Так и хочется задать вопрос: это разве мы не умели воевать?
Глава 9. Угроза мировой цивилизации
«Гитлер ударил первым, и потому сталинская подготовка войны обернулась для Сталина катастрофой. В результате войны Сталину достались всего только: Польша, Восточная Германия, Венгрия, Югославия, Румыния, Болгария, Чехословакия, Китай, половина Кореи, половина Вьетнама. Разве на такой скромный результат рассчитывал Сталин?»[134]
«Когда численность армии достигла и превзошла 5 миллионов, дальнейшее продвижение – крадучись – стало невозможным. Дальше звериный сталинский инстинкт требовал бросаться.»[135]
И т. д. далее, и тому подобное. Всё сводится к одному: злобный Сталин мечтал о построении мирового СССР.
«Тогда никто не предсказывал, какая именно будет последней: Аргентинская Советская Социалистическая Республика или Уругвайская, но твёрдо знали – однажды мы её примем в братскую семью. Для такого случая и было решено построить ДС.»[136]
Для меня всё время остаётся загадкой, чем же капиталистическое общество так лучше коммунистического, что надо было отчаянно отбиваться от него? Через все «творения» Резуна буквально красной нитью идут слова о страшной угрозе мирового коммунизма. Но почему бы ни задаться вопросом о страшной угрозе мирового капитализма?
Ведь что есть демократия? Это всего лишь одна из разновидностей государственного устройства. Всё! Не надо её обожествлять и превращать в идола.
Вот сейчас под видом «экспорта демократии» США проводят свою ярко выраженную экспансионистскую политику. И это вроде как нормально и правильно – ведь идёт борьба за свободу, права и т. д. Только ведётся она путём открытых вторжений в другие страны,[137] а гуманитарная помощь оформляется в виде крылатых ракет класса «Томагавк».
Но СССР говорил о том же самом, о чём сейчас распространяются демократы по всему миру! О ликвидации колоний (Англии и Франции это сильно не нравилось), о правах народов на самоопределение и т. д.
А распространение сферы влияния СССР и установление в странах Восточной Европы коммунистических правительств – это же просто тихий ужас. Какие нехорошие были русские, нет, чтобы тихонькой уйти и оставить всю Европу в наших демократических английских и американских руках! Почему англичанам и американцам можно было разворачивать в Западной Европе военные базы, а нам нельзя?
Да, а ведь страны, попавшие в зону влияния СССР, не были включены в состав СССР, как это, по Резуну, должен был сделать Сталин. Пусть он проиграл Вторую мировую войну, как утверждает Резун, но хоть что-то он должен был получить? Так вот, страны, ставшие сателлитами СССР, сохранили и собственную валюту, и в значительной степени независимые правительства, и собственную культуру. Те же латыши изучали свой язык, и никто им не запрещал это делать.[138] Почему же теперь цивилизованные, демократические, рвущиеся в ЕЭС латыши запрещают учить русский язык самим русским?
И никто почему-то не задаётся вопросом: а что сделали западные демократии для того, чтобы подтвердить свой высокий статус цивилизованных стран? Думаю, стоит перечислить некоторые моменты, бросающие тень на чистый лик западной демократии и попытаться ответить на вопрос: а кто всё-таки представляет большую угрозу миру?
Итак, вопрос первый: кем являлись западные демократии США, Англия и Франция? Отвечу: крупными колониальными державами. Одна лишь Англия в той или иной форме завоевала четверть земного шара. Можно, конечно, рассуждать о том, что одно дело ? продать в рабство белого человека (например, поляка, француза или еврея), и другое дело ? заставлять индуса работать за гроши в, скажем, копях Голконды, но только от таких рассуждений сильно пахнет национализмом. И сколько в тех же западных странах было своих фашистов и прочих деятелей? Вот Черчилль терпеть не мог Ганди и симпатизировал Муссолини. Да, кстати, я что-то не слышал о том, что колониальные империи строились хоть сколько-нибудь мирными способами. Франция лишь ненамного отстала от Англии.[139]
Вопрос второй: насколько законными являются репрессии 1941–1942 г. в США против своих же граждан японского происхождения? Чем они-то провинились?[140]
Вопрос третий: является ли законной и соответствующей демократическим правилам знаменитая «охота на ведьм» в США?
Вопрос четвёртый: насколько законными являются ковровые бомбардировки Германии и Японии?[141] Насколько является законной, и какой военной надобностью была вызвана атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки?
Вопрос пятый: насколько законным и гуманным является, например, расстрел спасающихся с тонущих кораблей японцев, когда их эскадра была разгромлена весной 1943 г. в море Бисмарка??[142] Что подвинуло неизвестного пилота США на то, чтобы сбросить бомбы на германскую подлодку, спасающую людей со шлюпок потопленного лайнера «Лакония»[143]
Вопрос шестой: насколько законными были британские планы оккупации Норвегии в 1940 году?
Вопрос седьмой: имеют ли право те же США после того, как они успешно вырезали целый континент, населённый коренными народностями со своей культурой, обычаями, языками, после печально знаменитых резерваций и беспрерывного провоцирования войн как с индейцами, так и с окружающими странами, называть себя «оплотом демократии» и кичиться на весь мир своими идеалами свободы и демократии?[144] Господи, да у них рабство было отменено позже, чем в России крепостное право![145] Только у нас что-то не заметно было Ку-клукс-клана и погромов в крестьянских кварталах. И для этого не потребовалось даже гражданской войны. А по масштабу уничтожения людей сталинскому режиму до США времён Дикого Запада ох как далеко.
А что в это время делает чудовищное советское руководство в 1944–1945 годах?
Везде и всюду требует гуманного обращения с военнопленными. Конечно, эти приказы далеко не всегда выполнялись (и было бы странно, если бы, например, мой дед, семья которого погибла от голода в блокадном Ленинграде, испытывал бы нежные чувства к захватчикам), но это не меняет факт намерений правительства.
Советское командование при ведении боевых действии в Вене, Берлине и т. д. всеми силами старалось избежать ненужных жертв среди мирного населения,[146] стремилось избежать уничтожения памятников архитектуры[147] и важных промышленных объектов, кормило население оккупированных территорий[148] и т. д. Именно советские солдаты спасли сокровища Дрезденской галереи, которые немцам пришлось прятать в пещерах и штольнях после того самого ночного визита английской авиации.
Никогда советское командование не издавало приказов об уничтожении сел вместе с их жителями, о массовых расстрелах, о казнях и пытках. Я не видел подтверждённых свидетельств о грабежах и насилиях на оккупированных территориях. Не знаю, кто как, но мой дед, окончивший войну полковником в Вене, не привёз из Австрии абсолютно ничего, кроме собственных наград и десятка ран.
И не был СССР сплошным ГУЛАГом. В отличие от того же Резуна, я прожил шесть лет в Воркуте – городе, основанном именно заключёнными. И почему-то там я не слышал воплей о бесчеловечности режима и кровожадности Сталина. Громче всех кричат об этом люди, никогда не бывшие в этих лагерях и имеющие представление о них лишь из газетных статей. Никто не провозглашал немцев или поляков недочеловеками.
И фразы про «пулемётные очереди в затылок» тоже является очередным изобретением «ниспровергателей». Иногда это имело место, не спорю. Но вот именно, что
А пенсионер брык с катушек:
И лежит, отдыхает.
Итак, в некоей коммуналке живёт несколько соседей, каждый со своими чадами и домочадцами. Вот их имена: Француз, Англичанин (этот живёт в комнате с персональным выходом на лестницу. Охраняет её у него большой злой чёрный пёс – Владычиц Дворей), Немец и Русский. Соседи все умеренной злобности – на кухне друг с другом здороваются, за спиной делают пакости, и потому каждый старается держать под рукой топор. Исключения – Немец, которому по результатам последней Большой Кухонной Махаловки общим решением жильцов (на самом деле – смотрящими за квартирой Французом и Англичанином) топор иметь запретили, а так же Русский – у него недавно была свара, из-за которой у него:
а) ушла жена, унеся с собой почти всё имущество, в том числе слесарный и столярный инструмент,
б) часть бывших родственников отгородила от его жилплощади персональные клетушки, переселилась в них и теперь гордо именуется Независимыми Квартиросъёмщиками – Поляк, Финн, и братья-Прибалты (Литовец, Латыш и Эстонец).
От Немца ушли (или были насильно отселены) Чех, Венгр и Австриец. Австриец раньше жил с Немцем шведской семьёй, но после Большой Махаловки Домовый Комитет постановил, что это – неэтично. Ещё в квартире есть Румын (он утверждает, что это фамилия, но Немец по секрету рассказал всем, что это профессия), Итальянец и Грек. Отдельную комнату занимают Балканцы, но туда лучше не соваться – там всё время идёт бурная разборка, и летают тяжёлые предметы.
Иногда заглядывает добрый дядюшка – Американец. Человек вроде неплохой, с одним только недостатком – «приняв на грудь», любит порассуждать о морали, положив при этом ноги на стол. Ещё в квартире есть добродушный Мойша. У него собственной жилплощади нет, поэтому он периодически гостит то у одного, то у другого. Вреда от него большого никому не бывает, наоборот, он любит помочь по хозяйству, зашивая старую одежду и простыни. Правда, долго выносить его в общении тяжело, ибо он – жуткий зануда.
В последнее время, правда, Немец распространяет про него гадкие слухи – что это именно он рассорил Русского с его женой и нынешняя любовница Русского, Коммуна Гэбуховна Маркс (редкая стерва, неряха и грубиянка) – его незаконнорождённая внучка. Верят этому, правда, далеко не всё, ибо многие знают, что она такая же Маркс, как и Аменхотеп, а настоящее её имя – Горпина Закиздюк, и она пра-пра-пра-…, в общем, правнучка князя Курбского.
Русский ведёт нездоровый образ жизни и нелюбим за то соседями. Он часто стучит по ночам в своей комнате, мешая спать остальным. Говорит, что пытается навести порядок после ухода «этой Контры» (это он так про бывшую жену). Может, и правда: молотка у него нет, занять не у кого (никто не даёт), и часто стук перемежается матюгами – видимо, пытаясь забить гвоздь кирпичом, он попадает себе по пальцам. На почве своего изгойства он постепенно сближается с Немцем. Тот часто захаживает к Русскому в комнату со слесарным инструментом, якобы помочь с ремонтом. Однако знающие люди уже заподозрили, что он хранит у Русского не сданный в Домовый Комитет Большой Топор, и за предоставляемый Русскому инструмент невозбранно тренируется владению упомянутым Топором на бескрайних просторах Русской комнаты. По идее, Смотрящим (т-е Англичанину и Французу) надо бы разобраться с этим, но их вечно отвлекают другие дела: то в Балканской комнате кому-то проломили голову, то озверевший после полгарнца зубровки Поляк сцепился с Литовцем.
Поляк вообще тяжёлый сосед – его самосознание спало 200 лет, и теперь, проснувшись, отрывается по полной. Больше всего он не любит Русского, и на общей кухне, схватив кого-нибудь за пуговицу, часто рассказывает, как дедушка Русского держал его 200 лет на антресолях, связанным, в чехле от байдарки. Впрочем, остальных соседей он не любит тоже, считая, что все ему должны.
Наступают тяжёлые времена – Предприятие, где работают все жители данной квартиры, накрывается большой медной посудой. Денег становится меньше, отношения в квартире, ессно, накаляются.
В какой-то момент Немец закатывает прилюдную истерику, объявляя, что якобы кто-то спёр его лучшую посудную мочалку, и что больше он чморить себя не даст! После чего вполне открыто начинает ладить у себя в комнате топор из заранее припасённых деталей. Англичанину и Французу такое злобное нарушение статус-кво по барабану. Во-первых, потому, что их достали требующие средств домочадцы, а во-вторых, потому, что они озабочены идеей фикс призвать к порядку Русского, стучащего по ночам.
Немец постепенно обретает прежний гонор, восстанавливает с Австрийцем шведскую семью, и внимательно приглядывается к соседям, растащившим часть его фамильного имущества во время Большой Махаловки. Соседям от этих взглядов не по себе, они бегают жаловаться к Французу и Англичанину. Те их успокаивают, поят валерьянкой и обещают, что если только этот, то они: вот падлой будут – по стенке размажут!
Тут назревает конфликт – сын Чеха настучал в бубен в песочнице племяннику Немца. Немец немедленно распускает перья, требует извинений и их материального подтверждения – свой старый шифоньер, доставшийся Чеху при распиле имущества. Цимес тут в том, что этот шифоньер, собственно, и служит основным элементом перегородки, отделяющей каморку Чеха от жилплощади Немца. Чех бежит канючить к Французу, который раньше обещал, что за Чеха порвёт пасть любому. Французу драка в лом – у него похмелье от «Вдовы Клико» и приступ простатита. Он предлагает позвать Англичанина. Тому тоже эти заморочки совсем не к месту – он занят. Вдвоём они начинают убеждать Чеха, что говно-вопрос и чего бы тому не отдать Немцу этот драный шифоньер. На шум вылезает из своей комнаты Русский, и предлагает быстро навтыкать сообща Немцу (Чеха он любит – они дальние родственники, и Чех добрый и работящий). Русскому популярно объясняют, что тут воспитанные люди сами во всём разберутся, а он лучше пусть стучать по ночам прекратит – и он обиженный уходит. Чех в итоге со вздохом отдаёт шифоньер Немцу, и тот, довольный, волокёт его в противоположный конец комнаты, ликвидируя, таким образом, разграничитель. Во время этой процедуры в каморку Чеха неожиданно влетает Поляк, размахивая дедовской саблей, хватает прикроватный коврик и стул, и с криком, что это всегда было его, убегает.