Обратите внимание на
АТТЕСТАЦИЯ
На помощника инспектора кавалерии РККА
тов. Жукова Георгия Константиновича
за 1931 год
… тов. Жуков является:
1. Командиром с сильными волевыми качествами, весьма требовательным к себе и подчиненным, в последнем случае наблюдается излишняя жесткость и грубоватость.
… 6. ОБЩИЙ ВЫВОД
Тов. Жуков Г.К. – подготовленный общевойсковой командир-единоначальник; вполне соответствует занимаемой должности и должности командира кавалерийской дивизии и начальника нормальной кавалерийской школы.
31.10.31.
Член Реввоенсовета Союза ССР и инспектор кавалерии РККА (С. Буденный)
Как видите, в те годы характеристики давались объективно, вот только какой от них был толк, если человек, который органически ненавидит штабную работу, вдруг стал начальником Генерального штаба РККА?
Еще пару слов о том, почему Рокоссовский, в 1930 г. начальник Жукова, стал его подчиненным в 1941 г. В августе 1937 г. К. К. Рокоссовский был арестован, как «польский шпион». Заставить его повторять свои глупости на заседании трибунала, следователи НКВД не смогли. Более того, он даже не дал оклеветать своих погибших товарищей, хотя, казалось бы, им уже все равно. Трибунал вернул его дело на дополнительное расследование, и в 1940 г. обвинения с Рокоссовского сняли и назначили командиром корпуса в Киевском военном округе, которым к тому времени стал командовать прославившийся на Халхин-Голе, Г. К. Жуков.
Примеры военного творчества
Строго говоря, меня могут упрекнуть – я отказываю в творчестве Г. К. Жукову, а существует ли оно вообще? Может быть там только набор стандартных (уставных) приемов? Я уже писал, что писатель, Герой Советского Союза В. Карпов, отлично описал примеры полководческого творчества генерала И. Е. Петрова в книге «Полководец». Перескажу один.
В чем суть проблемы, потребовавшей от И. Е. Петрова творческого решения? К концу обороны окруженной Одессы требовалось эвакуировать оттуда наши войска в Севастополь. Эвакуировать можно было только морем.
Представьте на бумаге точку на линии – это Одесский порт и берег Черного моря. Обведите полукруг вокруг точки – это наши, обороняющие Одессу войска. Как их вывезти, чтобы немцы и румыны на их плечах не ворвались в порт и не утопили всех прямо в порту? В одну ночь погрузить всю Приморскую армию на суда невозможно, да и ночь является спасением до тех пор, пока противник не поймет, что наши войска эвакуируются.
Можно было бы эвакуироваться по частям – в одну ночь одну часть дивизий, в другую ночь другую часть дивизий и т. д. Но при этом большой полукруг обороны уже нельзя было бы удержать, надо было оставшимся войскам отступать и занимать оборону ближе к порту. Но ведь противник не дурак, он бы понял, что Одесса эвакуируется и, кроме этого, чем ближе к порту, тем удобнее ему обстреливать суда в порту своей артиллерией. То есть, оставшаяся часть войск была обречена на уничтожение.
Можно было эвакуироваться как англичане в 1940 г. эвакуировались из французского Дюнкерка на Острова. Все английские граждане, имевшие хоть какие-то суда, по призыву правительства приплыли на пляж у Дюнкерка, английский экспедиционный корпус в одни сутки примчался на этот пляж, бросил все оружие, танки, технику (одних боеприпасов 70 тыс. тонн) сел на эти суда и с 20 % потерями добрался до родины. Генерал Иван Ефимович Петров, командовавший Приморской армией и обороной Одессы, сделал так. В течение ряда ночей из Одессы эвакуировались все подразделения и техника, которые непосредственно на переднем крае не участвовали в обороне Одессы. Были вывезены даже маневровые паровозы из порта. В последнюю ночь в порт зашли суда и пришвартовались в заранее определенных местах. Строго по временному графику, без шума, батальоны и батареи стали покидать передний край, а вместо них, у редко расставленных пулеметов остались одесские подпольщики и комсомольцы, которые всю ночь постреливали. Чтобы не было путаницы, для каждого батальона мелом по земле была просыпана дорожка до самых судовых трапов. К утру судов не было видно даже на горизонте, а немцы и румыны еще долго не могли понять, что произошло во вдруг утихшей Одессе? По-моему, до сих пор нет аналога столь блестяще проведенной операции по эвакуации целой армии.[22]
И дальше у Рокоссовского все прекрасно; командующие соседними армиями оказались однофамильцы Поповы – очень хорошо и т. д.
Но оцените издевательскую суть приказа Жукова. По нормам той войны, полнокровной стрелковой дивизии в наступление давался участок фронта в 1,5—3 км. С теми силами, что Жуков выделил Рокоссовскому для этого наступления, участок фронта у него должен был быть максимум 15 км, а не 60! Более того, дивизия в обороне должна была занимать участок фронта в 6—14 км, т. е., наличных сил даже для обороны едва хватало. Но Рокоссовский истерики не устраивает и не требует дать ему резервы:
Еще один момент. Вы знаете, что немцы под Москвой при отступлении сжигали все жилье. Делали они это из военной целесообразности. В лютые морозы в поле, в окопах воевать практически невозможно.
Мой дед рассказывал, как один ретивый проверяющий генерал заставил батальон их дивизии зимним утром взять ненужную высотку. Немцы подпустили батальон, а потом пулеметным огнем заставили залечь и не давали поднять головы. В сумерках посланная разведка сообщила, что весь батальон, и раненные, и живые, превратился в лед. Командир батальона, который, как и полагается, находился сзади наступающих рот и под огонь немецких пулеметов не попал, узнав эту новость, застрелился. Генерал сказал, что он слабак… Дивизия звания гвардейской не получила, так как доклад проверяющего генерала был отрицательным.
Но вернемся к Сухиничам. В городе укрепилась формально окруженная нашими заслонами вновь прибывшая из Франции пехотная дивизия под командованием немецкого генерала фон Гильса, и плевать она хотела на те 4 дивизии, которые Жуков вручил Рокоссовскому. Ведь эти дивизии участвовали в наступлении зимы 1941 г., прошли с боями более 300 км и именно их немцы погнали обратно и выбили из Сухиничей. В этих дивизиях почти не было людей.
Немцы сидели в теплых домах, блиндажи и огневые точки у них были в теплых подвалах – чего им было бояться русских, наступающих по голым промерзшим полям, русских, которых они только что разгромили? У них был аэродром и им доставляли все необходимое для удержания плацдарма, не дающего нам использовать железную дорогу.
И Рокоссовский делает следующее. Он «покупает» немцев на их техническом превосходстве над нами. У немцев ведь была мощная радиосвязь и, в том числе, в каждой дивизии – рота радиоразведки. Рокоссовский приказал, чтобы переезжавшая к фронту колона его штаба вела открытые переговоры так, как будто к Сухиничам передислоцируется не штаб 16-й армии, а вся 16-я армия, все ее дивизии. По довоенным нормам в общевойсковой армии РККА полагалось иметь 12—15 дивизий. Для одной немецкой дивизии силы все же несоизмеримые. И когда артиллеристы Рокоссовского стали пристреливаться по целям в Сухиничах, а его жалкие войска стали обозначать свое присутствие на исходных позициях, немцы не выдержали и ночью прорвались из города, не дожидаясь штурма.
Чтобы немцы не очухались и снова не взяли Сухиничи, а они впоследствии непрерывно делали такие попытки, Рокоссовский немедленно переместил туда свой штаб.
И конечно:
Но характерный штрих к портрету Жукова. Когда Рокоссовский доложил в штаб фронта, что Сухиничи взяты, Жуков не поверил и лично перезванивал и переспрашивал. В чем дело? Ведь он приказал взять Сухиничи и Рокоссовский их взял. К чему же такое недоверие? Рокоссовский об этом молчит, а ведь нет другого ответа – Жуков был уверен, что с теми силами, что он вручил Рокоссовскому, Сухиничи взять нельзя. И он, давая Рокоссовскому приказ на взятие Сухиничей, фактически приказывал принести в жертву советских солдат, чтобы только отчитаться перед Сталиным, что Жуков, дескать, «принимает меры», Рокоссовский, дескать, «не хочет воевать».
Военное мастерство
Мне могут возразить – а можно ли было вообще проявлять творчество на месте Г. К. Жукова в условиях, когда на Москву наступали превосходящие силы немцев? Может быть затыкать «дыры» резервами – это и был единственно правильный полководческий путь в таких условиях?
Прежде чем привести примеры того, как в таких условиях действовали по-настоящему зрелые полководцы, давайте скажем пару слов о принципах действия полководца, ведущих к победе.
Шаблонов у полководцев не бывает, как и у любого человека, отвечающего перед Делом. Но есть несколько проверенных способов победы, против которых, образно говоря, как против лома – нет приема.
Оборона и наступление. Опыт показывает, что если противоборствующая сторона подготовила себе оборону (отрыла окопы, укрытия, пристрелялась, поставила мины и т. д.) и заняла ее, то даже грамотный и сильный атакующий противник будет иметь в 3 раза больше потерь, чем обороняющийся. И сил для наступления ему надо в 3 раза больше, а порою – значительно больше.
Это надо знать, чтобы понять, к примеру, почему немецкий генерал Гильс бросил Сухиничи. Четыре наши ослабленные дивизии против его полнокровной дивизии, сидевшей в обороне, составляли всего 1,5-2 кратный перевес – пустяки. Но вся 16-я армия Рокоссовского, как Гильс ее себе представлял, составляла, как минимум, 5-6 кратный перевес. Согласно военной науке его окруженная дивизия подлежала полному уничтожению, поэтому он ее и отвел.
Окружение. Так как в наступлении потери втрое выше, чем при обороне, то наступающий полководец стремится сделать следующее. Он прорывает оборону на двух узких участках фронта (т. е. – несет большие потери только в этих местах), а затем вводит свои войска за спину противника (там где у него нет войск) и создает для него сплошное кольцо своей собственной обороной.
Окруженному противнику перерезаются пути снабжения, ему надо обязательно соединиться со своими войсками, а для этого надо атаковать. Поэтому тот полководец, кто окружает, не только резко ослабляет своего противника, но и превращает его из обороняющегося в атакующего, заставляет его нести большие потери на прорыве окружения.
Эти обстоятельства часто приводят к тому, что окруженный сдается, тогда «чистая» победа. Тогда по итогам безвозвратные потери, того кто окружил, в десятки раз меньше безвозвратных потерь того, чьи войска попали в окружение.
Но окруженный не всегда сдается. Примеры из той войны – Ленинград, Севастополь, немцы в демянском котле, сидевшие сначала в полном окружении, а потом – в неполном более года. В таких случаях окруженный противник начинает сковывать чужие войска (не давать воевать в другом месте), тогда он становится проблемой, порой нерешаемой (Ленинград, немцы в демянском котле) или труднорешаемой (Сталинград).
Удары по флангам и тылам. Основой сухопутных войск является пехота (танковые войска следует рассматривать так, как их рассматривали немцы – очень хорошо вооруженной и очень подвижной пехотой). Если мы возьмем соединение пехоты – дивизию – то окажется, что в ней тех, кто непосредственно уничтожает врага лицом к лицу (стрелков, пулеметчиков, танкистов и т. д.) очень немного. Скажем, до войны полностью укомплектованная людьми стрелковая дивизия РККА должна была состоять из 17 тыс. человек, но тех, кто непосредственно ведет уничтожение врага, тех, кто именно для этого обучен и вооружен, в ней должно было быть чуть более 3 тыс. То же и в немецкой дивизии. Но эти 3 тыс. без остальных 14 тыс. воевать не могут. Скажем, если непрерывно не подавать войскам сотни тонн боеприпасов и горючего, то вся артиллерия и танки – не более чем груда металла. Это не оружие.
Вот эти 14 тыс. солдат дивизии должны всегда стоять за спиной 3 тыс. стрелков, поскольку сами они либо вообще не бойцы (шофера, связисты, снабженческие службы), либо не бойцы без прикрытия стрелков (артиллерия, саперы).
Смысл удара в тыл и фланг – это обойти стрелков и нанести удар по многочисленной, но слабой части соединений противника, оставив этим его стрелков без боевого обеспечения, а потом расправиться с ослабленными стрелками. В общем заход во фланг и тыл это предвестник окружения, но и без него такие удары вызывают у противника большие потери при относительно небольших своих. Поэтому Сталин и пытался заставить Жукова бить немцев во фланги.