ДОГОВОР ИГОРЯ С ГРЕКАМИ (Перевод)
В лето 6453 (945) прислали Роман, и Константин, и Стефан послов к Игорю возобновить прежний мир. Игорь же говорил с ними о мире. Игорь послал своих мужей к Роману, Роман же созвал бояр и сановников. Привели русских послов, и велели говорить и писать речи обеих сторон на грамоте [пергаменте]:
«Список договора, совершенного при царях Романе, Константине и Стефане, христолюбивых владыках. Мы от рода Русского послы и купцы, Ивор, посол Игорев, великого князя Русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игорева, Искусеви от Ольги княгини, Слуды, племянник Игорев, от Игоря, Улеб от Владислава (следует перечень имен)… посланные от Игоря великого князя Русского и от великого княженья и от всех людей Русской земли. И от тех поведено нам возобновить прежний мир, разрушить на много лет козни ненавидящего добра и враждолюбца дьявола и установить дружбу между Греками и Русью.
И великий князь наш Игорь, и князья, и бояре его, и все русские послали нас к Роману, и к Константину, и к Стефану, к великим царям Греческим, утвердить дружбу с самими царями и со всем боярством и со всеми людьми греческими на все время, доколе сияет солнце и весь' мир стоит. И если кто из русских замыслит разрушить эту дружбу, то крещеные из них да примут за то месть от бога вседержителя, и осуждение на погибель вечную, а некрещеные да не примут помощи от бога и от Перуна, да не защитятся они щитами своими, да будут посечены мечами своими и [убиты] стрелами своими и иным своим оружием, и да будут они рабами навеки в будущей жизни. Великий князь Русский и бояре его пусть посылают в Грецию к великим царям Греческим сколько хотят кораблей с послами и купцами, как установлено для них. [Раньше] послы носили печати золотые, а гости серебряные, теперь же князь ваш узнал, что [надо] посылать грамоты к нашему царству. Пусть те, кто бывает послан от Руси, послы и купцы, приносят с собой грамоту, где будет написано так: «Я послал столько-то кораблей». И из тех грамот будем знать и мы, кто приходит с мирными целями. Если же кто придет без грамоты и будет нами задержан, то мы будем их держать и охранять, пока не известим вашего князя. Если же они не сдадутся и будут сопротивляться, будут убиты, пусть за их смерть не взыскивает ваш князь; если же они убегут обратно в Русь, то мы напишем князю вашему, и он поступит с ними, как ему угодно. Если придет Русь не для торговли, то не получает месячины. Пусть запретит князь ваш приходящим сюда послам и Руси творить бесчинства в селах и в стране нашей. Приходящие же из Руси пусть живут у святого Мамы и когда пошлет царство наше переписать их имена, тогда они возьмут месячное содержание, послы — посольское, а гости — месячное, сперва возьмут [пришедшие] от города Киева, затем — от Чернигова и от Переяславля и от остальных городов.
И пусть входит Русь в город через одни ворота с царским чиновником без оружия, 50 мужей, и торгует, как им угодно, и вновь уходит; и чиновник царства нашего да охраняет их, и если кто от Руси или от грек сотворит неправедно, то он исправляет [их неправду]. Когда Русь входит в город, то пусть не причиняет зла и не имеет права купить шелковых тканей, больше, чем по 50 золотых; тот же, кто купит шелковые ткани, пусть показывает их царскому чиновнику, и тот привесит к тканям печать и отдаст их купившим. Когда же Русь уходит обратно, то пусть берет пищу на дорогу, сколько надобно, и все, что нужно для людей, как это установлено прежде, и возвращается безопасно в страну свою, но не имеет права зимовать у святого Мамы.
Если убежит раб от Руси, то раба следует поймать, поскольку Русь пришла в страну нашего царства, если раб бежал от святого Мамы; если же убежавшего не обнаружат, то пусть наши христиане дадут присягу Руси по своей вере, а не христиане по своему закону, и пусть тогда Русь берет на нас [греках] цену раба, как установлено прежде, по 2 шелковых ткани за раба. Если же бежит к Руси раб кого-либо из людей царства нашего, или из города нашего [т. е. Царьграда] или из других городов и унесет что-либо с собой, то его воротить обратно, и если унесенное этим рабом с собой будет все цело, то следует взять за украденное 2 золотых.
Если кто от Руси попытается отнять что-либо у людей царства нашего, то сделавший так будет строго наказан; и если что-либо взял, то заплатит за взятое вдвойне; если же гречин сделает тот же проступок против Руси, то пусть примет то же наказание. Если русин украдет что-либо у греков, или гречин у Руси, то следует возвратить не только украденное, но и [заплатить] его цену; если же окажется, что украденное было продано, то пусть уплатят двойную цену за украденное и укравший да будет наказан по закону греческому и по уставу и по закону русскому. За тех же, кого приведет Русь пленными, взятыми из нашей страны, за юношу или девицу дадут 10 золотых и выкупят пленника; если же пленный средних лет, то заплатят за него 8 золотых и выкупят его; если пленный старик или ребенок, то дадут за него 5 золотых. Если же окажется кто из Руси обращенными у греков в рабство как пленный, то будет выкуплен Русью за 10 золотых; если же гречин его купил, то следует ему дать присягу перед крестом и взять ту цену, которую он дал за него. О Корсунской стране: сколько ни есть городов в той стране, да не имеют над ними власти князья Русские и да (не) воюют и та страна им не покоряется, если же князь Русский просит у нас воинов в помощь, то мы дадим их ему, сколько ему надобно. И о том, если Русь обнаружит корабль греческий, выброшенный в каком-либо месте, то не нанесет ему обиды; если же кто возьмет что-либо из корабля, или обратит в неволю или убьет человека с корабля, да будет повинен закону русскому и греческому. Если же Русь обнаружит в устье Днепровском корсунян за ловлей рыбы, пусть не причинит им никакого зла. И пусть Русь не имеет права зимовать в устье Днепра, в Белобережье или у святого Елевферья, но когда придет осень, пусть идет домой в Русь. А о том, что приходят черные болгары и воюют в стране Корсунской, велим князю Русскому, чтобы он их не пускал наносить вред стране. Если же случится какое-либо преступление от греков, находящихся под властью царства нашего, то [князья русские] не имеют власти казнить их, но по повелению царства нашего получит он [наказание] за то, что сделал. Если христианин убьет русина, или русин христианина, то сотворивший убийство будет задержан родственниками убитого и пусть [они] убьют его. Если же сотворивший убийство убежит, а он был зажиточным, то пусть возьмут имение его родственники убитого; если же сотворивший убийство беден и убежит, то его [надо] искать, пока не обнаружат; если же он будет обнаружен, да будет убит. Если ударит мечем или копьем или каким-либо оружием русин гречина, или гречин русина, то за тот проступок заплатит 5 литров серебра по закону Русскому; если же он беден, то, сколько может, столько должен заплатить, в этом случае с него можно снять и платье, в котором он ходит, а о невыплаченном должен он идти к присяге по своей вере, в доказательство того, что он ничего больше не имеет, и тогда будет отпущен.
Если же наше царство пожелает иметь от вас [помощь] в войне против врагов наших, то мы напишем князю вашему, и он пошлет к нам [помощь], сколько мы захотим, и из этого увидят другие страны, какую дружбу имеют Греки с Русью. Мы же договор этот написали на двух грамотах, одна грамота остается у царства нашего, на ней написан крест и наши имена, а на другой грамоте [имена] послов ваших и купцов ваших. Когда же поедут послы царства нашего, то пусть их проводят к великому князю Русскому Игорю и к его людям; и те, приняв грамоту, идут к присяге хранить договор так, как мы совещались и написали на этой грамоте, на которой написаны наши имена. Мы же, все крещеные христиане, клянемся церковью святого Ильи в соборной церкви, и перед честным крестом, и над этой грамотой хранить все, что написано в ней, и не отступать от нее ни в чем; если же кто из страны нашей, князь ли, или кто другой, крешеный и некрещеный, не выполнит этого договора, да не получит помощи от бога и да будет рабом в этот и будущий век, и да будет заколот своим оружьем. Некрещеная же Русь пусть кладет щиты свои и свои обнаженные мечи, запястья свои и остальное оружие и клянется над всем, что написано в этой грамоте, не отступать от договора Игорю и всем боярам и всем людям страны Русской. Если же кто из князей или из людей Русских, из христиан и нехристи-ан, преступит то, что написано в этой грамоте, да будет достоин умереть от своего оружия, и да будет проклят от бога и от Перуна, как преступивший клятву. Если же все будет хорошо, Игорь великий князь да сохранит справедливую дружбу, и да не разрушится она, пока солнце сияет и весь мир стоит, в нынешний век и в будущий».
23. СМЕРТЬ ИГОРЯ
СМЕРТЬ ИГОРЯ (Перевод)
945 г. В этот же год сказала дружина Игорю: «У отроков Свенельда вдоволь и оружия и одежды, а мы наги. Пойди, князь, с нами за данью: ты добудешь и мы». Послушал их Игорь, пошел к древлянам за данью, прибавлял к прежней дани, и чинили насилие древлянам он и мужи его. Взяв дань, он пошел в свой город. Когда он возвращался, то, раздумав, сказал дружине своей: «Идите с данью домой, а я возвращусь и еще похожу [за данью]». Отпустил дружину свою домой, а сам с небольшой дружиной вернулся, желая еще большей добычи. Древляне, услыхав, что он опять идет, надумали с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то перетаскает все стадо, если не убьют его, так и тут, если не убьем его, то всех нас погубит». И они послали к нему сказать: «Зачем идешь опять? — ты взял всю дань». И не послушал их Игорь. И древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружину его: мало их было.
И похоронили Игоря, есть могила его у города Искоростеня, в земле у древлян, и до сего дня.
24. КОНСТАНТИН БАГРЯНОРОДНЫЙ О ПЕЧЕНЕГАХ И РУССАХ
О ПЕЧЕНЕГАХ И РУССАХ
Печенеги, кроме того, живут в соседстве и сопредельны и с руссами и часто, когда живут не в мире друг с другом, грабят Русь и причиняют ей много вреда и убытков.
И руссы стараются жить в мире с печенегами; они покупают у них быков, коней и овец и от этого живут легче и привольнее, так как на Руси ни одно из названных животных не водится. Притом руссы вовсе не могут даже выступать на заграничные войны, если они не живут в мире с печенегами, так как последние во время их отсутствия могут сами делать набеги и уничтожить и портить их имущество. Посему руссы, дабы не получать от них вреда, и в виду того, что народ этот очень силен, всегда стараются быть в союзе с ними и получать от них помощь, чтобы вместе и избавляться от вражды с ними, и пользоваться помощью.
Руссы не могут приезжать даже в сей царствующий град Ромеев[22], если не живут в мире с печенегами, ни ради войны, ни ради торговых дел, так как, достигнув на судах речных порогов, они не могут проходить их, если не вытащат суда из реки и не понесут их на плечах; нападая тогда на них, печенежские люди легко обращают в бегство и избивают [руссов], так как те не могут исполнять одновременно двух трудов.
ТОРГОВЛЯ РУССОВ С ВИЗАНТИЕЙ
Однодеревки, приходящие в Константинополь из внешней Руси, идут из Невограды
2
, в которой сидел Святослав, сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниски
3
, из Телюцы
4
, Чернигоги и из Вышеграда. Все они спускаются по реке Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой Самвата. Данники их славяне, называемые кривитеинами
5
и лензани-нами
6
,и прочие славяне рубят однодеревки в своих горах в зимнюю пору и, обделав их, с открытием времени [плавания], когда лед растает, вводят в ближние озера. Затем, так как они [озера] впадают в реку Днепр, то оттуда они и сами входят в ту же реку, приходят к Киеву, втаскивают лодки на берег для оснастки и продают руссам. Руссы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодеревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащивают новые. В июне месяце, двинувшись по реке Днепру, они спускаются в Витичев, подвластную Руси крепость. Подождав там два-три дня, пока дойдут все однодеревки, они двигаются в путь и спускаются по названной реке Днепру. Прежде всего они приходят к первому порогу, называемому Эссупи, что по-русски и по-славянски значит — «не спи». Этот порог настолько узок, что не превышает ширины циканистирия
7
. Посредине его выступают обрывистые и высокие скалы наподобие островков. Стремясь к ним и поднимаясь, а оттуда свергаясь вниз, вода производит сильный шум и [внушает] страх. Посему руссы не осмеливаются проходить среди этих островов, во, причалив вблизи и высадив людей на сушу, а вещи оставив в однодеревках, после этого нагие ощупывают ногами [дно], чтобы не наткнуться на какой-нибудь камень; при этом одни толкают шестами нос лодки, а другие — средину, третьи — корму. Таким образом, они со всеми предосторожностями проходят этот первый порог по изгибу речного берега. Пройдя этот порог, они, опять, приняв с берега остальных, отплывают и достигают другого порога, называемого по-русски Улворси, а по-славянски Островунипраг, что значит «остров порога». И этот порог подобен первому, тяжел и труден для переправы. Они опять высаживают людей и переправляют однодеревки, как прежде. Подобным же образом проходят и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски значит «шум порога». Затем так же [проходят] четвертый порог, большой, называемый по-русски Аифор, а по-славянски Неясыть, потому что в камнях порога гнездятся пеликаны. На этом пороге все ладьи причаливают к земле носами вперед, отряженные люди ходят держать с ними стражу и уходят; они неусыпно держат стражу из-за печенегов. Остальные, выбрав поклажу, находившуюся в однодеревках, и рабов в цепях, переводят их сухим путем 6 миль, пока не пройдут порога. Затем одни тащат свои однодеревки волоком, другие несут на плечах и таким образом переправляют на другую сторону порога, спускают их там в реку, грузят поклажу, входят сами и продолжают плавание. Прибыв к пятому порогу, называемому по-русски Варуфорос, а по-славянски Вульнипраг, потому что он образует большую заводь, и опять переправив однодеревки по изгибам реки, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, по-русски называемого Леанти, а по-славянски Веруци, что значит «бурление воды», и проходят его таким же образом. От него плывут к седьмому порогу, называемому по-русски Струкун, а по-славянски Напрези, что значит «малый порог», и приходят к так называемой Крарийской переправе
8
, где херсониты переправляются на пути из Руси, а печенеги — в Херсон. Эта переправа шириною приблизительно равна ипподрому, а вышиною от его низа до того места, где сидят союзники, так что долетает стрелафтреляющего с одной стороны на другую. Посему печенеги приходят и на это место и нападают на руссов. Пройдя это место, они достигают острова, называемого св. Григорием
9
, и на этом острове совершают свои жертвоприношения, так как там растет огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные [приносят] куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай. Насчет петухов они бросают жребий, — зарезать ли их [в жертву], или съесть, или пустить живыми. От этого острова руссы уже не боятся печенегов, пока не достигнут реки Селины
10
. Затем, двинувшись от этого острова, они плывут около четырех дней, пока не достигнут лимана, составляющего устье реки: в нем есть остров св. Эвферия
11
. Пристав к этому острову, они отдыхают там два-три дня и опять снабжают свои однодеревки недостающими принадлежностями, парусами, мачтами и реями, которые привозят с собою. А так как этот лиман, как сказано, составляет устье реки и доходит до моря, а со стороны моря лежит остров св. Эвферия, то они оттуда уходят к реке Днестру и, благополучно достигнув ее, снова отдыхают. Когда наступит благоприятная погода, они, отчалив, приходят к реке, называемой Белою, и, отдохнув там подобным образом, снова двигаются в путь и приходят к Селине, так называемому ответвлению [рукаву] реки Дуная. Пока они не минуют реки Селины, по берегу за ними бегут печенеги. И если море, что часто бывает, выбросит однодеревки на сушу, то они все их вытаскивают на берег, чтобы вместе противостать печенегам. От Селины они никого уже не боятся, и вступив на Булгарскую землю, входят в устье Дуная. От Дуная они доходят до Конопа, от Конопа в Константин на реке Варне, от Варны приходят к реке Дичине, — все места находятся в Булгарии, — от Дичины достигают области Месимврии; здесь оканчивается их многострадальное, страшное, трудное и тяжелое плаваниеЗимний и суровый образ жизни этих самых руссов таков. Когда ступит ноябрь месяц, князья их тотчас выходят со всеми руссами из Киева и отправляются в полюдье, т. е. круговой объезд, и именно в славянские земли вервианов, другувитов, кривичей, севериев
12
и остальных славян, платящих дань руссам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепре, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодеревки, как сказано выше, снаряжаются и отправляются в Романию
13
.