Но уснуть спокойно ты не сможешь. Потому что спазм в горле не отпускает тебя ни на миг, и воздух приходится всасывать в себя, словно густой, вязкий кисель. Потому что ушел, не простившись, Странник, потому что исчез Дэнна, и что с ним, ты не знаешь. И едкий дым костра окажется очень кстати: можно будет не скрывать слез.
Ближе к полуночи костер, затрещав, вдруг взметнется ввысь и почти мгновенно погаснет, оставив лишь жалкую кучку тлеющих угольков. Элен встрепенется, растерянно скажет: «Ну, вот…», ты торопливо полезешь в карман за зажигалкой, но поймаешь ее повеселевший взгляд.
— А знаешь, Шер… Ты же давно хотел попробовать. Зажги его от звезд.
— Как?
— Попробуй перенести туда звездный огонь…
Ты послушно поднимешь руки, в полной уверенности, что ничего не выйдет, но звезды над твоей головой вдруг дрогнут, увеличатся и засияют ярче, а на твоих ладонях вспыхнет облачко голубого света, ласково щекочущее кожу. Минут десять ты просидишь неподвижно, греясь, впитывая в себя это незнакомое тепло — так согревается замерзший лесной зверек, вдруг попавший в протопленный дом — а звезды будут подмигивать тебе, щедро делясь светом и радуясь новой игре. Потом ты, словно очнувшись, тряхнешь головой и увидишь, что Элен смеется.
— Ну как?
Вместо ответа ты осторожно наклонишь ладони, переливая свет на ветки, и костер взметнется и затрещит ровно и чисто, и пламя его будет необыкновенно светлым.
Ты, прикрыв глаза, поднимешь лицо к небу и вновь ощутишь пушистую ласковость звезд.
…Вскоре Элен уснет, набросив капюшон и придвинувшись ближе к костру. Языки огня будут освещать ее лицо, и ты подивишься произошедшей в нем перемене. Исчезнет ее обычная напряженность, черты разгладятся, и станет видно, что бесстрашный воин и сильный маг на самом деле обыкновенная девчонка, лишенная семьи, дома, родины… Девчонка, которую отчаяние ведет вперед по бесконечной дороге в поисках исчезнувшего счастья…
До самого рассвета ты просидишь у костра. Под утро резко похолодает, поднимется легкий туман, костер постепенно погаснет. Впрочем, это естественно, ведь его зажгли звезды…
И когда из-за горизонта покажется солнце, осветив листья и траву, неожиданно вернется ощущение скорой неотвратимой беды, которое не покидало тебя весь последний месяц и в котором было что-то еще, кроме тревоги за Странника и Дэнни…
Проснется Элен. Сядет, зябко передернет плечами, протянет вперед руку и костер в третий раз вспыхнет, сразу и быстро; потом подбросит в огонь веток, посмотрит на тебя, вздрогнет и, коротко вдохнув сквозь зубы, прикажет:
— Спи!
Ты попытаешься спорить, путаясь в словах и с трудом удерживаясь в сидячем положении, потом с улыбкой подчинишься, и в результате крепко проспишь несколько часов.
А когда проснешься, то увидишь, что Элен сидит у костра, бледного в свете дня, и играет с пламенем. Языки огня превратятся сначала в большой красивый город, потом город медленно обрушится, и на его руинах затанцует огненный конь… Вдруг резким взмахом ладони она уберет и коня, и развалины города и обернется к тебе.
Ты поднимешься, потягиваясь и стараясь хотя бы казаться беззаботным, и вдруг заметишь, что она пристально смотрит на тебя потемневшими глазами. В ответ на вопросительный взгляд, тихо скажет: «Враги. Где-то… близко».
Движением ладони она окончательно погасит костер и рывком поднимется на ноги.
И вы пойдете вперед, туда, где дорога будет плавно подниматься вверх по каменистому склону. Справа покажется группка деревьев в желто-зеленой осенней листве, потом на обочине вырастет огромная каменная глыба, и за ней несколько обломков поменьше. Твой взгляд остановится на одном из них — темно-серый каменный клык, чуть криво торчащий из земли — и ты замедлишь ход, пытаясь понять, в чем дело…
И тут тебя ударит болью, в виски вопьются черные злые шипы. И ты ничком повалишься в пыль, успев лишь узнать на мгновение мелькнувшие в складках камня уродливые черты пещерной твари, искаженные яростной злобой…
Очнешься ты через несколько минут. Сначала из пустоты перед тобой неторопливо проступит ровная россыпь пылинок, потом глаза рванет светом, и ты ощутишь прохладные ладони Элен на своих висках. Ты с трудом приподнимешь голову, тяжело сядешь. Элен с испугом будет смотреть на тебя. Спросит жалобно:
— Ты живой?..
Ты усмехнешься нелепости вопроса, но тут же сморщишься от тупой боли. Элен, словно извиняясь, опустит голову. Потом снова взглянет на тебя.
— Что это было? Ты знаешь?
Ты мотнешь головой, угрюмо скажешь:
— Может быть… Вон…
Она рывком обернется и замрет, приглядываясь. Потом медленно поднимется с колен. Ты встанешь тоже, остановишься рядом. Вглядываясь в складки камня, она выпрямит ладони, словно желая обхватить его, скажет, не приказывая, а предлагая: «Иди… Не бойся — иди сюда!..»
И тварь выйдет. Злобно блестя глазами, медленно разгибаясь, поскуливая. Сгорбившись, остановится у ног Элен, скаля зубы снизу вверх. Ты сожмешь рукоять шпаги, готовый поймать момент неожиданного прыжка. Но вместо этого тварь медленно и неуловимо начнет меняться — словно перетекая в новую форму. И вскоре на ее месте будет сидеть на земле странное существо, покрытое мягкой шелковистой шерсткой, с глубокими и грустными черными глазами на умной мордочке медвежонка…
Улыбнувшись весело, Элен присядет, протянет ладонь. Зверек, урча, подставит шею, сладко прижмурится. Элен, помолчав, спросит тихонько:
— Ты кто?
Зверек отшатнется, сядет прямо в пыль, поднимет на нее черные бусинки глаз. И отчетливо подумает, не скажет, а именно подумает, так, что ответ придет как бы сам собой:
— Лишний… Чужой… Урри.
И по лицу Элен пробежит мгновенная тень.
А ты ошарашенно поймешь, что как ни странно, сейчас в тебе нет ни тени былого страха, словно весь он канул в небыль вместе с обликом пещерного чудовища.
Потом у обочины запылает небольшой костерок, вы будете греться у огня, а Урри — непоседливо и громко думать какие-то веселые и нелепые дразнилки, пытаясь вас развеселить. И ты, решительно забыв все свои страхи и подозрения, полностью отдашься теплу, тишине и покою.
Потом Урри устроится у Элен на коленях, она будет почесывать зверька за ушами, а тот, урча от удовольствия, будет с легким ехидством поглядывать на тебя.
Неопределенно глядя куда-то вверх, ты проговоришь, в пространство: «Любое существо крупнее полевой мыши любит, когда его чешут за ухом…»
Элен, искоса и весело глядя на тебя, скажет: «Надо попробовать почесать за ухом тебя…» Зверек разразится довольным урчанием, Элен засмеется.
Заночуете вы у того же костра. Это будет потрясающе здорово: спать у теплого огня, зная, что опасности нет, что рядом друг, и чувствовать щекой теплый пушистый бок зверька.
А наутро будет незнакомый прекрасный мир с нежно-зеленым солнцем на чистом-чистом голубом небе и ярко-золотистой мягкой травой. И Урри будет думать что-то веселое и необидное, комментируя твои попытки зажечь костер от солнца (а как красив был бы зеленый костер!).
И будет несколько нескончаемых дней беззаботного и счастливого ничегонеделания на золотой траве под зеленым солнцем…
Однажды Урри потащит тебя куда-то за лес. Вскоре впереди покажутся камни. Через узкую расселину, по долгим, неимоверно тесным коридорам Урри приведет тебя в крошечную пещеру, стены которой (ты не поверишь своим глазам) будут сплошь усыпаны мелкими и крупными самоцветами.
Пока ты будешь озираться, открыв рот, медвежонок набьет камнями твои карманы… А потом вы вернетесь, и ты королевским жестом рассыплешь горсть камней у ног Элен. Она по-девчоночьи завизжит от восторга и сразу начнет разбирать их по цветам… А ты с облегчением шлепнешься на траву, пальцами вычесывая из волос комочки сухой земли и мелкие алмазы…
А потом будет еще один долгий беззаботный день, и это время запомнится тебе как яркое светлое пятно в однотонно-мертвой путанице событий…
Но вскоре вас снова погонит в путь, потом пройдет время и Элен распрощается с вами и уйдет куда-то одна, потом и вы с Урри расстанетесь, а вскоре после этого ты услышишь за спиной усталый окрик…
Эпизод X: ОБВАЛ
Спокойное небо над головой душит почти так же сильно, как закупоривший горло сгусток боли. Справа и слева от дороги — степь, пыльные камни, красноватая трава, далеко слева — низкие темные холмы. Но сейчас рассвет, и все вокруг кажется серым в утреннем тумане.
Лицо опущено вниз, к дороге, дорога уходит вперед, прямая и бесконечная, как взлетная полоса. Только ты точно знаешь: не взлететь.
— Эй, парень!
Знакомый голос. Ах, да… Ну, что ж. Надо бы попытаться уйти, но как? Да и зачем… Все правильно.
— Это ты… Ну, привет.
Он стоит неподвижно посреди дороги и смотрит на тебя со странной мрачноватой иронией. Справа у обочины пара оседланных лошадей.
— Я давно искал кого-нибудь из вас…
— Нашел меня. И что?
— Да. Теперь бы еще отыскать вашего… вожака, — он усмехнется.
Тебя передернет. Но ответ прозвучит спокойно.
— Не ищи. Он сейчас в большей безопасности… чем мы.
— А-а, — в голосе его проскользнет издевка, и тебя снова захлестнет волна душного жара, — благоразумно с его стороны. Ну что ж… — Он поднимет ладонь. — Именем Закона… представляя в лице своем Дорожную Полицию… Дай руки.
Ты автоматически протянешь ладони, не испытав в тот момент ничего, кроме отстраненного любопытства. И не успеешь среагировать, когда он подхватит из сумки наручники — тяжелые, блестящие сталью — и защелкнет их на твоих запястьях. Потом, отступив на шаг, оглядит тебя с ног до головы и скажет удовлетворенно и устало:
— Вот так. А теперь — отдай шпагу.
Ты усмехнешься, с глухой ненавистью глядя на его усталое, белеющее в рассветном сумраке лицо.
— Попробуй, возьми.
Вспомнится темный браслет на запястье и серебристая цепочка, идущая от него к матовой холодной рукояти.
— Мальчишка, — тяжело и медленно заговорит Шериф. — Глупый мальчишка… Ну что тебе не сиделось дома? Зачем ты полез туда, где ничего не понимаешь?.. Что тебе надо на Дороге, что ты можешь здесь искать?
Пожалуй, этого ты ожидал меньше всего. И ты на миг запнешься, подбирая слова, прежде чем ответить:
— Ну хотя бы тех, кто ищет меня…
— Неплохо, — снова бледно усмехнется он. — Но все равно глупо. Отдай шпагу.
— Попробуй, возьми.
— Отдай сам, — по-прежнему устало скажет он. — Возможно, это зачтется тебе… потом.
— Попробуй, возьми, — тот же ответ, ты уверен, что отобрать шпагу без твоего согласия невозможно…
И поэтому, когда он, подойдя ближе, плавно поведя ладонью, с натугой вытянет ее из ножен, и, шагнув к стоящим у обочины лошадям, бросит в притороченный у седла чехол, ты будешь лишь ошарашенно смотреть, не в силах вымолвить ни слова.
Шериф кивком укажет тебе на ближайшего коня, сам легко оседлает второго, утвердится в седле, зябко сгорбившись и плотнее запахнувшись в плащ.
— Глупый мальчишка, — повторит он. — Ты сам, и этот твой приятель… Тхэнн… Дэнна… Ну зачем вы полезли сюда, как вы могли… — Он вдруг прервется, пристально посмотрит на тебя и заговорит спокойнее и жестче: — Миры находятся в равновесии. Добро и зло, свет и тьма. Рождаемость и смертность. Все подчинено разумному Закону. А вы, бродяги… Я не уверен, что вы творите так уж много добра. А вот вреда от вас, поверьте, предостаточно.
Он снова умолкнет, потом вздрогнет и заговорит опять.
— Помнишь, ты гадал, куда я исчез. Ты ведь не можешь пройти по Дороге назад… Я шел по вашим следам. Очень четкие следы… За вами тянется огромная полоса грязи и крови. Понимаешь? Там сейчас война. До того, как вы пришли туда, все было спокойно, а сейчас… Да вот, смотри.
Он махнет рукой через плечо. Ты обернешься, только сейчас услышав ровный рокот мотора. Вас будет догонять бронеход. С помятой, побуревшей от жара броней, с налипшей на гусеницы жирной грязью. Эрра направит коней к обочине.
Напротив вас бронеход остановится, в башне распахнется люк, покажется стрелок — смуглый белозубый парень с тонкими усиками, в форменной рубахе бурого цвета с закатанными по локоть рукавами, в рыжей пилотке. На плече — шеврон: поднявшаяся на задние лапы пантера с оскаленной белой пастью; на запястье — браслет: толстая цепочка, пластинка с цифрами — группа крови. Он крикнет что-то Эрре, тот в ответ махнет рукой — поезжай, мол, бронеходчик, засмеявшись, захлопнет люк и машина, взревев, пройдет дальше.
Эрра тронет коня.
— Смотри. Так везде — кровь и грязь. Мальчишки… Ты хочешь возразить?
Ты медленно поднимешь глаза и встретишь его взгляд.
— А ты не замечал, Шериф, — проговоришь ты, — что в этой грязи все больше людей, которым хочется ее разгрести?
Эрра криво дернет ртом.
— Нет. Не замечал. Им сейчас попросту не до этого. Помнишь мир крылатых коней? Странник тогда плохо потушил костер. Знаешь, что такое степной пожар? Там сейчас выжженная пустыня. Молчишь? А помнишь карнавал, где вы так эффектно устроили срывание масок? Помнишь… Утром там была резня. Сначала — местные с местными, потом из столицы прибыли регулярные части. Город в крови — и ни одного человека. Ах, нет, один сбежал…
Ты вздрогнешь, зло оборвешь его:
— Успокойся, он ушел недалеко.
Эрра потухше глянет на тебя.
— Мальчишка… Ладно Странник — он знает что делает и чем платит за это… Но ты! Чего тебя понесло на Дорогу? Жить хотелось весело? Не получилось. За радость всегда платят бедой, за счастье — горем. Хотел, чтобы за тебя платили другие?..
— Шериф, — медленно скажешь ты. — Шериф… А может, лучше жить в огне, чем в болоте? А, Эрра?
— Не думаю, что они, — Эрра оглянулся, — думают так же. Даже из болота можно видеть небо, а за дымом пожарищ…
— И все же…
— Спроси — у любого из горожан, там, позади. Да что говорить — здесь, на Дороге, на самой Дороге появились Солнечные Всадники — закрыватели миров! Ты хоть понимаешь, что это значит?.. Мальчишки… — он снова помолчит минуту. — Вас будут судить. До ближайшего города около часа пути, оттуда тебя переправят в столицу. Я буду просить о снисхождении — вы еще глупы и молоды. Скорее всего, вас отправят в какой-нибудь из миров без возможности выхода. Мир будет по вашему выбору — закон гуманен… И вас обязательно лишат памяти.
Тебя затрясет. Ты заметишь, что руки твои дрожат, и крепче сожмешь повод. Эрра покосится на тебя почти сочувственно…
— Это даже не наказание…
Это будет не наказание. Это будет обвал. И единственное ощущение — что там, за спиной, сейчас рушатся куда-то в бездну все твои Миры — как табурет из-под ног приговоренного.
Если только это правда. Потому что где-то в глубине души ты будешь отлично знать — или отчаянно верить — что это только очередная жестокая уловка Шерифа. Ведь иначе…
Иначе все, что делал Странник, и все, что делал ты — гораздо хуже, чем просто бессмысленность.
Тебя охватит тошнотворное чувство полного бессилия. Как понять, кто — Странник или Шериф — врал тебе? И ты вдруг подумаешь, что тебе просто не хватает знаний о том, как же все устроено на самом деле — миры, законы… Что же такое на самом деле Дорога…
И тут всплывет спасительная мысль: Дэнни. Наверняка он знает что-то очень важное, не зря же за ним охотятся все подряд, начиная от банд ирчи и заканчивая владыками миров…
И ты спросишь — медленно, осторожно, словно ступая на тонкий лед:
— А Дэнни? Вы его уже нашли?..
— Еще не нашли. Но найдем. Рано или поздно.
— Вы уже знаете, где он может быть?
— Нет. В тех мирах, которые вы прошли, его нет. Это точно. Но это не важно. Его найдут.
— Что ж… — проговоришь ты, недвижно глядя перед собой.
И медленно-медленно, еще не до конца веря себе, ты поднимешь вверх скованные руки, а в следующий миг с радостным возбуждением ощутишь в пальцах правой тепло рукояти. Твой конь, заржав, резко рванется вперед.
— Стой! — крикнет Эрра в спину. — Ты все равно не сможешь освободиться!..
Очень быстро он останется где-то далеко за спиной, дорога будет исчезать под копытами, а ты, пригнувшись низко к шее коня и вцепившись в поводья скованными руками, будешь смеяться, смеяться почти до истерики…