В качестве примера Зимбардо приводит атаку японцев на базу Перл-Харбор во время Второй мировой войны.
7 декабря 1941 года Имперский японский военный флот нанес неожиданный удар по военно-морской базе США на гавайском острове Оаху. Это нападение должно было расстроить планы Тихоокеанского флота США помешать действиям японцев против войск союзников в Малайе и Вест-Индии.
Атака японцев оказалась катастрофой.
В общей сложности было уничтожено 188 военных самолетов США, 2402 американца были убиты, 1282 получили ранения — что заставило президента Франклина Д. Рузвельта «на следующий день официально объявить войну Японии. Конгресс одобрил это решение. Ему для этого потребовалось меньше часа.
Но можно ли было предотвратить атаку на Перл-Харбор? Избежать катастрофической резни и хаотических, убийственных последствий? Есть факты, говорящие о том, что да. Однако совокупность факторов группового мышления — ложные исходные предпосылки, непроверенный консенсус, не подлежащие сомнению отклонения в рассуждениях, иллюзия неуязвимости — внесла свой вклад в то, что офицеры флота, базирующиеся на Гавайях, не приняли никаких мер предосторожности.
Например, благодаря перехвату переговоров японских военных Америка располагала достоверной информацией о том, что Япония находится в процессе вооружения для совершения нападения. Вашингтон передал эти разведданные высшему военному командованию в Перл-Харборе. Однако эти предупреждения попросту проигнорировали. Их списали на пропаганду войны: Япония просто принимала меры, чтобы предвосхитить аннексию своих посольств на вражеской территории. Рационализация звучала таким образом: «Японцы никогда не осмелятся на широкомасштабную военную операцию на Гавайях, потому что понимают, что это будет означать войну, в которой США наверняка одержат победу» и «Даже если бы японцы оказались достаточно глупы для того, чтобы послать свои суда атаковать нас [США], мы явно смогли бы своевременно обнаружить и уничтожить их».
История доказала, что эти рассуждения были ложными.
Если нам нужны примеры целесообразности выявления психологических неисправностей, а также духовных качеств бесстрашия и психологической стойкости, свойственных героическому поступку, то фиаско и «Челленджера», и Перл-Харбора позволяет провести параллель между работой Филипа Зимбардо и исследованиями Дианы Фалькенбах и Марии Цукал ас, которые упоминались выше. Ранее мы уже рассматривали возможность, что такие черты психопатов, как очарование, пониженная тревожность и устойчивость к стрессу (характеристики, которые Фалькенбах и Цукалас идентифицировали у относительно более многочисленной популяции героев), могут также, по иронии судьбы, представлять собой опорную стойку нашего генетического пула благодаря своему свойству способствовать разрешению конфликтов. Доминантные особи шимпанзе, краснолицых макак и горилл конкурируют за самок, если вы помните, вмешиваясь в разборки между су б доминантными самцами.
Однако существует и альтернативное объяснение — хотя и не исключающее первое. Эти качества могли эволюционировать и выдержать проверку временем по прямо противоположной причине: благодаря своей способности провоцировать конфликты.
Эта позиция лучше согласуется с более ортодоксальным толкованием эволюции психопатии. Традиционное объяснение психопатии опирается, главным образом, на нонконформистский аспект этого расстройства — наплевательское отношение психопата к социальным традициям. Как вы помните из главы 2, первый критерий антисоциального личностного расстройства звучит так: «Неспособность соответствовать социальным нормам». С одной стороны, таким нормам, как честность, ответственность, подотчетность и моногамия;1 с другой — таким как социальное согласие, которое в далеком прошлом, несомненно, не только вносило свой вклад в опасное принятие скверных решений, но и вело к смерти в опасные и предательские времена.
Это принцип Давида и Голиафа: маленький парень с пращой, равнодушный к отравляющей эмпатии группы, швыряет холодный камешек несходства взглядов в шестеренки машины, перемалывающей все на своем пути.
Одинокий голос в пустыне.
Джек-колосоуборник
Исследователи и клиницисты часто сходятся на том, что психопаты не проявляют эмпатии — из-за того, что миндалевидная железа их головного мозга просто не чувствует происходящее
1 Конечно, подобное бесстыдное игнорирование практики моногамии ведет к сексуальному промискуитету… и способствует расширению воспроизводства генов нарушителя.
так, как миндалевидная железа остальных людей. Исследования показали, что когда психопаты видят ужасающие изображения, например жертв голода, в эмоциональных коридорах их мозга просто не включается свет: их мозг — если исследовать его с помощью функциональной МРТ — просто наглухо закрывает эмоциональное окно и объявляет комендантский час для нейронов.
Иногда, как мы видели, такой комендантский час может иметь свои преимущества — например, в профессии врача. Но порой занавески могут полностью не пропускать свет. И темнота становится по-настоящему непроницаемой.
Летом 2010 года я сел в самолет, летящий в Куантико, штат Виржиния, чтобы взять интервью у старшего специального агента Джеймса Бисли III в подразделении анализа характера ФБР. Бисли является одним из ведущих экспертов США по психопатам и серийным убийцам; он составлял профили убийц. От похитителей детей до насильников. От наркобаронов до киллеров.
За время своей двадцатисемилетней государственной службы последние семнадцать лет он провел в Национальном центре анализа тяжких преступлений, где мало кто не слышал об агенте Бисли, не видел его или не имел с ним дела. Но несколько лет назад он брал интервью у одного парня, от которого температура в помещении понизилась настолько, что термометр почти раскололся на куски.
«Была череда вооруженных ограблений, — пояснил Бисли. — И тот, кто совершал их, практически не думал перед тем, как спустить курок. Обычно, когда вы имеете дело с вооруженными ограблениями, преступник использует пистолет лишь в качестве угрозы.
Но этот парень был совершенно другим. И он всегда стрелял в упор. Один-единственный выстрел в голову. У меня не было сомнений, что мы охотимся за психопатом. Этот парень был холоден как лед. Гипнотизирующее безжалостен. Но было что-то, что выпадало из общей картины. Что-то такое, что беспокоило меня.
После одного из убийств (как выяснилось, оно оказалось последним: мы поймали его вскоре после этого) он забрал куртку своей жертвы. Это просто не имело смысла. Обычно, когда человек уносит какой-нибудь предмет одежды с места убийства, это означает одно из двух. Либо здесь есть сексуальный подтекст, либо в игру вступает какой-то другой мир фантазий. Это называется “трофейным убийством”. Но ни один из этих двух сценариев не подходил профилю нашего парня. Он был слишком… как бы это назвать… функциональным. Ничего личного, просто бизнес (если вы понимаете, о чем я говорю).
Поэтому когда мы взяли его, то спросили, какой смысл в том, что он взял куртку того парня. И вы знаете, что он сказал? Он сказал: “А, вы о той? Это был минутный импульс. Когда я уже выходил, я взглянул на того мужика, лежащего на прилавке, и неожиданно подумал: «М-м-м, эта куртка прекрасно подойдет к моей рубашке. Так какого черта? Парень уже мертв. Он все равно никогда больше не выйдет на улицу»”. Поэтому я взял ее. Надел ее, когда пошел в тот вечер в бар, так уж вышло. И перепихнулся после этого с девицей. Можно сказать, это моя счастливая куртка. Несчастливая для того парня. Но счастливая для меня».
Когда вы слышите подобные истории, трудно поверить, что психопаты вообще когда-либо слышали об эмпатии (сочувствии), а не то, чтобы испытывали ее. Но, как ни удивительно, картина здесь далеко неоднозначная. Например, Мем Махмут продемонстрировал нам, что при определенных обстоятельствах психопаты оказываются более эмпатичными, чем обычные люди. Или, во всяком случае, более полезными. Затем, если вы помните, было исследование Ширли Фекто и ее коллег, которое выявило, что у психопатов сильнее, чем у непсихопатов, включаются зеркальные нейроны, особенно нейроны в соматосенсорной коре мозга — те, которые позволяют нам отождествиться с другими людьми, когда те испытывают боль.
Неизвестно, вызвано ли это тем, что одни психопаты обладают большей эмпатией, чем другие, или тем, что одни психопаты способны более удачно притворяться, чем другие. Но это очень интересный вопрос, который подводит нас к истинной идентичности психопата. А по ее поводу, несомненно, предстоят многолетние жаркие споры.
Именно в связи с этой темой я спросил Бисли о серийных убийцах. На каком месте, исходя из его опыта, шкалы эмпатии стоят они? Я был почти уверен, что уже знаю ответ на этот вопрос. Но, как выяснилось, Бисли припас для меня сюрприз.
«Знаете, идея о том, что серийные убийцы лишены эмпатии, несколько неверна, — сказал он. — Конечно, у нас есть убийцы типа Генри Ли Лукаса, который заявил, что убить человека для него все равно что раздавить жука».1 А для функциональной, инструментальной разновидности серийного убийцы, вечного искателя приключений, гоняющегося за длинным рублем, отсутствие эмпатии может быть выгодно, поскольку способствует их неуловимости. Мертвые ведь не проговорятся, не так ли?
Но что касается еще одной категории серийных убийц, которых мы называем садистическими серийными убийцами, для которых
1 Генри Ли Лукас был «плодовитым» американским серийным убийцей, которого однажды назвали «величайшим чудовищем, когда-либо жившим на Земле». После его признания полиция обнаружила тела 246 жертв, за убийство 189 из них он был впоследствии осужден. Лукас убивал на протяжении тридцати лет, начиная с 1960 г., когда во время ссоры он до смерти забил свою мать, после чего вступил в половой акт с ее трупом, и заканчивая 1983 г., когда был арестован за незаконное владение огнестрельным оружием. В конце 1970-х Лукас объединился с напарником, Оттисом Тулом; вместе они разъезжали по югу страны, охотясь главным образом (но не только) на тех, кто путешествовал автостопом. Однажды они проехали через два штата, прежде чем обнаружили, что отрезанная голова их последней жертвы все еще лежит на заднем сиденье автомобиля. «Я не испытывал никаких чувств ни к этим людям, ни к самим преступлениям, — сказал однажды Лукас. — Я выбирал их, когда они путешествовали автостопом, бегали или играли, и все такое прочее. Мы заставляли их отправиться с нами и хорошо проводили время.
Опервой вещи вы знаете, я убил ее и выкинул куда-то». В 2001 г. Лукас умер в тюрьме от сердечной недостаточности. Его история изложена в фильме «Генри: Портрет серийного убийцы», вышедшем на экраны в 1986 г.
целью и является убийство само по себе, наличие эмпатии, и даже повышенной эмпатии, может выполнять две важные цели.
Возьмем, к примеру, Теда Банди. Банди заманивал своих жертв, все из которых были студентками колледжей, притворяясь инвалидом. Рука на перевязи, костыли и тому подобные вещи. Банди знал (по крайней мере на рациональном уровне), на какие кнопки нажимать, чтобы завоевать доверие и получить помощь. Если бы он не знал этого, не мог “почувствовать себя в их шкуре”, разве он смог бы так эффективно вводить их в заблуждение?
Я полагаю, что не смог бы; определенная степень когнитивной эмпатии, гомеопатическая доза “теории разума”, является необходимым требованием для садистического серийного убийцы.
С другой стороны, у него должна присутствовать и определенная доля эмоциональной эмпатии. Иначе как он сможет наслаждаться, глядя на страдания своей жертвы? Избивая ее, подвергая ее пыткам и так далее? Ответ тут прост: не сможет.
Поэтому мы приходим к выводу (пусть и странному): садистические серийные убийцы чувствуют боль своих жертв точно так же, как ее могли бы почувствовать мы с вами. Они чувствуют ее когнитивно и объективно. Они также чувствуют ее эмоционально и субъективно. Но различие между ними и нами заключается в том, что они обменивают эту боль на свое собственное субъективное удовольствие.
Фактически можно было бы сказать, что чем большим количеством эмпатии они обладают, тем большее удовольствие могут испытывать. Что, если хорошо подумать, кажется странным».
Действительно, кажется. Но пока я слушал Бисли, я начал связывать воедино услышанное. Неожиданно вещи начали обретать смысл.
Грег Морант, один из самых безжалостных в мире мошенников и психопат до мозга костей, просто излучал эмпатию. Именно она и делала его блестящим аферистом: безжалостно искушенным в выборе и использовании точек для психологического давления на жертв.
Исследование зеркальных нейронов, проведенное Ширли Фекто, в котором психопаты продемонстрировали большую степень эмпатии, чем непсихопаты… видео, которое она показывала респондентам, изображало сцену физической боли: иглу, втыкаемую в руку.
А затем, конечно, был еще эксперимент Мема Махмута с оказанием помощи. Хотя тот факт, что психопаты умудрились превзойти непсихопатов по эмпатии, когда речь шла о «сломанной руке», у кого-то может вызвать удивление.
Но не у Джеймса Бисли.
«Как я и предсказывал, — откомментировал он без малейших колебаний. — Хотя я предполагаю… — Он сделал короткую паузу, перебирая варианты. — Хотя я предполагаю, это зависит от того, какого рода психопатов тестировал Махмут».
Бисли рассказал мне об исследовании, проведенном Альфредом Хейлбруном, психологом из Университета Эмори, еще в 1980-х. Хейлбрун проанализировал структуру личности более 150 преступников, и на основе этого анализа выделили два различных типа психопатов: тех, кто плохо контролировал свои импульсы, имел низкий IQ и низкую эмпатию (тип Генри Ли Лукаса), и тех, кто лучше контролировал импульсы, имел высокий IQ, садистическую мотивацию и повышенную эмпатию (тип Теда Банди или, если угодно, Ганнибала Лектера).
Но от этих данных по спине идет холодок. По классификации Хейлбруна получается, что группа, продемонстрировавшая максимальную эмпатию, состоит из психопатов с высоким IQ и жестокими поступками. В частности изнасилованиями (а это действие включает в себя зловещий, садистический компонент). В соответствии с ранними наблюдениями Бисли Хейлбрун указывал, что акты жестокости, связанные с причинением боли и страданий другим, чаще являются намеренными, а не импульсивными; именно наличие эмпатии и осознание преступником боли, которую ощущает его жертва, обеспечивают предварительное возбуждение и последующее удовлетворение садистических намерений.
Похоже, что не у всех психопатов отсутствует цветное зрение. Некоторые из них видят красный сигнал светофора точно так же, как мы с вами. Просто они предпочитают игнорировать его и ехать дальше.
Маска за лицом
Тот факт, что по крайней мере определенная доля психопатов, по всей видимости, испытывает эмпатию (и возможно, в большей степени, чем обычные люди), помогает до какой-то степени разгадать тайну, каким образом психопаты в исследовании уязвимости Анжелы Бук умудрялись лучше обычных людей идентифицировать травматизированных жертв нападений просто по тому, как те вели себя.
Но если вы думаете, что психопаты одиноки в их способности находить осколки глубоких эмоций, невидимые невооруженным глазом, черепки непроработанных чувств, скрытые за печатью цензуры сознания, то вы ошибаетесь. Пол Экман из Калифорнийского университета в Беркли сообщил, что два тибетских монаха, являющихся экспертами по медитации, показали более высокие результаты, чем судьи, полицейские, психиатры, таможенники и даже агенты секретной службы, при прохождении теста на выявление сублиминальных (подпороговых) выражений лица; до того как монахи вошли в лабораторию, этот тест приводил в замешательство всех, кто подвергался ему (в общей сложности более пяти тысяч человек).
Тест состоит из двух частей. Во-первых, на экране компьютера появляются лица, выражающие одну из шести базовых эмоций (гнев, печаль, радость, страх, отвращение и удивление). Лица показывали достаточно долго для того, чтобы мозг мог обработать изображения, но недостаточно долго для того, чтобы волонтеры могли сознательно сообщить, что именно они видели. Во второй части задания волонтеры должны были выбрать лицо, которое ранее уже мелькало на экране в параде шести идентичностей.