Флора надела черное платье, которое когда-то носила Свея. Свея так располнела, что оно стало ей узко в талии. А вообще платье было вполне приличным, и когда его подшили, оно прекрасно подошло Флоре. Было видно, что в этом черном платье она чувствует себя дамой. Достоинства Флоре было не занимать. Это ощущалось и по ее дружкам, которые относились к ней с уважением. Все делалось только так, как скажет она.
Таким образом, день похорон маленького Эдвина стал для Флоры единственным торжественным днем за всю ее убогую жизнь, как сказала она потом. Она всегда будет помнить этот день.
Пришли все ее дети, взрослые братья и сестры Эдвина. Некоторые из них видели своего брата впервые уже в гробу. Они рассматривали его со всех сторон и, шепчась, обсуждали, на кого он похож, как обычно делают взрослые, когда впервые видят маленького ребенка. Казалось, они почти забыли, что он мертвый.
В конце концов в избушке Флоры собралось слишком много народу.
Окна в обеих комнатах все время были открыты. Чтобы не было мух, устроили сквозняк, и белые занавески на окнах слегка колыхались. Хотя нас было так много, в избушке было почти прохладно. Дуновение ветра разносило запах березовых листьев в печи и купырей в медных ведрах.
Все собрались, чтобы попрощаться с маленьким Эдвином, пока гроб не закрыли крышкой. Крышку прислонили к стене в каморке. Надя прошла в каморку и долго стояла и смотрела на крышку, пока не пришла Каролина и, взяв ее за руку, не увела оттуда. После этого Надя не отходила от Каролины. Стало очень тихо.
Теперь все стояли вдоль стен. Затем мы начали медленно обходить гроб, приближаясь один за другим к маленькому Эдвину, на секунду останавливались и отходили. Все были в черном и напоминали темные привидения, склонявшиеся над маленьким ребенком в белых кружевах.
Стояла странная тишина, полная приглушенных звуков. Женщины всхлипывали, мужчины откашливались, пол похрустывал под ногами, и скрипели чьи-то ботинки. У кого-то урчало в животе, и окно дребезжало на крючке. Каждый звук был мучительно отчетливым. Я была рада, что маленький Эдвин не мог нас видеть и слышать. Мы бы напугали его до смерти.
От маленького личика исходил такой же белый свет, что и от подушки, на которой лежал Эдвин. В руках он держал последние подснежники из рощи, принесенные Флорой.
Вот Свея подошла к нему с Эдит и Эйнаром. Им разрешили положить в гроб маленькие букетики незабудок, которые они сорвали у реки. Когда все обошли гроб и шепотом попрощались с маленьким Эдвином, из каморки принесли крышку. Гроб уже собрались закрыть, как раздалось жужжание, и на носик Эдвина попыталась сесть муха. Но тут подбежал Эйнар и отогнал ее. А чтобы ее тоже не похоронили, стал кричать: «Улетай, гадкая муха, улетай!»
Пора было заколачивать гроб, но в доме не оказалось молотка. Однако у Флоры нашелся камень, которым она пользовалась при починке разных вещей. Он пригодился и сейчас. Флора сама помогала, показывая, как она обычно им орудует.
Когда принесли крышку, Флора заплакала. Но поиски молотка немного отвлекли ее. Она пристыжено извинялась, что не удалось достать молоток: «Столько было хлопот, вы уж простите».
На мгновение заколачивание гроба превратилось в обычные столярные работы. Камень соскальзывал, а гвозди гнулись. Но наконец крышку как следует приладили к гробу. Двое мужчин подняли его и вынесли из дверей. Один за другим все гуськом вышли на солнце.
Уже за порогом я обернулась и заглянула в избушку. Много раз и летом, и зимой я приходила сюда, стучала в дверь и переступала порог. Приду ли я сюда когда-нибудь еще? Что будет с Флорой?
Свея прижимала Эйнара и Эдит к себе так, как будто они всегда были ее детьми, а не Флоры.
Появились Надя с Каролиной. Они забрали из избушки все купыри и, держа в руках охапки цветов, подошли к подводе и обложили цветами гроб. Когда маленького Эдвина везли на кладбище, он словно утопал в облаках из белых цветов.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Свея собралась от нас уезжать. Она плакала. Решение далось ей нелегко. Мама совершенно растерялась.
– Но, дорогая Свея, неужели вы собираетесь нас покинуть?
Да. Ради малышей. Она всегда хотела иметь своих детей. Теперь ее молитвы услышаны, и в ее жизни появились два малыша – Эдит и Эйнар.
– Хозяйка знает, как я была привязана к маленькому Эдвину. Откровенно говоря, я хотела заботиться о нем, но не суждено было. Я поступила опрометчиво, в чем раскаиваюсь. Но теперь другое дело. Теперь меня попросила Флора! Разве я могла отказаться? Ведь всю свою жизнь именно об этом и мечтала!
Нет. Мама не то имела в виду. Конечно, Свея возьмет детей. Но зачем ей из-за этого переезжать? Если она считает, что им на чердаке будет слишком тесно и неудобно, наверняка можно придумать что-то другое. Свея поменялась комнатой с Каролиной и теперь жила с малышами в комнате на чердаке. Если ей надо, она может пользоваться и другой комнатой на чердаке.
Но мама понимала, что рано или поздно на чердаке им может стать неудобно, и принялась размышлять:
– А прачечная, Свея! У нас же есть прачечная! – Она имела в виду большой и прочный бревенчатый сарай, который папа несколько раз собирался переделать под жилье. Мама с ним поговорит. – Вы только представьте, какой это будет прекрасный домик для вас и детей! К тому же сад у нас большой, и вы получите небольшой участок, где сможете выращивать овощи и цветы. И дети весь день будут играть на воздухе.
Мама расписала все это Свее. Так хорошо им вряд ли где-нибудь будет! К тому же домик очень удачно расположен. Как раз на достаточном расстоянии от нашего дома. Никто никому мешать не будет.
– И вы останетесь со мной!
Мы, конечно, наймем другую экономку для всей тяжелой работы. А Свея будет делать только то, что сама захочет и успеет. Все целиком будет зависеть от нее самой.
– Я буду рада уже тому, что вы будете рядом.
Бедная мама. Она открыто показала свою зависимость от Свеи. Всхлипывая, Свея в конце концов упала в ее объятия. Она не хочет бросать хозяйку, и им наверняка будет славно в прачечной, если ее приведут в порядок. Это предложение очень привлекает Свею. Но если бы она думала только о себе, она бы знала, чего ей больше всего хочется. Но теперь речь идет о детях. А для них самое лучшее – как можно быстрее уехать из города.
– И не потому, что я боюсь, что Флора захочет забрать их. Она поняла, что не справится с ними. Но она будет прибегать сюда. Как только у нее кончатся деньги и она почувствует себя брошенной, она придет сюда. Так она делала всегда. А теперь у нее появился для этого лишний повод. Пока она боится малышей, но это пройдет. Ей нельзя доверять. Никто не знает, что ей взбредет в голову.
Свее удалось приручить и успокоить малышей. Она не хочет, чтобы сюда прибегала подвыпившая Флора и начинала плести всякую чушь, как делает всегда, когда напьется. Это может все разрушить, и малыши опять станут несчастными. Ведь Флора их мать, и есть чувствительные струны, на которых она может играть.
Нет, малышей надо уберечь любой ценой. Им уже и так немало досталось. Но они еще маленькие и неиспорченные, они еще смогут все забыть и начать новую, более счастливую жизнь. Свея на это надеется. И ради них необходимо уехать. Как бы это ни было печально.
– Если бы вы, хозяйка, поразмыслили, то поступили бы точно так же. Если бы речь шла о ваших детях, хозяйка…
Да. Мама понимает. Что тут скажешь?
– Но, Свея, куда же вы отправитесь?
Уже решено. У Свеи есть родственники в деревне. Да и сама она не совсем нищая, кое-что отложила. Хватит, чтобы привести в порядок приличный дом. Затем она, конечно, будет работать. Она ведь из крестьян, и в деревне для нее найдутся и изба, и работа. За будущее она не волнуется. Теперь ей есть ради чего жить. «До чего же мне повезло! – сказала она. – И малышам тоже». Она казалась счастливой и уверенной в себе. Не радоваться вместе с ней было просто невозможно.
Я думаю, ее уверенность передалась и маме. Во всяком случае, она тут же перестала жаловаться на то, что Свея нас покинет. «Ей и в самом деле лучше посвятить себя двум маленьким детям, чем служить в семье, – задумчиво сказала мама. – Свея теперь будет принадлежать себе, и я не буду ей мешать».
Мама желала ей добра. Им трудно оторваться друг от друга, но они обе утешали себя тем, что будут писать письма и навещать друг друга.
Теперь возникла большая проблема – найти Свее замену. Как всегда, это взяла на себя бабушка. Но найти экономку не так легко, как горничную. Придется бабушке подобрать несколько кандидаток. Из них Свея обещала маме выбрать свою преемницу. Как всегда, мама больше доверяла Свее, чем самой себе.
Но тут неожиданно запротестовала Каролина. Не понимаю, что на нее нашло. Она активно воспротивилась тому, чтобы Свея взяла на себя ответственность за выбор новой экономки. Каролина считала, что это сугубо мамино дело. У Свеи и без того полно забот. А если с новой экономкой будет что-то не так, виновата в этом будет Свея? Нет, Каролина в жизни ничего глупее не слышала.
Свею ее мнение не интересовало, она вообще не слушала ее, и в какой-то момент показалось, что они опять поссорятся.
Каролина обвиняла Свею во властолюбии, что берет это на себя только для того, чтобы до последнего всем распоряжаться и все решать, только поэтому.
Я заволновалась. Ведь Свея и Каролина так сдружились! Неужели новая стычка! И, не дай Бог, они расстанутся врагами.
Меня только удивило, что Свея сохраняла спокойствие. Раньше она бы уже давно вышла из себя. А теперь все воспринимала гораздо спокойнее, но я знала, что ее терпение имеет предел. А Каролина не сдавалась.
В конце концов я решила, что дело зашло слишком далеко, и попросила Каролину не совать свой нос в чужие дела.
– Свея делает это, чтобы помочь маме. Ты что, не понимаешь?
Конечно, она понимает. Но как раз против этого и протестует. Она посмотрела на меня, и у нее опять как-то неприятно приподнялась бровь.
– Я считаю, что твоя мама принижает себя, – сказала она. – Ты не замечаешь, как она использует свою слабость, чтобы удержать при себе Свею? Она постоянно строит из себя эдакое трогательное существо.
Я страшно разозлилась.
– Что такое ты несешь? Ты что, решила, что можешь говорить что угодно, да?
– Тогда не спрашивай! Если не хочешь получить ответ, молчи!
До чего же она упряма, а ее надменный смех привел меня в бешенство. Я думала, что после нашего разговора под дождем она перестанет придираться к моей семье. Тогда мне казалось, что она все поняла, но я, видно, поторопилась с выводами. Сейчас она была такая же, как прежде. Но ничего у нее не выйдет. Я решила оставить эту тему и говорить только о деле.
– Может быть, Свея была права, – сказала я, – когда думала, что ты не захочешь иметь конкурентов и пожелаешь остаться здесь единственной хозяйкой. В таком случае, пожалуй, лучше сказать это прямо, вместо того чтобы ссориться со Свеей. Наверное, она не будет против, чтобы ты стала экономкой, раз она все равно уходит. Это было бы лучше всего. С твоими способностями ты прекрасно со всем справишься.
Она с недоумением посмотрела на меня:
– О чем ты говоришь? Я тоже не собираюсь здесь оставаться!
Тут я так разозлилась, что едва не захлебнулась от злости! Вид у нее был такой, словно мысль о том, что она останется у нас, была абсолютным безумием! Как будто только такая идиотка, как я, могла в это поверить!
Ну уж нет, она уедет как можно скорее. К нам она вернулась только ради малышей. Она думала, что я это понимаю. В ту печальную ночь, когда умер Эдвин, они так льнули к ней, что оставить их было невозможно. Поэтому она пошла за Свеей.
Она все время хотела незаметно направить их чувства на Свею. Ей это удалось, и тем самым ее миссия здесь выполнена.
Возможно, она ненадолго задержится, чтобы помочь нам, пока все не наладится после отъезда Свеи. Ее просила об этом Свея. Она понимает, что одновременно с двумя новыми слугами в доме будет нелегко, и поэтому не уедет, пока новая экономка не освоится. До тех пор она может подождать, но не дольше.
Не знаю, какая муха меня укусила, но я безумно рассердилась на Каролину. Получалось, будто она всем здесь распоряжается! Именно она сделала так, чтобы Свее наконец достались ее желанные дети! Она отговаривала Свею помочь нам найти новую экономку! Она из милости обещает Свее продержаться, пока у нас все как-нибудь не образуется!
Всюду она, эта Каролина, всем распоряжается и все устраивает. Никому другому и слова сказать нельзя. Эта самоуверенная и самовлюбленная девчонка учит нас жить. Я была так возмущена, что с трудом выговаривала слова.
– Ты жаждешь власти! – прошипела я. – Теперь я это вижу! А с такими людьми я дело иметь не хочу. Те, кто использует других для того, чтобы испытать свою власть, для меня страшнее чумы!
Я выбежала из комнаты. Глаза у меня были на мокром месте, а Каролина не должна видеть меня плачущей.
Я чувствовала себя кругом обманутой. Каролина злоупотребляет своей волей. Ей доставляет наслаждение заманивать людей одного за другим в свои сети. Теперь попалась Свея. Какой триумф! Свея, которая слыла таким трудным человеком! Которую все немного побаивались! Каролине и ее удалось укротить.
Все мы были у ее ног. Роланд готов был перед ней распластаться. Надя обожествляла ее. Я позволила себе поддаться ее обаянию.
По какой-то причине она еще не распространила свои чары на маму. Наверное, пока мама находилась под влиянием Свеи, это было безнадежно. Но потом, когда Свеи не будет рядом, неизвестно, что может случиться.
Интриганка! А может быть, именно поэтому она и отговаривала Свею помочь маме найти новую экономку? Чтобы оторвать их друг от друга? Это называется «разделяй и властвуй»!
А что же папа? Этот вопрос оставался открытым. Она не добивалась его расположения. После ее возвращения они избегали друг друга. Здесь было что-то невыясненное, о чем мы, все остальные, не знали. Каролина собиралась было доверить мне эту тайну, но передумала, и, наверное, к лучшему. Меня это больше не интересует. Как знать, может быть, папа был единственным среди нас, кто устоял перед ее обаянием? А такие люди лишали ее уверенности. Она начинала относиться к ним с подозрением. Вместе с тем презирала тех, кто перед ней таял.
Как же она сможет завести настоящих друзей?
Нет, я чувствовала себя обманутой. А с ней, с этой самовлюбленной девчонкой, все было кончено.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
– Жаль, что у тебя такое дурное настроение именно сейчас, когда приезжает Лувиса, – посетовала мама.
Лувиса была новой экономкой, которую мама и Свея выбрали среди многих претенденток. Она приезжает сегодня, и мама, естественно, боится, что я произведу на нее неблагоприятное впечатление.
– А я и не знала, что у меня дурное настроение.
– Ну да, ты уже несколько дней дуешься. Не понимаю, чем мы тебе досадили?
– Досадили?
– Не понимаю, что с тобой происходит. Ходишь с обиженным видом и не отвечаешь, когда к тебе обращаются. Это из-за конфирмации [6]?
Нет, я почти о ней забыла, но маме об этом не сказала, пусть думает, что из-за этого.
Дело в том, что летом у Роланда будет конфирмация. И июль он проведет у папиного родственника, деревенского священника. Это было решено давно. Но теперь они неожиданно сказали, что я тоже поеду в деревню и тоже пройду конфирмацию. Между Роландом и мной разница только год, и лучше сделать это в одно время. К тому же мы будем вместе, и нам будет веселее.
Мама горячо поддерживала эту идею, а я была решительно против. Это все равно, что поступать в новую школу. А я хотела летом отдохнуть. Думаю, папа меня понимал, но мама настаивала. Она считала, что это разумно, тем более что папа никак не может решить, как мы проведем лето. А так по крайней мере хоть мы двое устроены на целый месяц.