Александр Михайлович Костинский
День Первого Снега
Глава первая. Снег над городом
Не знаю как вы, а Кузьма Кузьмич в воскресные дни лежал в постели чуть дольше обычного. Эту привычку, как и многие другие, Кузьма Кузьмич сохранил с детства. Нет-нет, вы не подумайте, ни в детстве, ни тем более сейчас Кузьма Кузьмич лентяем и лежебокой не был. Просто иногда он любил проснуться и полежать минуту, другую с закрытыми глазами. Именно в эти минуты Кузьме Кузьмичу чаще всего приходили в голову неожиданные новые идеи. А новые идеи Кузьма Кузьмич любил чрезвычайно, даже больше, чем старые воспоминания.
Но это воскресное утро Кузьме Кузьмичу ни идей, ни воспоминаний не подарило. В это утро Кузьма Кузьмич проснулся сразу, словно кто-то толкнул его в бок. Проснулся и побежал к окну, потому что там, за окном, произошло чудо:
НАД ГОРОДОМ КРУЖИЛСЯ СНЕГ! ПЕРВЫЙ СНЕГ В ЭТОМ ГОДУ!
Большие белые снежинки вертелись в медленном хороводе, опускались на крыши домов, ветви деревьев. Всё вокруг сверкало и серебрилось. Его город, его родной город Туткактамск был покрыт белоснежным пуховым одеялом.
— Поздравляю вас с приходом зимы, — сам себе пожал руку Кузьма Кузьмич. Он очень любил День Первого Снега, радовался этому дню, как ребёнок, поэтому уже через полчаса он бродил аллеями парка, любовался заснеженными кустами и деревьями.
Всё и все радовались приходу зимы. Особенно громко проявляли свой восторг мальчишки и девчонки. И те, и другие пытались лепить снеговиков, бросались снежками, а мальчишки постарше, конечно же, начали возводить крепости. К счастью, было морозно, снег всё падал и падал. Снеговики и снежные крепости получались на славу. Всюду слышались шум, крик, смех.
Одним словом
ПЕРВЫЙ СНЕГ!
Наконец, вволю надышавшись морозным воздухом и налюбовавшись приходом зимы, Кузьма Кузьмич отправился в магазины за подарками.
Для нашего героя первый снег всегда был связан с Новым годом. А Новый год — это, что ни говори, Новый год!
Кузьма Кузьмич зашёл в канцтовары и купил подарки сотрудникам: пять блокнотов и десять фломастеров (пять синих и пять зелёных). Сотрудников у него было немного, так как учреждение, в котором он работал, было небольшим. Он трудился в НИИСКАФАНДРПР — Научно-Исследовательском Институте Сказок, Фантанстик и Других Приключений.
Хотя институт и был небольшим, но его сотрудники принимали участие во всех международных конференциях, симпозиумах и съездах, которые регулярно проводились Всемирной ассоциацией любителей сказок и приключений. Почётным председателем этой ассоциации был наш герой — уже известный нам Кузьма Кузьмич.
Кроме того Кузьма Кузьмич и его коллеги выпускали журнал «По щучьему велению» и газету «Три поросёнка».
А последний выпущенный сотрудниками НИИСКАФАНДРПР сборник упражнений «Сказка и фантазия в международных отношениях» стал настольной книгой президентов и премьер-министров 162 стран. За вклад в развитие сказочных наук Кузьма Кузьмич был избран почётным доктором тридцати девяти академий и профессором сорока трёх университетов. Но при этом наш профессор, как и положено воспитанному человеку, оставался скромным и даже немного стеснительным. Во всяком случае он никогда не хвастал своими званиями и знаниями.
Вот каким человеком был наш герой.
В книжном магазине Кузьме Кузьмичу невероятно повезло. Кузьма Кузьмич купил две прекрасные книги. Первая книга называлась «Якутские народные сказки» и вторая тоже «Якутские народные сказки».
Это были две одинаковые книги. Одну Кузьма Кузьмич собирался подарить внучке, а вторую оставить себе.
Нашего профессора последнее время очень интересовали сказки народов Севера. Кузьма Кузьмич предполагал, что в этих сказках должно быть много таинственного и даже ему, директору НИИСКАФАНДРПР, неизвестного. А таинственное и неизвестное всегда чрезвычайно интересовало Кузьму Кузьмича.
Сделав все покупки, Кузьма Кузьмич решил, что пора возвращаться домой. Он сел на трамвай и через полчаса был возле своего дома.
Глава вторая. Знакомство с соседом
Дом, в котором жил профессор, — новый, шестнадцатиэтажный. Кузьма Кузьмич был новосёл.
«Хорошо быть новосёлом. Очень хорошо! Ещё хорошо купить внучке хорошую книгу, а коллегам — блокноты и фломастеры. И вообще хорошо, когда хорошо», — решил Кузьма Кузьмич и вошёл в парадное.
Здесь возле лифта стоял человек в чёрном. На кончике длинного носа у него сидели круглые очки. Одет он был в чёрные ботинки, чёрное пальто и очень чёрную шляпу. Вот только пуговицы на пальто у него были не чёрные. Пуговицы были ярко-красного цвета и выпуклые, как помидоры. Вид у человека был чрезвычайно рассерженный, недовольный, угрюмый и… странный.
— С первым снегом вас, с праздником, с приходом зимы! — поздоровался Кузьма Кузьмич. — Вы, очевидно, мой сосед?
— Мг, — кивнул угрюмый сосед.
— Вы на каком этаже живёте? Я на четырнадцатом, — сообщил профессор.
— Ну и что, что на четырнадцатом, — наконец заговорил сосед. — А я на пятнадцатом.
«Чудной он какой-то», — додумал Кузьма Кузьмич.
Лифт почему-то долго не спускался. Кузьма Кузьмич напевал под нос мелодию из фильма «Приключения Электроника». Очень ему эта мелодия нравилась.
— Парам. Пам-пам! Пам! Пара! — пел профессор.
— Поёте? — неожиданно обратился к нему сосед.
— Пою, — ответил Кузьма Кузьмич, продолжая напевать. — Парам! Пам! Пам!
— Зря, — мрачно произнёс угрюмый сосед, — сначала поёте, а потом плакать будете. Так всегда. Поэтому лучше вовсе не петь. И вообще несерьёзно это — петь песни. Делом надо заниматься.
— Что вы, — не согласился Кузьма Кузьмич, — я с вами не согласен. Что может быть лучше хорошей песни? И для дела она первая помощница. А пою я знаете почему? По секрету скажу вам. Я сегодня совершил отличную прогулку и купил великолепную книгу.
— «Энциклопедию гаек и подшипников»? — оживился сосед. — Очень полезная книга, у меня она тоже есть.
— Нет, другую, но тоже хорошую книгу. «Якутские народные сказки».
— Ничего в вашей книге хорошего и полезного нет, — пробурчал угрюмый. — От всех этих сказок никакой пользы, а наоборот, только вред. Они людям мозги засоряют.
В это время лифт наконец-то спустился. Кузьма Кузьмич и его сердитый сосед вошли в кабину. Спутник Кузьмы Кузьмича нажал на кнопку с цифрой «14», и лифт медленно поехал вверх.
— Спасибо, — поблагодарил Кузьма Кузьмич.
Угрюмый не ответил. Это Кузьму Кузьмича обидело, и он решил не продолжать беседу. Но потом не выдержал. Уж очень его задело обидное замечание по поводу сказок и восхищение «Энциклопедией гаек и подшипников».
— Позвольте, но эта ваша книга специальная, служебная, техническая литература. Она нужна только специалистам, и просто так её читать не интересно: она не художественная.
— Не интересно — и не читайте, — огрызнулся сосед. — Надо же — «не художественная»… А что в ваших художественных книгах хорошего? Какая от них польза? — спросил он и тут же сам ответил: — Ни-ка-кой! Они, ваши художественные книги, даже не смешные. Единственная смешная книга, которую я знаю, это — телефонная. Представляете, вчера вычитал фамилию — Принцесскин. Ну и фамилия! Умора! Принцесскин, — повторил он ещё раз. И вдруг захохотал. Смех у него был, будто бы по стеклу провели кирпичом. Резкий и пронзительный.
Кузьма Кузьмич от неожиданности вздрогнул, отшатнулся и… прижался спиной сразу ко всем кнопкам. Лифт подпрыгнул и… остановился…
— Ну вот. Теперь из-за вас застряли!
— Извините, — покраснел Кузьма Кузьмич. — Я не хотел. Думаю, это ненадолго. Сейчас вызовем механика.
Кузьма Кузьмич нажал на кнопку, под которой стояла надпись «вызов». В кабине наступило молчание.
Кузьма Кузьмич украдкой разглядывал своего соседа. «Странный человек, — думал Кузьма Кузьмич. — Во-первых, не очень воспитанный и во-вторых — угрюмый. Что-то с ним неладно. Но что? Надо бы ему помочь». И Кузьма Кузьмич решил продолжить беседу. Тем более, для этого у него появилась ещё одна очень веская причина. Кузьме Кузьмичу фамилия Принцесскин нравилась.
— Простите, но мне кажется, что в фамилии Принцесскин нет ничего смешного. Обычная фамилия. Даже симпатичная.
— Не смешная, так и не смейтесь. В фамилиях вы ничего не понимаете. Фамилия должна быть громкая и внушительная. Например — Волкодавов. Или моя — Агрегатов, — отрезал соседки отвернулся от Кузьмы Кузьмича. Разговор, мол, окончен.
В это время снаружи послышался голос механика.
— Как вы там? Я вас сейчас выпущу.
— Всё в порядке, — ответил Кузьма Кузьмич. — У нас милая беседа.
— Для кого милая, а для кого и не очень. Мне вовсе с вами беседовать не хочется. Мне ваши увлечения не нравятся: сказки всякие, песни… Подозреваю, что и фамилия у вас тоже, наверное, какая-то несерьёзная.
— Но разве в фамилии дело?
— Не всегда, но всё-таки… Я, например, заметил, что граждане с зычными, серьёзными фамилиями и ведут себя серьёзно, степенно. Я абсолютно уверен, что у человека с фамилией Принцесскин в голове одно — сказки, фантазии и прочая чепуха, от которой народу никакой пользы. Всеми этими сказками сыт не будешь и автомобиль из песен не соорудишь. Техника и механика — вот что людям нужно. Но самое страшное, что эти принцесскины не только сами во всё это верят, но и порядочных, спокойных граждан заражают чепухой и начинаются у граждан всяческие неприятности. Нет, нет, жить надо тихо, спокойно, сытно и…
— …И скучно, — добавил Кузьма Кузьмич.
— Вы чего ко мне пр-р-р-ристали? — грозно зарычал Агрегатов и наклонил голову, словно готовился к драке.
Но тут дверь кабины с шумом отворилась и в лифт заглянул механик.
— Всё в порядке, можете ехать на свои этажи.
— Я с этим типом ехать не желаю, — сверкнул на Кузьму Кузьмича стёклами очков Агрегатов и вышел из кабины.
— Я — не тип! А Принцесскин — это моя фамилия! — крикнул на прощание Кузьма Кузьмич и нажал кнопку четырнадцатого этажа.
Глава третья. Агрегатов объявляет войну
Кузьма Кузьмич сидел у телевизора и смотрел передачу «В мире животных», как вдруг раздался телефонный звонок.
— Алло, — снял трубку Кузьма Кузьмич.
— Это кто?! — рявкнул в трубке скрипучий голос, который показался Кузьме Кузьмичу знакомым.
— Это я, — ответил Кузьма Кузьмич. — А кто вы?
— А вам какое дело?! — снова рявкнул голос.
— Мне — никакого, — пожал плечами Кузьма Кузьмич и повесил трубку.
«Вот явно невоспитанный человек, — подумал он, — даже не знает, как нужно говорить по телефону».
Через минуту телефон снова затрещал.
— Вы почему повесили трубку?
— Потому что, прежде чем спрашивать, кто я, вы должны сами представиться. Это элементарные правила поведения, и очень жаль, что вы их не знае…
— Да, не знаю, — перебил Кузьму Кузьмича голос, — и знать не хочу. Сейчас жизнь и так непростая, сложная, а эти ваши правила поведения её ещё больше запутывают. Никакой от них пользы. Я признаю только одни правила — правила пользования электроприборами, ну, и разве что перехода через улицу. Всё остальное — чушь. Хочу представляться — представляюсь. Не хочу — не буду. Так что не учите меня.
«А я буду, — подумал Кузьма Кузьмич, — невоспитанных людей всё равно нужно учить», — и повесил трубку.
Кузьма Кузьмич долго не подходил к звонящему на все лады телефону. Наконец он взял трубку!
— Ладно, — более спокойно прохрипел голос. — Моё имя Леопольд. Я только что ехал с одним типом в лифте, так он утверждал, что вы — это он.
Кузьма Кузьмич рассмеялся. Теперь он понял, кто ему звонит.
— Чего вы там заливаетесь? — удивился находящийся на другом конце провода Леопольд.
— Я не заливаюсь. А тип вам не солгал. Этот тип — я, Кузьма Кузьмич Принцесскин, и ехали вы со мной, товарищ Леопольд Агрегатов.
— Значит, так, — голос Агрегатова вдруг стал тихий и шипящий, как у завязанного морским узлом малайского питона. — Значит, так: вы — мой с-с-сосед, ваша фамилия — Принцес-скин, и вы с-с-считаете, что с-с-сказки, фантазии и приключения нужны?
— Не только нужны, но и необходимы. Я об этом даже книжки пишу, а иногда с лекциями выступаю. Если хотите, могу пригласить.
— Обойдус-с-сь без ваших лекций и приглашений. С-с-с вами всё яс-с-сно, — продолжал шипеть Агрегатов. — Официально объявляю вам войну. Я не потерплю, чтобы подо мной жил эдакий прес-с-ступный тип. Я буду с-с-с вами боротьс-с-ся.
— И как же это вы намерены со мной бороться? — удивился Кузьма Кузьмич.
— Увидите, — злорадно сказал Агрегатов, — вс-с-семи доступными с-средс-с-ствами, — и повесил трубку.
Нужно сказать, что средств для борьбы с Кузьмой Кузьмичем у Леопольда Агрегатова было предостаточно. Агрегатов был лучший в городе мастер по ремонту холодильников. Квартира его напоминала лабораторию и мастерскую одновременно, столько здесь было разных инструментов и приборов, которые он изобрёл. Зато книг у него было всего три: «Энциклопедия гаек и подшипников», «Полный иллюстрированный сборник болтов и шурупов» и, конечно же, «Телефонная книга».
Стены квартиры Леопольда были увешаны разными грамотами, которые он получил за изобретённые им морозильные устройства. Одна грамота была даже с экватора от благодарных жителей тропического острова Сутражар, которые благодарили его за поваренный им морозильник. Этот морозильник морозил в любую жару. Причём, чем было жарче, тем он лучше работал. Теперь островитяне, у которых уже с утра жар, могли запасаться продуктами впрок, и продукты не портились.
Ещё в квартире у Агрегатова стояло штук пять холодильников. Все эти холодильники были изобретены, сконструированы и построены им самим. Одни были для мяса. Другие — для рыбы. Третьи — для молока. Четвёртые — для мороженого. Пятые — для овощей и фруктов.
Леопольд Агрегатов был мастер высокого класса, своё дело он знал хорошо и слов на ветер не бросал. Если сказал, что будет бороться, значит, от обещания не отступит. Тем более, что для борьбы с Принцесскиным у Леопольда, как он считал, была очень веская причина. Этой «причиной» являлся его младший брат Борька.
Родители Леопольда и Борьки были геологи, всё время находились то в экспедициях, то в командировках. Поэтому воспитание Борьки полностью лежало на плечах старшего брата. И нужно сказать, что Леопольд к этим обязанностям относился очень серьёзно, потому что больше всех на свете он любил своего младшего брата Борьку. Прежде всего он пытался втолковать несмышлёнышу Борьке, что в сказках всё неправда, поэтому ничему полезному они научить не могут — значит, читать их не следует, мультфильмы тем более вредны — лишь время забирают, от песен — горло болит, во время танца можно поломать ногу и затем всю жизнь хромать. И вообще танцуют лоботрясы и бездельники. Трудолюбивые, умные, практичные дети учат только физику, математику и черчение, чтобы когда-нибудь стать настоящими мастерами по холодильникам.
Леопольд всячески оберегал Борьку от дурного влияния. И очень внимательно следил за тем, что читает его младший брат. Он не давал ему ни сказок, ни фантастики, даже книги про путешествия и те он у него отнимал.
Десять раз в день Леопольд повторял Борьке одно и то же: «На Земле уже давно всё открыли, поэтому ничего в этих книгах про путешествия полезного нет. Они только в гражданах нехорошие желания возбуждают: куда-нибудь поехать, увидать что-то новое. А это всё глупости и пустая трата времени. К тому же путешествовать опасно: во время дороги всякое может произойти — крушение, авария или даже диверсия. И, во-вторых, от перемены климата у путешественников часто бывает насморк. У человека серьёзного, у будущего мастера по ремонту холодильников должно быть только одно путешествие — с работы и на работу. А по вечерам, чтобы немного развлечься, нужно читать вслух не сказки, а «Энциклопедию болтов и гаек», а иногда для смеха взять «Телефонную книгу» и искать в ней глупые фамилии».