Поскольку они уже готовы были сцепиться, Рута Валькирия мгновенно встала между ними:
— Вместо того, чтобы драться, лучше помогите загрузить драккар! Отношения будете выяснять потом… Можем даже оставить вас обоих на острове, если хотите! Вы сможете спокойно поубивать друг друга. А теперь нам нужна ваша помощь. Сейчас же!
Беорф сделал несколько шагов назад, сердито показав Амосу острые клыки, а потом направился к кораблю. Властелин масок шел за ним по пятам в сопровождении Отарелль.
— Мне так жаль, — шептала сирена Амосу. — Это из-за меня все произошло! Я уйду и оставлю вас обоих — и тебя, и твоего друга…
— Нет, Отарелль, — грустно ответил Амос, — это не твоя вина, а его. У Беорфа не очень много мозгов, он просто что-то не то подумал о тебе… Я думаю, он просто ревнует… Ты понимаешь, мы с ним как два брата, всегда вместе, всегда вдвоем пускаемся в приключения, и вот… получилось, что я его совсем забросил… а он… кажется, плохо это переносит.
— Самое главное — это то, что ты доверяешь мне, — промурлыкала Отарелль, беря его за руку.
* * *
Драккар вновь вышел в море, и беориты, бранясь, что им не удалось хорошенько выспаться, опять взялись за весла. Амос уселся сбоку от Беорфа, и оба принялись грести, не разговаривая друг с другом. Мертвую тишину не нарушало ни единое слово, каждый делал вид, что другого просто не существует.
Отарелль уселась на мягких шкурах посередине драккара, рядом с мачтой, ее длинные черные волосы развевались по ветру, и молодая сирена всем своим видом напоминала даму, пребывающую на отдыхе. Амос краем глаза поглядывал на нее. До чего же она была хороша! Беорф тоже посматривал на нее, но при этом спрашивал себя, кто же она на самом деле и почему так нагло врала.
Прошло несколько долгих часов, пока Банри не отдал команду сушить весла. Гребцы получили заслуженную передышку! Ветер с силой надувал паруса, и тяжело груженный драккар шел вперед.
Беоритов мучила жажда, и они открыли бочку с питьевой водой. На поверхности плавало множество пауков. Вода приобрела коричневый оттенок.
— Мерзкие твари! — закричал Хелмик. — Сами подохли там и воду вдобавок отравили! Это теперь нельзя пить!
— Проверьте всё, — приказал Банри. — Посмотрите и на вино, и на провизию! Будьте внимательны, от этого зависит, выживем ли мы!
Но, ко всеобщему разочарованию, еды и питья больше не осталось. Бочонки с пивом и вином тоже были заражены. Мясо покрылось белыми пятнами, а все плотно закрытые горшки были открыты. Ничего! Ничего съестного не осталось! Банри приказал выбросить все за борт.
Расстроенным беоритам не осталось ничего другого, как подчиниться.
— Вот так дела! — вздохнула Рута. — Путешествие здорово осложняется. Как же мы выживем в море без еды, а главное, без питьевой воды? Мы — опытные рыбаки и всегда сможем утолить свой зверский аппетит. Но главная проблема остается: где найти пресную воду?
Изучив свои карты, Кассо объявил, что в восьми днях пути к западу находится цепь островов. Но есть ли на них пресная вода, он не знал.
Беориты смотрели на капитана и ждали его распоряжений. Тогда Банри объявил им, что у них есть три варианта. Первый — прервать путешествие и вернуться в Упсгран. Если повезет, беориты вернутся обессилевшими, но живыми. Второй вариант — вернуться на остров пауков и искать там воду. И третий, он же и последний, — попытаться достичь архипелага, указанного на морских картах Кассо, но при этом риск не найти там воды был весьма вероятен.
— Как вы знаете, — добавил Банри, — мы должны принять решение с помощью голосования.
— Лично я, — заявил Хелмик Неутолимый, — брошусь в воду, если вы решите возвращаться в Упсгран! Лучше погибнуть, чем вернуться домой с опущенной головой, как побитый пес. Я или выиграю, или проиграю, но никогда не остановлюсь на середине пути.
— Вот и бросайся в воду! — закричал Уло. — Лучше вернуться живыми домой, запастись провизией и снова отправиться в путешествие. Как глупо рисковать нашими жизнями из-за твоих дурацких принципов! Придем на остров Фрейи через несколько недель, вот и все! Нам торопиться некуда…
— Все! — твердо сказал Кассо. — Ветер достаточно сильный и постоянный. Испытаем судьбу в походе на запад!
— Я напоминаю вам, — прибавил Банри, — что мы должны прийти к согласию, прежде чем тронемся в ту или другую сторону. Приспусти паруса, Гой. Мы останемся здесь, пока не договоримся!
— Я хочу вернуться в деревню, — сказал Петер Гигант. — Мне есть охота…
— Давайте так! — вмешалась Рута Валькирия. — Мы теряем время. Принимай решение, Банри, и к черту мнение каждого!
— Но у нас есть закон, и мы должны его уважать, — сказал Альре Топор, взвешивая каждое слово. — Банри — капитан драккара, но также и староста деревни; значит, он должен строго следовать установленным правилам, иначе нас погубит анархия!
— А я, — бросил Гой, ковыряя в ухе, — я скажу то же самое, что и мой брат Кассо. Семья Азулсон выступит единогласно: мы должны продолжить наш путь.
— А вы? — спросил у мальчиков Банри. — Что вы-то об этом думаете?
— Я думаю, что нам следует продолжить путешествие, а там — будь что будет! — уверенно заявил Амос.
— А я… — сказал Беорф со страхом в голосе, — я попил водички после нашего отплытия с острова и чувствую, что заболеваю…
Бедный толстяк перевесился через борт драккара, и его сильно стошнило. Беориты поспешили к нему и усадили его на место Отарелль, а она пересела на место Беорфа рядом с Амосом.
— Кажется, твой друг плохо себя чувствует! — промолвила прекрасная сирена. — Надеюсь, что с ним не случится ничего страшного!
— Я тоже надеюсь… — ответил Амос, опустив голову. — Я так корю себя за то, что произошло утром. Мы в первый раз так с ним повздорили! Обычно у нас никогда не было никаких разногласий… Не понимаю, что это на нас нашло.
— Это вполне нормально, — уверила его сирена. — Не знаю никого, кто бы время от времени не ссорился со своим другом. В жизни всегда происходят какие-то недоразумения… Твой друг очень привязан к тебе! Он боится тебя потерять. Но от того, что мы с тобой так хорошо понимаем друг друга, ты и я, ваши отношения не должны испортиться. Все, что я хочу, это чтобы он дал мне маленький шанс!
— Да, ты права! Останься здесь, Отарелль, — сказал Амос, вставая со скамьи, — пойду посмотрю, что можно для него сделать.
Отарелль улыбнулась в знак согласия. Оказавшись одна на носу драккара, она погладила свою подвеску и пробормотала себе под нос:
— Иди, иди, карапуз! Попробуй-ка, помоги своему дружку, который уже одной ногой в могиле! Ах, бедняжка Беорф… Так закончить свою жизнь, одному в море, покинутому всеми… как это ужасно! Не так ли, Гюнтер? Этот здоровый толстый парень еще не знает, что его ждет. Этот яд очень сильный, а противоядия от него нет. Слишком поздно! Он еще не знает, что постепенно его кровь станет черной, а на теле появится множество зловонных язв. Он будет переживать такие муки, которых никогда не испытывал! Его кожа станет сохнуть и отваливаться кусками, кости будут ломаться одна за одной, но при этом сердце, легкие и мозг останутся в превосходном состоянии. Ты знаешь, что это означает? Не правда ли, ты знаешь? Он останется в сознании, когда будет умирать, как и твоя дочь, Гюнтер! Его постигнет та же судьба, что и твою прелестную маленькую дочурку. Конечно, мне не придется использовать его тело, чтобы приготовить детское масло — ингредиент, необходимый для полета ведьм, но для этого я воспользуюсь телом юного Амоса. Но нет, Гюнтер, не сердись! Перед тем, как Беорф умрет, он расскажет мне, куда спрятал яйцо дракона… Сегодня утром я что-то не видела, как его грузят на корабль. Поскольку всю провизию выбросили за борт, оно точно где-то рядом. Но где? А ведь я везде смотрела, но не нашла. Ну, уже скоро, Гюнтер! Запасемся терпением…
Глава шестая
ОЖИДАНИЕ БЕОРИТОВ
Солнце уже близилось к закату, а корабль все еще стоял на якоре. Беориты проговорили почти весь день! Уло хотел повернуть обратно к Упсграну, а Хелмик настаивал на том, чтобы продолжать путь к архипелагу.
— Люди-медведи — очень демократичное племя, и подобные конфликты возникают нередко, — объяснял Амос Отарелль. — Надо дождаться, пока одна из сторон не сдвинется с места в том или в другом направлении. Задача хорошего капитана и справедливого начальника в том и состоит, чтобы следить за неукоснительным соблюдением законов своего народа. Именно этим и занимается Банри.
Беорф имел совершенно больной вид, а другие члены экипажа уже начинали всерьез страдать от жажды. Согласившись с народной мудростью, которая утверждает, что утро вечера мудренее, беориты стали готовиться ко сну прямо на борту драккара.
Перед тем, как отправиться спать, Амос еще раз навестил Беорфа. Тот выглядел спокойным и, кажется, глубоко спал.
Властелин масок сказал ему:
— Не знаю, слышишь ли ты меня, Беорф, но… я от всего сердца прошу у тебя прощения за то, что назвал тебя бестолковым. Это так некрасиво с моей стороны, эти слова как-то нечаянно сорвались у меня с языка. Ты мой самый лучший друг, и я хочу, чтобы ты им и оставался! Спи спокойно…
Амос вернулся на нос корабля, чтобы лечь спать. Отарелль устроилась рядом с ним.
— Ну, как себя чувствует твой друг?
— Мне кажется, получше, — ответил Амос. — Сейчас он спит.
— Но это невозможно, — сердито пробормотала Отарелль.
— Ну почему же это невозможно? — поразился властелин масок.
— Да нет… Я хотела сказать, — смешалась прекрасная сирена, — что невозможно, чтобы ему не стало лучше! Этот парень такой сильный, и я думаю, что он очень скоро встанет на ноги! Впрочем, если ты позволишь, я побуду с ним немного. Мне не хочется спать, а ведь лучше, если за ним кто-то будет приглядывать.
— Вот и отлично, — позевывая, сказал Амос. — Разбуди нас, если заметишь что-то неладное… Спокойной ночи!
— Спокойной ночи и приятных тебе сновидений! — проворковала Отарелль с волшебной улыбкой, устраиваясь в изголовье Беорфа.
Сирена села рядом с больным и сделала вид, что внимательно за ним следит. Она дождалась, пока все беориты захрапели. Тогда колдунья наклонилась к уху Беорфа и процедила сквозь зубы:
— Не понимаю, почему это ты еще дышишь, грязная букашка! Твоя кожа должна покрыться нарывами… Ты должен не спать, а орать во всю глотку от боли! Я тебя недооценила… Недооценила силу твоей отвратительной варварской расы. Ну ничего, ничего, потому что сейчас ты мне скажешь, куда ты спрятал яйцо дракона! Просыпайся! Просыпайся немедленно, мерзкий коротышка!
— Что такое? — сквозь сон пробормотал Беорф. — Что происходит? Где я?
Отарелль приставила ему нож к горлу и спросила:
— Где ты спрятал драконье яйцо? А ну, быстро выкладывай!
— Что ты делаешь, Отарелль? — промямлил толстяк. — Чего это ты вздумала угрожать мне ножом?
— Послушай ты, недоумок, я вовсе не сирена, — призналась Байя Гайя. — Я колдунья, и я сейчас разрежу тебя на кусочки, если не скажешь, где ты спрятал яйцо!
— Отарелль, ну и бред ты несешь! — сказал Беорф. — Ты слишком красива, чтобы быть колдуньей. Ведь они ужасные, разве не так?
— Ах, ну каков увалень! — воскликнула сирена, всплеснув руками. — У меня власть, огромная власть, с помощью которой я могу менять свою внешность, как захочу. Я заколдовала твоего дружка Амоса, чтобы он без памяти влюбился в меня, и для меня это было проще простого! Я одурачила всех, кроме тебя, но сейчас это не имеет никакого значения, потому что ты умрешь! Говори, где яйцо, и я не буду тебя мучить…
— Я скажу тебе… — дрожащим голосом произнес Беорф, — но… прежде я хочу увидеть твое настоящее лицо!
— Последняя воля приговоренного к смерти! — с ухмылкой сказала Байя Гайя. — Прелестно! Ну что же, толстый болван, полюбуйся на меня…
Отарелль окинула внимательным взглядом корабль и убедилась, что все спят, а затем произнесла несколько непонятных магических заклинаний. На глазах Беорфа прекрасная молодая девушка исчезла, а вместо нее появилась отвратительная старуха с почти белыми глазами, зловонным дыханием, глубокими морщинами и серыми спутанными волосами. Вид у нее был ужасный. Байя Гайя сказала ему:
— Ну что, теперь доволен? Посмотри же на меня! Да смотри хорошенько, потому что это будет последнее, что ты увидишь перед смертью! Куда ты спрятал яйцо? Говори!
— Я его спрятал… — признался Беорф, трепеща от страха, — в башмак Амоса!
— Как это? — спросила старуха. — Яйцо дракона слишком большое, чтобы поместиться в башмаке!
— Точно так же, как и старой ведьме не поместиться в теле молодой девушки! — воскликнул Амос, стоя на носу корабля.
— Сюрприз! — крикнул Беорф и ударил ведьму кулаком в челюсть.
Байя Гайя рухнула навзничь и выплюнула два последних зуба.
Пока она поднималась, Амос выпустил в нее огненный шар, от которого загорелась ее одежда. Колдунья заплясала на месте, оглашая корабль ужасными воплями, а затем бросилась через борт в воду, чтобы погасить пламя. Над водой поднялось облачко пара, и все вздохнули с облегчением.
В этот момент Петер Гигант протянул руку и поймал злодейку за ногу. Байя Гайя барахталась в воде, выкрикивая угрозы и ругательства. Гой схватил весло и хорошенько огрел ее по голове. Колдунья тут же отключилась.
Придя в себя, ведьма обнаружила, что сидит на поперечной перекладине, привязанная за руки и за ноги к мачте и опутанная веревками, как колбаса. Полуденное солнце светило вовсю, и драккар весело бежал вперед.
— Что это за безобразие? — завопила колдунья. — Неужели вам не стыдно так обращаться с пожилой дамой, вы, банда мужланов!
Экипаж разразился громким искренним хохотом. Беорф залез по веревочным лестницам на мачту и уселся рядом с узницей.
— Добрый день, красавица Отарелль! Что-то сегодня утром вы растеряли свою привлекательность! Наверное, вы провели ужасно неспокойную ночь?
— Что это здесь происходит? — возмущенно спросила колдунья. — Ты должен быть мертв, но, как ни в чем не бывало, насмехаешься надо мной! Объясни-ка мне, в чем дело, пока я не сняла с тебя живьем шкуру!
— Вы находитесь не в самой удачной позиции, чтобы угрожать кому-либо! — уверил ее Беорф, закатываясь смехом. — Вы видите самого большого беорита там, внизу? Его зовут Петер. У него очень плохой характер, и он совсем не любит старых мегер. Мы поручили ему присматривать за вами. Ведите себя вежливо, а то я ему скажу, чтобы поднялся сюда и…
— В этом нет необходимости, милый юноша! — поспешила ответить старуха. — В самом деле, да, в самом деле — никакой необходимости! Вы здорово меня подловили, вы с Амосом, ах, проказники!
— Должен сказать, что и вы со своей стороны тоже неплохо сыграли. Мы поверили в ваш трюк с сиреной, и я должен сказать, что до тех пор, пока мы не пошли спать в большую палатку на острове, все шло, вероятно, согласно вашему задуманному плану. Амос попался на удочку, и я полагаю, он по-настоящему в вас влюбился…
— Ну, поскольку во мне столько шарма, — перебила его ведьма, — это совершенно естественно!
— А что вас подвело, так это ваша золотая цепочка с подвеской в форме маленького сундучка.
— Но где она? Я ничего больше не чувствую! — завопила Байя Гайя. — Верните мне мою подвеску!!!
— Попозже… Сначала закончу свой рассказ, — спокойно сказал Беорф. — Мне показалось, что я где-то видел эту подвеску. Потом я вспомнил, что это Амос указал мне на нее! Она находилась в тот момент на шее ворона в Упсгране! Странное совпадение, не так ли?
— И что же?
— А то, что после вашего уединения с Амосом на острове, когда он пришел спать в палатку, я его уже поджидал! Мы с ним серьезно поговорили об Отарелль, и, несмотря на его уверенность в том, что я ему завидую, я все-таки напомнил о цепочке, подвеске и черном вороне. И тогда он словно очнулся от сна! Ваши любовные чары улетучились! Потом мы спокойно с ним поговорили и пришли к заключению, что никакая вы не сирена. Но в то время мы еще не знали о ваших намерениях относительно нас! И только тогда, когда Амос обмолвился, что, находясь под властью ваших чар, говорил с вами о яйце дракона, мы с ним выработали план. Для нас стало очевидным, что вы хотели нас…