И как оказалось, в ходе Столетней войны английские рыцари гораздо раньше, чем французские, осознали, что для успеха в бою нужно не показывать свое превосходство над собственной пехотой, а действовать с ней единым фронтом. Французы же совершенно не доверяли своему ополчению. Даже в самый разгар войны власти, случалось, запрещали горожанам упражняться в стрельбе из лука, а когда однажды парижане предложили было выставить шесть тысяч арбалетчиков, рыцари высокомерно отказались от помощи «лавочников».
Черной датой в историю Франции вошел день 26 августа 1346 года. Именно тогда, в битве при Креси, главная роль в действиях небольшого девятитысячного отряда англичан, которым командовал сам король Эдуард III, впервые отводилась пехоте. Французское войско под командованием короля Филиппа VI состояло из двенадцати тысяч рыцарей, двенадцати тысяч наемной чужеземной пехоты, в которую входили шесть тысяч генуэзских стрелков из арбалетов, и пятидесяти тысяч слабо вооруженных и почти не имеющих военной подготовки горожан.
Поражение французского войска оказалось страшным и вместе с тем поучительным. Противники действовали в битве совершенно по-разному.
Эдуард III впереди своего отряда выстроил длинную цепь английских стрелков из лука, которые славились тем, что с трехсот шагов могли попасть в любую цель. За ними расположились три боевые линии рыцарей вперемежку с пехотой. Лошади спешившихся рыцарей остались в обозе позади войска.
Когда Филипп двинул на англичан свое войско, оно повиновалось очень недружно, последние ряды только собирались выступить, а передние были уже далеко. Но когда французы подошли к англичанам достаточно близко, Филипп решил повременить с битвой, чтобы дать разрозненным отрядам возможность соединиться и отдохнуть за ночь.
Однако французские рыцари, увлекаемые жаждой боя, продолжали двигаться вперед безо всякого порядка, обгоняя и оттесняя один другого. Наконец они подошли к англичанам вплотную. Им казалось величайшим позором оттягивать битву, к этому времени и сам король уже забыл свое первое благоразумное решение и дал приказ к атаке.
По предварительно намеченной диспозиции вперед должны были выдвинуться генуэзские стрелки, и ряды французов расступились, чтобы дать им дорогу. Однако наемники двигались без особой охоты. Они уже устали от перехода, да и щиты их лежали в отставших повозках, потому что, следуя первому королевскому приказу, они рассчитывали сражаться только на следующий день.
Предводители наемников громко кляли на чем свет стоит новое распоряжение. Услышав это, граф Алансонский, как сообщают летописцы, высокомерно молвил: «Вот вам и вся польза от этой сволочи, она годится только на то, чтобы есть, а нам будет скорее помехой, чем подспорьем».
Генуэзцы тем не менее вплотную подошли к англичанам и трижды издали свой дикий военный клич, надеясь навести на противников ужас. Но в ответ те хладнокровно начали стрельбу из луков.
Длинные стрелы с перьями поражали генуэзцев прежде, чем они успевали натянуть тетивы своих арбалетов. Английские луки были настолько мощны, что стрелы насквозь пробивали панцири наемников.
Когда же генуэзцы обратились в бегство, то попали под копыта боевых коней французских рыцарей — наемники мешали им ринуться в атаку. Все боевые построения разрушились, теперь английские лучники расстреливали не только генуэзцев, но и рыцарей, причем главной их целью стали лошади.
Вскоре перед рядами англичан была лишь бесформенная масса из распростертых под упавшими лошадьми всадников и убитых наемников. Теперь на поле боя устремилась английская пехота, хладнокровно добивая поверженных. Уцелевшие французские воины пустились в беспорядочное бегство.
Потери французов были ужасающими. На поле битвы остались одиннадцать герцогов и графов, представителей высшей знати королевства, полторы тысячи рыцарей попроще титулами и десять тысяч пехотинцев…
И еще не раз в ходе Столетней войны английская сторона показывала французской, что значат на поле битвы дисциплина, продуманная тактика и единство действий. 19 сентября 1356 года французское рыцарство потерпело очередное страшное поражение в битве при Пуатье.
Шеститысячный английский отряд, которым командовал принц Уэльский Эдуард, старший сын Эдуарда III, прозванный из-за цвета своих доспехов Черным принцем, занял в окрестностях Пуатье очень выгодную позицию за изгородями и виноградниками, в которых затаились лучники. Французские рыцари двинулись в атаку по узкому проходу между изгородями, но на них обрушился град стрел, а потом по сбившимся в беспорядочную толпу французам ударили английские рыцари. Погибло около пяти тысяч воинов, не считая огромного количества взятых в плен. Сдался на милость победителя и король Иоанн II, сменивший к тому времени на французском престоле Филиппа VI.
Сражение при Азенкуре 25 октября 1415 года оказалось для французов столь же трагическим. Французское войско в пять раз превосходило противника, но английские лучники на этот раз скрывались за специально сооруженным частоколом, который мешал наступлению тяжеловооруженных рыцарей. При Азенкуре французы потеряли шесть тысяч убитыми, среди которых были герцоги Брабантский и Бретонский, и еще две тысячи рыцарей попали в плен, в том числе и ближайший родственник короля герцог Орлеанский…
И все же победителями в Столетней войне стали французы, отвоевавшие огромные территории королевства, которыми долгие годы владели англичане. Усвоив трагические уроки, Франция в войне с захватчиками опиралась уже не только на рыцарство, но и на весь народ. Недаром самые большие успехи в войне оказались связанными с простой деревенской девушкой Жанной д’Арк.
Времена менялись, и рыцарство сходило со сцены, где столь долго играло одну из главных ролей.
ГЕРБ НА ЩИТЕ
О том, что такое рыцарский герб, многие имеют представление по книгам и фильмам. Доблестный рыцарь Уильфред Айвенго из романа Вальтера Скотта, например, выехал на арену турнира в Ашби с нарисованным на щите молодым дубом, вырванным с корнем. Под рисунком была короткая надпись на испанском языке — «Desdishadoo, что означало «лишенный наследства».
У каждого из его противников тоже имелся собственный герб. Рисунки на их щитах были самыми разными: у барона Фрон де Бефа, по свидетельству Вальтера Скотта, черная бычья голова, а у Бриана де Буагильбера — два герба на двух разных Щитах: один представлял собой обычный герб рыцарей ордена Храма, к которому принадлежал де Буагильбер, — два рыцаря, едущих на одном коне, что символизировало бедность и смирение, а на втором щите — ворон, держащий в когтях череп.
Время действия романа «Айвенго» относится к концу XII века. К этому времени рыцарские гербы прочно вошли в обиход. И главной причиной тому стеши Крестовые походы с битвами, невиданными доселе по своим масштабам. Яркие отличительные рисунки на щитах помогали закованным в железо воинам узнавать друг друга на расстоянии, отличать соратников от врагов.
Такой обычай родился не на пустом месте. Еще задолго до Крестовых походов древние народы выбирали себе какие-либо символы как отличительные знаки. У готов таким символом был полумесяц или крест. У франков — крест над кругом. У англов — мифический дракон или крест на фоне птиц, шаров. У датчан — ворон, у саксов — лев или роза.
Однако именно Крестовые походы положили начало созданию особой геральдической символики, все более усложнявшейся и со временем превратившейся в особый, своеобразный язык, который многим был понятнее обыкновенной грамоты, учитывая, что в эпоху Средневековья не каждый знатный сеньор умел читать и писать.
В эпоху Крестовых походов рисунки-символы подбирались с определенным смыслом, связанным с личностью или жизненными вехами каждого носителя герба.
Так, например, рыцари, отправлявшиеся на Восток, включали в свой герб изображения маленьких перелетных птиц, показывая этим, что и они, подобно птицам, странствуют и не имеют дома. Если же птицы на гербе были нарисованы без клюва или лапок, это означало, что рыцарь получил в битвах за освобождение Гроба Господня тяжелые раны.
На участие в Крестовых походах указывали кресты самых замысловатых форм и раковины, которые составляли непременную принадлежность одежды пилигримов, отправлявшихся в Святую землю.
Такими символами на своих гербах знать гордилась и многие века спустя. Они указывали на древность рода и героические деяния предков.
Во времена Крестовых походов при украшении рыцарских гербов стали использовать краски различных цветов. Например, голубой. Голубые красители до этого времени в Европе были неизвестны, их привезли с Востока. Да и происхождение геральдического термина «эмаль» тоже связано с Востоком. Дело в том, что цвета наносились на Щит посредством эмалевых красок, а такой вид росписи применяли в ту пору только в Персии, Византии и Аравии. К этому остается добавить, что слово «эмаль» персидское, поначалу оно означало только один синий цвет, а позже стало относиться и к любому другому цвету и разновидности красок.
С течением времени герб обретал все большее значение как для самого владельца, так и для всех окружающих, он стал своего рода визитной карточкой или удостоверением личности. По гербу можно было судить о знатности рода, о поколениях предков. Теперь их уже нельзя было избирать произвольно: они специально составлялись с учетом всех заслуг и даровались своим подданным королями и владетельными сеньорами. Они стали наследственными и переходили от отца к сыну.
В конце концов гербами стали украшать не только щит и шлем, но и гобелены, одежды, стены домов. Причем в рисунок любого герба обязательно входил рыцарский щит, а позже и шлем. Наконец, на гербах появились и дополнительные геральдические украшения: щитодержатели, гербовые мантии, девизы.
Повсеместное распространение гербов требовало их упорядочения, разработки специального свода правил для составления гербов, их применения и толкования. Так появилась геральдика, или, как иначе называли ее в Средневековье, блазон — особая научная дисциплина, описывающая и изучающая гербы.
Нужны были и люди, специалисты, владеющие геральдическими знаниями и применяющие их на практике. Такими стали в Средние века герольды. По сути, они были церемониймейстерами при дворах королей и крупных феодалов, распорядителями на всевозможных торжествах и рыцарских турнирах, стоящими с ними на разных ступенях иерархической лестницы.
Постепенно геральдика становилась очень непростой, даже головоломной наукой. Усложнялись фигуры на щитах, самым разнообразным способом делилось поле щита, знаки сочетались между собой в бесконечном числе вариантов, так что со временем, в XV веке, появились даже специальные трактаты по геральдике, порой весьма запутанные и туманные. Но до сих пор наука о гербах служит немалым подспорьем историкам, помогая датировать какие-либо предметы или рукописи, снабженные гербами, удостоверять их подлинность, географическую принадлежность.
Особенно тесно развитие геральдики оказалось связанным с рыцарскими турнирами, их торжественными, строго соблюдавшимися регламентом и этикетом. Даже само слово «блазон», второе название геральдики, происходит от немецкого глагола, обозначающего «трубить в рог», потому что каждый рыцарь именно так возвещал о своем прибытии на турнир.
Турниры стали одной из главных составных частей рыцарских времен, наряду с поклонением Прекрасной даме, строительством укрепленных замков и рыцарскими орденами. Они были развлечением для их участников и зрителей, звеном, соединявшим мирную и военную жизнь рыцаря. Турниры становились важнейшими событиями, которые запечатлевались в хрониках и о которых слагались стихи, воспевающие рыцарскую доблесть и мастерство владения оружием.
Состязания рыцарей в конном и пешем единоборстве, а также в общей турнирной битве устраивали и короли, и крупные сеньоры, и простые бароны. Сам же обычай показательных военных состязаний относится еще к дорыцарским временам.
Такие поединки описаны, например, в древнегерманской «Песне о Беовульфе». А племянник Карла Великого Нитгарт рассказывает в составленной им хронике, как в 844 году воины, сопровождавшие Людовика Немецкого и его брата Карла во время их встречи в Страсбурге, разбились на две равные по численности партии и устроили показательный бой, в котором оба короля приняли участие.
Первым, кто установил для подобной военной игры определенные правила, был, как свидетельствуют летописи, французский рыцарь XI века Готфрид де Прельи.
К XII веку обычай рыцарских турниров стал распространяться в Англии. Правда, поначалу он встретил некоторое сопротивление со стороны короля Генриха II. Зато его сын, король Ричард Львиное Сердце, сам не раз выезжавший на турнирную арену, разрешил рыцарские состязания в пяти графствах своего королевства.
В Италии турниры стали известны с XII века. Состязались рыцари разных городов, например Пизы и Кремоны. Позже о блестящих турнирных поединках рассказывал в «Божественной комедии» Данте.
Со временем изменились условия военных игр, применявшееся в них оружие и приемы ведения боя. Мы знаем, что во время конного поединка рыцарь держит копье под мышкой. Однако во время тех далеких поединков всадники поднимали копье над головой и держали в вытянутой руке. Поначалу турнирное вооружение ничем не отличалось от боевого, но начиная с XIV века оно становится более тяжелым и массивным. Это позволяло противникам демонстрировать специально для зрителей более эффектные приемы боя, не опасаясь серьезных ран и увечий. Побежденным признавался тот, кто был выбит из седла. Если же у обоих ломались копья, вооружались запасными и съезжались снова или начинали пеший поединок на тупых мечах.
В Германии в конце XV века вошел в обычай конный поединок без копий, на палицах. Это, в свою очередь, заставило усовершенствовать турнирный шлем, сделать его гораздо крепче и тяжелее.
В зависимости от того, как устраивался турнир, по-разному он и назывался. Случались «странствующие» турниры, когда два рыцаря встречались где-нибудь случайно или намеренно и вступали в «спортивный» поединок, иногда и вовсе обходясь без зрителей. Но, конечно, гораздо пышнее и торжественнее проходили турниры «по приглашению». На них особую роль играли герольды, и очень большое значение придавалось гербам участников.
Такие турниры устраивались по любому подходящему поводу: посвящение в рыцари, свадьба дочери, заключение мира. Устроитель рассылал письма-приглашения самым знатным соседям. Но любой достойный рыцарь мог принять участие в турнире без особого приглашения.
Когда весть о предстоящем турнире разносилась по всей округе, во всех замках начинались спешные приготовления: из сундуков извлекали самые дорогие платья, готовили лучшие доспехи, выезжали на самых крепких и выносливых конях. Каж
РЫЦАРЬ ВЫЕЗЖАЕТ НА РИСТАЛИЩЕ