— Скорей давайте всё съедим, — торопит ребят Таня, — тогда скорей дадут черешню!
Наденька получила черешню позже всех. Она съела одну черешенку, рассмотрела косточку и говорит:
— В Мичуринске на деревьях были цветы, а здесь уже вот какая вкусная черешня и косточка у неё вот какая, круглая.
На террасе было очень тепло, и вдруг подул ветер.
Сначала он чуть-чуть поднимал уголки скатертей, потом разгулялся, растрепал девочкам волосы, надул пузырём платья.
— Ой, скатерть улетела! — закричала Ира.
— И у нас улетела, и моя черешня рассыпалась, — пожаловалась на ветер Наденька.
— А у нас не улетит, мы её локтями держим! — сказала Таня.
Кто изо всех сил держал скатерти, кто бегал по террасе и ловил их, кто собирал рассыпанную черешню. А Елена Андреевна с Ниной Павловной переходили от колонны к колонне и что-то искали…
— Не можете найти? — спросил Алексей Васильевич, входя на террасу.
— Не можем; скорей спасите нас от ветра! — попросила Елена Андреевна.
Алексей Васильевич нажал кнопку на первой от входа колонне — и между всеми колоннами опустились стёкла.
Ребята потрогали их. Вот интересно: была терраса — стала комната, дул ветер, а теперь не дует.
И когда на террасе стало тихо, когда ребята доели черешню, они все, как сговорились, стали клевать носами.
Шурику хотелось смотреть на Алексея Васильевича, но сонные глаза сами закрывались.
Он говорил:
— Покажите нам сейчас городок, весь… весь… — а сам засыпал.
Вадик просил:
— И тёплое морь-ре. — и тоже засыпал.
А Наденька, засыпая, говорила:
— Мы скоро па-пин кон-верт рас-кро-ем… ем…
Алексей Васильевич смотрел на ребят, смеялся и повторял:
— Весь… весь… рас-кро-ем… ем…
Но он не удивлялся. Если после дальней дороги сытно поужинать, — на ходу, пожалуй, заснёшь.
И наших путешественников стали раздевать, как малышей, и скорее укладывать спать.
А грядки с редиской пришлось поливать Нине Павловне и Машеньке.
Не надо будить
Ночь. Ребята спят. Стёкла на террасе подняты. Ветер чуть шевелит простыни. Будто и он устал и тоже засыпает.
По террасе ходит ночная няня Маша и думает: как ей легко в эту ночь работать. Ну и спят же дети! Как легли — так и лежат. Никто не ворочается, не сползает, не раскрывается. Только Вадик попросил пить. Попил и не хочет ложиться, сидит. Ох, и упрямый!
Он сидит и смотрит, какое тут чёрное небо. И на всём небе звёзды, звёзды… Есть голубоватые, есть белые, есть жёлтые. И луна какая яркая! А на земле темно. Только макушки деревьев серебристые. Плохо, что у Нины Павловны нет таких серебристых карандашей.
Вадик смотрит на макушки деревьев и видит между ними длинную блестящую полосу. Она бежит куда-то далеко, далеко. Вадик думает, что это ему снится. Он быстро закрывает глаза, быстро ложится, чтобы досмотреть такой красивый сон, и засыпает.
А это смотрит в море луна, и от неё по тёмным волнам бежит лунная дорожка. Но ребята попали на ту сторону террасы, откуда видно море, уже сонными и моря еще не видели.
Маша ходит по террасе. Все спят на спине или на боку, а Наденька, как всегда, свернувшись калачиком.
Маша повернёт её на спину, но она, не просыпаясь, опять ложится по-своему, опять коленками почти что достаёт до подбородка.
„Что с ней будешь делать?“ — думает Маша и отходит от неё.
В это время с соседней дачи, где разместились малыши, приходит Елена Андреевна.
— Как нехорошо спит Наденька! — говорит она и укладывает её удобнее.
Но через минуту Наденька опять спит по-своему, опять калачиком. Елена Андреевна снова её поворачивает, обнимает её за плечи и долго так держит, очень долго.
Наденька начинает дышать глубоко, ровно. И, когда Елена Андреевна отпускает её, больше калачиком не сворачивается.
— Ну вот, и самой понравилось, — говорит Елена Андреевна Маше. — Так она у нас скорей поздоровеет. И, знаешь что, утром её не буди. Пусть спит до тех пор, пока сама не проснётся.
— И на зарядку не будить?
— И на зарядку.
— А к завтраку как же?
— Не проснётся, — даже к завтраку не буди.
Маленькое море
Наденька проснулась, потянулась. Посмотрела на соседние дачи, на небо, на деревья. А что это за высокими деревьями? Тоже на небо похоже, только зеленее, и по нему бегут, поднимаются, опускаются прозрачные бугорки… Да это же волны, это тёплое море!
Наденька показывает на него:
— Смотрите!
Почему никто не отвечает?
Она оглядывается. Кровати пустые. Никого нет. Маша моет пол.
Наденька босиком бежит к ней:
— Где все? Почему все встали, а я не встала?
— Да вон они, на площадке зарядку делают. А тебе полезно подольше поспать.
— Нет, я хочу, как все! — и Наденька в белых трусиках, нечёсаная, босая, что есть духу бежит на спортивную площадку, становится с краю, за Ирой, и старательно делает упражнения, которые показывает Нина Павловна.
Раз! — руки вверх, два! — руки вниз.
Раз! — нагнулись, два! — разогнулись.
Раз! — прыжок, два! — прыжок, прыг-скок, прыг-скок!
Положим, это у других получается прыг-скок, а у неё ноги от земли едва отрываются.
Рядом с Ниной Павловной стоят Алексей Васильевич и какой-то старичок. Такого смешного старичка ребята никогда и не видели. Он в широком белом халате, в громадной белой шляпе, и поля у неё свешиваются вниз. Ну гриб и гриб! Глаза у него узкие, смешливые и бородка узкая, козлиная.
Когда кончили зарядку, он сказал:
— Гм, вот вы какие. Тэкс-тэкс-тэкс. Ну, давайте знакомиться. Звать меня прошу Тис Тисович. Можно, конечно, и Феоктист Феоктистович, да это длинно и скучно, правда?
— Правда, Тис Тисович лучше! А меня зовут Вова.
— А меня Ира!
— Меня Толя!
— Меня Коля!
— Меня Вадик!
— Меня Таня! — и все сообщили свои имена. Наденька подумала и тоже негромко сообщила:
— Меня зовут Надя, Наденька и ещё Надежда. Но На-деж-да тоже очень длинно.
— Есть надо больше, Надя-Надежда! — сказал Тис Тисович. — Съедать, что дают, и просить ещё, съедать и просить ещё! Понятно? — А пальцами он похлопал её по спине, по плечам, по шее, как будто поиграл на рояле. — Ну-с, вам пора купаться. Алексей Васильевич, дружочек, пошли!
— Пошли! — обрадовались ребята. Но почему Алексей Васильевич ведёт в другую сторону? Он ведёт к какому-то диковинному зелёному зданию с выпуклой крышей. Оно такой формы, что издали похоже на огромный огурец.
— Мы не туда идём, не там море! — закричал Вадик.
— А у нас и там море, — сказал Алексей Васильевич. — Там наше маленькое море. — И видно было, что оно ему самому очень нравится.
Все вошли за ним в большой зал.
Что такое? Посреди зала вода, вокруг неё золотистый песок, прямо, как настоящие берега…
Ребята, не долго думая, запрыгали по песку и забарахтались в нём. Ой, какой он тёплый!
— Видите, — сказал Алексей Васильевич. — В море сегодня ветрено и нельзя купаться, а здесь — пожалуйста. Сюда по широкой трубе всё время бежит морская вода, а по другой трубе она вытекает обратно в море. Наши инженеры устроили так, что она быстро нагревается электричеством. И песок нагревается. Когда хорошо греет солнце, здесь можно и загорать. Надо только сделать вот что…
Алексей Васильевич подошёл к стене. Она была из блестящих жёлтых плиток, и в ней две ручки: красная и синяя. Алексей Васильевич повернул красную — выпуклая крыша собралась двумя гармошками и раскрылась. Теперь над головой было небо.
Ребята смотрели на всё это, как на чудо.
— А кто это нам сделал? — спросил Шурик.
— Много заводов строило для ребят городок, — ответил Алексей Васильевич. — Крышу делали в Москве, жёлтые плитки привезли из Ростова, электрические приборы — из Ленинграда.
— И мы из Ленинграда! — закричали ребята.
— Ну-с, ленинградцы, раздевайтесь, кувыркайтесь в песке не стесняясь, — сказал Тис Тисович. — Вот так. Вот молодцы! А что это Надя-Надежда у нас так тихонечко лежит? А нуте-ка, засыпьте её песком так, чтобы я только лицо видел.
Ну и старались ребята! Все сыпали песок на Наденьку и каждую секунду спрашивали:
— Хорошо?
— Плохо! — кричал Тис Тисович. — Я еще колено вижу, палец на ноге вижу!
Наденька жмурилась, чтобы не попал в глаза песок, и всё-таки сквозь ресницы поглядывала на Тис Тисовича. И почему-то ей было весело, что он так кричит, и удивительно было хорошо в тёплом, сыпучем песочном домике.
— А теперь можно купаться, — разрешил Тис Тисович.
И что тут началось! Заплескалась вода, заходило ходуном маленькое море. Брызги полетели к самому синему небу.
Вова вопил от восторга, вытягивался и хлопался на воду животом. Он каждый раз набирал в рот воды, но тут же выплёвывал, потому что морская вода солёная и горьковатая. Таня подпрыгивала — и скорее на корточки, снова подпрыгивала — и снова на корточки, как будто танцевала вприсядку. Вадик держался руками за дно и что есть силы шлёпал ногами.
И Наденька зашевелилась. Рассыпался её песочный домик. Стала она одной ногой в воду. Ничего, вода не холодная, не горячая, — как раз. Стала другой ногой и пошла.
Вдруг Вова схватил её за руку и закричал:
— Пистолетик! Пистолетик плывёт!
Что-то чёрненькое быстро пронеслось в воде мимо Наденьки.
— Ловите его! — скомандовал Тис Тисович.
Наденька протянула руку, но не успела поймать.
Вова засуетился — тоже упустил.
Ира заахала, заохала, и пока поворачивалась, — он уже был в другом конце маленького моря.
Вадик засмотрелся, как быстро, красиво пистолетик плывёт, и тоже опоздал.
А Шурик и Таня подкрадывались к нему с двух сторон.
Таня сложила руки чашечкой, нацелилась и… поймала.
— Он выскальзывает! Ой!
Алексей Васильевич достал коробку от папирос:
— Скорей его сюда!
Все побежали на песок, окружили Алексея Васильевича. Он придерживал пальцем в коробке маленького, быстрого морского жителя, чёрного, плоского, в рисунках. Как будто их вырезал на его коже самый удивительный мастер. Головка у него была очень похожа на лошадиную, и назывался он: морской конёк.
Ребята принесли его в коробке на свою дачу и пустили в банку с водой.
— Вот так улов! — удивилась Елена Андреевна.
— Это мы в маленьком море! В большом мы еще не такого поймаем! — расхвастался Вова.
— Тис Тисович и туда пойдёт с нами? — спросила Елену Андреевну Наденька.
— Он очень занят, но мы его попросим. Когда в первый раз будем купаться в настоящем море, — он, наверно, придёт.
— Кто он?
— Он здесь самый главный. Он начальник нового городка.
Прогулка
Днём ребята помогали Нине Павловне распаковывать и раскладывать по шкапчикам вещи. А под вечер, когда собрались на прогулку, пришёл Алексей Васильевич и сказал, что тоже хочет с ними погулять.
Ребята зашумели, обрадовались и недаром.
С Алексеем Васильевичем они увидели то, чего раньше не заметили. Оказывается, рядом с их дачей был отгороженный кустами уголок строителя. Там были разные дощечки, кубики и черепичные плитки.
Шурик всё потрогал, всё осмотрел. Какой городок можно из них построить!
— А где городок, который вы на столе показывали, — спросил он Алексея Васильевича, — в Москве?
— Нет, здесь. В кабинете Тиса Тисовича.
— Покажите нам!
— Какие хитрые! — засмеялась Нина Павловна. — Нет, сначала мы сообразим сами, как построить городок. А когда построим, посмотрим тот городок и сравним. Так будет интереснее, — правда, Алексей Васильевич?
— Да, по-моему, интереснее самим соображать.
После Алексея Васильевича и ребята сказали:
— Интереснее самим соображать!
Но посмотреть им, конечно, хотелось.
Пошли дальше: мимо высокого куста, такого прозрачного, будто он сплетён из тоненьких зелёных паутинок. И название у него красивое: тамариск.
Зашли в уголок садовника, где были лейки, лопаты, грабли и большие тачки — возить овощи.
Подошли к пёстрому зонту, под которым может поместиться весь детский сад. На площадке, вокруг зонта, росли очень душистые деревья.
Вадик подбежал к одному. Нет, так только нижние ветки видны. Он отбежал подальше и увидел всё дерево до верхушки. Оно было куда выше соседней дачи, и развесистое, и на нём белые цветы.
— Это акация, — сказала Нина Павловна, наклонила ветку с цветами, сама понюхала и ребятам дала понюхать.
Ну и крепкий был запах! Вова даже чихнул.
А Вадик уже бежал к другому дереву. Оно было поменьше, но с такими широкими листьями, что, пожалуй, не поместятся в чемодан. А между листьями поднимались целые башни из розоватых цветков.
— И трудное же у этого дерева название! — сказал Алексей Васильевич. — Сам еле запомнил.
— А какое? — спросила Таня.
— Оно называется „ка“, оно называется „таль“, оно называется „па“. А как всё вместе?
Таня не знала, как всё вместе. А Наденька сказала:
— Ка-таль-па.
— И правильно! — весело подтвердил Алексей Васильевич.
Вадик ничего этого не слышал. Совсем близко, у песчаного холма, он увидел такие кусты, что от удивления закричал на весь городок:
— Серебряные! Цветы золотые!
Ребята бросились к Вадику:
— Где серебряные? Где золотые? Ой, вот!..
— Может быть, они звенят? — таинственно зашептал Вадик и дёрнул за листок.
Он не зазвенел, а оторвался.
Вова дёрнул за ветку. Никакого звона не услышал, только укололся.
Уж такие эти кусты диких маслин: листья серебристые, золотистые цветы, а между ними зачем-то колючки.
Холм, у которого росли кусты, был невысокий. Нине Павловне и Алексею Васильевичу было видно, что́ за ним, а от ребят он всё загораживал.
— Ну, теперь за мной! — скомандовал Алексей Васильевич и взбежал на холм.
Ребята за ним. И вдруг они остановились со всего разбега.
Перед ними было море. Бескрайнее, тёплое южное море.
У берега оно было яркое, зелёное; вдали — тёмное, синее. И там, где оно сливалось с небом, тянулся дымок парохода. Прозрачные волны накатывались и накатывались на залитый солнцем берег… А песок на берегу был такой чистый, как будто по нему никто никогда не ходил.
Ребята стояли не шевелясь и слушали, как шумят волны.
Одна катится к берегу и рокочет; другая её догоняет и сердится, ворчит; третья поднимется повыше, заискрится и весело плеснёт; а четвёртая зашипит и запенится белой пеной. Каждая шумит по-своему.
Оттого так долго молча стояли ребята, смотрели и слушали.
Вдруг Вадик сорвался с места и побежал к морю. За ним, подбрасывая ногами песок, помчались Вова и Таня. Они так разбежались, что уж непременно выкупались бы в платье, если бы Нина Павловна не перегнала их и не загородила им дорогу.
Вадик спрашивал Вову и Таню:
— Вы думали, что море такое большое, нигде, нигде конца не видно?
— Я не думала, — отвечала Таня. А Вова раскрыл рот и молчал.
— Я тоже не думал! — кричал Вадик. — А что волны такие зелёные, ты думала?
— Не думала. Ой, смотри, на одной волне белый гребешок!
Вадик вгляделся:
— Это не гребешок. Это чайки на волне качаются. Вот одна поднялась, полетела!
— А я ракушки нашла! — закричала Ира. — У меня скоро полный карман будет.
И другие ребята ракушки нашли, потому что много их было на берегу — тысячи тысяч или даже ещё больше.
Шурик не отходил от Алексея Васильевича. Алексей Васильевич сел на песок, и он сел рядом. К ним подошла Наденька, за нею и все дети.
Они сидели на тёплом песке, смотрели на море и разговаривали.
— Вы всё время будете с нами? — спросил Шурик Алексея Васильевича.
— Нет, — ответил Алексей Васильевич, — завтра утром уеду. Я много думал о том, как лучше построить для ребят городок, и хотел дождаться вас, чтобы узнать, понравился он вам или нет.