– Итак, господа, сегодня мы должны решить, как действовать дальше. Пока все идет по плану. Люди в неведении, и даже что-то подозревающие еще не додумались объединиться для противостояния. А хрангелам, хотя порой они близки к разгадке нашего замысла, с нами не справиться. Сегодня же мы собрались по поводу острова. Пусть говорит тот, кому есть что сказать, – и Дарк сделал приглашающий жест черным как сажа крылом.
После недолгой паузы поднялся Тамос, старый опытный темнон. Его глазницу прикрывала темная повязка – он окривел, сражаясь с Глорией за ребенка, который от рождения был наделен могучей
харизмой и даром овладевать людскими душами... Если бы победил Тамос, мир получил бы нового тирана, но победу одержала Глория, и на свете стало одним талантливым педагогом больше. С той поры Тамоса ни на день, ни на час не покидала мысль о мести.
– Господин Дарк, я предлагаю спровоцировать битву у острова и прорваться через защитное поле. Только уничтожив детей, находящихся в лагере, можно быть спокойными. А так мы сидим на пороховой бочке – вдруг этот, так сказать, мессия сорвет наши планы! Никогда не знаешь, чего ждать от человека, даже если это ребенок... Я – за бой, быстрый и решительный.
Темноны одобрительно загудели. Если они решат – драться, подумал Дарк, деваться некуда – будем драться.
Тут поднялась Реста.
Манера говорить медленно и вкрадчиво полностью соответствовала ее внешности: Реста была похожа на приготовившуюся к смертельному прыжку пантеру, уже наметившую себе жертву. Кажущаяся неторопливость её движений завораживала и парализовала. В сочетании с неподвижным змеиным взглядом негромкий голос вызывал смутное чувство опасности. Любимым развлечением Ресты было присниться в кошмарном сне, а утром, когда человек пытается стряхнуть с себя остатки ужасного сновидения, напомнить о нем, шепнув на ухо что-нибудь леденящее кровь... И тот застывал, охваченный паникой, а потом долго не мог прийти в себя...
Она говорила, как всегда, негромко:
– Глубоко почитаемый мною Тамос, мы все знаем ваш несгибаемый бойцовский дух и уважаем ваш решительный настрой, компенсирующий вашу некоторую некомплектность... (Тамос злобно фыркнул, но Ресту это нисколько не смутило и она продолжала)... однако позвольте вам возразить. Победить хрангелов не так уж легко, вам ли не знать?
– Перестань язвить! – взвился Тамос.
– Даже и не думала, – усмехнулась Реста. – Пробить защитный
купол тоже довольно сложно, для этого понадобится много энергии. Мы можем потерять большое количество ценных бойцов. И при этом даже проиграть. Не правда ли?
Тамос нехотя кивнул.
– Если окружить защитный купол, но не ввязываться в бой, хрангелы вряд ли рискнут снять энергетическое поле. Значит, никто не сможет проникнуть внутрь. Но и выбраться не сможет. Даже если предположить, что дети выживут в изоляции, мы все равно выиграем время: зло укоренится в остальных. И станет поздно. Поздно кого-то спасать, что-то менять. Я уверена – нам выгоднее выждать.
Темноны принялись обсуждать оба предложения. У каждого нашлись сторонники, и спор затянулся.
– Так мы ничего не решим, – прервал дискуссию Дарк, – проголосуем.
В результате точка зрения Ресты победила с перевесом в два голоса.
– Слабаки! – сквозь зубы процедил Тамос.
Реста победно сверкнула глазами.
Дарк объявил, что все могут расходиться.
***
А дети, совершенно не подозревающие, какую участь уготовили им темноны, вовсю веселились, находя прелесть в своей самостоятельности и бесконтрольности. Волнения по поводу того, что их никто не ищет, улеглись, и разговоры на эту тему постепенно сошли на нет. Гораздо больше их будоражило то, что приступы волшебства не закончились, а как раз наоборот: не осталось почти никого, у кого не проснулись бы какие-то необыкновенные способности. Анна могла становиться невидимой. Сара передавала мысли на расстоянии. Йен обходился без сна – и был полон сил и энергии. Наташа совершенно случайно узнала, что может снимать боль. А произошло это вот как.
У Грега разболелся зуб, да так, что лекарства из аптечки почти не
помогали. Натка просто не могла на это смотреть. И, когда Грег попросил очередную пилюлю, надеясь просто отвлечь его, стала заговаривать ему зуб. После двух минут шутливых причитаний лицо у Грега просветлело, он попробовал сжать челюсти. Потом – сильнее. Потом клацнул зубами. А потом подхватил свою целительницу на руки и закружил!
– Шаман! Волшебница! Заклинательница вуду!
– Отпусти меня, пожалуйста, – тихонько попросила Ната. Грег осторожно поставил её на пол.
– Правда не болит?
– Ни капельки! Стой тут! – и куда-то умчался.
Через две минуты он притащил упирающегося Френка.
– Вот! Вылечи его тоже.
– А что у тебя болит?
– Ничего, – буркнул Френк.
– В погоне за бронзовым загаром будущая звезда Голливуда полностью сжег себе спину, – голосом ведущего ток-шоу отрапортовал Грег, – озабоченные поклонники собрались на митинг в поддержку кумира.
– Больно? – не обращая внимания на паясничающего Грега, Наташа осторожно дотронулась до багровой спины. Френк глухо застонал.
– Больно... Вот идиот! Простить себе не могу.
– Да брось ты, с кем не бывает!.. Снимай рубашку.
Не касаясь сгоревшей спины, Наташа что-то шептала, водя рукой в сантиметре над ярко-бурой кожей, – пока та не стала золотисто-коричневой.
Френк осторожно повел лопатками.
– Одевайся, – сказала Натка.
– Вот это да! – завопил Грег. – Давай с тобой клинику при солярии откроем. Согласен на треть доходов.
– Это за что же тебе – треть? – рассмеялась она.
– Как это за что? За идею!
Короче говоря, почти все обитатели GT превратились в вундеркиндов. Только Ник, Ольга, Маша и Джонни оставались пока ничем не выдающимися школьниками (если, конечно, не брать в расчет прежние достижения, которые теперь отошли на второй план). Ник относился к этому абсолютно спокойно, а вот Маша, хоть и делала вид, что ей безразлично, на самом деле переживала ужасно!
– Оказывается, я так привыкла быть особенной, – призналась она Наташе (только ей могла доверить свои душевные муки), – а тут выходит, что я самая обыкновенная. Даже у Грега обнаружилась способность притягивать предметы, а у меня – ничего!
– Маша, ты такая красавица! Может быть это – твой особый дар?
– Да ну, – красота – вещь субъективная. Кому-то нравится, кому-то – нет.
– Интересно, есть ли человек, которому ты не нравишься? Мне кажется, нет. Ты, Маш, – произведение искусства.
– Ага, – вздохнула Машка, – как ваза... И такая же пустая. Пойду что-нибудь почитаю, может, хоть поумнею.
– Ма-ань, ну перестань, ты и так умная. Ты – умница! – Наташе очень хотелось подбодрить подружку.
– Ладно, целительница, всё нормально, мне просто нужно побыть одной.
И она побрела в библиотеку. «Нужно почитать что-нибудь такое... философское... Чтобы загрузить мозги и заглушить больное самолюбие».
В библиотеке было тихо и прохладно. После яркого солнца и буйных тропических красок так приятно ходить среди строгих стеллажей.
– О! Вот это мне как раз и нужно!
Она достала с полки «Дневник мага» и поплелась в домик. Маша любила читать в постели, хотя это, конечно, и вредно. Мама говорила ей об этом тысячу раз. ...Вдруг неожиданно накатила такая тоска по дому, по родителям, по друзьям...
– Чего это я? Сейчас еще разревусь!
Чтобы не дать волю внезапным слезам, Маша раскрыла книжку и начала читать уже по дороге. Повесть захватила ее с первых же страниц. Она машинально переставляла ноги, периодически проверяя, туда ли она идет, и вдруг – БАМЦ!
– Ой, мамочки! – воскликнула Маша.
– Святая Дева! – завопила Салма.
Это в неё Машка врезалась на полном ходу.
– Мария, скажи честно, ты до сих пор злишься на меня за мексиканскую кухню? – спросила Салма, потирая ушибленное плечо.
– Ну что ты, конечно, нет! Я просто зачиталась. Прости, пожалуйста! Сильно я тебя?
– Да не то чтобы очень... А что ты читаешь? О, Коэльо! Мне тоже нравится, – Салма посмотрела на обложку, потом – удивленно – на Машу. – Ты читаешь по-испански?.. Вот так сюрприз!
– К сожалению, нет, но, говорят, перевод неплохой. Конечно, в оригинале было бы лучш...
– Какой перевод, Мария? – перебила её Салма. – Книжка – на испанском.
– Ты чего? Мы ж вроде не головами столкнулись! На каком испанском?! Я же сказала – по-испански не читаю!
Салма подняла брови. Потом решительно взяла Машу за руку и потащила за собой.
– Куда ты меня тащишь?
Салма молча тянула ее к спортплощадке, где мальчишки играли в футбол.
– Эй, Марио, можно тебя на минутку? – позвала Салма.
– Марио, ты сколько языков знаешь?
– Пять, – удивленно ответил Марио, – я в лингвистическом лицее учусь. А что?
– Какие? – продолжала допрос Салма.
– Английский, испанский, французский, латынь. Ну, и итальянский, конечно, – улыбнулся Марио.
– На каком это языке? – она сунула ему раскрытую книжку.
– На испанском. Это «Дневник мага», если не ошибаюсь.
– Не ошибаешься, – Салма обернулась к Машке. – Ну?!
– Да что случилось-то? – допытывался Марио.
Похоже, отвечать ему никто не собирался.
– Марио, миленький, скажи что-нибудь по-французски,– взмолилась Маша.
– Мерси.
– Нет, это каждый дурак знает! Скажи что-нибудь длинное и сложное!
Марио разразился тирадой секунд на сорок.
– Поняла! Ты сказал, что терпеть не можешь, когда тебе задают миллион вопросов и не объясняют зачем! А теперь, умоляю – по-итальянски!
– Не буду, – сказал Марио по-английски и развернулся с твердым намерением вернуться к футболу.
– Пор фавор, кара мио, пор фавор! Это так важно для меня! Это вопрос жизни и смерти!
Марио изумленно обернулся.
– Маша, ты говоришь по-итальянски?!
– Да! – завопила Машка, – си! Да, да, да! Я не бесталанная! Ур-р-ра!!!
И кинулась обнимать Салму и Марио.
– Ненормальная, – сказала Салма по-испански.
– Сумасшедшая, – сказал Марио по-итальянски.
– Вот именно. Вот именно! – радостно подтвердила Маша и умчалась искать Натку.
«И куда она подевалась? Чертовски неудобно, что перестали работать телефоны!» Эйфория, охватившая Машу, когда и она обрела уникальные способности (и не какой-то там ненужный ей телекинез, а то, о чем всю жизнь мечтала), так окрылила ее, что она буквально облетела почти весь лагерь. Натки нигде не было.
– Так, стоп. Хватит носиться, нужно подумать.
Остановка на раздумья случилась как раз возле домика старших мальчишек. Она и десяти секунд не простояла, как вышел насупленный Френк и зашагал в сторону спортплощадки.
– Френк, привет!
– Привет, – буркнул он и приостановился.
– У тебя случилось что-то? – участливо спросила Маша. Она сейчас была так счастлива, что готова была обнять весь мир!
– Нет, – мрачно ответил Френк, – что тебе? Тебе что-то нужно?
– Да нет. Просто поздороваться хотела. Вообще-то, я Наташу ищу.
– У нас твоя Наташа. Интеллектуальные беседы ведет. С Питером, – усмехнулся Френк. – Я могу идти?
– Ага, – кивнула Маша. «Что это с ним? Обычно такой приветливый, улыбчивый... Странно».
Потом ей вспомнились мамины слова, что никто не должен осуждать других за плохое настроение, не зная причин, и вошла в комнату мальчишек. Питер с Наташей обсуждали способы передачи информации с помощью электронных средств коммуникации. Наташа внимательно слушала, задавала вопросы, Питер увлеченно рассказывал.
– Наташ, неужели тебе правда интересно? – громко спросила Маша, чтобы как-то обозначить своё присутствие.
Они подпрыгнули от неожиданности.
– Привет, Маша. Я сам это у неё постоянно спрашиваю! Ты не знаешь, она умеет врать?
– Должна тебе сказать, за то время, что я ее знаю, она соврала два раза – когда сказала, что рука не очень болит, и когда уверяла, что я приготовила вкусный омлет. И оба раза у неё на лбу большими буквами было написано: врёт!
– Ну, я же видела, как ты с омлетом старалась, – смущенно стала оправдываться Наташа. – Просто я не очень хотела есть.
– Ты очень хотела есть, но тебе было жалко меня расстраивать, – засмеялась Маша. – А сейчас, по-моему, ей на самом деле было интересно: никаких надписей на лбу я не заметила.
– Удивительный ты человек, – сказал Питер, – тебе интересно буквально всё на свете! И ты так быстро всё схватываешь...
– А что это от вас Френк такой хмурый вышел?
Питер с Натой так синхронно и поспешно пожали плечами – не знаем, мол, что стало понятно – знают.
– Ну да ладно, – махнула рукой Маша. – Угадайте, что я пришла вам сказать! Я пришла похвастаться, можно? (Она еле сдерживала нетерпение. Все-таки некрасиво вот так вот, по-щенячьи, радоваться неожиданно свалившемуся на тебя чуду!)
– Давай!
– Я понимаю все языки мира!!! – завизжала Маша и запрыгала по комнате.
– Да ну?! – удивился Питер. – Правда?
– Ага!
– Здорово... – уважительно протянул он.
– Видишь, а говорила – «ваза»! – сказала Натка. – Я так и знала, что ты – гений.
– Девчонки, с нами на острове происходят настоящие чудеса, – задумчиво проговорил Питер, – этому должно быть какое-то объяснение. Или, может быть, применение... Знать бы, какое.
***
Хрангелы продолжали наблюдать за тем, что происходит с детьми. Когда Антон начал поджигать предметы, они удивились. Когда у Дино, Софи и Салмы обнаружились паранормальные способности – насторожились в ожидании дальнейшего. Но когда оказалось, что практически все дети в GT способны творить настоящие чудеса, им оставалось только плечами пожимать...
– Болтан, что ж это происходит? – приставала Красинда. – Наши дети превращаются в волшебников! Еще немного – и они начнут летать.
– Что значит – «начнут»? – переспросила Форчунья. – Твой Френк уже летает.
– Как это? – поразилась Красинда. – Когда это? Почему я об этом ничего не знаю?
– Ну, не летает обычным способом, как птицы или мы, но перемещается в пространстве. Телепортируется, так это, вроде бы, называется. Или нет, Мудрица?
– Именно так, – подтвердила Мудрица.
– Да как же это я всё пропустила! Где я была?!
– Зубрила свои иероглифы. Кстати, как японский?
– Нормально, – буркнула Красинда. – Всегда говорила: лишние знания – лишние проблемы. За этим обучением проглядела, как мой мальчик научился тепелор... телероп... телотоп... О боже! Что он там научился делать?!
– Телепортироваться, – повторила Форчунья. – Могу тебе в подробностях рассказать, как это произошло.
– Не надо. Мне важно было самой увидеть, пересказанные эмоции мне неинтересны, – в голосе Красинды довольно отчетливо обозначились слёзы.
– Красинда, по-моему, ты начинаешь хандрить, – сказал Мечтан. – Глаза на мокром месте, за японский взялась. Ты это брось, мы ведь не знаем, сколько еще нам здесь находиться. Раскисать нельзя.
– Вот именно! Вот именно что не знаем! В том-то и дело! Сидим тут как в тюрьме и не знаем, когда это закончится! – Красинда почти сорвалась на крик.
– ...И дети не знают, – робко вставил Мечтан.
– Зато они не знают – почему. А мы знаем... – она изо всех сил прикусила губу, чтобы не расплакаться. – Извините. Просто ужасно их жалко...
Красинда вылетела из комнаты. Хрангелы молчали. Что тут можно сказать?..
***
Шёл девятый день пребывания на острове. Вернее, девятый вечер. Солнце перестало палить, воздух был нежный и терпкий, от океана
веяло прохладой и свежестью. Огромная луна висела над водой – сегодня было полнолуние. Ник неторопливо брёл по остывающему песку. Он только что проводил Машу – как-то постепенно у них вошли в привычку прогулки перед сном и бесконечные разговоры обо всём на свете. Ник всё чаще ловил себя на мысли, что относится к ней не совсем по-дружески, вернее, совсем не по-дружески. Ему нравился ее голос, смех, медово-русые волосы. Этот смешной акцент... «Как же так, мне со второго класса нравилась Кристина, а какая-то неделя на острове – и я почти о ней не вспоминаю. Правда, перед отъездом Кристина себя вела просто несносно, но, может, это у нее проблемы переходного возраста?»