Закон заодно защищал и более широкие круги новгородского населения: тут упомянуты и изгои, выходцы из общин, порвавшие связи с прошлым и еще не нашедшие своего места в жизни, и просто "словене", жители обширной Новгородской земли. Эти категории простого люда напоминают нам о покаянных словах Ярослава на вече, когда результатом его призывов к братьям новгородцам (и, очевидно, соответственных обещаний) была мобилизация большого по тем временам трехтысячного войска, в составе которого оказались даже простые смерды (может быть, "словены" "Русской Правды").
"Древнейшая Русская Правда", как и летопись под 1015-1016 годами, рисует нам Новгород расколотым на две части, на два лагеря: к одному из них принадлежит население Новгорода от боярина до изгоя, а к другому – чужеземцы варяги и колбяги (жители Балтики). В городе происходят драки, здесь угрожают обнаженными мечами, хватают чужих коней и ездят на них по городу, берут чужое оружие, укрывают чужую челядь, выдирают усы и бороды, рубят руки и ноги, убивают. Даже на пирах дерутся чашами и турьими рогами.
Все это очень хорошо дополняет рассказ летописца о варяжских насилиях в городе.
Варяги и колбяги поставлены законом Ярослава в неполноправное положение. Так, если обидчиком был новгородец, обиженный должен представить двоих свидетелей, если же грубияном, толкнувшим новгородца, оказывался варяг или колбяг, достаточно было одной клятвы обиженного новгородца.
Эти ограничения особенно явственны при сопоставлении "Краткой Правды" XI века с "Пространной Правдой" XII века, где варяги уже уравнены с остальными людьми. Только в отношении варягов и колбягов закон предусматривает штраф за укрывательство чужого челядина. Особенно важно отметить, что в подробном списке лиц, жизнь которых охраняется древним обычаем кровной мести или высоким штрафом в 40 гривен, есть все слои городского населения, указаны даже приезжие киевляне, но нет ни варягов, ни колбягов, хотя эти чужеземцы и владели домами в Новгороде.
Самое начало "Ярославовой Правды" как бы возвращает нас к той злополучной ночи, когда возмущенные горожане мстили варягам на "Поромони дворе". "Русская Правда" узаконивает право на кровную месть:
"Убьеть муж мужа – то мьстить брату (за) брата, или сынови (за) отца, любо отцю (за) сына, или бра-тучаду, любо сестрину сынови (племянникам. – Б.Р.). Аще не будеть кто мьстя, то 40 гривен за голову; аще бу-деть русин, любо гридин, любо купчина, любо ябетник, любо мечник, аще изгой будеть, любо Словении, то 40 гривен положите за нь".
Предполагая обороняться в Новгороде от киевских отцовских дружин, Ярослав заигрывал с наемными отрядами варягов, и не только не унимал их, но даже зверски наказал новгородцев, творивших самовольный суд. Письмо княжны Предславы изменило все – перед Ярославом открылась возможность вмешаться в начавшиеся усобицы: менялась роль варягов и отношение к ним Ярослава. Теперь наемники должны были сами стремиться идти в поход на Киев, где они надеялись на богатую добычу. Но Ярослав не мог отважиться на борьбу с коварным полувизантийцем Святополком всего лишь с одной тысячей воинов, и к тому же наемных, которые в решительный момент могли продать себя дороже другому князю или, достаточно награбив, уйти домой, "за море".
В этих условиях Ярославу следовало опереться на какое-то более надежное войско. Единственной возможностью был союз с Новгородом, с его боярством и даже простыми людьми, а для этого нужно было дать какие-то гарантии, оградить статьями княжего закона всех новгородцев от бесчинства варяжских дружин Эй-мунда или иного конунга, которого судьба занесет в Новгород. Так появился "Устав Ярослава" – "Древнейшая Русская Правда", восемнадцать статей которой защищали жизнь, честь и имущество новгородских мужей и простых словен от бесцеремонных посягательств варягов, нанятых для участия в усобицах.
Частная инструкция о разборе драк и столкновений в Новгороде не ставила, разумеется, своей задачей всеобъемлющий охват всех сторон социальной жизни города и всей Русской земли.
Софийский собор в Киеве
Она по самому своему замыслу была очень ограниченной тематически и совершенно не входила (да и не должна была входить) во взаимоотношения господина и холопов, господина и крестьян и т. д. Лишь случайно в связи с основной темой об уличных столкновениях упомянут подравшийся холоп, прячущийся в хоромах своего господина.
Поэтому глубоко не правы те буржуазные историки, которые рассматривали эту "Древнейшую Русскую Правду" 1015 года как первый свод законов, будто бы отражавший всю полноту тогдашней жизни. Из того факта, что этот юридический документ ничего не говорит о сельском хозяйстве, о формах феодальной зависимости крестьян, о смердах и закупах, делался совершенно нелогичный вывод: раз закон обо всем этом молчит, то, значит, и в реальной жизни таких явлений не было.
"Устав Ярослава" не был первым законодательным актом. Уже в договорах с Византией 911 и 914 годов есть ссылки на "Закон Русский", и вполне возможно, что статьи "Русской Правды" о челядине восходят к этому не дошедшему до нас древнему закону, где применялась та же терминология. Многое в "Русской Правде" опиралось на обычное неписаное право. Созданный в конкретных исторических условиях 1015 года, "Устав Ярослава" оказался вполне применим ко всем вообще случаям уличных побоищ, столь обычных в средневековых городах, и просуществовал несколько веков, входя в сборники других княжеских законов XI-XII веков.
"Русская Правда" является драгоценнейшим источником по истории феодальных отношений Киевской Руси. Под этим названием скрывается целый комплекс юридических документов XI-XII веков, отразивший сложность русской социальной жизни и ее эволюцию. "Русская Правда" была объектом самого пристального внимания историков, начиная с В. Н. Татищева (1730-е годы) и кончая такими крупными советскими историками, как Б. Д. Греков, С. В. Юшков, М. Н. Тихомиров и Л. В. Черепнин.
Сложный комплекс законов, объединяемый названием "Русская Правда", расчленяется благодаря усилиям ученых следующим образом:
1. "Древнейшая Правда", или "Правда Ярослава", 1015-1016 годы.
2. Дополнения к "Правде Ярослава": "Устав мостником", "Покон вирный" (Положение о сборщиках судебных штрафов).
3. "Правда Ярославичей" ("Правда Русской земли"). Утверждена сыновьями Ярослава Мудрого – Изяславом, Святославом и Всеволодом около 1072 года.
4. "Устав Владимира Мономаха", 1113 год.
5. "Пространная Русская Правда". Примерно 1120-1130-е годы. Нередко ее датируют началом XIII века.
Отдельные разделы этих основных юридических документов могли возникать в связи с теми или иными социальными конфликтами и включаться в уже существующий текст. "Русская Правда" не всеобъемлющий и не застывший свод законов, а целая серия разновременных юридических установлений, постепенно расширявших круг вопросов, охватываемых ими. Основная тенденция этой эволюции заключалась в том, что от княжеского домениального закона "Правда" постепенно разрасталась как сборник норм феодального права вообще, права, охранявшего не только владения князя, но и любого "господина".
Помимо светского законодательства, в Древней Руси существовало и обособленное от него законодательство церковное, обязательное, во-первых, для церковных людей (духовенство, монахи, убогие, призреваемые люди, врачи), а во-вторых, для всего населения по преступлениям и спорным делам нефеодального порядка: умыкание невесты, развод, ссоры в семье, колдовство, языческие моления, еретичество и др. Это законодательство XI-XIII веков оформлено под названием "уставов", приписанных Владимиру I и Ярославу Мудрому. Уставы дают богатый материал по русскому семейному праву.
Появление "Древнейшей Правды" как первой главы будущего кодекса объясняется не тем, что драки рыцарей являлись самым существенным в жизни государства, а тем, что в тот исторический момент, в разгар острых событий 1015-1016 годов, в Новгороде князь Ярослав вынужден был дать новгородцам гарантию безопасности.
Захват Киева Ярославом еще не принес успокоения. Святополк был связан с печенегами и польским королем Болеславом; вот эти-то две силы он и использовал для отвоевания киевского престола.
В 1017 году Киев подвергся нападению большого печенежского войска. Эймундова сага говорит, что, готовясь к осаде, горожане выкопали вокруг города ров, пустили в него воду и прикрыли сверху бревнами; на крепостных стенах укрепили много нарубленных зеленых ветвей, чтобы помешать печенежским стрелам залетать внутрь города. Двое ворот Киева оставлены открытыми, и в них расположились отряды для вылазки. Штурм печенегов был отбит.
Но вскоре с запада на Русь двинулся Болеслав Храбрый, и Ярослав, разбитый в пограничной битве на Буге, ускакал в Новгород, откуда попытался бежать в Швецию. Здесь снова решительно выступили новгородцы во главе с посадником Константином Добры-ничем и рассекли корабли, приготовленные для бегства. Новгородцы собрали деньги для найма нового варяжского отряда, обложив свободное население: от мужа по 4 куна, от старост по 10 гривен, а от бояр по 18 гривен.
Остатки ктиторской фрески на южной стене центрального нефа Софийского собора в Киеве с изображением сыновей великого князя киевского Ярослава Мудрого
Но Мстислав не претендовал на Киев. Он предложил брату такой раздел древней Русской земли: "Сяди в своемь Кыеве… а мне буди си сторона". В 1026 году, съехавшись для мира, братья "разделиста по Днепр Русьскую землю: Ярослав прия сю сторону, а Мстислав ону". Мстислав овладел всем Левобережьем Днепра с Черниговом и Переяславлем, а Ярославу остались Киев и правобережные земли. Десятилетняя усобица утихла.
Из 12 сыновей Владимира I многих постигла трагическая судьба: князь Глеб Муромский был убит на корабле под Смоленском. Его зарезал собственный повар, подкупленный Святополком, только что вокняжившимся в Киеве и стремившимся устранить братьев-соперников.
Князь Борис, любимец старшей отцовской дружины и поэтому наиболее опасный соперник для других братьев, был убит во время возвращения из похода на печенегов. По летописи, убийство было совершено двумя варягами, посланными Святополком, а по скандинавским сагам, его убили уже знакомые нам по Новгороду союзники Ярослава, варяги Эймунд и Рагнар. Эймунд ночью ворвался в княжеский шатер и убил Бориса (Бурислейфа). Отрубленную голову молодого князя он преподнес Ярославу.
Святослав Древлянский бежал из Киевской Руси в Чехию, землю своей матери, но убийцы, посланные Святополком, настигли его в Карпатах и убили.
Всеволод Волынский погиб не в усобице, но тоже трагически. Согласно саге, он сватался к вдове шведского короля Эрика – Сигриде-Убийце – и был сожжен ею вместе с другими женихами на пиру во дворце королевы. Этот эпизод саги напоминает рассказ летописи о княгине Ольге, сжегшей посольство своего жениха Мала Древлянского.
Князь Святополк, прозванный Окаянным, приводивший на Русь то поляков, то печенегов, проиграв третью решительную битву за Киев, заболел тяжелым психическим недугом: "И бежащю ему, нападе на нь бес, и раслабеша кости его, не можаще седети на кони, и несяхунь и на носилех". Князя-убийцу мучила мания преследования, и он, проехав Брест, быстро проскакал через всю Польшу и где-то вдали от Русской земли умер в неизвестном летописцу месте в 1019 году.
Судислав Псковский, один из самых незаметных князей, по клеветническому доносу был засажен своим братом Ярославом в "поруб", просидел там 24 года, и лишь спустя четыре года после смерти Ярослава племянники выпустили его из тюрьмы, чтобы немедленно постричь в монахи. В одном из монастырей он и умер в 1063 году, пережив всех своих братьев. Как видим, значительная часть сыновей Владимира стала жертвой братоубийственных войн, заговоров, тайных убийств.
В 1036 году, разболевшись на охоте в черниговских лесах, скончался князь-богатырь Мстислав, победивший в свое время в единоборстве северокавказского князя Редедю. После Мстислава не осталось наследников, и все левобережные земли снова соединились под властью Киева: "…перея власть его всю Ярослав, и бысть самовластець Русьстей земли".
"Самовластец" укрепил свою власть в северных форпостах Руси Новгороде и Пскове, дав Новгороду в князья своего старшего сына и поставив нового епископа, а в Пскове арестовав Судислава. На юге Ярославу удалось разбить печенегов и отогнать их от рубежей Руси.
Разбогатев и укрепившись на престоле, князь Ярослав затратил большие средства на украшение своей столицы, взяв за образец столицу Византии Царьград. В Киеве, как и в Царьграде, строятся Золотые Ворота, грандиозный Софийский собор, отделанный мрамором, мозаикой и великолепными фресками (1037 год). Современный Ярославу западный летописец Адам из Бремена называл Киев украшением Востока и соперником Константинополя.
Льстивый придворный летописец-киевлянин подробно описывает церковные постройки Ярослава и его любовь к попам и монахам.
При Ярославе переписывались многие книги, многое переводилось с греческого языка на русский. Из числа таких переводов мы знаем, например, греческое историческое сочинение "Хроника Георгия Амар-тола". Возможно, что в то время уже были организованы школы для начального обучения грамоте, а может быть, как предполагают некоторые ученые, производилось обучение и более серьезное, рассчитанное на взрослых людей, готовящихся в священники.
Впоследствии Ярослава стали называть Мудрым. Самовластец всей Руси, киевский князь, с которым стремились породниться королевские дома Франции, Венгрии, Норвегии, не довольствовался уже титулом великого князя; его современники употребляют восточный титул "каган", а в конце концов Ярослава стали называть царем, как самого византийского императора.