Весной 1590 года Генрих подошёл к Дрё. Герцог Майенский, желая освободить эту крепость от осады, вступил под Иври в бой с королём. Генрих бросился в битву с отвагой средневекового рыцаря. В короткий срок армия герцога была рассеяна, и королевские войска преследовали её до самой ночи. Генрих истребил у католиков всю пехоту, до тысячи человек конницы и завладел большей частью их артиллерии. Сам глава Лиги бежал без свиты в Мант. Этим сражением был предрешён исход войны. Герцог не решился возвратиться в Париж. Старый кардинал Бурбон вскоре умер, и у католиков не было никого, кто мог бы занять его место. Однако военные действия продолжались ещё несколько лет. Генрих подступил к Парижу и начал новую осаду. Вскоре в городе стал свирепствовать голод. Если бы не помощь извне, горожанам пришлось бы на этот раз сдаться. Но испанский король Филипп II, внимательно наблюдавший за ходом дел во Франции, двинул на помощь католикам всю нидерландскую армию. В августе герцог Пармский доставил в Париж продовольствие и принудил короля снять осаду. В 1591 году Генрих получил значительную денежную помощь от английской королевы Елизаветы, набрал наёмников и стал повсюду теснить католиков. Были взяты Мант, Шатр и Нойон.
В 1592 году Генрих осадил Руан, считавшийся одним из оплотов Католической лиги. Чтобы спасти столицу Нормандии, герцог Пармский во второй раз вторгся во Францию из Нидерландов. Однако до решительного сражения с испанцами опять не дошло. Генрих отступил от Руана, но сохранил сильные позиции в других местах. Было очевидно, что военным путём ни одна из партий не сможет добиться победы. В 1593 году герцог Майенский созвал в Париже Генеральные штаты для избрания нового короля-католика. С самого начала депутаты были в большом затруднении: Генрих оставался единственным законным претендентом на престол. Противопоставить ему можно было только дочь Филиппа II Изабеллу (по матери она приходилась внучкой Генриху II). Среди депутатов инфанта имела немало сторонников, но даже самые рьяные из них отдавали себе отчёт в том, что поставить во главе Франции женщину, и к тому же испанку, будет нелёгким делом. Между тем Генрих поспешил выбить почву из-под ног своих врагов, объявив 23 июля о переходе в католичество. Надо полагать, он решился на этот шаг не без колебаний, хотя едва ли они были религиозного характера. Генрих был достаточно трезвым политиком и закоренелым вольнодумцем, чтобы, выбирая между вопросами веры и политическими выгодами, предпочесть веру. На упрёки своих приверженцев король, по-видимому шутливо, но на самом деле вполне серьёзно отвечал, что «Париж стоит мессы». И это было его искреннее мнение. Сомнения вызывали другие соображения: сделается ли он сильнее от перемены религии, останутся ли ему верны прежние сторонники-гугеноты и готовы ли примириться с ним старые враги-лигисты.
Ему не пришлось долго ждать ответа на эти вопросы. 25 июля король в первый раз присутствовал на католической службе в сен-дениском храме, после чего епископ Буржский торжественно объявил о его возвращении в лоно римской церкви. Едва об этом стало известно в столице, многие парижане, несмотря на запрещение герцога Майенского, поспешили в Сен-Дени приветствовать своего короля. Гугеноты хотя и порицали Генриха за перемену вероисповедания, продолжали держать его сторону, понимая, что этот король никогда не начнёт против них религиозных гонений. Герцог Майенский тщетно призывал своих сторонников к оружию и убеждал их не верить «притворному обращению» короля. Его никто не хотел слушать. Города и вельможи постепенно прекращали борьбу, одни добровольно, а другие продавая свою верность на более или менее выгодных условиях. Таким образом, Генрих завладел своим королевством «по частям и по клочкам», по выражению Сюлли. Он вступил в январе 1594 года в Мо, который был сдан ему комендантом этого города Витри. Потом получил Орлеан и Бурж от Ла-Шатра и Экс в Провансе от местного парламента. В феврале сдали свой город лионские политики. В Шартре Генрих был торжественно помазан по старому обычаю французских королей и 22 марта без боя вошёл в Париж. Тогда же были окончены переговоры о сдаче Руана. Лаон, Амьен и другие города Пикардии, считавшиеся колыбелью Лиги, один за другим открывали свои ворота. Карл Гиз, племянник герцога Майенского, отдал Генриху Шампань. Каждый из этих договоров стоил королю многочисленных уступок в виде раздачи почётных отличий, политических прав и в особенности денежных сумм. Генрих щедро раздавал титулы, назначал пенсии, уплачивал чужие долги, предпочитая материальные издержки кровопролитию. Но там, где переговоры не давали ожидаемого результата, король пускал в ход оружие. В июле 1595 года в сражении при Фонтен-Франсез он нанёс поражение своему старому врагу герцогу Майенскому и отобрал у него Бургундию. Но затем заключил с ним очень сносный договор, стараясь всячески щадить его политические и религиозные чувства: везде, где это было возможно, король старался быть выше личной вражды. В сентябре папа Климент VIII, опасаясь, как бы французская церковь не вышла из-под его влияния, снял с Генриха церковное отлучение и заключил с ним формальный мир. Но продолжалась война с испанским королём, упорно не признававшим прав Генриха на французскую корону. В 1595 году испанцы взяли Камбре, в 1596 году — Кале и, наконец, в 1597 году — Амьен. Но, несмотря на эти успехи, Филипп по-прежнему не имел никакой надежды низложить Генриха. Денег на продолжение войны у него не было, и в мае 1598 года испанский король согласился на мир. Все завоёванные им провинции были возвращены Франции. Последним оплотом лигистов оставалась Бретань, захваченная герцогом Меркером. Генрих сам выступил против него и принудил к покорности.
Итог религиозным войнам во Франции подвёл Нантский эдикт, подписанный королём в апреле 1598 года. Это был важный акт, утверждавший основы государственной политики веротерпимости. Хотя Генрих не дал, как того желали гугеноты, полного равенства их церкви с католической (последняя была объявлена государственной), он всё же предоставил ей значительную автономию. Были подтверждены права гугенотов на свободу проповеди, школьного преподавания и богослужения. В гражданских правах они были полностью уравнены с католиками и получили доступ ко всем государственным и общественным должностям. Реформаторское богослужение было по-прежнему запрещено в Париже. Однако оно было разрешено всюду, где было введено ранее, а именно: в каждом административном округе, в замках вельмож и даже в домах простых дворян. Все эдикты и судебные приговоры, поставленные против гугенотов во время религиозных гонений, были объявлены недействительными. В Ла-Рошели, Монтобане и Ниме гугенотам было позволено держать свои гарнизоны. Им было разрешено иметь свои съезды по политическим и религиозным вопросам, а также своих уполномоченных при дворе и в государственном совете. Как и следовало ожидать, католики и протестанты поначалу были недовольны эдиктом, считая, что противная сторона получила слишком большие уступки. Королю пришлось потратить ещё немало сил, прежде чем эдикт стал основой религиозного мира.
Эпоха кровопролитных гражданских войн подошла к концу. Но в стране оставалось множество религиозных фанатиков, жестоко ненавидевших Генриха. Они не могли уже разжечь новую смуту, но ещё имели силы поквитаться с королём. 14 мая 1610 года Генрих отправился в карете в арсенал для осмотра новых орудий. День выдался жаркий, и оконные кожи были спущены. На узкой и извилистой улице Железных рядов королевский экипаж должен был остановиться, чтобы пропустить воз с сеном. В эту минуту какой-то человек быстро вскочил на колесо, просунул голову в окно и всадил в грудь Генриха кинжал. Смерть была мгновенной, и король не успел испустить ни единого стона. Сидевшие с ним в карете в первую минуту даже не заметили его кончины. Впрочем, убийца (им оказался фанатик-католик Франсуа Равальяк) не успел скрыться, был захвачен стражниками и через две недели казнён.
ГУСТАВ II АДОЛЬФ
Будущий шведский король Густав Адольф с ранней молодости был приучен отцом Карлом IX к занятию государственными делами и выказывал блестящие дарования. Он очень хорошо знал богословие, историю, говорил на восьми языках, но самым большим его увлечением было военное дело. Пишут, что в детстве он целыми часами готов был слушать рассказы о подвигах древних героев. Начало его царствования оказалось очень затруднительным. Мать и двоюродный брат Юхан, герцог Остготландский, оспаривали у него власть, но Густав действовал так умно и благородно, что они вскоре должны были отказаться от своих притязаний. В декабре 1611 года риксдаг провозгласил его королём.
Густаву досталось после отца тяжёлое наследство: Швеция находилась в состоянии войны с Польшей, Данией и Россией; между тем у короля не было ни денег, ни хорошего войска. Дворянство, владевшее в государстве большей частью земель и почти совершенно освобождённое от податей, находилось в оппозиции к Карлу IX и очень неохотно следовало его призыву к исполнению военных обязанностей. Этим во многом объяснялись неудачи шведов в войне с датчанами и поляками. Но молодой король имел все качества, которые были нужны для восстановления могущества Швеции. Великодушием, справедливостью, рыцарским благородством он сумел приобрести расположение даже тех вельмож, которые считались врагами его отца. Постепенно король сумел воодушевить дворянство и привлечь его в свою армию. Дела на фронтах стали поправляться.
Сначала Густав Адольф должен был вести войну против Дании. В 1612 году шведы овладели Йемтландией и Гередаленом. Датчане отвечали на это захватом Эльфсборга — ключевого центра шведской торговли на Северном море. Вернуть его, точно так же как утраченный ранее Кальмар, у Густава Адольфа не было сил. В том же году при посредничестве английского короля начались переговоры, и в январе 1613 года был подписан мир. Условия его был и выгодны Дании. Шведы возвратили Йемтландию и Гередален. За это датский король Кристиан IV вывел свои войска из Кальмара и острова Аланд. Он обещал также через шесть лет возвратить Эльфсборг, если Густав Адольф выплатит миллион рейхсталеров.
После этого Густав Адольф мог обратиться против России. Дела на этом фронте обстояли гораздо лучше. В начале 1611 года генерал Делагарди взял Кексгольм, затем он завоевал Новгород и составил здесь из местных бояр шведскую партию, которая предложила занять русский престол брату Густава Адольфа герцогу Карлу Филиппу. Но в 1613 году Земский собор в Москве избрал русским царём Михаила Романова. Густав Адольф не признал его, и война возобновилась. В июле 1615 года король во главе большой армии подошёл к Пскову. Упорная осада продолжалась несколько месяцев, однако захватить город шведам так и не удалось. Начались переговоры. В феврале 1617 года в деревне Столбово был подписан мирный договор, окончательно лишивший Россию выхода к Балтийскому морю. По его условиям Густав Адольф отказался от всяких претензий на русский престол и вернул России Новгород. В обмен на это русские уступили шведам Карелию и Ингерманландию, возвратили завоёванные у них крепости Кексгольм (Карелу), Ямбург, Ивангород, Орешек и Копорье, подтвердили уступку Лифляндии и выплатили 20 тысяч рублей контрибуции.
В 1616 году возобновилась старая война между Швецией и Польшей из-за Лифляндии. Начатая ещё отцом и дядьями Густава Адольфа, она, то затихая, то разгораясь вновь, продолжалась уже несколько десятилетий. К тому времени, когда Густав Адольф взошёл на престол, позиции поляков в этой провинции были ещё достаточно сильны. Хотя Ревель и Нарва принадлежали Швеции, Рига, Кокенгаузен и целый ряд других важных крепостей оставались в руках поляков. В 1617 году король в первый раз осадил Ригу, однако взять её не смог. Было заключено новое перемирие на четыре года. Густав Адольф потратил это время на то, чтобы провести кардинальную перестройку шведской армии. С самого начала своего правления он поставил себе целью сформировать многочисленное и хорошее войско. В следующие годы король произвёл много важных улучшений во всех частях военного дела. Он уменьшил численность людей в подразделениях и вместо прежних больших каре, формируемых из нескольких тысяч человек и мало способных к маневрированию, ввёл построение бригадами, которые были гораздо подвижнее. Обоз был сокращён до минимума, так что армия могла быстро сниматься с места и делать большие переходы. Вместо тяжёлого фитильного ружья король вооружил своих солдат более лёгким и совершенным кремнёвым. Мушкетёры (пехотинцы, вооружённые мушкетами) стали играть в его армии гораздо более важную роль, чем прежде. Зато количество пикинёров было сокращено. Все солдаты получили единообразные форменные мундиры (это тоже было новшество, прежде каждый солдат носил свою одежду). Казна полностью взяла на свой счёт снабжение войска. Солдатам выдавали не только оружие и боеприпасы, но также тёплую одежду, крепкие сапоги и шубы. Поэтому они могли вести войну не только летом, но и зимой (до Густава Адольфа военные действия обычно прекращались с наступлением зимних холодов). Правда, конница у шведов так и не стала образцовой, но зато знаменита и страшна была шведская артиллерия. Вместо старых громоздких и очень тяжёлых медных пушек Густав Адольф вооружил свою армию лёгкими чугунными орудиями. Для их перевозки требовалась всего одна или две лошади. Каждый полковой командир имел в своём распоряжении батарею орудий и мог поддерживать её огнём действие своих солдат. Военно-инженерное ремесло Густав Адольф поднял до высоты подлинного искусства. В его армии было значительное число инженеров, которые великолепно умели наводить мосты, делать полевые укрепления, строить крепости и подводить мины. Также очень усердно король заботился о продовольственном снабжении войск и лазаретах. Во всех своих частях он поддерживал железную дисциплину и строгий порядок.
В 1621 году война с Польшей вспыхнула с новой силой. Летом Густав Адольф с большим флотом во второй раз подступил к Риге. На этот раз после месячной осады город капитулировал и подчинился власти шведов. Затем опять последовало четырёхлетнее перемирие. Густав Адольф завершил в это время реформу армии и собрал силы для последнего удара. В 1625 году шведский флот блокировал все польские гавани на балтийском побережье. В течение нескольких месяцев один за другим Густаву Адольфу сдались Кокенгаузен, Дерпт и Митава. В следующем году пали Пилава, Браунсберг, Фраенбург, Эльбинг и Мариенберг. Лифляндия, Эстляндия и Курляндия перешли под шведский контроль. Война переместилась в Пруссию. Наконец в 1629 году было заключено новое перемирие. По его условиям к Швеции отошла вся Восточная Лифляндия до устья Западной Двины и большая часть побережья Пруссии.
Освободившись от польской войны, Густав Адольф стал готовиться к исполнению давнего своего намерения — начать в Германии войну против Габсбургов. Человек очень религиозный, усердный протестант, он с тревогой наблюдал за тем, как после побед Валленштейна на начальном этапе Тридцатилетней войны в северогерманских землях усилилось влияние католичества. В воззвании к шведскому риксдагу король пламенными словами описал опасности, угрожавшие Шведскому государству от владычества над Германией императорских войск. Он говорил, что повсюду, где утверждается господство императора, подавляется протестантство и насильственно восстанавливается католичество. Кроме того, захват императором балтийского берега Германии грозил полным крахом шведской торговле. Всё это было справедливо, и риксдаг с восторгом принял призыв короля к защите отечества.
Таким образом, Швеция вступила в Тридцатилетнюю войну и сумела в короткий срок совершенно переломить её течение. В марте 1630 года шведы выбили императорские войска с Рюгена. Летом король высадился в устье Одера, занял Штеттин и все померанские крепости. Императорские войска попытались остановить шведов у Грейфенгагена, но были рассеяны. Немецкие протестанты сразу ободрились и стали стекаться под шведские знамёна. За несколько месяцев численность армии Густава Адольфа возросла с 13 до 40 тысяч. Зимой он взял сильную померанскую крепость Кольберг, а в апреле 1631 года приступом овладел Франкфуртом-на-Одере.
Вытеснив императорские войска из Северной Германии, шведы двинулись в Тюрингию и Гессен. Энергичный ландграф гессен-кассельский Вильгельм немедленно принял их сторону. Затем союз с Густавом заключил курфюрст саксонский. Неподалёку от Лейпцига, у Брейтенфельда, произошло решительное сражение, в котором объединённой шведско-саксонской армии противостояла большая имперская армия под командованием знаменитого Тилли. Уже вскоре после начала сражения большая часть саксонских войск была разгромлена и в беспорядке бежала с поля боя. Казалось, что исход битвы предрешён, но, обратившись против шведов, имперские войска неожиданно натолкнулись на ожесточённое сопротивление. Мало-помалу, после многочасового ружейного и рукопашного боя, Густав Адольф сумел выправить положение, перешёл в наступление и опрокинул врага. Тилли был разбит во всех пунктах. Вся его артиллерия оказалась в руках победителей. Число убитых и взятых в плен императорских солдат исчислялось тысячами. Известие об этом разгроме вызвало изумление всей Европы и повергло католиков в уныние. Чтобы поправить положение, император должен был передать верховное командование над своей армией Валленштейну. Но пока тот собирался с силами, протестанты развивали свой успех. В ноябре 1631 года саксонские войска вторглись в Богемию и без боя взяли Прагу. Тем временем Густав Адольф овладел Франкфуртом и Майнцем, а в начале 1632 года взял все города по Дунаю от Донаувёрта до Ульма. Тилли отступил к Рейну и приготовился встретить врага на сильно укреплённой позиции у реки Лех. Он предполагал, что река будет для него надёжной защитой, но шведы перешли её по понтонному мосту и подвергли позиции имперских войск жестокому обстрелу из орудий. Католики (большую часть их составляли баварцы) вновь отступили с огромными потерями. Сам Тилли был смертельно ранен в этом бою и вскоре скончался. Густав Адольф вошёл в Баварию и в мае взял Мюнхен. Отсюда он предполагал идти на Австрию, вторгся в Швабию, но тут узнал, что саксонцы разбиты в Богемии Валленштейном. В июне, оставив часть войск в Швабии, король двинулся на помощь союзнику. К этому времени Валленштейн успел собрать огромную армию численностью до 80 тысяч человек и имел над шведами большой перевес сил. Густав Адольф решил ожидать врага в Нюрнберге, усилил укрепления города, провёл вокруг него на довольно большом расстоянии от стен круговую линию окопов и таким образом устроил свой лагерь. Валленштейн не захотел штурмовать эти укрепления, но, построив поблизости свой укреплённый лагерь, стал перехватывать шведские транспорты с продовольствием. Вскоре в Нюрнберге начался настоящий голод. От большой скученности людей вспыхнули эпидемии. В августе Густав Адольф попробовал сам штурмом овладеть лагерем Валленштейна. Шведы сражались с огромным упорством, но были отражены с большим уроном. Это была первая неудача короля в этой войне. В сентябре он должен был отступить от Нюрнберга обратно в Швабию. Путь в Саксонию для католиков был открыт. В октябре Валленштейн подошёл к Лейпцигу и после сильной бомбардировки вынудил его капитулировать. Курфюрст саксонский мог в любую минуту заключить с императором мир. Чтобы помешать этому, Густав Адольф собрал все свои силы и поспешил в Саксонию.