Как жили охотники в мезолите. Вот как рассказывает об этом Робертс: «Мы чаще питались диким ямсом, корнями лилий, гуанами, змеями и мясом кенгуру…
Вечно голодные, вечно рыщущие в поисках пищи, мы немедленно уничтожали свою добычу, ничего не оставляя на завтра и нисколько не заботясь о будущем. В семь лет моим любимым развлечением было ходить с отцом на воскресную прогулку, неслышно подкрадываться к добыче и разить ее игрушечным копьем, которое сделал мне отец… С момента появления на свет у меня не было никакой одежды. Моя мать, как и все мы, ходила босиком по камням, галькам, колючкам, твердой красно-коричневой земле. У нее никогда не было платья, ботинок, чулок, даже простого гребня. Ей не нужны были безделушки, какие, я видел, носят сейчас женщины ее племени. Она слепо подчинялась мужу, моему отцу Барнабасу, была его движимой собственностью, инкубатором его сыновей и послушно выполняла роль, отведенную ей племенем по раз и навсегда заведенному порядку».
Аборигены — превосходные знатоки природы. И Робертс, выучившись и став врачом, во время отпуска сбрасывал с себя всю одежду и пешком с друзьями шел через всю Австралию. Кроме пяти каменных орудий он нес с собой и сумку с лекарствами. Робертс рассказывает, как однажды, шагая с аборигенами Галабранго и Левшой через джунгли, встретился с американскими исследователями, приехавшими сюда для изучения вод.
«Белые пили грязную воду, — пишет Робертс, — и болели дизентерией. На вопрос, почему они пьют эту воду, белые ответили:
— Потому что другой нет.
Галабранго рассмеялся.
— Чистая вода под вами, — сказал Левша. — На том самом месте, где вы стоите.
С помощью двух аборигенов он вынул несколько футов земли. Отверстие немедленно наполнилось свежей водой. Белый закричал:
— Эй, свежая вода! Смотри, чистая вода, как кристалл!
— А не поймаете ли вы нам рыбы? — спросили белые.
Мужчины, что помоложе, побежали к реке и через час принесли дюжину больших рыб. Белые молчали, но глаза их были красноречивее любых слов… Когда мы подошли к лагерю, белые разговаривали с нами добродушно, но с оттенком жалости, может быть, из-за того, что мы были голые и грязные. Теперь они прониклись к нам уважением…»
Аборигены Австралии до сих пор не знают лука и стрел. Они не умеют лепить глиняную посуду. Их главные орудия — копье, копьеметалка (вумера) и бумеранг. Однако они лучше нас знают природу и с помощью простых каменных орудий способны везде добыть пищу и выжить.
Так жили и наши предки в начале мезолита. В то время люди приручили собаку, которая им очень помогала. Это было первое домашнее животное человека.
Падение Иерихона
Кто важнее — кошка или собака? Собаки для охотников и рыболовов были добрыми друзьями. Они помогали им охотиться, особенно в болотистых местах, охраняли людей. Раньше всех чуяли приближение врагов и предупреждали своим лаем об опасности. Зимой собак запрягали в сани, больше похожие на однополозные широкие лыжи, возили на них всякие грузы и даже разборные жилища из шкур. Мясо этих животных с удовольствием ели обитатели леса. Собак ценили. Большим оскорблением считалось убийство чужой собаки. Хозяин мстил обидчику, как и за убийство близкого родственника.
2,5 тысячи лет назад древнегреческий историк Геродот посетил Египет. Он рассказывал: «Во время пожара… египтяне не заботятся о тушении пожара, а оцепляют горящее пространство и стерегут кошек, а те все же успевают проскользнуть между людьми и… бросаются в огонь. Это повергает людей в великое горе. Если в доме околеет кошка, то все обитатели сбривают себе брови. Трупы кошек бальзамируют и погребают в священных покоях».
Когда же кошка оттеснила собаку? В мезолите охотники собак почитали, а кошек истребляли как хищников. Собак хоронили с почестями, в могилы им клали драгоценности и даже ожерелья.
Однако на юге, там, где появилось земледелие, к кошке относились с большим почетом, чем к собаке. Дело в том, что мыши и крысы уничтожали с таким трудом выращенное зерно (пять крыс могут съесть за год столько же продуктов, сколько один человек), распространяли страшные болезни, и лучше кошки никто не избавлял людей от этих грызунов. Свыше тысячи лет только кошки спасали урожай, пока люди не придумали прочные сосуды из глины для хранения зерна — обитатели первых деревень и городов еще не умели делать керамику. Вот и получается, что кошка помогла строить города, которые стали появляться уже в мезолите. Это Иерихон, Чайёню, Чатал Гуйюк.
Стены Иерихона. Когда говорят: «Гудит как иерихонская труба», имеют в виду какой-то нестерпимо громкий звук. Это выражение происходит из Библии. В ней сказано, что Иерихон был когда-то большим городом с мощными стенами и башнями. Враги долго осаждали его под звуки труб. Однажды музыканты играли особенно громко, неприступные стены развалились, и город был захвачен. В библейский рассказ никто не верил. Разве от звука труб могли упасть стены?
Иерихон находится в 22 км к северо-востоку от Иерусалима. Это небольшой городок, и у него нет никаких стен. Однако неподалеку археологи нашли огромный холм, раскопав который они обнаружили руины библейского города. Были здесь и обрушившиеся стены, однако выяснилось, что упали они не из-за звука труб. Осаждавшие тайно копали вокруг стен глубокий ров и подземный ход, а чтобы отвлечь внимание жителей города, делали это под громкие звуки труб. Из-за подкопа стены накренились и упали. О подлинной причине случившегося знали немногие, поэтому и возникла легенда. Но самое интересное ждало археологов под развалинами библейского города — на глубине 40 м под ними лежали остатки еще одного города, построенного более 10 тысяч лет назад. Ученые назвали его Иерихон А.
Иерихон А. Его окружала огромная каменная стена высотой 4 м и толщиной 3 м. Перед стеной в скале был вырублен ров шириной 8,5 м и глубиной 2,1 м. Стена связывала крупные башни высотой 8,5 м и диаметром 10 м, наверх вели 22 массивные каменные ступени. Площадь укрепления составляла 2,5 га. Внутри теснились круглые домики из необожженного кирпича. В крепости проживало свыше 3 тысяч человек.
Для того чтобы построить такой город, нужно было немалое число мастеров, а чтобы прокормить их — большие запасы пищи. Но в то время люди жили за счет охоты и рыболовства. Охотой можно добыть много мяса, но как его сохранить? Люди тогда не только не знали холодильников, но и не умели еще обжигать горшки. Как же удалось иерихонцам возвести такой город? В каменном веке?
Первая встреча с микролитами. В самом древнем слое археологи нашли множество странных мелких камешков, на которые сначала не обратили внимания. Не могли же люди соорудить огромные, трехметровые каменные стены и вырубить в скале ров глубиной с трехэтажное здание с помощью таких маленьких орудий. А между тем разгадка была именно в них.
Крохотные, не больше 1–2 см в длину, шириной почти с грань карандаша, камешки эти имели форму сегментов, трапеций и треугольников. Их так и назвали — геометрические микролиты (от греч. mikros — малый и lithos — камень). Ученые долго гадали, для чего они предназначались? Может быть, ими брились? Ведь они были очень острыми. И сейчас некоторые племена пользуются пластинками, из которых изготавливались микролиты, для бритья и обрезания. Иногда при раскопках археологи не находили никаких других орудий, кроме микролитов. Может быть, это рыболовные крючки? Но в Иерихоне рыбу ловить было негде. Море далеко, речушка, из которой брали воду, слишком мала, а во время засухи и вовсе пропадала.
Разгадать тайну микролитов не удавалось долго. Можно было предположить, что мы имеем дело с государством, которое не пожалело средств для строительства мощной стены, чтобы спрятать награбленные у народа богатства. А богатства, несомненно, были. В Иерихоне хранились огромные запасы зерна. В поселении обнаружены остатки ячменя, пшеницы, а также обугленные семена чечевицы и фиги. Причем пшеница и ячмень не росли здесь в диком виде, они были принесены сюда уже одомашненными. Сохранить их и помогла кошка.
Найдено также много костей газели, крупного рогатого скота, козы и кабана. Но если все это прислал какой-то царь, то он и его посланцы должны были иметь в городе дворец или большой дом, как сейчас говорят, административное здание.
Однако никаких остатков храмов, святилищ или административных зданий в Иерихоне отыскать не удалось. Все дома примерно одинаковые, и никаких следов особого богатства нет не только в строениях, но и в погребениях. Это был город равных жителей. Иными словами, они еще не знали ни вожаков, ни царей, ни начальников. Люди жили здесь по законам предков, и управляло ими общее собрание горожан. Иерихон А просуществовал тысячу лет.
Около 7300 года до н. э. город был заброшен. Никаких следов войны или какой-либо катастрофы ученые не обнаружили. Очевидно, жители сами покинули город. Изменилась природная обстановка, наступила засуха. Поля пшеницы выгорали задолго до созревания урожая. Через 500 лет, когда засуха закончилась, в Иерихон вернулись люди и восстановили город. Ученые назвали его Иерихон Б.
Иерихон Б. Он просуществовал почти 800 лет (6800–6000 годы до н. э.) и был важным торговым центром: сюда из Закавказья привозили обсидиан, с Синайского полуострова — бирюзу, из Северной Сирии — нефрит, а с берегов Средиземного моря — красивые раковины. Из очень далеких краев, может быть даже с Урала, сюда доставляли малахит, гематит, охру. Торговали и местным кремнем. В Иерихоне Б по-прежнему выращивали пшеницу, ячмень, чечевицу. Разводили коз, газелей и других животных. И снова археологи не нашли никаких иных орудий, кроме микролитов и ножевидных пластин.
Около 6000 года до н. э. опять началась засуха. Город снова обезлюдел.
В это время погибло много поселений первых земледельцев, подобных Иерихону. Даже на далеком от Иерихона поселении Али-Кош (Юго-Западный Иран) отмечен упадок земледелия. На Урале люди в ту пору устраивали поселения в основном по берегам рек (например, в Муллино, на границе Татарии и Башкирии). Значит, засуха достигла тогда Урала и Европы. Климат стал более сухой, чем сейчас.
Микролиты и жатвенные ножи. Микролиты встречались везде, где велись раскопки первых земледельческих поселений. Там, где не было первых земледельцев, не было и микролитов. Как же такие крохотные камешки помогали людям каменного века строить мощные стены, башни и города?
Ответ пришел лишь тогда, когда археологи нашли костяное орудие со вставленными в него микролитами. Оказалось, микролиты — это очень острые лезвия ножей, сделанные из обсидиановых пластин, которые, как уже говорилось, были гораздо острее хирургических скальпелей. И все же было непонятно, как этими, пусть очень острыми, ножами можно строить такие города, как Иерихон?
Когда на севере стал таять ледник, южнее Каспийского и Черного морей началась страшная засуха. Выгорали травы, исчезали леса, высыхали реки. Животные уходили на север — туда, где больше влаги. Люди, жившие охотой, стали голодать. День и ночь они проводили в поисках пищи. В тех местах росли дикая пшеница, ячмень и другие злаки. Но много зерна собрать не успевали: оно быстро осыпалось, его развеивал ветер, растаскивали птицы и грызуны. А горсти зерна не хватит даже одному человеку.
От голода людей спасли микролиты. Их вставляли в деревянную или костяную оправу и использовали как жатвенные ножи. Правда, микролиты часто выскакивали из оправы, и тогда им стали придавать строго геометрические формы сегментов, трапеций, треугольников, ромбов. Пологие края таких микролитов заходили один за другой и не позволяли им выскакивать из оправы. А если такое и случалось, то его легко было заменить другим, точно таким же, потому что их размеры и углы скосов были абсолютно одинаковыми. Когда археологи сравнили микролиты с Урала и микролиты с Ближнего Востока и из Европы, то оказалось, что они так похожи, будто их сделал на станке один человек. Для оправы, изготовленный на юге от Каспийского моря, подходили жатвенные ножи с Урала или из Франции. Это называется стандартизацией.
Сбор урожая с помощью микролитов стал успешным: люди так быстро срезали колосья, что они не успевали осыпаться. Их молотили и получали много зерна. Опыты показали, что семья из пяти человек могла за три недели собрать урожай дикорастущих злаков, достаточный для ее пропитания в течение года (тут-то и потребовалась кошка, чтобы уберечь драгоценное зерно). Некоторые группы людей стали жить только за счет сбора урожая дикорастущих злаков. Они уже не бродили в поисках дичи, а устраивали свои поселения прямо у таких «полей».
Сбор диких злаков. В Передней Азии (например, в Юго-Восточной Турции) и сейчас в изобилии растут дикорастущие злаковые. В Сирии открыта древняя деревня Мурейбит, где люди каменного века на протяжении 500 лет (8500–8000 годы до н. э.) жили на одном месте, занимаясь собирательством диких злаков и охотой так же, как и обитатели другого поселения — Маллаха (Анатолия). Однако в диком виде злаки росли не везде, тогда люди стали приносить их зерна издалека, сеять и выращивать урожай. Так возникло земледелие. Именно оно помогло жителям Иерихона создавать запасы пищи, что освободило им время для строительства городских стен и домов. Жатвенные ножи с острым лезвием позволяли также заготавливать весной свежую траву, а та, в свою очередь, подкармливать ослабевших от засухи животных и приручать их.
Так с помощью геометрических микролитов люди, жившие в горах южнее Каспийского моря, совершили великий переход от охоты и собирательства к земледелию и животноводству. На Среднем и Ближнем Востоке впервые появилось новое хозяйство, потому что именно там, как установил великий русский ученый Н. И. Вавилов, в диком виде росли те злаковые и обитали те животные, которых мог одомашнить человек.
Час быка
Козы бродят по кирпичам. Первые домашние животные не отличались от диких, поэтому по костям, найденным на древней стоянке, трудно определить, добыли животных на охоте или взяли из домашнего стада. Ученые часто спорят об этом. Однако в некоторых случаях абсолютно ясно, что кости принадлежат домашним животным. Например, на стоянке Гандж-Даре, расположенной в горах Загроса (Иран), были обнаружены кости козы и овцы, которые по виду не отличались от аналогичных костей диких животных. И все же не подлежит сомнению, что это кости домашних коз и овец, потому что следы их копыт сохранились на кирпичах, из которых сделаны дома. Дикие козы очень пугливы, и только домашние животные могли оставить свои следы в поселении на сушащихся глиняных кирпичах.
Люди на поселении Гандж-Даре жили около 10–11 тысяч лет назад. Значит, уже в то время у них были домашние животные. Уже тогда они строили двухэтажные дома из кирпичей, которые сушили на солнце. На этих-то кирпичах и сохранились отпечатки козьих копыт.
В поселениях типа Гандж-Даре выращивали пшеницу, ячмень, горох и чечевицу. Кроме останков коз и овец найдены кости домашней свиньи. На стоянке Зави-Чеми Шанидар (Ирак) кости домашних коз обнаружены в слоях XI–X тысячелетий до н. э.
Следовательно, 10–12 тысяч лет назад люди приручили коз и овец. Примерно в то же время были одомашнены быки и коровы. К тому же периоду ученые относят поселения Ближнего и Среднего Востока, где люди занимались только охотой на диких животных. Так, в Умм-Дабагии охотились на онагра (кулана) и мастерили из его кожи различные товары для продажи. Жители Суберды (Турция), Тула-Тепе (Юго-Западный Иран) даже в VII тысячелетии до н. э. все еще специализировались на охоте на диких животных, хотя рядом уже существовали земледельческие деревни.
Около 10–12 тысяч лет назад к югу от Каспия (сейчас Ирак, Турция, Иран) стали появляться десятки деревень. Здесь жили люди, которые занимались разведением домашних животных и земледелием. Наиболее изучены из них Джармо, Иерихон, Гандж-Даре, дошумерские убейдские культуры в поймах рек Тигра и Евфрата и др.
Джармо — первое открытое археологами поселение древних земледельцев, горная деревня, датируемая VII–VI тысячелетиями до н. э. В ней проживало от 150 до 300 человек. Дома, причем многокомнатные, строили на каменном фундаменте из высушенного на солнце кирпича. Никаких следов разделения власти или выделения богатых здесь не обнаружено. Поселений в горах, подобных Джармо, сейчас изучено много (Тепе-Гуран, Шемшара, Сараб, Асиаб и др.). Все они были сравнительно небольшими — до 500 жителей. На всех поселениях найдены каменные орудия, преимущественно из привозного обсидиана.