Назавтра она опять покормила нас. Мы спросили, где найти деревню с партизанами.
— Идите, деточки, прямо, там спросите, — и она показала, в какую сторону идти.
Мы поблагодарили добрую бабушку, простились и пошли дальше.
Тетя Вера была из поселка Лучный Мост, Селибского сельсовета, Березинского района. Мы решили пробираться туда. Крестьяне в деревнях знали этот поселок. В каждой деревне мы спрашивали:
— Как пройти в Лучный Мост?
Нам объясняли и показывали дорогу. Так мы прошли двенадцать деревень, пока не попали в деревню Барсучино, недалеко от того поселка. Остановились в хате крестьянина Кардимона. Здесь мы не боялись — немцев и близко не было. Рассказали крестьянину, кто мы такие. Он сходил в поселок и передал все, что узнал, Алексею Борисевичу, отцу тети Веры. Он забрал нас к себе. Но оставаться в поселке нам нельзя было. Сюда иногда наезжали полицаи. Мы попросили Борисевича, чтоб он передал партизанам из бригады Тихомирова, что мы здесь.
Через два дня приехали два партизана: Жора и дядя Витя. Мы обрадовались им. Расспросили, где теперь наш отряд.
— Ушел и уже далеко, — сказал дядя Витя. — Если б вы пришли дня на два раньше, мы б отвезли вас туда.
Я спросила, где моя мама и сестра Аня. Живы ли.
— Живы, — ответил он. — Они в отряде.
Дядя Витя и Жора отвезли нас в партизанскую деревню Мирославка. Там нас распределили по разным квартирам. Я попала в семью Павла Григорьевича Запрудского. Я скоро привыкла к ним.
Хорошо познакомившись с хозяйкой, тетей Анютой, я сказала, что я — еврейка, что моя мама и старшая сестра в партизанах, а отец в Красной Армии. Но я просила ее никому не говорить об этом. И она не сказала даже мужу.
У Павла Григорьевича было четверо детей, все их хозяйство разграбили полицейские. Хозяева ели одну картошку. Но это были очень хорошие люди. Они относились ко мне, как к родной. Я прожила у них год и два месяца. За это время не раз немцы и полицаи совершали налеты на деревню. Хозяева уводили меня на какой-нибудь хутор или в лес. Павел Григорьевич и тетя Анюта заботливо относились ко мне. Однажды я сказала, что хочу научиться прясть, и дядя Павел сделал мне маленькую прялку.
В июне 1944 года пришли наши. Из бригады прислали партизана, который забрал меня и отвез в отряд. Здесь я встретилась с мамой. От радости и счастья мама не выдержала и заплакала. Потом она спросила, как мы бродили по лесу, как жили. Я подробно ей все рассказала.
После расформирования бригады мы с мамой приехали в Минск. Вскоре вернулась сестра.
Где теперь Тоня и Светлана — не знаю.
Миша вместе с партизанами ходил в засады, участвовал в других боевых операциях. Он оказался смелым и ловким партизаном. Не было такого поручения, чтоб он не мог его выполнить.
Скоро на груди моего друга засверкал орден Красной Звезды, который он получил за подрыв эшелона и железнодорожного моста под Могилевом. За участие в ликвидации немецкого гарнизона в Кличеве Миша был награжден медалью «За отвагу». Больше того, ему доверили командование отделением взрослых партизан.
Когда он заходил в нашу деревню, всегда рассказывал мне о своей боевой жизни. Я с интересом слушал и просил его принять меня в свое отделение. Он всегда выслушает и скажет: «Что ж мы тебя на плечах носить будем?» Правда, однажды согласился взять меня в разведку. Мы ходили тогда на Березину смотреть — есть ли там переправа.
Однажды Миша рассказал, как он попал было в плен к немцам и как удрал из-под расстрела.
Было это так.
Командир послал Мишу и еще двух партизан в разведку. Темной ночью они пришли в деревню, где стоял немецкий гарнизон. Зашли в один двор. Вдруг громко залаяла собака. Немецкий патруль открыл огонь. На выстрелы сбежались немцы. Разведчики, отстреливаясь, подались назад через огороды. Они удрали б от опасности, если бы на них не навалились немецкие овчарки. Немцы окружили разведчиков и при помощи собак схватили.
Разведчиков привели к офицеру. Как ни зверствовал офицер, они не сказали ни одного слова.
На рассвете офицер приказал связать руки всем троим и вести на расстрел. За деревней, на окраине леса, была яма, возле которой немцы расстреливали наших людей. Туда и повел немецкий солдат разведчиков.
Смерть была неизбежной. Но Миша не терял надежды до последней минуты. Всю дорогу он незаметно шевелил руками и растянул веревку. Около самой ямы рискнул сделать последнюю попытку освободиться: рванул изо всех сил руки — веревка упала. В тот же миг он набросился на немца, сбил его с ног, а сам побежал в лес. За ним побежали и его товарищи.
Немец опомнился и начал стрелять. Пуля угодила Мише в руку.
В лесу товарищи перевязали ему руку, и он счастливо вернулся в свой отряд.
Летом 1943 года немцы направили против партизан целую дивизию.
Начался жестокий бой.
Командир послал Мишу с его отделением в засаду на дорогу. Поставил задачу — не подпускать к немцам подкрепления.
Миша привел свое отделение на место. Там уже была группа партизан, посланная раньше. Миша присоединился к ним.
Скоро разведка доложила, что по дороге движутся немецкие машины. Командир засады приказал подготовиться к бою.
Партизаны подпустили врага метров на сто и открыли огонь. Машины остановились, и из них стали выскакивать солдаты. Многих из них скосили пулями партизаны.
Но прибывали все новые и новые машины. Не обращая внимания на потери, немцы начали теснить партизанскую засаду. Силы были неравные, и командир приказал отходить в глубь леса.
Миша с одним товарищем-пулеметчиком прикрывал отход. Он стрелял из карабина из-за деревьев, а недалеко от него товарищ строчил из пулемета.
Вдруг пулемет затих. Миша оглянулся и увидел, что его товарищ лежит убитый. Он пополз к пулемету. В это время пуля попала ему в правую ногу. Тело охватило жаром, ползти стало тяжело. Миша все-таки полз сантиметр за сантиметром.
Теперь фрицы осмелели. Они думали, что если пулемет молчит, значит, там нет никого живого, и во весь рост бросились вперед.
В этот миг пулемет ожил. С криком фрицы падали на землю. Потом вновь открыли огонь по пулемету. Миша почувствовал, как что-то обожгло ему левую руку. Крепче сжал зубы и стрелял одной правой рукой. Ему нужно было отходить, но в запасе оставались патроны, и Мише хотелось перебить как можно больше немцев, не пропустить их.
Миша стрелял и не видел, как к нему подкрадывались два немца… Навалились на него неожиданно и потащили к своим.
Немцы привезли окровавленного, едва живого Мишу в свой гарнизон. Два дня мучили его, пытаясь разузнать про партизан. Только все это было напрасно: Миша не сказал ни слова. Ничего не добившись, палачи расстреляли его.
Истерзанное тело героя крестьяне похоронили на кладбище. Над могилой моего друга растет молодая березка. Она тихо шумит на ветру. Прислушаешься, и кажется: тихо поет березка грустную песню про того, кто похоронен здесь и память о ком долго-долго будет жить в сердцах людей, за которых отдал он свою молодую жизнь.