Группа пловцов еще не пробыла в воде и минуты, когда «третий» стремительно бросился к берегу. Остававшиеся на месте старта люди увидели это и побежали к нему по береговому откосу. Тот вылез из воды.
– Ноги, – сказал он.
– Что с ногами?
– Ласты, – сказал он снова.
Посмотрели на ласты, но ничего особенного не обнаружили.
– Жмут, – пожаловался «третий».
Но каким голосом это было произнесено! Остальные переглянулись.
– А ну, давай в воду, – оказал один из них.
Но «третий», видимо, думал лишь об одном: только не это! Он вцепилея в землю. «Только не это!» Он говорил еще многое. А потом заплакал. Мужество совсем покинуло его, нервы не выдержали. Люди стояли вокруг в смущении. Здесь ничего нельзя было сделать. Не приходилось говорить и о трусости. Это было бы неуместно и несправедливо по отношению к участникам подобных отчаянных операций. Ведь в их среде действовал неумолимый закон: либо у человека хватало мужества, сил, нервов, либо он должен был отказаться от участия в диверсии. Такова была альтернатива.
Альберт Линднер и Ули Шульц устали ждать. Им, действительно, давно пора было действовать, если они хотели выполнить задание. Оба молодых кандидата в офицеры после краткого обмена мнениями решили идти дальше вдвоем. Шульц плыл у носа торпеды. Линднер – у кормы. Вскоре они исчезли из поля зрения товарищей, стоявших на берегу.
Без особых приключений они спокойно плыли час за часом вниз по течению реки. Затем – правда, раньше положенного времени – наткнулись на препятствие. Это были деревянные надолбы, установленные, вероятно, для того, чтобы задерживать дрейфующие мины и другие подобные подрывные средства. Сразу же за надолбами уходили ввысь контуры моста. Надолбы удалось преодолеть без особого труда. Потом пловцы погрузились под воду у мостового быка и с помощью якорей закрепили торпеду. Через несколько минут все было готово, и они сразу же отправились в обратный путь.
Вскоре им стало понятно, почему удалось подойти к цели так быстро. Течение Орна было сильнее, чем им казалось. То, что им раньше помогало, теперь тормозило обратное движение весьма чувствительным образом. В течение 15 минут бойцы, напрягая силы, плыли против течения, чтобы выйти из района моста, но он все время оставался в поле зрения. Конечно, у берега можно было бы двигаться быстрее, но откуда знать, где находятся английские часовые? Попробовали также идти по дну, но и у дна течение было не менее сильным.
Вскоре Линднер и Шульц поняли, что до наступления дня им не добраться до немецкого переднего края и даже не выйти из района, контролируемого противником. Оставался один выход: пересидеть день в укрытии, отложив возвращение на следующую ночь. Однако им все же показалось нецелесообразным укрываться выше моста. Можно было с уверенностью предположить, что ранним утром разбуженный взрывом противник станет особенно внимательно прочесывать именно этот участок реки. Итак, назад! Необходимо было найти убежище на берегу ниже моста.
На востоке уже брезжил рассвет, когда оба боевых пловца миновали установленную ими под мостом торпеду и поплыли вниз по реке. Они внимательно следили за берегом, поросшим высоким кустарником. Следовало поторопиться, чтобы незаметно выйти из воды и подыскать на суше укрытие. Вскоре они нашли яму, достаточно скрытую от наблюдения и показавшуюся им пригодной для их цели. Они буквально на несколько секунд опоздали заметить, что дно ямы покрыто чем-то липким, а еще через секунду в нос ударило характерное «благоухание». Итак, они попали в отхожее место. Следовательно, неподалеку располагались солдаты противника!
Когда кто-нибудь, как говорится на немецком солдатском жаргоне, «сидит в дерьме», то это значит, что дела его плохи. Линднер и Шульц, с которыми эта неприятность случилась в буквальном смысле слова, скоро поняли, что попасть в дерьмо было для них большой удачей.
Ровно в 5 час. 30 мин. мощный взрыв потряс землю. Сомнений не было: торпеда точно в назначенную минуту обрушила на мост всю силу своего взрыва и, видимо, вывела сооружение из строя. Целый день поисковые команды противника охотились по обоим берегам реки за диверсантами. Лишь в собственную уборную они не заглянули.
Оба боевых пловца спокойно и, если можно в данном случае так выразиться, с достоинством несли свой крест. Этот день 23 июня 1944 года – летний, сам по себе очень продолжительный – стал самым длинным в их жизни. Вероятно, редко когда два человека столь страстно жаждали наступления ночи. Когда она, наконец, пришла, пловцы покинули свое укрытие, соскользнули в реку и прежде всего как следует «ополоснулись». Потом они снова отыскали подходящее место для выхода на берег, осторожно прошли 400 м по суше до русла канала, чтобы, пользуясь здесь отсутствием течения, вернуться в расположение немецких войск. Эта хорошая идея пришла им в голову в течение дня, и поэтому нельзя сказать, что критическое положение, в котором они тогда находились, полностью убивало всякую мысль.
Остается еще рассказать, что случилось с третьим пловцом их группы. Чем больше он приходил в себя от нервного шока, тем решительнее становилось его желание реабилитироваться перед товарищами, видевшими, что произошло в предыдущий вечер. Он еще больше укрепился в этом своем намерении, когда Линднер и Шульц не возвратились не только к рассвету, но и к концу дня. С наступлением следующей ночи «третий» в одиночку поплыл вниз по Орну за передний край противника. Он хотел отыскать своих товарищей. Как он представлял себе эти поиски, остается неясным. Ни задания, ни приказа он не получал, а действовал на свой страх и риск.
После всего случившегося англичане, конечно, во много раз усилили охранение и караулы на реке. Пловцу не удалось укрыться от столь бдительного наблюдения. Он попал в плен, вероятно, получив предварительно тяжелое ранение. По имеющимся сведениям, он через некоторое время в плену и умер.
Примерно в тот же час, когда он попал в плен, Линднер и Шульц доложили оперативному инспектору о своем благополучном возвращении.
Таким образом, итог первой речной диверсии немецких боевых пловцов был следующий: взорваны два моста на занятой противником территории, пятеро из шести боевых пловцов вернулись в свое расположение, правда, двое – лишь через сутки после операции. Достигнутый результат можно было считать полным успехом.
Глава шестая. Нападение диверсионно-штурмовых отрядов на батареи и шлюзы
«Научный центр» соединения «К». – Как работал «Раумкоппель». – Батарея береговой артиллерии «Бак-дю-Од» невредимой попадает в руки англичан. – Морские диверсанты должны разрушить батарею. – План Принцхорна и его осуществление. – Вражеские агенты на крышах в Гавре? – Сигнальные огни «играют в прятки». – Наконец у цели. – Через амбразуры к орудиям. – Эта батарея не будет больше стрелять. – Значение антверпенского шлюза. – Боевые пловцы преодолевают четыре линии сетевых заграждений. – Порванный комбинезон. – Драматические происшествия у шлюзовых ворот. – Несмотря ни на что, обратный путь удается. – Аэрофотоснимки свидетельствуют об успехе операции.
«Наши диверсионно-штурмовые отряды по своему составу должны были быть небольшими: 8 – 10 человек, так как лишние люди только вредили делу. То преимущество, которое давало противнику его численное превосходство, мы должны были сводить на нет умом, хитростью и мужеством. Чем меньше людей привлекалось к выполнению задания, тем больше было шансов на успех, меньше опасности оказаться обнаруженным противником и тем легче было отработать детали предстоящих действий, в ходе которых каждый участник должен был быть уверен в своих товарищах, зная, что может смело положиться на них».
Из этих слов одного из командиров диверсионно-штурмовых отрядов видно, какое решающее значение придавалось подготовке каждой отдельной операции. Со всех участков фронта, где намечались действия диверсионно-штурмовых отрядов, в штаб соединения «К», размещавшийся на территории Германии, поступали запросы относительно особенностей того или иного района. Задавались многочисленные вопросы: о географических и океанографических условиях в районе намечаемых действий, об имеющихся там морских течениях, о том, как отыскать нужное место на побережье, о выделяющихся местных предметах для облегчения ориентировки, об удобных подходах к берегу, о рельефе острова или побережья, о том, достаточно ли там естественных укрытий, и о прочей специфике конкретных районов, которую необходимо учесть, чтобы не столкнуться в ходе боевых действий с неприятными сюрпризами,
Нападения нескольких бойцов-одиночек на значительно превосходящего по силе противника могли иметь успех лишь в том случае, если эти бойцы совершенно точно знали местные условия. Поскольку это в равной мере относилось ко всем подразделениям соединения «К», вице-адмирал Гейе еще весной 1944 года начал подбирать научных сотрудников, которые могли бы готовить все важные данные для каждой диверсии.
Внешним толчком для создания такого «научного центра» послужили непредвиденные трудности во время первого старта человекоуправляемых торпед «Негер» против флота вторжения союзников в районе АнциоНеттунского плацдарма (см. главу вторую), когда 13 из 30 «Негеров» сели на мель еще до того, как они вообще смогли начать атаку. Подобные срывы в дальнейшем нужно было предотвратить. Поэтому уже через несколько недель, 15 мая 1944 года, «Раумкоппель» (кодовое наименование «научного центра») начал свою работу в здании бывшей школы в Шёнеберге (Мекленбург). Деятельность «научного центра» осуществлялась в полной тайне. Никто даже не подозревал, что эти совсем не по-военному выглядевшие господа в штатском имели отношение к тому самому соединению «К», к которому принадлежали отчаянные бойцы-одиночки: боевые пловцы, водители человекоуправляемых торпед и взрывающихся катеров и прочие смельчаки из соединения «К». Более того, своей тщательной подготовительной работой эти люди решающим образом способствовали успеху многих диверсионных операций соединения «К».
Возглавлял «научный центр» д-р Конрад Фоппель, служивший в течение многих лет хранителем лейпцигского музея страноведения. В его подчинении находился целый ряд способных географов, геологов, океанографов, метеорологов и математиков. Источником, откуда они черпали свои удивительные познания, которые распространялись почти на любой участок европейского побережья, была прежде всего библиотека, содержавшая около 30 тыс. книг частично специального, частично популярно-повествовательного (например, путевые записки и т. д.) характера, свыше 250 тыс. карт, 50 тыс. фотографий и огромное количество географических или имеющих отношение к географии журналов изо всех стран мира. Кроме того, «научный центр» имел своих картографов, печатников, переплетчиков и большую фототехническую лабораторию, благодаря чему собранные научными сотрудниками данные могли быть в короткий срок размножены и переданы соединению «К» в любой удобной для него форме.
Первое задание, которое было поручено «Раумкоппелю», гласило:
«Дать точную картину (с описанием, картами, фотоснимками) северного побережья острова Корсика. Указать несколько тихих, безлюдных мест, где бы яхта с осадкой 2 м могла вплотную подойти к берегу и высадить наших людей. Наметить удобные маршруты движения в глубь острова».
После 20 часов напряженной работы «Раумкоппель» с точностью часового механизма «выдал» все источники, содержавшие ответы на поставленные вопросы. К этим источникам относилась десятки книг с описаниями берегов, отчетов исследователей, карт, снимков рельефа и целый ряд новейших номеров географических журналов, которые выписывались через нейтральные страны. Подлинное искусство заключалось в том, чтобы из этой горы материалов и многочисленных, часто противоречивых источников, охватывающих период в 50 лет, выбрать то, что было действительно на сегодняшний день и представляло ценность с точки зрения поставленной задачи, и сформулировать все это в форме кратких, но ясных разработок.
«Мы придавали большое значение тому, – рассказывает д-р Фоппель, – чтобы в каждой отдельной разработке дать четкое представление о пределах своих знаний. Люди, которые при выполнении задания руководствовались нашими данными, должны были, безусловно, верить тому, что мы утверждали наверняка. Те данные, которые мы считали полезным указать, но не были уверены на сто процентов в их достоверностями, мы сопровождали необходимыми оговорками и вопросительными знаками».
Действуя таким образом, «научный центр» подготовил до конца войны сотни разработок. Сведения, приводившиеся в этих разработках, были настолько точными, что бойцы соединения «К» по возвращении с задания неизменно с благодарностью говорили: «Мы еще ни разу в жизни не были в этом уголке земли, но мы могли как старых знакомых приветствовать каждую тропинку и каждую скалу: настолько точно все соответствовало предсказанному».
* * *
В конце августа 1944 года произошла неприятная вещь: батарея береговой артиллерии «Бак-дю-Од» попала в руки врага. Это произошло столь внезапно, что артиллеристы не успели даже взорвать орудия и боеприпасы. Три 150-мм дальнобойных орудия в хорошо оборудованных казематах! Но еще хуже было то, что противник сразу же мог великолепно использовать эти орудия. Батарея стояла на южном берегу устья Сены между Онфлёром и Трувилем и угрожала расположенному на противоположном берегу Гавру, в котором еще находились немцы. Расстояние составляло каких-нибудь 7 км…
Адмирал, руководивший обороной Гавра, был очень озабочен. Наблюдая с маяка в бинокль, он мог отчетливо видеть, как томми на противоположном берегу наводили орудия. Чтобы ликвидировать угрозу, необходимо было любыми средствами уничтожить батарею. Однако это было легче приказать, чем выполнить.
На следующую ночь один старший лейтенант береговой артиллерии с ударной группой, состоявшей из его людей, попытался пробиться к батарее по суше. Англичане к тому времени успели захватить Онфлёр. Ударная группа была обнаружена и после непродолжительного боя уничтожена. Угроза Гавру не была ликвидирована. Тогда адмирал решил испробовать последнее средство. Он знал, что где-то в этом районе действовал отряд МЕК старшего лейтенанта Принцхорна. Теперь только эти люди могли заставить замолчать батарею. Адмирал послал на розыски Принцхорна. Спустя несколько часов его нашли в Руане. Принцхорн явился к адмиралу, который ввел его в обстановку. В заключение он спросил:
– Ну как, возьметесь за выполнение этого задания?
– Разумеется, господин адмирал. – Принцхорн усмехнулся. – Однако удастся ли выполнить его, это другой вопрос.
– Могу предложить вам, – добавил адмирал, – человека, который отлично знает все побережье на той стороне, ориентируется там не хуже, чем в своих собственных карманах. Он сможет провести ваших людей от немецкого переднего края до батареи.
– По суше? – спросил Принцхорн. – Это безнадежно.
– Как же вы тогда хотите пройти?
– Морем. Мы ведь моряки.
– Но там все заминировано, Принцхорн.
– А мы возьмем плоскодонные катера.
– Хорошо, вы получите пехотный штурмовой катер. Но времени для тщательной подготовки у вас нет. Вся эта история должна быть закончена сегодня же ночью.
Прежде чем ответить «слушаюсь», Принцхорн с минуту поколебался. Была уже вторая половина дня, а он не любил слишком поспешных действий. Диверсионные операциями нужно продумывать самым тщательным образом, не упуская из виду ни одной детали, ни одного вспомогательного средства. Без этого они чаще всего проваливаются. Однако в данном случае выбора не было.
– Проводник мне все-таки может пригодиться, господин адмирал, – сказал командир 60-го МЕК.
– Считайте, что с этого момента он в вашем распоряжении, – заверил адмирал. – Он служил на этой проклятой батарее и точно знает ее расположение.
Это было, конечно, большим плюсом. Принцхорн, козырнув, ушел, а ночью… вынужден был снова явиться к адмиралу. В течение двух часов его люди безуспешна пытались завести катер. Мотор не слушался. Подчиненные Принцхорна были специалистами в самых различных областях техники и умели обращаться с двигателями, но с этим капризным подвесным мотором совладать не смогли.
Узнав о неудаче, адмирал потерял всякую надежду на успех. Тем большей стала уверенность Принцхорна. Теперь у него был целый день для подготовки. Ему удалось получить у оперативного инспектора соединения «К» два катера «Линзе», в использовании которых он приобрел хороший опыт еще в июле, когда, действуя с группой боевых пловцов, сумел после успешного нападения на мосты через Орн взорвать также орнские шлюзы. Приспособив к выхлопным трубам автомобильные глушители, они тогда в условиях бесшумной работы моторов шли со скоростью 8 миль в час. Это было как раз то, что требовалось теперь для подхода к захваченной противником батарее «Бак-дю-Од».