Как день прошел, а ночь настала, то дурак сделал силки и пошел к стогам и поставил те силки в том месте, куда лисица прибегала; потом, как уже смерклось, то дурак увидел опять, что бежит лисица; а он притаился и как она прибежала к стогам, то и попала в те силки, которые дурак поставил. И дурак увидел, что лисица попала в силки, то пошел он, вынул ее и привязал подле себя. Лисица стала проситься пустить ее. Дурак говорил: «Нет, я тебя завтра отведу домой и отдам тебя батюшке; что он захочет, то с тобой и сделает». Лисица говорила дураку: «Что тебе будет прибыли, что ты отведешь к себе домой; ежели продадите меня, то немного денег возьмете». Но дурак был неупросим; лисица, видя, что никак упросить его не может, говорила ему: «Послушай, дурак, отпусти ты меня, я тебя за то сделаю королем и женю на царской дочери». Дурак, слыша сие, говорил: «Нет, лисица, ты меня обманешь». Но лисица уверяла его, что она в своем обещании твердо будет стоять. Дурак, поверяя ея словам, отпустил, а она говорила дураку, что на другой день к вечеру прибежит. Дурак после того просидел всю ночь, а поутру пошел домой, но он ничего не сказывал. И как день прошел, то дурак к вечеру пошел опять к стогам, а пришедши, сел и дожидался лисицы, которая и прибежала к нему вскоре; поговоря с ним, сказала, что это верно, она свое обещание не переменит. Потом говорила ему, чтоб он не называл себя Иванушкой-дурачком, а называл бы Иванушкой-королевичем. После того побежала опять в лес, а дурак остался у стогов и, просидя всю ночь, поутру пошел домой. А лисица как у него была, то на другой день бежала по лесу без памяти, а на встречу ей попался медведь, который спрашивал: «Куда ты, лисица, так бежишь?» Лисица говорила ему: «Вот как я для вас стараюсь и ищу вас, потому что князь здешняго владения делает нынешний день великий пир и на оном пиру хочет вас, медведей, посмотреть». Медведь побежал по лесу и тотчас собрал множество медведей и привел к лисице, а она повела их к тому князю. И как пришли в город, народ, увидя их, весьма испугался, а медведи шли за лисицею весьма смирно и, наконец, пришли ко дворцу. Лисица их остановила, а сама пошла в покой и, взошед к князю, говорила: «Милостивый государь! Красота вашей дочери принудила ехать Ивана-королевича из дальних государств, и он, приехав в ваш город, посылает вам зверей в подарок и просит, чтоб отдали дочь свою за него в замужество». Князь говорил, что он с великою радостию отдает свою дочь за Ивана-королевича; притом сказал, что он с великою нетерпеливостию желает его видеть. После того князь приказал медведей загнать в зверинец, а лисица побежала к дураку. И как прибежала к тем стогам, то спросила его: «Тут ли ты, дурак?» Он отвечал ей, что тут. Тогда лисица говорила: «Слушай, дурак: дело твое идет на лад, только что-то будет мне от тебя?» Дурак говорил: «Все, что потребуешь». Потом лисица, поговоря с ним, пообедала в лес, а на другой день опять бежала по лесу, и на встречу ей попался волк и спрашивал: «Куда ты, лисица, бежишь?» На это лисица отвечала: «Я вас, волков, ищу, но не могу найти; видите, как я об вас стараюсь. Князь здешняго владения делает нынешний день великий пир, и при таковом весели хочет вас, волков, видеть». Волк, слыша это, побежал по лесу и в минуту привел к ней пребольшое стадо волков; а лисица повела их к тому князю, и как привела их в город, народ, увидя, весьма испугался, но волки шли за лисицей смирно и никого не трогали. Когда лисица привела их перед окошками дворца, то велела им тут дожидаться, а сама пошла в покои и, взощед к князю, говорила: «Милостивый государь! Иван-королевич прислал вам еще зверей в подарок». Князь взглянул в окошко и увидел премножество волков, то, обратясь говорил лисице, что он чрезмерно доволен Иваном-королевичем, только сожалеет о том, что сам к нему не придет. Лисица отвечала: «Милостивый государь, вы принимайте прежде от него подарки, а потом увидите и самого Ивана-Королевича». Князь приказал всех волков загнать в зверинец. После того лисица была у князя во дворце, а на вечер побежала к дураку; и как прибежала к стогам, то спрашивала: «Тут ли ты, дурак?» На сие дурак ответствовал, что тут. Тогда лисица сказала ему: «Дурак, князь отдает дочь за тебя с охотою». Дурак стал ее благодарить за ея старание. Потом лисица побежала опять в лес, а дурак, просидя у стогов всю ночь, пошел домой. Лисица же на другой день бежала без памяти по лесу, и навстречу ей попалась такая же лисица, как и она, и спрашивала: «Куда ты так, сестрица, шибко бежишь?» На сие отвечала дуракова сваха: «Видите, как я для вас стараюсь: князь здешняго владения делает нынешний день великий пир, и при таком весели желает нетерпеливо видеть вас, лисиц; а как я больше бываю в городе, нежели здесь в лесу, то мне и препоручена сия комиссия, и для того поди и собирай всех лисиц, которыя находятся в этом лесу». Лесная лисица тотчас побежала по лесу и чрез минуту привела премножество лисиц перед дуракову сваху; а она повела их в город и, приведши их ко дворцу, велела им себя дожидаться, а сама пошла во дворец. И как вошла в те покои, где был князь, то говорила: «Милостивый государь! Иван-королевич прислал вам еще подарок; извольте встать и посмотреть». Как увидел князь премножество лисиц, то говорит: «Любезная лисица, я уже слишком доволен Иваном-королевичем; только сожалею о том, что он сам не приедет во дворец». Тогда лисица отвечала: «Милостивый государь! Я скажу вам правду, для чего он не приедет к вам; ибо когда за него многие короли сватали своих дочерей, то он всем отказывал; но как происшедшая о красоте вашей дочери слава дошла, наконец, в то государство, где был Иван-королевич, то он вздумал удостовериться, точно ли ваша дочь такая красавица, как о ней говорят и притом хотел сделать так, чтобы вы о нем не знали: и для того, взяв с собою одного только слугу и довольное число денег, поехал из своего государства и продолжал свой путь благополучно; а как уже был близ вашего владения, то в один весьма жаркий день вздумал отдохнуть, и увидел неподалеку от той дороги, по которой они ехали, лес. Иван-королевич поехал к тому лесу и, приехав, слез со своего коня и лег под деревом от жары отдохнуть. Во время же его сна напали на них разбойники, слугу его убили, потому что он не спал, а Ивана-королевича всего ограбили. И как он проснулся, то увидел, что слуга его убит; а он, будучи ограблен, не знал что делать; потом решился идти в ваше государство, а пришедши в ваш город, живет теперь в весьма бедном состоянии, и в таком виде стыдится перед вами явиться». Потом говорила лисица: «Вот вам вся история Ивана-королевича, для чего он к вам не едет». Князь, выслушав от лисицы все, весьма сожалел, что в его владении разбойники ограбили Ивана-королевича, а потом говорил: «Ну, любезная лисица, покажи ты теперь нам, где живет он, а я пошлю с тобой мою придворную карету, также платья и людей, и ты непременно привези его с собою». Лисица на все согласилась с охотою. И как карета и все было готово, то лисица побежала вперед, а придворная карета ехала за нею, и как неподалеку был город от той деревни, где жил дурак, то и приехали скоро к тем стогам, где он караулил сено. Лисица прибежала к нему, и карета остановилась. Потом говорила она дураку: «Милостивый государь Иван-королевич! Князь здешняго владения прислал к вам сию карету, которую вы видите, и просит вас к себе». После того начали ему волосы чесать, а потом и одевать; а как совсем его одели, то лисица села с ним вместе в придворную карету и поехала в город. Лисица, сидя с ним в карете, научала его, как подойти к князю, княгине и к нареченной своей невесте и как ему говорить. Потом приехали во дворец, и князь вышел сам к нему на встречу. Дурак тотчас подошел к князю и говорил: «Милостивый государь! Я стыжусь перед вами явиться в таком состоянии». Но князь прервал его речь и говорил: «Не напоминайте о своем несчастии; я уже от лисицы все слышал». Потом повел его князь в покои, и стали разговаривать. После того, князь велел позвать дочь свою, которая вскоре и вошла в те покои, где был князь с дураком. Но мы уже будем впредь называть его Иваном-королевичем. Иван-королевич встал со стула и поклонился весьма учтиво дочери князя, потом говорил князь своей дочери: «Любезная дочь, я призвал тебя за тем, чтобы объявить тебе счастие: Иван-королевич делает нам великую честь и хочет взять тебя в замужество; согласна ли ты?» А как он был собой недурен, то дочь его без всякаго отвращения согласилась. Князь на другой же день праздновал их свадьбу с великим торжеством, а после того отвел им в своем дворце покои, где они и жили благополучно, провожая дни свои в великом весели. И как уже прошло тому несколько месяцев, как Иван-королевич жил со своею супругою у князя, то в один день говорила ему лисица: «А что же, ты не думаешь ехать в свое государство?» Он отвечал ей: «Любезная лисица, где мое государство? Ты знаешь сама, что у меня не только целаго государства, но даже двора нет, и куда я поеду?» Но лисица говорила: «Так как я обещала сделать тебя королем, то я хочу свое обещание исполнить в завтрашний день. Скажи князю и княгине, что ты намерен ехать в свое государство, а притом проси и их, чтобы поехали с тобой и посмотрели твое государство». Иван-королевич на другой день, войдя к князю и княгине в покой, говорил: «Милостивый государь! Я у вас живу несколько уже месяцев в городе, а теперь имею намерение ехать в свое государство, то прошу вас, пожалуйста, поехать со мною вместе и посмотреть мое государство». Князь и княгиня с охотою на сие согласились и велели приготовлять все нужное к сему путешествию. Потом, как все приготовили, и сказали князю, княгине и Ивану-королевичу. При отъезде своем, князь сделал у себя великий пир, на котором множество было министров, и он, выбрав из них одного, препоручил ему правление своего владения; а после того отправились благополучно. Лисица же побежала вперед и велела всем за собою ехать. И так ехали они долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, скоро сказка сказывается, а не скоро дело делается. Потом, как лисица бежала впереди, то и увидала, что пасут пастухи стадо рогатого скота. Увидев сие лисица подбежала к ним и спрашивала: «Какого вы государства?» Пастухи ответствовали, что они Расимскаго государства. Потом лисица спрашивала, кто у них король, на что пастухи отвечали, что король у них Риген. Тогда лисица говорила им: «Слушайте вы, пастухи: ежели вы скажете еще кому-нибудь, что король у вас Риген, то за мною едет Иван-королевич, сильный богатырь, который вас всех до смерти убьет». Пастухи, слыша от нея такия речи, весьма испугались и просили ее, чтоб она сказала, как им сказываться. Лисица же говорила: «Когда вы увидите едущих мимо вас премножество карет, и ежели станут вас спрашивать, коего вы государства, то вы скажите, что вы Расимскаго государства, славнаго богатыря Ивана-королевича; да помните же, а ежели вы скажите, что король у вас Риген, то тут же всех и изрубят». Потом побежала от них в свой путь. Вскоре после нея увидели пастухи едущих премножество карет, и как скоро подъехали к пастухам, то князь, увидя столько рогатаго скота и желая занть, коего они государства, приказал остановиться карете и велел кликнуть пастухов, а как пастухи подошли к карете, то князь спросил их: «Котораго вы государства?» Пастухи ответствовали: «Милостивый государь! Мы Расимскаго государства, славнаго богатыря Ивана-королевича». А он, слыша, что его называют, говорил: «Так, это точно мое государство». Потом поехали далее за лисицей, и князь удивился таким прекрасным лугам. А лисица увидела еще пастухов, которые пасли безчисленное множество лошадей; лисица подбежала к ним и спрашивала: «Котораго вы государства?» Пастухи отвечали, что Расимскаго государства, славнаго короля Ригена. Тогда лисица говорила: «Слушайте, пастухи: позади меня едет сильный, могучий богатырь Иван-королевич, и ежели вас спросит, коего вы государства, то вы скажите, что Расимскаго, славнаго короля ванна-королевича, а своего короля отнюдь не упоминайте, а коль скоро помянете, то он вас всех велит перерубить». Пастухи, убоявшись ея речей, обещались так сказать, как она им велела. Лисица побежала от них, а вскоре после нея приехал Иван-королевич с князем и со всеми министрами. Князь, увидя столько лошадей, захотел знать, котораго государства и, призвав пастухов, спрашивал их: «Какого вы государства!» Но как они были научены лисицею, как им говорить, то отвечали: «Милостивый государь! Мы государства Расимскаго, славнаго богатыря Ивана-королевича». Князь, обратясь, говорил: «Ну, любезный зять, надобно признаться, что мое владение ничто против твоего государства». Потом поехали за лисицею в путь, а лисица, увидя город, побежала прямо во дворец; и как вбежала в те покои, где был король Риген, ибо это точно его владение, и как увидел Риген лисицу, то спрашивал ее, зачем она пришла? А лисица, притворяясь, будто испугалась, говорила королю: «Ах, милостивый государь! Спрячьтесь вы в потайное место, чтоб вас не могли найти, ибо едет в ваше государство сильный, могучий богатырь Иван-королевич и хочет вас изрубить». Король, испугавшись, не знал, что делать, потом говорил: «Любезная лисица, я лучше его встречу со всеми моими министрами». Но лисица говорила: «Ах! Лучше и не кажитесь и поскорее спрячьтесь, ибо он уж недалеко от вашего города, а министрам прикажите, чтоб его встретили как возможно лучше и называли бы его своим королем, также и по всему городу публикуйте, чтоб называли его королем, а о вас, чтоб и не поминали; и хоть он приедет, но как все будет в угоду его сделано, и вас он не найдет, то и выедет из вашего города благополучно». Король Риген приказал публиковать всему народу, чтоб называли Ивана-богатыря королем, а его не поминали; министрам же своим приказал, чтоб как возможно лучше встретить Ивана-королевича. Потом говорил король: «А я, любезная лисица, спрячусь вот в этот дуб». Ибо переел окнами его дворца поставлен был дуб, но верхушка была с него срублена и в нем было пусто, и потому называлось оно дуплом. Лисица ему сказала, что очень хорошо. И король спрятался в то дупло. А лисица послала Ивану-королевичу навстречу многих министров. И как скоро въехал он в город, то встретили его все министры, потом препроводили его во дворец; и как взошел Иван-королевич в покои с князем, то князь удивился убранству покоев. Потом весь день препроводили в весели. И как на другой день сделали великий пир, то лисица отвела Ивана-королевича в особливыя комнаты и говорила ему: «Слушай: прежде прикажи это дупло прострелить, которое стоит пред окнами дворца, а потом уж веселись». Иван-королевич, по научению лисицы, вышел к министрам и говорил: «Мне кажется, что это дупло стоит не у места; однако, я хочу видеть, пролетит ли сквозь него из ружья выпаленная пуля». Министры, хотя знали, что там находился их король, но застращены были от лисицы, что он имел великую силу, то и не смели ему ничего говорить, и по приказанию его прострелили то дупло несколько раз, а в нем убили и расимскаго короля Ригена. После того день тот веселились; как ночь наступила, то лисица велела то дупло срубить и тайно похоронить короля. По смерти его Иван-королевич сделался настоящим королем и для того сделал великий пир и многих министров награждал деньгами, а кого чинами. Потом веселились несколько месяцев, и после того веселья князь поехал в свое владение, а Иван-королевич остался в своем Расимском государстве, жил благополучно с супругою своею, проводили дни свои в весели; а лисица жила уж остальное время в покое за свои услуги.
Еруслан Лазаревич
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был князь Картаус. Много было роскоши при дворе его, много находилось также сильных и могучих богатырей, но славнее их всех был храбрый и могучий витязь Лазарь Лазаревич. В молодости своей удивлял он всех своею молодецкою удалью, а в ратном деле не находил себе ни соперников ни поборников. Жил он влюбви и согласии с супругою своею Епистимиею. Всего у них было вдоволь: и почестей и богатства разнаго; не доставало одного только наследника-сына, котрому они могли бы передать все свои сокровища. Сильно горевал об этом Лазарь Лазаревич, но счастье и тут не отказалось послужить ему. Епистимия, наконец, родила сына, котораго назвали Ерусланом. Само собою разумеется, что отец и мать были необыкновенно обрадованы этим событием и, вполне довольные судьбою, задали такой пир, которому подобнаго и старики не запомнят.
Уродился Еруслан Лазаревич и пригож и красив собою, точь в точь как был юношею отец его Лазарь Лазаревич; необыкновенна была также сила его. Так, будучи пятнадцати лет, пойдет он, бывало, на княжеский луг заповедный, встретить там детей боярских, да станет с ними разныя штуки шутить: кого ухватит за ногу — у того нога прочь, а кого ухватит за голову — так тот без головы стоит. Плачет сын боярский, бежит к отцу своему жалуется на Еруслана.
Не понутру пришлась боярам потеха эта, пошли они к Картаусу и, представ пред его светлыя очи, проговорили:
— Батюшка наш, князь Картаус! Не вели казнить, а позволь нам слово вымолвить, — сильно обижает нас сынок Лазаря Лазаревича: он как ухватит кого из детей наших за руку — у того руки нет, а кого ухватит за ногу — у того нога прочь; а коли схватит кого за голову, тот домой без головы бежит.
Князь Картаус, выслушав жалобу бояр, тотчас же послал за Лазарем Лазаревичем. Явился Лазарь Лазаревич, и Картаус стал говорить ему:
— Послушай, Лазарь Лазаревич, вот бояре пришли ко мне жаловаться на твоего сына Еруслана и просят, чтобы я выслал его из города за то, что он нехорошие строит шутки над их детьми боярскими, почти всех их изуродовал: кого без ноги, а то так некоторых и без головы пустил по свету. Не любы эти шутки боярам моим, да и мне не больно нравятся. А чтобы Еруслан твой не забавлялся так, вывези его куда знаешь из столицы моей, чтоб его тут и духу не было.
Лазарь Лазаревич, услыша такия слова, низко поклонился князю и пошел на свой широкий двор. Как раз на встречу ему Еруслан Лазаревич.
— Что так пригорюнился, любезный батюшка? — спрашивает он отца своего. — Иль услыхал от князя что недоброе?
— Ах, ты, любимое мое дитятко, — говорит Лазарь Лазаревич, — как же мне не кручиниться: князь Картаус приказал мне вывезти тебя из города, чтобы ты не шутил больше с детьми боярскими.
Усмехнулся Еруслан, услыша такия слова от отца своего, да и отвечает ему:
— Государь ты мой батюшка, Лазарь Лазаревич! Да об этом не только кручиниться, даже и думать-то нечего! Отпусти меня по белому свету постранствовать; недаром же природа дала мне силу богатырскую, недаром же кипит в груди моей удаль молодецкая.
Грустно было разставаться с ним отцу и матери, но делать нечего: они покорились необходимости и, скрепя сердце, стали снаряжать сына своего Еруслана в путь-дороженьку.
Выехал Еруслан Лазаревич на другой день рано из города, взял с собою только клячу коростовую да захватил еще седельце черкасское, уздечку тесмяную, войлочек косящатый да плетку ременную. Ехал он месяц, другой и третий и вдруг видит: дорога сделалась так узка, что коню нельзя было пройти по ней.
— Как тут быть? — разсуждал он. — Неужели придется назад воротиться?
В недоумении находился Еруслан Лазаревич и задумался так крепко, что не слыхал, как подскакал к нему стар-человек на сивом коне.
— Здравствуйте, государь мой, Еруслан Лазаревич, — сказал он, — какими судьбами занесло тебя в такую дикую глушь?
Встрепенулся тут Еруслан Лазаревич и обрадованный, что встретил живое существо, спросил стар-человека:
— Скажи мне, старинушка, кто ты такой и почему ты знаешь меня?
— Я — Ивашка, искусный стрелок и могучий богатырь, — отвечал ему стар-человек, — я знаю тебя потому, что старый слуга отца твоего, стерегу табуны коней на западных лугах его и вот уже тридцать пять лет как исправляю эту должность. Так как же мне не знать тебя!
Выслушав стар-человека, Еруслан Лазаревич разсказал и ему также, что не по охоте странствует, а поневоле, и жалел только об одном: что нет коня у него богатырскаго.
— Не тужи, Еруслан Лазаревич, — сказал ему тогда стар-человек, — я могу помочь твоему горю: в табуне у меня есть такой конь, какого еще свет не привидывал; не знаю только — под силу ли придется тебе, а если усидишь на нем, то, пожалуй, бери его.
Еруслан Лазаревич благодарил стар-человека за предложение и стал убедительно просить его о коне богатырском. Привел Иванушка коня. Сел на него Еруслан Лазаревич и души в себе не слыхал от радости; а ретивый конь играет под ним, как бы чуя на себе седока могучаго.
Разстался тут Еруслан Лазаревич с стар-человеком и поехал далее в путь-дороженьку.
Ехал он месяц, другой и третий, и наехал, наконец, на рать-силу великую, всю побитую.
Обширное поле устлано было человеческими и конскими трупами; шлемы, копья и мечи валялись между побитыми воинами.
Ужаснулся Еруслан Лазаревич при виде такого множества обезображенных трупов и воскликнул:
— Есть ли кто живой?
Мертвое молчание было ответом на его зов. Он опять повторил тот же вопрос.
Тогда один воин встал с ратнаго поля и сказал:
— Государь Еруслан Лазаревич! Кого ты спрашиваешь и что тебе надобно!
— Я хочу знать, — отвечал Еруслан Лазаревич, — кто побил эту рать силу великую?
— Иван, русский богатырь, — сказал воин.
Еруслан Лазаревич пришпорил тут коня своего и пустился следом за Иваном, русским богатырем.
Ехал он месяц, другой, третий и наехал на поле, на бел шатер; у шатра у того стоял добрый конь, ел пшеницу белоярую.
Еруслан слез с коня своего и поставил его рядом с чужим конем, а сам вошел в бел шатер и видит: спит крепким сном добрый молодец.
Жаль ему стало будить его; прилег он на другом конце шатра, да и сам заснул крепчайшим сном.
Вскоре проснулся Иван-богатырь, смотрит: в шатре у него спит незваный и непрошенный витязь. Разсердился тут он не на шутку на невежество посетителя, пришел в гневе и от того, что чужой конь ел пшеницу его белоярую.
Проснулся наконец и Еруслан Лазаревич; подошел к нему Иван-богатырь да и говорит:
— Не честь тебе, доброму молодцу, не спросясь входить в чужой шатер; не честь тебе также кормить коня своего чужой пшеницей белоярой! Знай, не прощу тебе за невежество; а наперед скажи, кто ты такой и откуда, то есть из какого царства едешь.
— Я из царства Картаусова, отца зовут Лазарь Лазаревич, а мать мою Епистимиею, самого же меня называют Еруслан Лазаревичем. Напрасно, Иван-богатырь, ты обращаешься ко мне с угрозою; ссориться с тобою я не намерен, а от брани не прочь, — выйдем хоть сейчас на ратное поле.
И вот оба богатыря разъехались друг против друга, обернув копья тупым концом, и нанесли удар один другому в ретивое сердце с такой силой, что у обоих искры из глаз посыпались. К великому удивлению Ивана-богатыря, Еруслан Лазаревич даже не покачнулся на седле от нанесенного ему удара, между тем как он сам не мог удержаться — и упал, а конь Еруслана Лазаревича притиснул его копытом к сырой земле.
— Ну, Иван-богатырь, — сказал Еруслан, — чего ты теперь желаешь: живота или смерти?
— Взмилуйся, Еруслан Лазаревич! — заговорил вдруг смиренным голосом Иван-богатырь, — не предавай смерти. И если уж ты превзошел меня могуществом, то будь моим старшим братом.
Еруслан Лазаревич вспомнил тут пословицу: «Лежачаго не бьют», слез с добраго коня своего, поднял Ивана-богатыря, дружески обнял его и назвал своим милым братом. Потом отправились они к белому шатру, поставили коней своих к одному корму, а сами вошли в шатер, начали пить, есть и прохлаждаться.