Саламура шёл, с трудом передвигая ноги.
— Пошевеливайся, разбойник! — снова обозлился и погрозил кулаком хромой акробат.
— Там моя свирель…
— Где?
— Упала на землю. — Саламура показал рукой на то место, где валялась свирель.
— О-о, свирель нельзя терять, спустимся за ней, — сказал Але-Гоп и увлёк Саламуру вниз.
Боксёрский город. Старый боксёр
Ранним утром Але-Гоп и Саламура тайком покинули канатный город. Они направились к другу хромого акробата, к тому самому, которого звали Бей-Нежалей.
Дорога утомила пастушка. Он не поспевал за Але-Гопом и слёзно просил его немного отдохнуть, — Шире шаг, лентяй, — подгонял Але-Гоп. — Вчера ты отделался лёгким испугом, но сегодня я из тебя сделаю отбивную котлету, если ты вздумаешь сердить своего доброго учителя… Чего придумал! Он, видите ли, хочет отдохнуть.
Саламура был вынужден бежать за хромым Але-Гопом. Так они шли до самого вечера. У несчастного пастушка за целый день маковой росинки во рту не было.
— Пожевать бы что-нибудь, господин Але-Гоп, я голоден, — просил мальчик.
— Потерпи ещё немного, ягодка, скоро мы досыта наедимся у моего благородного друга.
Город, куда пришли Але-Гоп и его ученик и где жил Бей-Нежалей, оказался таким, как и все города на свете. Люди там ходили по земле, а парадные двери домов находились, как обычно, на первом этаже. Одно только поразило Саламуру: на всех площадях шли кулачные бои.
— В этом городе, — объяснил Саламуре старый акробат, — очень любят драться.
Каждый вечер люди собираются на площадях только для того, чтобы расквасить друг другу нос. Хороший боксёр здесь собрал бы кучу денег… Впрочем, я и без бокса наживусь… Однако на что это похоже, почему не расклеены на стенах афиши?! Или я плохо вижу…
— Во всём городе нет ни одной афиши, господин Але-Гоп, — сказал Саламура.
— Тем хуже для этих драчунов, — ухмыльнулся хромой акробат. — Уж я заставлю их раскошелиться, будь спокоен!..
Они подошли к приземистому домику.
— В этом особняке живёт мой гостеприимный друг, — похвалился Але-Гоп и постучал в дверь.
— Кто там? — спросил чей-то сиплый голос.
— Это я, Але-Гоп.
— О мой добрый и честнейший друг Але-Гоп! — Дверь открылась, и Саламура увидел огромную лохматую голову. — О-о великий и бессмертный Але-Гоп, кого я вижу, неужели это ты, дай прижать тебя к сердцу!
Бей-Нежалей так крепко обхватил Але-Гопа, что, казалось, никакая сила не оторвёт лысого акробата от заросшего густой щетиной боксёра. Они целовались, хлопали один другого по спине. Наконец Бей-Нежалей выпустил своего друга из объятий. Но они ещё долго разглядывали друг друга.
— Рассказывай, как ты живёшь, старина? — спросил Бей-Нежалей и хлопнул друга по плечу.
— Теперь ничего, а было худо.
— Но где твой хвалёный акробат? Показывай, посмотрим, что за птичка.
— Саламура, подойди ближе. Поздоровайся с господином Бей-Нежалей.
Пастушок встал на ступеньку лестницы и поклонился.
— Какой ты крохотный! — удивился боксёр.
— Мал золотник, да дорог, — улыбнулся хромой акробат. — А это правда, что он делает четверное сальто?
— Делает, да ещё как!
— Интересно. — Бей-Нежалей задумался на минуту, потом сказал: — Что ж вы стоите у порога? Заходите. Наверное, устали, не грех и отдохнуть. Будьте как дома.
Все четыре стены комнаты боксёра были увешаны фотопортретами разных размеров. И с каждого смотрело незнакомое лицо юного Бей-Нежалей. Надо сказать, боксёр в молодости был мастером своего дела. Даже по портретам нетрудно было догадаться об этом — нос у славного Бей-Нежалей так расплющен, словно на нём ковали подковы.
— Мы очень устали, — сказал Але-Гоп, опускаясь на табуретку. — К тому же и голодны как волки.
— Отдыхайте, гости дорогие, отдыхайте, — сказал Бей-Нежалей. — Только вот насчёт еды… Видите ли, я не ждал вас сегодня, поэтому и об ужине не позаботился.
— Да нам немного надо, хотя бы хлеба с сыром.
— Эх, дружище Але-Гоп, если бы ты знал, в какой нужде я живу. Признаться стыдно: в моём доме все мухи и крысы передохли с голоду.
— Я, признаться, подумал, что ты изменился, когда читал твоё письмо. Вижу, ошибся, и ты всё такой же скупердяй.
— Бедный я, а не скупой. Будь у меня деньги, такой пир вам закатил бы…
Старые друзья ещё битый час пререкались и обменивались новостями. Но Саламура из всей их беседы понял одно: как и накануне, он ляжет спать на голодный желудок.
Разрыв. Побеждает старый боксёр
Пастушка разбудила громкая перебранка старых друзей.
— Почему не расклеены по улицам афиши? — кричал боксёру Але-Гоп.
— Не успел. Точнее, не смог достать бумаги. Бесплатно в нашем городе ничего не дают.
— Это же безобразие, — возмущался хромой акробат, — так торопил меня с приездом, а сам даже ужином с дороги не угостил и бумаги не купил, пожалел денег! Да я бы отдал тебе!
— Откуда мне было знать, что ты не захватишь с собой еды!
— По-твоему, я должен был из другого города тащить на себе припасы?
— Не сердись, Але-Гоп, вместо ужина я такое придумал, ахнешь! Идея тоже чего-то стоит, не так ли?
— Старый хрыч! В твоей голове только ветер гуляет, откуда в ней появиться идее.
— Друзья мы с тобой или нет?
— Что это меняет?
— Если друзья, то должны помогать друг другу.
— Я не совсем понимаю тебя, Бей-Нежалей.
— У нашего мальчугана все данные стать замечательным боксёром. Он мал, подвижен, ловок, смышлён. Эта крошка сможет со временем отдубасить любого верзилу. Представляешь, какая будет сенсация!
— Саламура не любит драться, — отрезал Але-Гоп.
— Мне почему-то кажется, что ему и на верёвке прыгать не очень хотелось, но ты же заставил его. А я научу Саламуру драться, и станет крошка первой перчаткой города.
— Ни за какие деньги я не соглашусь на это! — отрезал хромой акробат.
— Деньги будем делить пополам. Мы ведь друзья.
— Ни за что на свете! — Але-Гоп поднялся.
— Как — ни за что на свете? Или ты решил, что мальчуган — твоя собственность?!
— Вот именно — моя собственность. Я его нашёл, воспитал, обучил.
— А сейчас я его воспитаю и обучу. И он станет нашей общей собственностью.
— Нет, нет и нет!
— Но мы ведь друзья?!
— Не дай бог никому иметь таких друзей. Гостей без ужина оставил, а сам всю ночь что-то жевал.
— Значит, отвергаешь, Але-Гоп, моё предложение?
— Мы сейчас же уйдём отсюда.
— Скатертью дорожка. Иди на все четыре стороны. А мальчик останется у меня. Просто руки чешутся обучить его боксу.
— Как это останется у тебя?
— А так… просто! — Бей-Нежалей присел на тахту, сладко потянулся, зевнул. — Не выношу, когда один богатеет, а другой подыхает с голоду.
— Саламура, вставай, мы уходим! — сказал Але-Гоп. — Побыстрее одевайся. С этим забиякой у нас нет ничего общего.
— Ну зачем же сердиться, дружок? — спокойным голосом сказал Бей-Нежалей. — И вообще советую тебе держать язык за зубами. Что касается мальчика, то оставь его в покое, а сам отправляйся хоть к чёрту на рога.
Але-Гоп, будто ничего не слыхал, торопил Саламуру. А Бей-Нежалей ходил по комнате, что-то напевал про себя и при каждом повороте оглядывал с ног до головы старого друга и ехидно улыбался.
Саламура чувствовал, что дело пахнет дракой, и потому у него от испуга дрожали коленки.
Але-Гоп подтолкнул Саламуру к выходу. Но дверь оказалась закрытой на ключ.
— Открой! — приказал он хозяину.
— Последний раз прошу, Але-Гоп, не артачься, этот мальчик прокормит нас обоих. Мы ведь…
— Грабитель, разбойник, гангстер! — прервал его на полуслове хромой акробат. — Немедленно отвори дверь.
— Малютка, а ну отойди-ка в сторону, — сказал Саламуре боксёр. — Я сейчас покажу этому хромому шуту, как оскорблять почтенного человека.
— Ты ещё грозишься, мерзавец?! Я могу одним ударом выпрямить твой горбатый нос — станешь красивым.
Бей-Нежалей не вынес этого нового оскорбления. Он с такой силой ударил Але-Гопа в подбородок, что хромой акробат словно с трамплина взлетел в воздух, перевернулся и шлёпнулся на пол.
— Вот ты наконец и сделал четыре сальто! — засмеялся Бей-Нежалей.
Саламура пугливо жался и смотрел на своего мучителя, который теперь лежал на полу, широко раскинув руки.
Бей-Нежалей склонился над Але-Гопом и со смехом спросил:
— Как чувствуешь себя, дорогой, не жёстко ли тебе?
Он сделал шаг к Саламуре. Но Але-Гоп вдруг вскочил и дал своему старому другу такого пинка, что тот еле устоял на ногах. Бей-Нежалей повернулся лицом к хромому акробату, но лучше бы не поворачивался: на его расплющенный нос опустился тяжёлый кулак. Боксёр упал на колени.
— Ну как? — торжествовал Але-Гоп. — Получил удовольствие? Смотри, какой у тебя нос стал — красавец, да и только. Ха-ха-ха!.. Надеюсь, теперь ты откроешь дверь?!
И хромой акробат на всякий случай влепил старому другу ещё оплеуху. Но тут произошло необъяснимое: вместо того чтобы окончательно свалить боксёра, оплеуха привела его в чувство. Бей-Нежалей вскочил и молниеносно обрушил на Але-Гопа град ударов. Он работал кулаками так, словно строчил пулемётные очереди. У хромого акробата искры из глаз посыпались. Он цеплялся руками за воздух, несколько раз падал и вставал, натыкался на стены и опять падал. Наконец Бей-Нежалей открыл дверь и вытолкнул его. А на закуску дал ещё пипка пониже спины. Але-Гоп мячом покатился по тротуару.
Боксёр снова закрыл дверь на ключ.
— Вот тебе и Але-Гоп! — сказал он, довольно потирая руки.
Потом осмотрелся и, не увидев Саламуру, встревожился.
— Саламура, где ты? — позвал его старый боксёр.
Пастушок сидел под стулом, боясь и шелохнуться.
— Я здесь, господин Бей-Нежалей, под стулом.
— Выходи, — обрадовался боксёр, — я дам тебе поесть. Этот скряга, наверное, морил тебя голодом.
Саламура вылез из-под стула.
— Ну как, доволен, что я помял бока твоему мучителю? — спросил Бей-Нежалей.
Саламура ничего не ответил. Он уже понял, что боксёр такой же изверг, как и Але-Гоп.
Бей-Нежалей положил на стол краюху хлеба и кусочек сыра.
— Вода в графине, — сказал он и ласково добавил: — Ешь, не стесняйся.
Кто-то постучал в дверь.
— Кто там? — крикнул боксер.
— Это я, Але-Гоп.
— О мой добрый друг, какими судьбами? — с издёвкой спросил Бей-Нежалей.
— Прошу тебя, открой дверь.
— Зачем же открывать, мы и так прекрасно побеседуем. — Дорогой друг, я согласен на твои условия… Пусть будет так: ты сделаешь из Саламуры боксёра, а доходы станем делить пополам.
— Неужели ты согласен, любезный друг?! Я просто не верю своим ушам!
— Честное слово!
— Ну вот что, убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока я ещё раз твои рёбра не пересчитал.
— Мы же с тобой, дорогой Бей-Нежалей, старые друзья.
— Сказано тебе, убирайся!
Саламура ел хлеб с сыром и запивал холодной водой. А боксёр и хромой акробат продолжали обмениваться любезностями.
Наконец у боксёра лопнуло терпение. Он повернул ключ и выскочил к Але-Гопу. Саламура не видел и не знает, что произошло на улице. Только хромой акробат больше не появлялся и не стучал в дверь.
Уроки бокса. Первые бои
Саламура, как говорится, попал из огня да в полымя. У боксёра ему было не слаще, чем у хромого акробата. Снова изнурительные тренировки, снова жизнь в четырёх стенах. Боксёр тоже не выпускал ученика из комнаты.
Саламура целыми днями только и делал, что размахивал кулаками: колотил подвешенный к потолку мешок с опилками.
Бей-Нежалей обучал Саламуру боксёрским приёмам: как увернуться от кулака противника, как и когда самому нанести удар, как измотать соперника и добиться победы.
В один прекрасный день старый боксёр привёл соседского парня — здоровенного юношу с длинными большущими руками — и сказал:
— Саламура, ты будешь с ним драться!
— Почему? — удивился пастушок.
— Потому что он твой противник.
— Как он может быть моим противником, когда мы в первый раз видим друг друга в глаза?
Бей-Нежалей сказал, что бокс — это самый замечательный вид спорта и вовсе не обязательно, чтобы противники были в самом деле врагами.
— Однако, — добавил он, — вы не должны щадить друг друга. А ты, мой мальчик, постарайся нокаутировать его.
Бей-Нежалей протянул Саламуре специально для него сшитые маленькие кожаные перчатки.
— Начинайте! — скомандовал старый боксёр.
На первой же минуте боя Саламура получил сильный удар в подбородок. Он прислонился спиной к кровати, и ему показалось, что комната закружилась, перевернулась вниз потолком, начала качаться, как лодка на волнах, и рядом, откуда ни возьмись, появилась Байя…
Маленький пастушок потерял сознание. А когда пришёл в себя, почувствовал сильную боль в висках.
Бей-Нежалей, сложив на груди руки, ходил по комнате. Увидев, что Саламура очнулся, он подошёл к тахте и с упрёком сказал:
— Разве я учил тебя подставлять противнику лицо?!
Но Саламура не слушал старого боксёра. Перед его глазами стояли брошенные им на произвол судьбы божьи коровки. Пастушок видел одетые в зелень горы, серебристые ручьи и синее небо. Мыслями он был на опушке леса, где полтора месяца назад его ждала Байя. А вспомнив царицу светлячков, Саламура горько заплакал.
— Не плачь, мой мальчик, — приласкал его Бей-Нежалей. — Первое поражение — залог будущих побед.
Саламура по-прежнему думал о Байе. Неужели он никогда не освободится от этих страшных людей, не встретится с Байей? Бедная девочка, её тоже, наверное, мучают и терзают разные алегопы. И всё только ради денег!
— Может, тебе хочется оставить бокс и вернуться к прыжкам на канате? — спросил Саламуру Бей-Нежалей. — Да, но тогда ведь никто не поверит, что старый боксёр вырастил акробата. К тому же Але-Гоп может подать в суд и забрать тебя, плакали тогда мои денежки. Будешь боксёром, и только! С завтрашнего дня продолжим тренировки.
Через две недели Бей-Нежалей вновь привёл того же соседского парня. На этот раз он показался Саламуре просто великаном.
— Господин Бей-Нежалей, не могу я боксировать с таким слабаком, — заявил парень, — мне ничего не стоит одним пальцем его повалить.
— А ты не хвастайся. Ещё посмотрим, кто кого одолеет, — сказал старый боксёр и поставил соперников лицом к лицу. — Начали!
Соседский парень нацелил правый кулак прямо в переносицу Саламуре. Но пастушок сделал обманное движение, и перчатка противника мелькнула у самого его носа.
Тогда великан попытался нанести удар левой рукой. Саламура и на этот раз увернулся.
— Ух ты! — воскликнул соседский парень и в то же самое мгновение получил удар в скулу.
— Давай бей его, Саламура, — подбадривал старый боксёр.
Противники ожесточённо дрались. И преимущество было явно на стороне Саламуры. Он превосходил спарринг-партнёра и в быстроте, и в ловкости. Ученик старого боксёра легко уклонялся от ударов и часто сам переходил в наступление.
Соседский парень заметно устал. Тогда Саламура повёл решающую атаку. Вскоре здоровяк с длинными руками лежал на полу.
— Хватит, нокаут, — ликовал Бей-Нежалей. — О большем я и не мечтал.
Старый боксёр обрызгал соседского парня холодной водой, затем растёр ему уши.
— Следующий раз не будешь хвастать, — сказал он, ставя парня на ноги. — Иди, иди домой, мой хороший.
Соседский парень, пошатываясь, вышел на улицу. Бей-Нежалей был в отличном настроении. Он хвалил Саламуру, сулил ему замечательное будущее. Пастушок хорошо знал, чего ждёт от него Бей-Нежалей. Старый боксёр надеялся с помощью маленького Саламуры загребать большие деньги.