Уродливые глиняные глыбы стояли по берегам, словно призраки. Нигде не было ни одного живого деревца, ни одной травинки. Царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь мерным капаньем воды и едва слышным хлюпаньем грязи. Пахло сыростью и гнилью. Здесь обитали тоска, уродство и смерть.
Лиф похолодел. Озеро Слез заслужило свое название. Так вот во что Тэган превратила Д'Ор — город, который, по словам Жасмин, напоминал сад. Барда что-то бормотал, Жасмин шепотом успокаивала Филли и Кри.
Мануса била дрожь. Всю жизнь ему рассказывали об этом ужасе, и вот он видит его воочию. Наглядный пример злобы и зависти Тэган. Именно после того, как она превратила Д'Ор в озеро Слез, ралады возроптали и были так страшно наказаны.
— Пояс теплый? — прошептал Барда на ухо Лифу. — Он чувствует присутствие камня? Лиф покачал головой.
— Надо подойти поближе, — ответил он. Манус посмотрел на них. Он все-таки услышал, что они говорили.
«Он так далеко пошел вместе с нами… Надо рассказать ему о нашей миссии, — подумал Лиф. — Все равно он узнает о камне и Поясе, если нам удастся выполнить то, зачем мы пришли».
— Мы ищем один камень, который, по нашим сведениям, спрятан где-то здесь, — осторожно начал Лиф. — Но это надо хранить в строжайшей тайне. Если мы найдем его, ты ни при каких обстоятельствах никому не должен рассказывать об этом.
Манус кивнул, приложив руку к сердцу. Они медленно спустились со скалы к берегу, покрытому толстым слоем густой липкой грязи.
— Здесь стоять опасно, — сказала Жасмин, вспомнив трясину.
— Есть только один способ проверить, — ответил Барда и шагнул на берег.
Он погрузился по щиколотку в серое месиво, но его не засосало.
Остальные осторожно последовали за ним. Бросив сумки, они подошли к озеру, оставив на грязи глубокие следы. Лиф вытянул руку и коснулся воды кончиками пальцев. В тот же миг Пояс нагрелся. Сердце Лифа забилось сильнее.
— Камень здесь, — тихо произнес он. — Наверное, он на дне.
У него вдруг начала зудеть нога, и он машинально почесал ее. Его пальцы нащупали что-то похожее на кусок слизкого студня. Лиф посмотрел вниз и закричал от страха и омерзения. Его ноги облепили огромные белые черви. Они сосали кровь, поэтому раздувались и становились темнее. Он начал трясти ногой, пытаясь сбросить их.
— Я помогу! — крикнула Жасмин.
Она подбежала и схватила его за ногу. Преодолевая брезгливость, девочка стала отрывать извивающихся червей. Толстые белые твари, насосавшиеся крови, шлепались в грязь. Из тины вылезли другие не менее отвратительные создания и, жадно раскрыв голодные пасти, начали пожирать червей. Глядя на них, Лиф едва сдерживал тошноту.
Береговая грязь словно ожила: в ней копошились сотни каких-то гнусных существ, выползающих из своих нор. Одни отбирали друг у друга жирных червей, раздирая их на части, другие обвивались вокруг ног и быстро устремлялись вверх, чтобы найти себе кусок нежной плоти.
Жасмин больше не могла помогать Лифу. Трое друзей кричали от боли, ужаса и отвращения. Манус кричать не мог. Безглазые твари облепили его с ног до головы. У него уже не было сил отрывать их от себя.
Надежда спастись стремительно таяла. Скоро их съедят заживо…
Филли жалобно пищал. Кри, налетая сверху, пытался склевывать червей, ползающих по Жасмин, однако его самого обвивали слизкие кольца и тащили вниз, в тину…
И вдруг, словно по команде, пожирающие их твари замерли. Они сотнями начали падать обратно в грязь и, извиваясь всем телом, зарываться в серую липкую глину. Через несколько секунд на поверхности не осталось ни одного червя.
Наступила тишина.
Дрожа всем телом, Жасмин чесала руки, ноги, шею, как будто голодные твари все еще ползали по ней. Лиф не двигался.
— Что произошло? — хрипло спросил он. — Почему…
— Может быть, мы не вкусные, — нервно усмехнулся Барда.
Он помог подняться Манусу, который упал в грязь.
И тут Лиф заметил, как из середины озера к ним приближается нечто, оставляя на поверхности след из пузырьков. Приближается очень быстро.
— Барда! Жасмин! — крикнул он, но было уже поздно.
Из маслянистой воды прямо перед ними выросло огромное уродливое чудовище.
С него стекали тина и слизь. Из открытой пасти, обнажившей острые, как иглы, зубы, вытекали вода и грязь, выпадали черви. Вдоль хребта, словно копья, торчали длинные блестящие шипы. В маленьких глазках горел вечный, ненасытный голод.
Чудище, утробно рыча, выползало на берег. У Лифа кровь застыла в жилах.
Он знал, что это Солден.
14. СОЛДЕН
Лиф шагнул назад и выхватил из ножен меч. Он увидел, что страшилище хочет сожрать первым делом оказавшихся ближе к нему Барду и Мануса. Они упали в грязь и отчаянно пытались отползти. Но Солден уже навис над ними, клацая своими ужасными челюстями, как гигантским капканом.
Не помня себя, Лиф с криком бросился на Солдена и вонзил меч в жирную, утыканную шипами шею.
Солден резко повернулся к Лифу. Меч остался торчать в его скользкой шкуре. Оружие причинило ему не больше вреда, чем какая-нибудь колючка, но он не привык, чтобы ему оказывали сопротивление. Теперь Солден был не только голоден, но и разъярен.
Широко разинув пасть, он бросился на Лифа. Тот отскочил в сторону и неуклюже споткнулся о сумки, которые друзья свалили в кучу на берегу.
Он беспомощно лежал на спине и, будто сквозь сон, слышал, как Жасмин и Барда кричали ему: вставай, беги!
Но бежать уже поздно. У него не было никакого оружия. Ему нечем защититься от этих жутких челюстей и острых зубов. Хотя…
Лиф быстро схватил две сумки за ремни и со всей силы запустил их прямо в открытую пасть, в самую глотку.
Солден отшатнулся, замотал огромной головой и разразился рычащим кашлем. Он хлестал хвостом по воде, взбивая грязную пену. Меч выпал из его шкуры и, перевернувшись в воздухе, приземлился прямо около Лифа. Мальчик схватил его, вскочил и побежал со всех ног, крича друзьям, чтобы те следовали за ним. Он знал, что у них есть не больше нескольких секунд, чтобы спастись: очень скоро Солден проглотит или выплюнет сумки.
Только добежав до скалы, Лиф обернулся. Барда, поддерживая Мануса, карабкался за ним. Жасмин, Филли и Кри торопились следом.
А Солден снова скрылся в озере Слез. Он погрузился обратно в мрачные, заросшие тиной глубины.
Наступила темнота. Друзья оставались на скале, не желая уходить от озера, куда добрались с таким трудом, но в то же время смертельно боясь черной густой воды.
Сумки, которые Лиф бросил в голодную глотку чудовища, оказалось, принадлежали Жасмин и Барде. Четверо путников закутались в оставшиеся два одеяла и поужинали размокшими припасами, которые отдавали тиной и червями. Чавканье и хлюпанье грязи, мерное капанье воды сводили с ума.
Взошла полная луна и осветила озеро призрачным сиянием. Друзья пытались беседовать, что-то планировать, решать, что же делать дальше. Если камень лежит где-то на дне озера, под толщей темной воды, то как его оттуда достать?
Можно вернуться в Раладин, взять строительные инструменты и попытаться осушить озеро. Однако на это уйдет несколько месяцев, и вряд ли кто-нибудь из них доживет до завершения работы. Солден, мерзкие твари, живущие в грязи, и сама Тэган позаботятся об этом.
Друзья могли разделиться: двое выманили бы Солдена на берег, а двое других в это время на противоположной стороне ныряли бы за камнем. Однако в глубине сердца каждый знал: этот план обречен на провал. Солден почувствует движение в воде, развернется и сожрет ныряльщиков.
Через несколько часов разговор постепенно заглох. Все молчали. Не было никакой надежды. Удручающая тоска озера Слез заползала в сердца.
Вспомнив, что топаз сильнее всего действует во время полнолуния, Лиф положил руку на Пояс. В голове немного прояснилось, и их положение уже не казалось ему таким безнадежным. Однако у него не появилось никакой блестящей идеи, только одна четкая мысль: любой ценой надо победить эту леденящую тоску. Нужно верить, что все получится.
Но как вернуть в сердца надежду? Как выбраться из пучины отчаяния?
Лиф повернулся к раладу, который сидел низко склонив голову и обхватив колени руками.
— Манус, сыграй нам, — попросил Лиф. — Напомни нам о том, что на земле еще есть красота и радость.
Манус удивленно посмотрел на него, но потом, покопавшись в своей сумке, достал дудочку. Немного поколебавшись, он приложил ее к губам и заиграл.
Мертвый воздух наполнился музыкой. Флейта пела о кристально чистой воде, журчащей в тенистой прохладе, о птицах в зеленой листве, о резвящихся детях и о смеющихся друзьях, о цветах, распахивающих свои лепестки навстречу лучам солнца.
Лиф чувствовал, что с его плеч свалился тяжелый груз. Он видел, как в глазах Жасмин, Барды и даже Мануса засветилась надежда. Они вспомнили, за что сражаются.
Мальчик закрыл глаза, чтобы лучше чувствовать музыку. Поэтому он не видел пузырьков воздуха, поднимающихся к поверхности озера. Что-то тихо плыло под водой, приближаясь к берегу, где сидели друзья.
Вдруг музыка оборвалась. Лиф открыл глаза и удивленно посмотрел на Мануса. Тот словно окаменел, все еще держа у губ флейту. Широко раскрыв глаза, он смотрел прямо перед собой. Лиф медленно повернулся, чтобы увидеть…
Это был Солден.
С его темной, покрытой жуткими наростами кожи стекали грязная вода и слизь. Он выполз на берег, оставив на грязи глубокий след. Солден был огромен — гораздо больше, чем они думали. Если бы он вдруг бросился на друзей, то без труда дотянулся бы до них даже на скале. Чудовище могло прикончить их одним движением мощных челюстей.
Однако Солден не нападал. Он смотрел на них, как будто чего-то ждал.
— Отходите! — послышался прерывистый шепот Барды. — Отходите медленно…
— Не двигайтесь! — Глухое, низкое рычание словно пригвоздило их к месту.
Испуганные и пораженные, друзья не поверили своим ушам: неужели чудовище умеет говорить? Солден обратил горящие глаза к дрожащему Манусу.
— Играй! — приказал он.
Манус через силу заставил непослушные пальцы двигаться и задул в свою флейту. Музыка, поначалу слабая и неуверенная, набирала силу и звучала все громче.
Солден закрыл глаза. Он не шевелился. Чудовище стояло перед ними, словно огромная уродливая статуя. Тина и слизь высыхали, оставляя на его коже грязные дорожки.
Лиф почувствовал, как кто-то легонько прикоснулся к его ноге. Манус толкал его носком башмака и пытался что-то сказать взглядом.
«Сейчас вы можете убежать. Это ваш шанс. Перелезьте через скалу и пройдите по расщелине, пока я его отвлекаю».
Лиф колебался. Жасмин нетерпеливо мотнула головой и нахмурилась.
«Да иди же! — говорил ее взгляд. — У тебя Пояс. Хотя бы ты должен спастись, иначе Тилоара погибла».
Но было уже поздно. Солден открыл глаза и посмотрел на Лифа.
— Зачем вы пришли в это запретное место? — прорычал он.
Лиф облизал губы. Что ответить?
— Не пытайся обмануть меня, — сказал Солден. — Если ты солжешь, я это сразу пойму и съем тебя.
Музыка стихла, как будто у Мануса вдруг перехватило дыхание.
— Играй! — проревел Солден, не отрывая глаз от Лифа. Ралад повиновался.
Лиф принял решение.
— Мы пришли, чтобы найти один камень, который нам очень нужен, — четко произнес он. — Его бросили в это озеро более шестнадцати лет тому назад.
— Я ничего не знаю о времени, — прошипело чудовище. — Но камень, о котором ты говоришь… Мне сказали, что когда-нибудь его будут искать.
У Лифа перехватило дыхание, но он заставил себя продолжить:
— Ты знаешь, где он?
— Камень у меня, — ответил Солден. — Только он утешает и радует меня в этом мрачном, тоскливом месте, в моем бесконечном одиночестве… Неужели вы думаете, что я отдам его, ничего не потребовав взамен?
— Назови свою цену! — сказал Барда. — Если это в наших силах, мы заплатим. Мы найдем для тебя все, что…
Морда чудовища сморщилась — Солден улыбнулся.
— Не надо ничего искать, — спокойно произнес он. — Я отдам вам камень в обмен на одного из вас.
Он повернул громадную голову и посмотрел на Мануса.
15. КОЛДУНЬЯ
Лифа прошиб холодный пот. Он сглотнул.
— Мы не можем… — начал он.
— Отдайте мне коротышку, — прошипел Солден. — Мне нравится его музыка. Я посажу его на скалу посреди озера, с которой струится вода. Он будет играть мне вечно. До конца своих дней он будет врачевать мою боль, мое одиночество.
Лиф услышал, как Жасмин тихо вскрикнула. Он обернулся и увидел, что Манус встал и направляется к чудовищу.
— Нет, Манус! — закричал Барда, схватив его за руку.
Ралад был смертельно бледен, но высоко держал голову. Он решительно отстранил Барду.
— Видите, он сам идет ко мне, — сказал Солден. — Отпустите его.
— Ни за что! — крикнула Жасмин, вцепившись в Мануса. — Он хочет пожертвовать собой ради нас, но мы ему не позволим!
— Отдайте его мне, или я убью вас! — яростно зарычал Солден. Шипы у него на спине угрожающе вздыбились. — Я разорву вас на части, а твари, живущие в грязи, сожрут вашу плоть, оставив голые кости.
Лиф почувствовал, как его захлестывает горячая волна злобы. Он бросился вперед и заслонил собой Мануса. Жасмин и Барда защищали его по бокам.
— Ну давай! — выкрикнул Лиф, обнажая меч. — Тебе придется вместе с нами убить и Мануса, потому что ты слишком большой — тебе не удастся схватить только кого-то одного.
— Посмотрим! — прорычал Солден и качнул свое огромное тело вперед.
Лиф собрался и приготовился к атаке, но чудовище резко изогнулось, как змея, и неожиданно порезало его рубашку на кусочки своими острыми шипами, торчащими из-под маленьких глаз.
Мотнув головой, Солден сбил Лифа с ног и отшвырнул от друзей. В ушах у мальчика зашумело, глаза застила красная пелена. Он почувствовал, что теряет сознание. Только одно Лиф мог сделать. Собрав последние силы, он подпрыгнул и ухватился за один из шипов. Подтянувшись, мальчик смог лечь на него животом, пополз и оказался прямо под глазом чудовища.
Порванная рубашка осталась на земле, и Лиф, содрогаясь, чувствовал своей голой кожей мерзкую слизь, покрывающую бугристую шкуру Солдена. Борясь с омерзением, Лиф прижимался к чудовищу, крепко держа в руках меч.
— Ну что, Солден? Ты, конечно, можешь окунуть меня в воду и утопить, но в это время мои друзья убегут. А я, прежде чем умру, успею вонзить свой меч тебе в глаз, можешь не сомневаться. Приятно тебе будет остаться одноглазым?
Чудовище не отвечало.
— Отпусти нашего друга, Солден, — продолжал Лиф. — Он натерпелся в жизни и совсем недавно обрел свободу. Он пришел сюда только ради нас. Пойми, мы не отдадим его. Чего бы нам это ни стоило, мы не оставим его.
— Вы… умрете за него… Он умрет… за вас… — прохрипело чудовище. — И все вы погибнете… Я помню… Мне кажется, я вспоминаю… Когда-то я тоже… Так давно…
Солден прикрыл глаза и раскачивался из стороны в сторону, тихо стеная:
— Со мной что-то происходит… Мой разум горит… Я вспоминаю иное время, иное место… Что вы сделали со мной? Что за колдовство?..
Вдруг Лиф понял, что Пояс Тилоары и топаз, вставленный в него, соприкасаются со шкурой чудовища.
— Это не колдовство, — сказал Лиф. — То, что ты видишь, — правда.
Глаза Солдена блестели в лунном свете, и это уже были глаза не голодного чудовища, а человека, переполненного невыносимым страданием. Вдруг Лиф вспомнил золотистые глаза великана у моста и все понял.
— Помоги нам, Солден, — прошептал он. — Отпусти Мануса и отдай нам камень. Ради того, кем ты был когда-то. Ради того, что ты потерял.
Несчастные глаза потемнели, а потом вспыхнули.
Лиф затаил дыхание. Удивленные и испуганные, Барда, Жасмин и Манус прижались к скале, боясь пошевелиться.
— Я помогу вам, — сказал Солден. Друзья не отрываясь смотрели на Лифа, когда чудовище соскользнуло обратно в озеро и поплыло прочь от берега. Мальчик знал, что его жизнь висит на волоске. В любую минуту Солден мог передумать, разозлиться, стряхнуть его в маслянистую воду и разорвать на кусочки.