– Как же до него добраться? – раздался удивленный возглас Гориллы. Фитиль втолковывал непонятливому шефу:
– Придется свалку сначала убрать. А раскапывать будем ночью, потому что свалка находится на территории монастыря. А там, среди бела дня никто нам не разрешит безобразничать.
Сидели под окном мы уже минут пятнадцать, когда Горилла подвел итог совещанию.
– Значит, решаем Фитиль так. Ты с утра с Колькой, что хочешь делай, хоть воду ведрами черпай, но чтобы к вечеру, лужи на месте второго клада не было. А я позабочусь об остальном, мы с тобой не лохи ушастые.
В ответ послышалось:
– Братан, какие проблемы, Колька, как трактор Беларусь пашет.
Нам с Данилой показалось, что мы увидели и услышали все, что хотели, потому, что после слов Фитиля, Данила потащил меня за рукав, прошептав:
– Пошли скорей, мы ему сейчас темную устроим.
Глава XII
Ответная атака
Если наши противники примитивно накинули нам на головы мешки воспользовавшись своим силовым превосходством, то мы с Данилой решили преподать ответный урок по всей науке. Первое, что мы сделали, поставили растяжку. В переулке, по которому должен был возвращаться Фитиль, от дерева к забору, мы натянули проволоку на уровне стопы. Зацепиться он должен был обеими ногами. На дерево залез Данила. Он должен был спрыгнуть на Фитиля в тот момент, когда тот упадет на землю, а я сзади помогу ему. Казалось, мы все рассчитали, так как нужно, Фитилю деваться было некуда. По переулку был самый короткий путь. Учли мы все, кроме одного, что кроме Фитиля здесь может пройти еще кто-нибудь другой.
Когда мы затаились, поджидая нашего обидчика, с другого конца переулка показался совсем не тот, кто нам был нужен. Появился какой-то мужчина. Дойдя до проволоки натянутой под деревом, конечно же, он зацепился ногой и растянулся на земле. Не хватало только, чтобы он нас заметил. Мы затихли.
Мужчина встал, потер ушибленное колено и выломал в заборе кол. В общем, то он правильно рассчитал. Тот, кто натягивал проволоку, должен был где-нибудь здесь рядом караулить свою жертву. Иначе неинтересно получалось. Мужчина присел в тени, чуть подальше меня под забором. Даже я сидящий в нескольких метрах от него с трудом его различал. И в этот момент из конца переулка вывернулся Фитиль. Он боязливо оглянулся назад, и прежде чем ступить в темный переулок остановился и прислушался. Тишина, наполненная стрекотом кузнечиков, видимо его успокоила. Он двинул вперед, мурлыча себе под нос незамысловатую песенку собственного сочинения:
– Приготовил я сюрприз.
– Носом в землю, мордой вниз.
Фитиль как припев повторил два раза одни те же слова. Мне было понятно, что он как первобытный дикарь воспевает свою победу над нами. имея в виду битву за карту и золотую монету. Дальше Фитиль запел о своих завтрашних делах. В плане у него стояло осушение бучилки. О ней Фитиль и пел:
Завтра яму вырою,
С краю попозирую.
Мужчина спрятавшийся рядом со мной засопел от возмущения. Проволоки Фитилю мало, завтра он собирается еще вырыть яму, чтобы не только спотыкались, но и падали. Не знаю, какой глубины яму мысленно представил себе мужчина, но когда Фитиль поравнялся с ним, удар колом был настолько силен, что мог навсегда отбить у Фитиля охоту к труду строителя. Фитиль взвыл и рванул вперед. Несколько метров отделявшие его от дерева он пролетел в десятые доли секунды. Когда Фитиль поравнялся с деревом, он зацепился за проволоку и покатился по дорожке. Сзади, с колом его настиг рассвирепевший мужчина. Удачное начало придало ему уверенности в справедливости и пользе своих воспитательных действий. Второй удар колом пришелся Фитилю по ребрам. Я так думаю, Фитиль подумал, что кто-то из Данилиной родни разбирается с ним. Мужчина в третий раз поднял над Фитилем кол, когда тот заблажил:
– Все верну, только не бейте. Карту отдам, сами копайте, а я даже близко не подойду. Ничего мне не надо.
– Наконец ты мне попался, – сладостная песнь полилась из горла мужика. – Сколько накопал, сознавайся? – угроза в виде кола снова нависла над головой Фитилем.
Фитиль заорал не своим голосом:
– Я завтра только собирался вместе с Колькой, а сегодня копали Макс с Данилой. Они и мне предлагали присоединиться к ним, но я отказался.
– Ах, так ты еще и отказался! Благородный, какой. Значит, ты только завтра собирался копать, да?
– Да! – заорал Фитиль. – Завтра, завтра собирался копать. Сегодня нечего мне тебе возвращать. Могу вот только план-карту отдать. На…а…а…больно…сдурел?
Мужик при виде карты совсем разошелся. Он вспомнил всю дальнюю и ближнюю родню Фитиля и нанес очередной удар.
– У вас еще и план есть. По плану копают… Вот стервецы… Нет чтобы самому посеять картошку и вырастить, он по чужим огородам шастает. Я тебя сейчас так проучу, на всю жизнь, забудешь, где мой огород.
Мужик снова опустил дрючок на голову Фитиля. Палка не выдержала и переломилась. В битве наступил переломный момент. Фитиль как каратист снизу вверх длинной ногой достал мужика в живот. Тот так и согнулся знаком вопроса. Фитиль вскочил, подобрал отломившуюся половину кола, и замахнулся на мужика собираясь с ним посчитаться.
– Карту возвращай придурок. Из-за ведра картошки чуть не убил. Не лазал я в твой огород. Лапоть! Жить надо по понятиям, – теперь дрючок опустился на голову мужика, учителя честной, трудовой жизни. Фитиль бил сильнее. Жизнь по понятиям труднее видно было вбить в чужую голову. Фитиль сунул карту в задний карман брюк.
И в это время Фитилю на голову свалился с дерева Данила. Ни мужик, ни Фитиль не ожидали появления третьего, тем более с небес. Лицо Данилы скрывал черный чулок. По весу мой приятель был с нормального мужчину. Фитиль подумал, что мужику прибыла подмога и бросил с испугу кол. А Данила висел у него на плечах. Так с огромной ношей за спиной Фитиль, как норовистый конь понесся по переулку. Перспектива биться одному, против двоих, его не устраивала.
Когда Фитиль поравнялся со мной, я кинулся ему в ноги. Будь Фитиль один, он, может быть, и перепрыгнул бы через меня, а сейчас он носом ткнулся в землю. Пока Данила держал его за шею, я обшарил у Фитиля карманы. В темноте некогда было рассматривать, что за монеты звенят у меня в руках. Но я вытащил из карманов Фитиля всю мелочь. Мужик к этому времени очухался, и выломал из забора новый кол. Простить подлый удар Фитилю он не мог. Когда он побежал в нашу сторону, я дернул за рукав Данилу:
– Тикаем.
А Фитиль по-бабьи, заголосил: – Ой, мамочки, убьет.
Мужик поравнялся с нами и как знамя поднял над головой кол, по-моему, раза в два толще прежнего. Мы с Данилой проскользнув у него под рукой ринулись в обратную сторону, а Фитиль рванул по ходу движения мужика. Разойдясь, с нападавшим мужиком на встречных курсах, мы теперь издалека наблюдали, как Фитиль набирал ускорение и не мог оторваться от преследователя.
– Трах, – кол наконец опустился на сутуловатую спину Фитиля. Оригинальная методика лечения кривого позвоночника дала ускоренные результаты. Фитиль резко распрямился и включил форсаж. Теперь его никто не смог бы догнать. Мы с Данилой скрылись в другом конце переулка. Пробежав метров триста, мы вышли на освещенное место.
– Показывай, что у тебя там? – нетерпеливо прогудел запыхавшийся Данила.
Я раскрыл ладонь с зажатыми в ней монетами. Несколько пяти рублевиков. Двушки. Три монеты по рублю. Вот и весь наш улов. «Златника» среди них не было.
– Спрятал дома где-нибудь, – сделал вывод Данила. – Горилле он точно его не показал. Зажилил. Теперь кому-нибудь по-тихому толкнет. Как ты думаешь кому?
– Только бы не дантисту, – мысленно перекрестился я, – враз переплавят.
Надо было расходиться по домам. И так наверно уже час ночи. Мы с Данилой договорились, что встретимся утром пораньше, как только проснемся. Расстались мы на середине дороги. Так закончился для нас день, в котором мы нашли клад. Когда я подходил к своему дому, то обратил внимание, что у соседа Петра Петровича горел свет. Возится наверно человек с нашими ржавыми монетами. Я заглянул в щели забора. Балбес, кавказская овчарка, не спал.
Успокоенный таким сторожем, я тихо проскользнул себе в комнату. Через десять минут сон смежил мои глаза.
Глава XIII
Архангел с НЛО
Не успело солнце как следует прогреть воздух, как за окошком раздался голос моего приятеля.
– Максим! Макс!
Данила всегда так орет, что думаешь пожар где-то. А он всего лишь привлекает внимание моей бабушки. Я, мол, Данила пришел. Пока я вставал, Данилу как почетного гостя проводили в горницу и усадили за стол. И когда только бабушка успела спечь торт «Наполеон». Он у нее был просто замечательный, одно объедение. Пекла она каждый раз минимум по три штуки. Сейчас перед Данилой стоял один из них. Он покосился на два других стоящих на подоконнике и горестно вздохнул. Бабушка сразу задала вопрос:
– Что тебе Данила сегодня ночью снилось? Вещий сон больше не видел?
– Видел! – не долго думая, ответил мой дружок.
Я был уверен, что всю ночь Даниле снились дрючки, колья, ямы в которые он проваливался, Фитиль и прочие бандиты, в общем, ничего хорошего. А Данила, похлопав себя по животу, проверив его на вместимость, начал вещий рассказ.
– Сплю, это я. Вдруг смотрю, летят ко мне два архангела.
– На чем? – решила уточнить бабушка.
– Расплывчатое было изображение.
– А какие они?
Данила посмотрел на потолок, вспоминая ночную встречу. Время тянул, придумывая.
– Я бы не сказал, что красавцы. Один из них был почему-то с красным носом и вооружен чем-то похожим на дрючок. Он мне сразу не понравился. А второй ничего, длинный, и такие белые крылышки у него за спиной. Как у бабочки, и он ими машет, машет, хочет ко мне поближе подлететь. А первый с дрючком его не пускает, и спрашивает меня:
– Где у вас здесь, магазин?
Данила покосился на меня и продолжил рассказ, его архангелы были подозрительно похожи на вчерашнего мужика и Фитиля:
– Я сразу понял, как только глянул на его нос, что у него голова с похмелья болит, и он спрашивает меня про круглосуточный магазин. Только я не дурак. Если бы я им показал сразу, где он, они бы тут же улетели, и даже спасибо не сказали. А так жужжат вокруг меня, летают, ждут, пока я им его покажу. А я их и спрашиваю:
– Сколько вы мне заплатите, если я скажу?
У того, у которого голова сильней болела, с красным носом, смотрю, у него терпения просто не хватает, так хочется ему опохмелиться, он меня и спрашивает:
– А, что ты хочешь? Видишь у нас и денег нет, карманы зашиты, нечем расплачиваться.
А я не растерялся и в лоб его спрашиваю:
– «Отвечай, где клады зарыты»? Повертелся он туда, сюда, деваться некуда, надо сдавать свою братию, и отвечает мне. Мол, так и быть скажу тебе, где клады зарыты, но ты принеси мне сначала огненной воды.
Что ты будешь с ним делать, не за бороду же его таскать?
– Так у них и бороды, были? – удивилась бабушка.
– Да наверно, с утра не побрились, – поддакнул Данила.
– Как с утра, если была глубокая полночь, – бабушка начала отлавливать на вранье, моего друга. История, которую начал рассказывать Данила ей совсем не нравилась. Но Данила и тут вывернулся.
– У них утро, начало ночи. В общем, мне этот мужик и говорит…
– Как мужик? – теперь бабушка внимательно следила, за каждым словом врунишки. – Они архангелы разве не бестелесны?
– Если бы так, – справившись с половиной торта, отвечал мой дружок. – Субстанция у них непонятная. Вроде бы и ничего нет, одни крылья натуральные. А сущность продажная, в воздухе раздваивается, не поймешь, то ли мираж, то ли бомжи какие.
Тут по-моему он слишком сильно загнул. Я сел за стол, и пока бабушка ходила на кухню за прибором, шепнул ему:
– Ври в меру.
Данила приняв к сведению мое замечание продолжал:
– Стали мы с ними условия договора обсуждать, чтобы каждому остаться при своих интересах, мне при кладе, им при святой воде.
– Ты же говорил про огненную воду, а теперь буровишь про святую, – в очередной раз перебила его бабушка, – что же ты на архангелов наговариваешь.
– На них наговоришь, как же, – обиделся Данила. – Выпытали у меня все, что им нужно, обманули, ни слова, про клады не сказали, сели на летающую тарелку и улетели. Вот и верь после этого разным проходимцам с красным носом, даже если они с неба.
– А какая она из себя летающая тарелка? – спросила бабушка, поняв, наконец, что Данила второй день водит ее за нос.
– Ничего интересного, только не такая как ее показывают по телевизору, она была больше на цыганскую кибитку похожа. Сели оба «гавриила», заложили крутой вираж и на тот конец города, прямо к магазину.
– Врешь ты конечно, здорово, – сказала в конце рассказа Данилы бабушка, – а я тебе сначала почти поверила.
Данила горько вздохнул и сказал:
– Я так и знал, что вы мне не поверите, что я с двумя архангелами встречался, поэтому я у них из космического корабля, из их телеги вот что вытащил, – и тут Данила показал сверкающий, отполированный до блеска обычный металлический камертон. Человек, не имеющий отношения к музыке, ни в жизнь не догадается, для чего он предназначен. Данила, стукнул им по столу и протянул его бабушке. Камертон гудел. А Данила для вящей убедительности еще присовокупил:
– Я еще удивился, как они без него взлетели. Как бы авария не случилась, еще по моей вине грохнутся на грешную землю.
Техник– смотритель летающей тарелки, выпив четыре стакана чая и съев в одиночку торт, счастливо отвалился от стола. Он протянул руку обратно за камертоном.
– Оставлю его у себя, вдруг сегодня ночью прилетят за ним обратно, верну так и быть, чужого мне надо.
Вчера кувшин с монетами появившийся после вещего сна, сегодня натуральная деталь с летающей тарелки издающая непонятный гул. Но главное, Данила и вчера и сегодня так серьезно рассказывал, что не поверить ему о приснившемся вещем нельзя было. Бабушка проводила нас долгим и задумчивым взглядом. Я подумал, хорошо, что она не спросила Данилу, «какая погода на том свете».
Глава XIV
Срочная телеграмма
Мы вышли на улицу. Надо было обдумать, как дальше действовать. Мы теперь точно знали, что напавшие на нас вчера бандиты, были Фитиль с Гориллой. Притом Данила боролся с Фитилем, а я в это время ничем не мог помочь своему приятелю, зажатый в мощных тисках Гориллиных рук. То, что монета «златник» была у Фитиля, у нас не вызывало сомнений. Мы, пока не могли ничего придумать, чтобы вернуть ее обратно. Не поджаривать же Фитиля на костре. А не мешало бы. Враз монета нашлась бы. Выплескивая друг на друга переполнявшие нас чувства негодования, мы подошли к дому соседа.
– Если бы ты вчера не зажилил «златник» и показал его Петру Петровичу, сегодня он был бы у нас, – наехал я на Данилу. – А то на ногу мне наступает, молчи. Вот и домолчались, а «златник», тю, тю.
– Как он был бы у нас, если я его весь день в кармане носил? – огрызнулся мой приятель.
– Оставили бы вчера почистить, а сегодня забрали, вот так он у нас и остался бы, – снова стал упрекать я своего приятеля.
– Чего его чистить, он и так был золотой. Видел, как блестел?
– Видел, видел, – передразнил я его, – ты даже не дал его толком разглядеть, сунул скорее подальше, как будто ты один был ему хозяин, а мы с Настей никто.
– Кто никто? – раздался у нас за спиной голос нашей подружки. Назови, говорят, имя собаки, как она тут же залает. Настя в упор смотрела на Данилу.
– Рассказывай, что случилось, где монета? – наступала она на него, – На Багамы хочу. Надоело пыль городскую глотать. Гони монету, я хочу продать свою третью часть.
А продавать оказалось нечего. Мы рассказали Насте, как на нас вчера ночью напали бандиты и как героически мы сопротивлялись. Все те удары колом, что вчера достались Фитилю от мужика, мы, конечно, приписали себе. Слушая Данилу, можно было подумать, что он был Голиафом или состоял в дружине Ильи Муромца. Кол у него стал походить на телеграфный столб, а удары на Фитиля сыпались со скоростью барабанных палочек.