечением командования связью. О ходе боя знал лишь по радио-сообщениям. Вдруг удар страшной силы потряс корабль. Пришел в сознание уже в полузатонувшем катере. К счастью, место около моста, где произошла трагедия, было неглубоким, и мне, как и некоторым другим матросам, через несколько часов пребывания в холодной воде удалось выбраться кз катера. В зтой операции мы потеряли нашего командира лейтенанта Крючкова и несколько членов экипажа.