– Мисс Хесс можно забрать под поручительство прямо сейчас, – сказал шериф.
– Поручительство? – загремел Макафи. – Кто это поручится за нее? Только не я.
– Я уже поручился, – сказал Джеймс Брэндон.
Макафи изумился.
– Вы? Почему?
– Потому что я так хочу, – сказал Брэндон. – Тому, кто долго живет в вашем доме, можно простить очень много.
Таллия Макафи дрожала от ярости.
– Как вы можете говорить такое! – взвизгнула она. – Мы законов не нарушаем. Это она! Это ее благодарность за то, что мы взяли ее к себе в дом!
Элеонор выпрямилась.
– Я хотела только получить то немногое, что действительно принадлежит мне! Я хотела уехать отсюда и работать в Сан– Диего или в Лос– Анджелесе, может быть, получить образование, не только начальное, и еще… иметь какое– то место для себя и своих друзей. Каждый раз, когда мне удавалось немного заработать, вы все отнимали у меня, да еще говорили, что меня дорого содержать. Я была, как веревками, привязана к вам, потому что вы все у меня взяли.
Она наклонилась к Таллии Макафи, испуганно отпрянувшей от нее.
– Мне не было нужно много, – сказала Элеонор. – Всего пять сотен долларов. Зато сейчас я хочу все. Найму адвоката, и он проверит, как вы вели мои дела.
– Да у тебя никогда не было денег! – прокричала Таллия.
– Разве мой отец не застраховал себя? – спросила Элеонор.
Таллия поджала губы и отвернулась.
– Есть еще дом в Голливуде, – добавила Элеонор. – Разве он не мой? Куда девались деньги, которые вы получали с арендаторов все эти годы?
Ньют Макафи кашлянул.
– Ну, ну, Элли, – сказал он. – Давай не будем спешить с адвокатом. Если ты почему– либо хочешь уехать отсюда, что ж, ты достаточно взрослая, чтобы иметь свое мнение. Мы можем снять тебе квартиру в Сан– Диего или возле океана и дать для начала несколько сотен. Не стоит от этом беспокоиться.
– Несколько сотен? – возмутилась Элеонор. – Вы думаете отделаться несколькими сотнями?
– Тысяча, – сказала Таллия. – Нет. Две тысячи.
Элеонор испепеляла ее взглядом.
– Пять тысяч? – спросила Таллия.
– Десять! – заявила Элеонор.
– Ладно, Таллия, – сказал Ньют. – Десять тысяч, и пусть никто не говорит, что мы поступили не по совести.
Элеонор снова села.
– Давно бы так, – сказала она. – В следующий раз буду умнее.
– И храбрее, Элеонор, – сказала Таллия. – Попробуй набраться мужества. Мошенники всюду водятся.
– Теперь поговорим о костях, – заявил Макафи. – Я хочу…
– Прошу меня извинить, – перебил его помощник шерифа. – Сундук и кости останутся у нас до тех пор, пока мы не разберемся с делом ди Стефано.
– Вы, вероятно, хотите получить еще и другие кости – американские? – уточнил Юпитер.
Все головы, как по команде, повернулись к нему.
– Они в склепе старой церкви, правильно, доктор Хоффер? – продолжал он.
Хоффер стал похож на каменного истукана.
– Вы хотели дискредитировать доктора Брэндона, – наступал на него Юпитер. – Вы хотели получить премию Спайсера в миллион долларов, чтобы продолжить ваши эксперименты. И вы отправились ночью перед открытием в музей. Это была отлично спланированная операция. Я уверен, ключ от музея из кухни Макафи вы взяли заранее и заранее сделали дубликат. Вы вытащили американского гуманоида из пещеры и заменили его африканским, которого украли из шкафа в комнате доктора Брэндона. После этого вы заровняли землю в пещере.
Когда вы с костями выбрались из пещеры, проснулся Джон Цыган. Он вас увидел, но вы были готовы к возможной встрече. Вы завернулись в шкуру животного, надели парик, и бедный Джон подумал, что видел пещерного человека.
Хоффер усмехнулся.
– Какая нелепость!
– Я не подозревал вас, – сказал Юпитер, – до тех пор, пока в сундуке на железнодорожной станции не обнаружили африканского гуманоида. Вы не представляете, какое довольное выражение было у вас на лице, когда это случилось. Вы заставили меня задуматься. Я вспомнил, что в этом доме есть множество шкур разных животных. И еще я вспомнил, что тогда же исчез один из париков миссис Коллинвуд, который потом таинственным образом появился вновь. Это навело на мысль о причастности к делу кого– то из сотрудников.
Когда Пит, Боб и я направились через луг и через лес к разрушенной старой церкви, вы нас увидели и забеспокоились. Поэтому вы пошли за нами. Вы надеялись помешать нам найти кости. Для этого вы всего-навсего сели на ступеньку прямо у железной двери и загородили вход в склеп. Вы все время так и просидели, чтобы мы ничего не заметили.
Хоффер натянуто усмехнулся.
– Это все предположения, – сказал он. – Уверяю вас, я не бегал ночью в звериной шкуре. И если вы не хотите неприятностей, лучше забудьте о своих непристойных обвинениях.
– Кое– что из сказанного пока – предположения, признал Юпитер, – но есть и доказательства. Вы, как специалист, конечно, знаете, что пещерные люди не носили обуви и поэтому вы разулись. Проходя по лугу, вы оставили следы, доктор Хоффер, и я, пользуясь гипсом, сделал с них отпечаток. Поэтому я знаю, что у вора маленькая ступня и разбитый палец на одной ноге.
Все посмотрели на босые ноги Хоффер. Он попытался было спрятать их под стул, но понял, что это невозможно, поэтому встал и выставил второй палец на правой ноге для всеобщего обозрения.
– Пойду оденусь, – сказал он, – а потом позвоню своему адвокату.
– Хоффер, как вы могли? – тихо спросил Терреано.
Его голос не изменился, но лицо стало грустным.
Хоффер не решился посмотреть ему в глаза. Он ушел в дом, и шериф последовал за ним.
Брэндон усмехнулся.
– Я тоже позвоню своему адвокату, – сказал он. – Может быть, стоит попробовать и найти закон, чтобы защитить останки от нового нападения Макафи. Хотя бы на время.
Брэндон встал и направился в гостиную, что– то радостно бормоча себе под нос.
– Еще не хватало! – огрызнулся Макафи. – Это мои кости!
– Не обязательно, Макафи, – откликнулся Терреано. – В конце концов, вы же не ближайший родственник!
20. Мистер Себастьян восхищен
Через несколько дней после возвращения в Роки– Бич Три Сыщика постучали в дверь дома в Малибу. В этом доме прежде был ресторан, называвшийся «Чарли-плейс». Теперь дом принадлежал сценаристу Гектору Себастьяну, который долго перестраивал и усовершенствовал его, получив в конце концов комфортабельное, правда, несколько необычное жилье.
Мистер Себастьян одно время работал частным детективом. Однажды, оправляясь от ранения в ногу, он начал писать рассказы и вскоре стал знаменитым писателем и сценаристом. Однако мальчики почти не сомневались, что иногда он с грустью вспоминает о тех днях, когда выслеживал преступников и раскрывал кражи. Поэтому, как бы Себастьян ни был занят своими проектами, он всегда находил время для беседы с Тремя Сыщиками об их приключениях.
В тот день дверь открыл вьетнамец Хоанг Ван Дон, дворецкий мистера Себастьяна, и улыбнулся, увидев мальчиков.
– Мистер Себастьян ждет суперсыщиков, – объявил он. – А пока он развлекается со своей замечательной новой машиной. Пожалуйста, входите. Дон принесет вам что-нибудь попить.
Мальчики пересекли холл и попали в огромную и почти без мебели комнату, которая в свое время была обеденной залой в ресторане. Сначала они не заметили мистера Себастьяна, зато услышали легкое пощелкивание из– за книжных шкафов, разделявших залу.
– Идите сюда и посмотрите, что у меня есть, – позвал их мистер Себастьян.
Три Сыщика повиновались.
Мистер Себастьян сидел за письменным столом и нажимал на клавиши машины, которая напоминала одновременно и пишущую машинку, и телевизор. Печатая, мистер Себастьян следил за словами и абзацами, которые появлялись на экране перед ним.
– Текстовый процессор! – вскричал Юпитер.
– Разве это не великолепно? – похвастался мистер Себастьян. – Когда я совсем недавно приехал в Голливуд, у меня была всего-навсего старая пишущая машинка «Ройял», которая то и дело распадалась на части. Зато теперь у меня потрясающий компьютер. Это так удобно для моей работы, я могу сочинять на нем и менять текст, ничего не перепечатывая. Если я делаю ошибки, я их тут же исправляю. Но и это не самое замечательное. Например, я хочу изменить имя персонажа во второй половине текста. Ну и что? Я даю команду компьютеру, и он проверяет все с самого начала. Мне не надо теперь по двадцать раз перепечатывать одно и то же.
– Поразительно! – восхитился Пит.
– Наконец, когда я закончу то, что я хочу написать, я дам команду компьютеру, и он мне все печатает. Ну, смотрите.
На столе рядом с одной машинкой стояла вторая. Мистер Себастьян коснулся кнопки на клавиатуре, и она пробудилась к жизни. Устройство внутри машинки стремительно задвигалась взад и вперед по листу бумаги, и как по волшебству на нем стали появляться слова.
– Декларация Независимости? – удивился Пит.
– Только для практики, – ответил мистер Себастьян.
Он выключил машину и встал из– за стола.
– Понимаю, понимаю, мальчики, вы делали большие дела в то время, когда я покупал компьютер, – сказал он. – Пойдемте и полюбуемся видом с моей новой террасы. Там вы мне все расскажите.
Он взял свою трость для прогулок, висевшую на стуле, и, хромая, направился через всю комнату к раздвижной стеклянной двери.
– Дон очень разволновался, когда увидел ваши фотографии в газете. Он особо тщательно готовился к вашему визиту.
На террасе мистер Себастьян сел в кресло возле большого стеклянного стола.
– Дон, – позвал он, – мы готовы!
Вьетнамец вышел на террасу с подносом, улыбаясь еще шире, чем обычно.
– Натуральная пища способствует укреплению здоровья, – объявил он, ставя поднос на стол. – Лепешки из семян кунжута, проросшей пшеницы и сои с патокой, – сказал Дон. – И коктейль из дыни.
– Коктейль из дыни? – переспросил Боб.
– Измельчаем дыню в кухонном комбайне, – объяснил Дон. – Потом кладем в стаканы с мороженым и добавляем мед, чтобы напиток был душистым. Очень полезно. Повышает тонус.
Дон ушел с террасы, а мистер Себастьян виновато взглянул на своих юных гостей.
– Что случилось? – спросил Боб. – Дон использовал рецепты, рекомендуемые по телевизору?
– Он становится приверженцем послеполуденной программы телевидения, в которой учат приготовлению полезной для здоровья пищи, – пожаловался мистер Себастьян.
– О! – только и сказал Боб.
Он сделал глоток дынного напитка и изобразил удовольствие. Потом выбрал самую маленькую лепешку и хотел откусить кусочек.
– Не ешь это! – предупредил мистер Себастьян. – Ты рискуешь сломать зуб. Оставь. Я потом выброшу это, а мы сходим за гамбургерами. Ладно. Теперь расскажите о краже пещерного человека.
Боб два дня печатал на машинке отчет о краже, который теперь предложил вниманию мистера Себастьяна. Мальчики молчали, пока писатель не дочитал до конца о событиях в Апельсиновой Роще.
– Здорово! – сказал мистер Себастьян, закончив чтение. – Но и страшно. Ди Стефано ведь мог удрать с препаратом, правильно?
Юпитер кивнул.
– Несмотря на его беззаботность, он почти преуспел. Как ни странно, подвела его как раз одна– единственная попытка осторожничать. Он вырвал те страницы из записей доктора Биркенштейна, где тот писал о своем лекарстве и о предполагаемой встрече с анестезиологом. Когда я заметил отсутствие страниц, Элеонор притворилась, будто ничего не знает, но я был уверен, что это ее рук дело.
– Бедная, глупая Элеонор, – вздохнул мистер Себастьян. – Как вы думаете, ди Стефано мог уехать и оставить ее в этом склепе? И вас тоже?
– Кто знает! – сказал Юпитер. – Он, вероятно, не счел нужным подумать о том, что будет с нами.
– Мысли у этого парня прыгали, как кузнечик, – сказал Пит. – Он действительно ни о чем не думал. Например, он таскал повсюду с собой маску, хотя не умел плавать, не избавился от зеленого карандаша.
– Он взял выкуп из– под столика в зоне отдыха между Апельсиновой Рощей и Сентердейлом, – сказал Боб, – и бросил все в багажник автомобиля. Туфли, которые были на нем, когда он украл пещерного человека, валялись у него под кроватью в Сентердейле. После того, как шериф сделал фотографии следа в пещере, это уже стало уликой.
– А почему ты начал его подозревать? – спросил мистер Себастьян. – него ведь было алиби на то время, когда украли пещерного человека?
– Думаю, потому, что он не разу не был там, где что– то происходило, – ответил Юпитер. – Он появлялся позднее. Он не спал с нами в парке, когда произошла кража, он не был на станции, когда в сундуке нашли кости. Он даже не захотел посмотреть, как откроют сундук. А все нормальные люди любопытны и всё хотят видеть собственными глазами.
К тому же, он единственный, кто был как– то связан со всеми участниками событий. Он знал Элеонор Хесс, значит, мог знать о ключах Ньюта Макафи. От нее же он мог узнать об опытах доктора Биркенштейна и о его лекарствах, от которых мгновенно засыпаешь. Он знал порядки в Фонде и планы насчет открытия пещеры.
Его алиби на время кражи, в общем– то, висит в воздухе. Я выяснил, что хозяйка на самом деле его не видела, она только слышала храп. Почему бы ему не записать полтора часа храпа на магнитофон и, предупредив хозяйку, что он плохо себя чувствует, не включить эту запись. Потом он мог вылезти в окно и направиться в Апельсиновую Рощу. Он не беспокоился, что она дай бог, проследит за ним. Она никогда этого не делала, потому что он терпеть не может, когда на него смотрят.
Он направился к резервуару в Апельсиновой Роще, вероятно, ему одному известной дорогой, чтобы избежать ненужных встреч. Положив химикат в воду, он подождал, когда включится опрыскиватель, естественно, позаботившись о том, чтобы он включился в десять двадцать. Пока опрыскиватель работал, он побывал в музее. Надев маску и побрызгав на Джона Цыгана, он взял ключ из кухни Макафи и… встал на путь преступления.
Кое– что из этого можно только додумывать, потому что ди Стефано сам ничего рассказывать не станет, но мы и без него довольно много знаем. У нас есть свидетель, который обратил внимание на машину ди Стефано, стоявшую возле резервуара. Элеонор видела, как он выходил с маской из Фонда в день кражи. Снотворное он взял, конечно, в лаборатории доктора Биркенштейна.
Элеонор была потрясена и напугана, когда он потребовал выкуп в десять тысяч, – вместо одной или двух, что она считала возможным. Однако она не осмелилась вмешиваться в его план.
– Бедная, глупая девочка, – повторил мистер Себастьян. – Что грозит ей?
– Она будет давать показания против ди Стефано, – сказал Пит, – и, вероятно, получит условный срок. Ее не посадят в тюрьму. Сейчас ей очень стыдно и, надеюсь, это ее удержит в будущем от рискованных действий.
– Она говорила много и подробно, – добавил Юпитер. – Она подтверждает, что за спиной ругала Ньюта и Таллию Макафи, но у нее никогда не хватало бы смелости восстать против них. Она обижалась на них и даже их ненавидела за то, что ей никогда не давали денег, хотя они, вероятно, имели неплохой доход с ее дома в Голливуде. Кроме того, она боялась все бросить и уехать неведомо куда.
Макафи действительно убедили ее, что они единственные проявляют заботу о ней. Один раз Элеонор рассказала миссис Коллинвуд, как Таллия Макафи уверяла ее, что она безнадежно несчастное существо и никто не захочет жениться на ней. Без Ньюта и Таллии она останется одна и будет спать в какой-нибудь ночлежке, а есть не за столом немытой ложкой. Не думаю, что Элеонор всерьез ей поверила, но она была очень робкой. К тому же, Макафи позаботились не дать ей приличного образования.
Мистер Себастьян покачал головой.
– Ужасные люди, – сказал он. – Их следовало бы посадить в тюрьму вместе с ди Стефано.
– Вот было бы здорово! – воскликнул Боб. – Но мама говорит, что не надо зря расстраиваться. Есть люди, которым нравится быть несчастными.
– А кто придумал украсть кости? – спросил мистер Себастьян. – Элеонор? Она считала, что так достигнет желаемого?
– Элеонор не помнит точно, кто первый это предложил, – сказал Юпитер. – Но от нее ди Стефано узнал о формуле Биркенштейна. После его смерти члены правления Фонда планировали разобраться в его записях и решить, что с ними делать. Когда ди Стефано узнал об этом, он стал внушать Элеонор, что нельзя выпускать такой замечательный препарат из рук Фонда. Он сказал, что они могли бы заработать на нем, потому что оно действует, не оставляя следов, и без всяких побочных эффектов.