Исключение составил лишь герб с рыцарским щитом, но без шлема, пожалованный Карлом VII Жанне д’Арк. Читался он так: «На лазоревом поле золотой меч, сопровождаемый двумя золотыми цветками лилий и поддерживающий золотую корону». Смысл этого герба объяснять не надо, но можно напомнить, что включение королевских символов (в данном случае королевских лилий) в чей-нибудь герб было высшей почестью, какую мог оказать монарх.
Разумеется, к гербовому шлему тоже относилось великое множество геральдических правил.
Строго определялись размеры — от двух третей до половины гербового щита. Шлем должен был иметь цвет полированной стали, иногда с украшениями из золота и серебра. В гербах высшей знати шлем мог быть целиком золотым или серебряным.
Располагался шлем над серединой верхнего края щита. Если же щит на гербе был наклонен, шлем помещался над тем углом, что был выше.
Согласно общему правилу, на гербе должен помещаться лишь один шлем. Однако при соединении на одном щите разных гербов шлемов могло быть больше. Тогда они изображались уменьшенными и помещались следующим образом: главный, относящийся к основному гербу, стоял над правым, почетным углом щита. Если шлемов было три, главный располагался в центре, а следующий по значению — справа.
Со временем герб усложнялся все больше и больше. Один из мелких немецких князей поместил на своем гербе семь рыцарских шлемов с различными украшениями — перьями, крыльями, рогами. В герб стали включать и корону, обозначающую достоинство владельца. Хотя на деле короны надевали в торжественных случаях лишь короли и герцоги, символическую геральдическую корону имели на своих гербах также графы, бароны, простые рыцари. Различались они количеством зубцов, украшенных драгоценными камнями: рыцарю полагалось пять, барону — семь, графу — девять зубцов.
Гербы позднего Средневековья совсем не походили на те, что были прежде. Появились нашлемники — особые украшения в виде крыльев, рогов, перьев, железных перчаток, человеческих и звериных фигурок, которыми украшали боевые шлемы. Еще одной деталью стал намет — ткань, покрывающая шлем и свисающая с него в виде небольшого «плаща».
Важной составной частью герба стали щитодержатели — человеческие, звериные или фантастические существа, размещенные по разные стороны щита, который они как бы поддерживают. Видимо, такие символы вошли в геральдику потому, что на турнирах оруженосцы носили за рыцарем его щит.
Фигуры щитодержателей могли быть одинаковыми или разными. На английском королевском гербе, например, справа щит поддерживал коронованный золотой лев в синем вооружении, а слева — серебряный единорог с золотой короной и длинной золотой цепью на шее…
На гербе на длинной развевающейся ленте помещался девиз — краткое изречение. Девизы были самыми разными. Иногда они состояли только из имени, иногда содержали боевой клич. Нередко смысл девиза был понятен только владельцу герба.
И наконец, весь герб был размещен на фоне горностаевой мантии, складками ниспадающей по бокам.
Соединенные все вместе, эти знаки представляли собой очень сложную, запутанную картину. В королевском французском гербе есть, например, две короны — одна в качестве нашлемника, другая венчает собой весь герб; два щитодержателя в виде ангелов, флаги с лентами и орденские кресты на золотых цепях. А ведь сам рыцарский щит, первооснова герба, очень лаконичен и прост — три королевские лилии на лазоревом поле…
Давным-давно миновали романтические рыцарские времена, нет больше герольдов, умеющих объяснить смысл любого герба. Однако и сегодня феодальный герб многое может рассказать любознательному человеку. Прежде всего подскажет, к какой стране он относится.
Несмотря на существование в средневековой геральдике общих законов, у каждой из западноевропейских стран были свои отличительные особенности. Пожалуй, в этом геральдику можно сравнить с архитектурой средневековой Европы. Общее направление развития совпадало, но везде находились собственные черты, соответствующие местным вкусам и привычкам, творческой фантазии, свойственной тому или иному народу.
Во Франции заметна тщательная разработка геральдических символов. А свойственная французскому народу склонность к пышности, роскоши сказывается в том, что на гербах преобладают металлы и меха. Шлемы на гербах почти всегда снабжены решетчатыми забралами, иногда позолоченными или посеребренными.
В старинных французских гербах преобладающим цветом щитового поля был лазоревый — в подражание королевскому цвету. В бургундских гербах распространен был красный цвет — опять-таки в подражание герцогам Бургундским. А особое почитание бургундскими рыцарями святого Андрея выразилось в том, что часто главной геральдической фигурой был Андреевский крест.
В рыцарских гербах центральных провинций Франции часто встречались такие геральдические фигуры, как глава и перевязь. А гербы Прованса были совершенно не похожи на гербы других французских провинций. Объясняется это тем, что большая часть провансальской знати ведет происхождение из Италии или Испании. Поэтому на родовых гербах часто встречаются знаки, больше свойственные итальянскому или испанскому рыцарству, — башни, стены, звезды.
В нормандских гербах очень распространены были кресты и раковины, потому что многие рыцари этого края принимали участие еще в самом первом Крестовом походе. Столбы свойственны рыцарям Лангедока, а львы и леопарды преобладают на гербовых щитах Гюйена и Пикардии как память о том, что этими краями долгое время владели англичане.
Гласные, то есть намекающие на имя владельца гербы больше всего были распространены в Италии. Испанцы и португальцы любили делить гербы на много частей и усложнять их самыми разнообразными сочетаниями геральдических фигур с крестами, звездами, полумесяцами и фигурками животных. Кроме того, на гербах испанских рыцарей распространены были изображения котлов, кружек и цепей. Шахматные фигуры, полумесяцы и звезды обозначали победы над маврами, одержанные в ночных сражениях. В гербах Бискайи, Каталонии и Наварры часто встречались изображения волков.
Свои характерные особенности были у английских гербов — щиты на них чаще всего заостренные, с выступающими верхними углами. Фигуры на щитах обычно были не геральдическими, а взятыми из природы и быта.
Особенно свойственны древней английской геральдике были фигуры леопардов, изображения розы, рукавов одежды, водосточных труб, пересеченных горизонтальной чертой. Позже в гербах появились фигуры, связанные с мореплаванием: корабли, паруса, маяки, весла, якоря. Щитодержателями часто служили матросы, тритоны, русалки…
В германских гербах знаки пышности, роскоши встречались гораздо реже, чем в других странах, и свойственны были только высшей знати. Преобладали обыкновенные фигуры, а не геральдические. Особенно свойственны германским гербам пышные украшения-нашлемники.
О чем еще могут сегодня поведать древние гербы? О многом: о том, как изменялись границы государств, о завоеванных и потерянных владениях, о заключенных и распавшихся государственных союзах, о намерениях владетельных особ, о важных событиях, возможно, неизвестных пока историкам, и даже о быте давно минувших времен. Так что интерес исследователей к геральдике не угасает и в наши дни.
ОРДЕН БРАТЬЕВ-ИОАННИТОВ И ОРДЕН БРАТЬЕВ-ТАМПЛИЕРОВ
Рыцарь Бриан де Буагильбер, злейший враг доблестного Айвенго, принадлежал к рыцарям ордена тамплиеров. А еще один рыцарь, участвовавший в памятном рыцарском турнире, описанном в романе Вальтера Скотта, был членом ордена иоаннитов. Словом, к концу XII века, когда происходят события, описанные в знаменитой книге, рыцарские ордена, своеобразные полумонашеские-полувоенные организации, стали важной составляющей частью рыцарства. Их появление связано с первым Крестовым походом, который завершился созданием в Палестине христианского Иерусалимского королевства. Раньше всех было образовано братство рыцарей-иоаннитов, которых называли также госпитальерами. В дальнейшем у этого рыцарского ордена были и другие названия, а сама его история оказалась исключительно интересной и насчитывает многие века…
Еще до того как крестоносцы штурмом взяли Иерусалим, в святом городе Иерусалиме, находившемся во владении неверных мусульман, существовал странноприимный дом — госпиталь, как его называли, для бедных или заболевших пилигримов, совершавших паломничество из Европы к святым местам. Чтобы открыть госпиталь, итальянские купцы из города Амальфи в 1048 году испрашивали согласия египетского халифа, которому принадлежал тогда Иерусалим.
Мусульмане, захватившие земли, прежде принадлежавшие Византии, не стали чинить никаких препятствий паломникам-христианам; тем лишь пришлось заплатить небольшой налог. Не тронули неверные ни одной христианской святыни, в том числе и Гроб Господень в иерусалимском храме Воскресения. И все же настал день, когда христианская Церковь призвала всех верующих, и в первую очередь свое верное христианское рыцарское войско, подняться на освобождение Гроба Господня от власти неверных. Случилось это в ноябре 1095 года во французском городе Клермоне, где проходил церковный собор — собрание высших церковных сановников во главе с папой римским Урбаном И.
К этому времени при госпитале в Иерусалиме уже действовал христианский храм Святого Иоанна Предтечи. Христиан-подвижников, служивших при госпитале и храме, становилось все больше. По имени храма они назывались братьями-иоаннитами и установили через паломников и купцов прочные связи с христианским миром Западной Европы. И когда в 1099 году рыцари-крестоносцы, добравшиеся наконец до Иерусалима, пошли на штурм городских стен, братья-иоанниты, как свидетельствуют древние хроники, тоже взялись за оружие и ударили мусульманам в спину.
По этой причине Готфрид Бульонский, предводитель крестоносного войска, завоевавший Иерусалим, но умерший год спустя, и его преемник Балдуин, первый король иерусалимский, оказывали щедрое покровительство госпиталю Святого Иоанна Предтечи. Братья-иоанниты получали многие привилегии.
Кроткие идеи помощи неимущим и больным, явившиеся основой создания братства, все теснее смыкались с мыслью о необходимости борьбы с неверными. Стоит ли удивляться, что одному из провансальских рыцарей, обосновавшемуся в Иерусалиме, пришла мысль основать особое братство — полумонашеское-полувоенное. Члены его должны были отречься от мира и носить монашеское одеяние, но вместе с тем взять на себя и необычные для монахов обязанности — защищать Святую землю от неверных с оружием в руках и иметь, кроме монашеского, рыцарское звание.
История сохранила имя рыцаря-основателя — Пьер Жерар. Он разработал устав, взяв за образцы уставы монашеских орденов, которых к тому времени уже немало появилось в Европе — например, бенедиктинцы, цистерцианцы. Ордена отличались один от другого принципами, на которых строилась монастырская жизнь и взаимоотношения с мирянами, а также цветом и покроем одежды.
Свои принципы и свои одежды были определены и для членов ордена госпитальеров, или иоаннитов. В 1113 году устав ордена утвердил папа римский Пасхалий II, поставив во главе его Пьера Жерара.
С этого события ведет свое начало особый раздел в истории западноевропейского рыцарства — рыцарские ордена, с которыми связаны многие важные события.
Каждый, кто вступал в орден иоаннитов, давал три обета — послушания, целомудрия и бедности. Члены его отрекались от всего своего имущества в пользу наследников или, что случалось чаще, в пользу орденской братии. Позже иоанниты получили право приобретать поместья, однако не могли завещать их кому-нибудь, кроме ордена.
В качестве символа ордена был выбран белый крест с раздвоенными концами. Первоначально его нашивали на левое плечо черного плаща, причем рукава у плаща были очень узкими, что символизировало отсутствие личной свободы. Позже иоанниты стали носить красные плащи с крестом, нашитым на груди.
Орден делился на три категории — рыцари, капелланы и служащая братия. С 1155 года глава ордена стал называться Великим магистром или гроссмейстером, а также «стражем Иерусалимского гостиного дома» и «блюстителем рати Христовой». Он торжественно избирался на всю жизнь из самых знатных и доблестных рыцарей ордена.
Великий магистр в своем высоком ранге признавался, подобно монархам, государем, властвующим Божьей милостью. После своего избрания он сообщал об этом всем европейским государям. Рыцари-иоанниты считались подданными Великого магистра и приносили ему присягу в верности. Были у главы ордена, как и у королей, символы власти — корона, «меч веры» и печать с ликом Великого магистра.
Для решения важнейших вопросов собирался генеральный капитул. Члены его перед началом собрания передавали Великому магистру кошель с восемью динариями, что символизировало отказ рыцарей от земных благ. Резиденция ордена поначалу помещалась в госпитале Святого Иоанна в Иерусалиме.
Здесь были две тысячи коек для больных и раненных в битвах с неверными. Неуклонно соблюдалось правило: одежда и пища были одного качества для всех страждущих, независимо от их звания и происхождения. Был у иоаннитов приют для подкидышей и грудных младенцев. Беднякам рыцари оказывали безвозмездную помощь, трижды в неделю устраивали для них бесплатные обеды.
Год от года росло число членов ордена иоаннитов, в него вступал цвет европейского рыцарства. Вскоре орден стал мощной военной силой, взяв на себя участие в войнах с неверными и охрану безоружных паломников, идущих по святым местам. Вместе с численностью росли влияние ордена и его богатство. К середине XII века орден госпитальеров владел землями не только в самой Палестине, но и в Южной Франции.
Однако к этому времени рядом с орденом иоаннитов сосуществовал еще один духовнорыцарский орден — тамплиеров, рыцарей Храма. Это была организация, быстро становившаяся столь же могущественной, как госпитальеры, и вдобавок для непосвященных окруженная плотной завесой таинственности.
Похоже, само создание ордена поначалу хранилось в полной тайнё. Его основали в 1118 или 1119 году — даже дата точно неизвестна — девять французских рыцарей, среди которых был и некий Хуго де Пейн из Шампани. Однако девять лет они хранили полное молчание о новом рыцарском братстве; во всяком случае, о тамплиерах в эти годы не сообщала ни одна из хроник. Но известно, что в 1127 году рыцари вернулись из Святой земли на родину и объявили о себе.
В следующем году орден и его устав были официально признаны на церковном соборе, проходившем в городе Труа, центре Шампани.
Как и у госпитальеров, резиденция храмовников была поначалу в самом Иерусалиме. Король Балдуин II отвел им место в ограде храма царя Соломона, откуда и пошло название ордена. Официально он назывался так — Тайное рыцарство Христово и Храма Соломона. Храм по-французски «temple», поэтому и привилось во всей Европе слово «тамплиер», означающее «храмовник», «рыцарь ордена Храма».
Рыцари Храма выбрали своей покровительницей кроткую Матерь Божию. Вступая в орден, они клялись «посвятить свои мечи, руки, силу и жизнь на защиту таинств христианской веры, оказывать полное повиновение Великому магистру, подвергаться опасностям моря и войны, когда будет приказано, из любви к Христу и даже не отступать при встрече одного с тремя неверными врагами».
Подобно госпитальерам, рыцари-храмовники давали обет послушания, целомудрия и бедности. Исторический факт: Хуго де Пейн, провозглашенный Великим магистром ордена Храма, и рыцарь по имени Готфрид Сент-Омер имели поначалу одну боевую лошадь на двоих. По этой причине и как символ бедности на гербе ордена изображались два рыцаря, едущие на одной лошади. Именно с таким гербом на щите, как пишет Вальтер Скотт, выехал на ристалище турнира в Ашби рыцарь-храмовник Бриан де Буагильбер против Уильфреда Айвенго….
Храмовники носили простой белый плащ с красным крестом на груди. Знамя ордена было полосатое, белое с черным, и поэтому называлось «босеан» — на старофранцузском языке это слово означает «пегая лошадь»; на знамени были крест и надпись-девиз: «Не нам, не нам, а имени Твоему».
Орден Храма быстро стал мощной, хорошо организованной и дисциплинированной военной организацией. В ее основе лежал принцип: «Каждый совершенно не следует собственной воле, но более заботится о том, чтобы повиноваться приказывающему». Подчинялись рыцари Храма лишь своему Великому магистру и папе римскому.