Олег Ивик
Издательство «Ломоносовъ»
Москва
2012
Предисловие
Писать про еду-занятие нелегкое, потому что авторов одолевает множество соблазнов, и мысли от компьютера постоянно склоняются в сторону холодильника. Но авторы этой книги (под псевдонимом Олег Ивик пишут Ольга Колобова и Валерий Иванов) стойко преодолевали соблазны, вдохновляясь строками римского поэта Квинта Горация Флакка:
Слушайте речь мудреца не за пышной
и сытной трапезой,
И не тогда, как бессмысленный блеск
ослепляет вам очи,
Иль как обманутый разум полезное
все отвергает.
Нет! натощак побеседуем!
В процессе работы авторам действительно пришлось если не «слушать речи мудрецов», то, во всяком случае, их читать, поскольку, как выяснилось, о еде и о застольях в древности писали не только (и даже не столько) гастрономы и кулинары, сколько философы, историки, законодатели и поэты. Если мы сегодня в большинстве своем относимся к еде более или менее потребительски и думаем лишь о том, чтобы получить удовольствие, а заодно и сбалансированное количество калорий, витаминов и микроэлементов, то многие древние цивилизации придавали еде культовое и идеологическое значение и законодательно регламентировали, что, кому и когда можно и нельзя есть, а организацию пира возводили до уровня высокого искусства... Конечно, в рамках одной небольшой книги осветить все это невозможно, поэтому авторы решили ограничить себя во времени периодом от бронзового века до Римской империи включительно, а в пространстве - несколькими цивилизациями на территории древней греко-римской Ойкумены.
Поскольку книга эта популярная, авторы позволили себе упростить некоторые специальные вопросы, при цитировании исторических документов они намеренно убрали скобки, которыми отмечены сомнительные или темные для перевода места, - таким образом, текст, без изменения его смысла, стал легче читаться. Хочется верить, что эти и другие подобные упрощения не вызовут нареканий со стороны серьезных читателей, - им авторы рекомендуют обратиться к списку использованной литературы, приведенному в конце книги, и изучить вопрос по более солидным источникам.
Чего не ела Ойкумена
Работа над книгой о еде Древнего мира стала для ее авторов нелегким испытанием: их мучила непрерывная зависть к древним шумерам, персам, египтянам, и особенно - грекам и римлянам. Ведь, судя по тем историческим документам и археологическим отчетам, с которыми им приходилось иметь дело, все эти народы только и делали, что ели, причем ели плотно, разнообразно и вкусно. Они жарили на вертелах мясо и солили рыбу, сквашивали молоко и готовили сыр, они пекли ячменные лепешки и сушили инжир, они заправляли кашу оливковым и кунжутным маслом, чесноком и зеленью и запивали все это вином и пивом... И черная зависть терзала сердца авторов, у которых не было ни мяса на вертеле, ни инжира, ни ячменных лепешек и которые к тому же стремились к здоровому образу жизни и отнюдь не злоупотребляли избыточной едой и тем более вином и пивом.
Греки поливали морских ежей смесью меда и уксуса и сдабривали их сельдереем и мятой. Они тушили балык из тунца с белым вином и оливковым маслом; жарили свиную печень, смешав ее с устрицами, креветками и камбалой. Они начиняли кальмара рубленым мясом и подавали с соусом из «всевозможнейших растений». Они пекли пшеничные вафли, добавляя в тесто вино и молоко, перец и оливковое масло; готовили десерт из меда и льняного семени и ели его с маковыми хлебцами. Римляне перекладывали устрицы мясом морских ежей и краснобородок и фаршировали дроздов орехами и изюмом...
Конечно, чисто теоретически все эти продукты и тем более краснобородка (которая оказалась обычной черноморской барабулькой) вполне доступны современному россиянину. Но много ли вы видели людей, которые перекладывают барабульку устрицами и морскими ежами? И так ли часто в наших духовках пекутся горячие вафли, замешанные на вине? Изнывая от того, что они не живут в Древнем Риме, авторы настоящей книги, в тщетной попытке избавиться от зависти к представителям погибших цивилизаций, вскрывали завалявшуюся банку кальмаров, но это не помогало.
Оставалось одно: сосредоточиться на тех продуктах, которых у древних гурманов не было и быть не могло. Этому занятию авторы посвятили некоторое время, и результаты не заставили себя ждать. Выяснилось, что, несмотря на все свои изыски с краснобородками и морскими ежами, древние жители Ойкумены питались, по нашим меркам, очень однообразно. Им было неведомо огромное количество продуктов, без которых люди двадцать первого века не мыслят себе даже самый скромный стол. И для того, чтобы современному человеку в полной мере представить, как питались его дальние предки, надо говорить не только о том, что же они ели, но и о том, чего они не ели и есть не могли. Только тогда начинаешь понимать, как ограниченны были возможности древних кулинаров и насколько скудным было кажущееся разнообразие прежних пиров, не говоря уж о повседневных трапезах.
Итак, мы начнем эту книгу с описания продуктов, которых древние народы Ойкумены не знали. Первое, что приходит в голову, это, конечно же, те растения, которые попали в Старый Свет после открытия Америки, прежде всего - картошка, помидоры, кукуруза и подсолнечник. Сегодня они входят в состав едва ли не любой национальной кухни Европы и Азии. Мы не представляем себе итальянскую пиццу или греческий салат без помидоров, а украинский борщ без томата; белорусские драники не испечешь без картошки, ну а без подсолнечного масла наша жизнь и вовсе немыслима... Даже в рецептах китайских национальных блюд можно встретить кукурузную муку и картофель. Тем не менее кухня древней Ойкумены обходилась без этих продуктов, и, когда мы читаем о наваристой похлебке, которую ел римский или греческий земледелец, надо иметь в виду, что картошки, которую сегодня кладут почти в любой суп, в этой похлебке не было. А если земледелец делал себе овощной салат, то он обходился не только без помидоров, но и без болгарского перца - овощные перцы (и болгарский, и острый, стручковый) тоже пришли к нам из Америки.
Перец черный, горошек (он же белый, если его заготовить иначе) стал известен в Ойкумене раньше он рос в Индии, а контакты с этой далекой страной установил еще Александр Македонский в конце четвертого века до н. э. Но хотя Александр и завоевал значительную часть Индии, удержаться там он не смог, и его войско, изнемогая от многочисленных тропических болезней, вернулось обратно, а вскоре, после смерти царя, распалась и вся его империя. Торговля с Индией с тех пор велась, но путь туда был долог и опасен, и перец вплоть до эпохи Великих географических открытий оставался в Европе, Передней Азии и Африке предметом роскоши. Недаром вождь готов Аларих, осадивший Рим в 408 году, потребовал от побежденных, помимо одежд и тканей, 5000 фунтов золота, 30000 фунтов серебра и 3000 фунтов перца (по сообщению Зосима, историка второй половины пятого века)...
Лишь после того, как корабли Васко да Гамы в конце пятнадцатого века проложили путь в Индию мимо южной оконечности Африки, перец подешевел. А вскоре европейцы, попавшие в Америку, обнаружили там мясистые стручки с острым вкусом и дали им то же самое название-перец, которое потом распространилось и на похожие по виду, но совершенно не острые плоды «болгарского» перца.
Кроме горошин черного перца, в Древнем мире был известен и еще один перец, который сегодня в европейской кухне почти не употребляется, - «перец длинный». Эти мелкие плоды, собранные в сережки, были популярны в Риме - их жгучий и одновременно сладкий вкус хорошо сочетался с итальянской кухней. Но рос этот перец тоже в Индии, поэтому и он был недешев. И конечно, индийские пряности были практически неизвестны жителям Ойкумены до Александра Македонского - ни шумеры и аккадцы, ни египтяне времен правления фараонов, ни эллины времен расцвета греческих полисов их не знали. В лучшем случае им приходилось довольствоваться более или менее жгучими местными растениями. Некоторые из них росли в тропической Африке (в кулинарии они тоже носят название перцев). В Египте в этом качестве использовали корсий - нильскую водяную лилию, имевшую острый вкус; великий географ Страбон называет ее «приправой вроде перца».
С другими пряностями дело обстояло немногим лучше, ведь даже самые доступные из них росли преимущественно в Индии. А некоторые, например ваниль, стали известны в Старом Свете только после открытия Америки.
Фрукты, без которых сегодня немыслимо представить себе многие страны Северной Африки, Средиземноморья и Передней Азии - апельсины, мандарины, лимоны, бананы, ананасы, кокосы, - тоже появились в этих местах далеко не сразу.
Ананас был неведом не только грекам и римлянам, но даже и египтянам, хотя у них, начиная по крайней мере с эпохи Среднего царства, были регулярные связи с тропиками. Дело в том, что этот плод, которым сегодня славится тропическая Африка, был завезен туда уже после освоения Америки. Кстати, в Европе его до второй половины девятнадцатого века (то есть до появления быстроходных транспортных судов) разводили в оранжереях - он не выдерживал долгих морских перевозок.
О бананах, как и о черном перце, античный мир узнал после восточного похода Александра. Но если перец худо-бедно могли импортировать из Индии, то с бананами дело обстояло сложнее — довезти их до Греции или Италии было абсолютно немыслимо. Сегодня бананы, упакованные в специальную пленку, перевозят морем в рефрижераторах, при температуре 12-14 градусов. Повышение температуры до 19 градусов считается очень нежелательным, а выше 22-недопустимым. Загружают их зелеными, чтобы они могли выдержать долгий путь, а потом обрабатывают газом этиленом, чтобы они дозрели. Понятно, что транспортировкой бананов в другие климатические зоны до второй половины девятнадцатого века никто практически не занимался. А вот почему никто из античных путешественников, бывавших в Индии, не попробовал привезти и посадить бананы, например, в Африке или Палестине, авторам настоящей книги непонятно. Но так или иначе, этим озадачились, и вполне успешно, лишь арабы в седьмом веке н.э. Впрочем, один вид бананов и до них сам по себе произрастал на Абиссинском нагорье, но оттуда, как и из Индии, никто не удосужился доставить его поближе к греко-римской Ойкумене.
В результате не только кулинары, но даже и специалисты-ботаники античного мира были знакомы с бананами исключительно понаслышке. В четвертом веке до н. э. «отец ботаники» Феофраст в «Исследовании о растениях» писал о замечательных деревьях, растущих в Индии: одно из них «очень большое, с удивительно сладкими и крупными плодами», второе-«с листьями продолговатой формы, похожими на птичьи перья; их втыкают в шлемы; длиной они локтя в два». И наконец, третье - «с большими кривыми плодами, сладкими на вкус; они вызывают резь в животе и дизентерию». Таким образом, банан превратился в три разных «дерева» (на самом деле это высокая трава), что, впрочем, не удивительно: Феофраст никогда не видел это растение и пользовался заметками, сделанными спутниками Александра, точнее, копиями этих заметок, снятыми (видимо, не слишком аккуратно) в вавилонском архиве. Что же касается желудочных проблем, которые возникли у воинов Александра (царю пришлось даже отдать специальный приказ, запрещающий употребление бананов), то, скорее всего, солдаты в числе прочего попробовали какую-то из несъедобных разновидностей этого фрукта; кроме того, дизентерия была их постоянным спутником в этом походе независимо от пищи...
Похожим образом обстояло дело и с кокосами - в Африке они, видимо, появились не раньше Средних веков, после того, как их завезли туда из Индии португальские мореходы (или, подругой версии, индийские торговцы) - хотя кокосы, в отличие от бананов, достаточно хорошо переносят транспортировку. Остается только удивляться, почему никому из античных купцов не пришло в голову поставлять редкостные плоды, например, к столу богатых римлян имперского времени, - надо полагать, любители экзотики нашлись бы. Да и всхожесть орехов сохраняется очень долго (в морской воде-до 110 дней)-их прекрасно можно было бы насадить в Египте (что позднее и сделали). Но видимо, античная Ойкумена кокосов не знала (хотя по этому вопросу и существуют разные точки зрения, подробнее рассмотренные в главе «Трапезы реальные и нарисованные»). Возможно, торговцев отталкивала тяжесть этих плодов - перец того же веса можно было довезти и продать настолько выгодно, что эксперимент с кокосами не стоил трудов, ведь торговые пути из Индии до Передней Азии и Европы шли посуху. И лишь с развитием мореплавания (скорее всего - после того, как португальцы освоили путь в Индию мимо южной оконечности Африки) перевозка кокосов стала окупаться.
Труднее объяснить, почему в античном мире не были известны цитрусовые, кроме цитрона. Косточки лимонов, апельсинов, мандаринов несложно было привезти на побережье Средиземного моря, климат которого прекрасно подходит для этих деревьев. Тем не менее лимон и кислый апельсин были завезены в Европу и на побережье Африки только арабами в одиннадцатом веке. Сладкий апельсин попал сюда еще позднее, в пятнадцатом веке, и, видимо, не без участия португальцев. А разные виды мандаринов стали появляться в Средиземноморье только с шестнадцатого столетия.
И один лишь цитрон - самый малосъедобный из цитрусовых - был известен в Ойкумене с далекой древности. Впрочем, этот фрукт (называвшийся также «мидийским» или «персидским яблоком») тоже был небесполезен. Феофраст сообщает, что плоды цитрона, смешанные с вином, применялись как противоядие, поскольку вызывали расстройство желудка. Кроме того, ими перекладывали одежду от моли. Вареная мякоть цитрона или его сок использовались для освежения дыхания. Особую роль играл, и по сей день играет, цитрон в иудаизме (иудеи чаще называют его «этрог») - это одно из четырех растений, которые надо обязательно иметь при отмечании праздника Суккот. Правда, плоды этрога на празднике не едят - их положено держать в руках как символ красивого и ароматного плода. Но кроме того, еврейская кухня издавна предлагала маринованную или разваренную кожуру цитрона как приправу. Другие древние народы тоже использовали цитрон в кулинарии: из кожуры варили цукаты, а его кислую, с горчинкой, малосочную мякоть, саму по себе не слишком съедобную, добавляли в варенья из других фруктов. И получалось не так уж плохо, судя по тому, что эти рецепты применяются по сей день. Ну а у жителей древней Ойкумены это была единственная возможность приобщиться к цитрусам.
Со злаками дело обстояло, пожалуй, лучше, чем с фруктами, но ненамного. Естественно, что жители Ойкумены не знали кукурузы. Но не знали они и гречихи, которая в древности росла только в Северной Индии, на склонах Гималаев. Там ее возделывали еще пять тысяч лет тому назад, но почему-то этим регионом гречиха долгие века и ограничивалась. Только на рубеже эр она начала шествие по земному шару, «покорив» его примерно к пятнадцатому веку.
Рис был известен в Ойкумене по крайней мере со времен похода Александра, но лишь как экзотика. Феофраст пишет об индийцах: «Больше всего они сеют так называемого “риса”, который и варят. Он похож на полбу: рисовая каша из обтолченного зерна удобоварима...» Сам факт этого описания говорит о том, что современники Феофраста о рисе имели смутное представление. Впрочем, великий историк и географ Страбон на рубеже эр уже писал, что рис произрастает от границ Индии до нынешней Сирии. Видимо, к этому времени культуру риса завезли из Индии в Переднюю Азию. Через некоторое время он появился и в Египте. Но в Европе, в том числе в Греции и Риме, рис до Средних веков не выращивали и практически не использовали. Он оставался редким привозными лакомством: известно, например, что на пирах римского императора Гелиогабала в начале третьего века подавали рис, смешанный с белым жемчугом (жемчуг, естественно, не ели - это было не столько кулинарной, сколько эстетической фантазией императора).
Примерно в те же годы ритор Афиней, прославившийся своим сочинением «Пир мудрецов», упоминал «крупяной хлеб», который «приготовляется из рисовых зерен», а также хлебцы, «выпеченные из зерен риса», но считал необходимым разъяснить читателям, что же такое рис: «растение, произрастающее в Эфиопии и похожее на кунжут». Не исключено, что к этому времени посевной рис успел проникнуть в Эфиопию, хотя, возможно, Афиней имел в виду какой-то из видов так называемого «дикого риса», который действительно издревле был известен в Африке. Так или иначе, сам автор «Пира мудрецов» - огромного произведения, посвященного по большей части кулинарии и организации застолий, - имел о рисе не слишком четкое представление.