Хотя подход к сознанию, к интеллекту как к возможности стать из участника, из фигуры на доске, игроком, Демиургом, творящим эту игру, в романе Гессе действительно заложен.
Ну скажите, чем я чувствую, что вам сегодня неинтересно, по сравнению с тем, что было на прошлых встречах, когда мы беседовали о медитативном пути или о воздействии? У вас уровень активации был приблизительно в шесть-семь раз выше, а сейчас вы засыпать вот-вот начнете. Мы начали с одного уровня общей активации, с общего тонуса группы, а сейчас общий тонус с каждой моей фразой падает. Не поднимается, а падает. Почему? Попробуйте отследить, почему сегодня тонус у группы падает. Потому что никакой завлекалочки нет? Ничего опознаваемого нет? Казалось бы, парадокс: мы живем в культуре, в которой культ сознания, культ. Вы все тут люди с высшим образованием. Вы все тут, в основном, деятели умственного труда. Казалось бы, все, что касается сознания, должно вас безумно волновать, но увы: дело в том, что вы уже разочаровались в своем сознании. Вот ведь в чем дело. Потому и ищете вы что-нибудь другое. Это разочарование в сознании и создает дурную мистику, дурной иррационализм и вообще всю ту дешевку, которой торгуют сейчас на каждом углу. Доступной, как жевательная резинка.
Почему? Да потому, что разочаровались. Какое же тут торжество разума, извините меня, вокруг? Нас все время уговаривали – разум, разум, но нам про какой разум говорили? Про спящий, про такое сознание, которое работает на готовых алгоритмах, причем примитивных. Сознание, которое знает, в лучшем случае, два способа думания. Кто из вас может похвастаться, что может произвольно переходить с одного способа думания на другой способ думания? Кто? Поднимите руки. Никто. А их этих способов восемь как минимум. Я могу вам рассказать о восьми способах думать. Я для чего вам это говорю? Чтобы вы свое разочарование в таком сознании не объявляли гибелью сознания вообще: и что сознание ничего не может, и что оно потерпело крах, – и чтобы вы не зачитывали до дыр дешевые книжки, в которых объявляется, что истинно только иррациональное, потому что сознание обнаружило свое ничтожество. А что же мы тогда будем делать с Шанкарой, с Тартангом Тулку? Если вы хотите узнать, что такое сознание и что оно может – возьмите книжку Тартанга Тулку Пространство. Время.
Знание. Возьмите и прочтите, что может сознание, если это сознание, выработанное на одном из путей, о которых мы сегодня говорим, то есть блоке духовных путей с опорой на концепцию. Так что здесь большущая опасность, именно потому, что мы, разочаровавшись в своем сознании, объявили любое сознание недействительным, и потому нам неинтересно читать Тартанга Тулку, а интересно читать какую-нибудь дешевку, в которой нам обещают золотые горы, молочные реки и сидхи, если мы будем культивировать иррациональное. Вот в чем дело. Видите, какая актуальная и интересная тематика всплывает, когда мы заговорили об этом блоке путей. Говоря о предыдущих двух блоках, мы вынуждены были говорить об очень часто встречающейся халтуре – псевдомедитациях, псевдовоздействиях, здесь же ситуация намного лучше. С точки зрения этих путей, никакого псевдосознания впереди нет, потому что в псевдосознании мы все уже находимся и все испытали этот кризис, и спекулировать тут уже нечем, разве что быстрочтение какое-нибудь. Конечно, в нашей культуре и без духовных путей есть люди выдающиеся по сознанию. Когда общаешься с такими людьми, как Юрий Михайлович Лотман или Мамардашвили, то понимаешь, что то, что ты называешь сознанием – это какой-то периферийный кусочек, может быть аппендикс в организме сознания.
Фиксируем. Мы говорим о путях с опорой на сознание, на умение работать с ним, на умение организовать его в соответствии с той концепцией реальности, которая вкладывается конкретной традицией, и, как следствие этого, возникает умение оперировать ситуацией в разных масштабах в зависимости от подготовленности, одаренности и традиции.
Причем оперировать не каким-то неизвестным способом, а опираясь на знание закона наименьшего воздействия, то есть знание того, какое минимальное действие нужно сделать, чтобы получить максимальное заданное изменение ситуации. Отсюда появляется умение играть в любую социальную игру, отсюда появляется умение усваивать любую рациональную информацию и оперировать ею. На стороннего наблюдателя владение этим знанием и использование его действует подавляюще, поэтому таких людей с особой яростью любят обзывать манипуляторами, с какой-то патологической яростью, с какой-то внутренней яростью. Они раздражают особенно сильно, потому что нам кажется, что они обыгрывают нас, объегоривают, а они просто так видят, так мыслят, так играют. Мне это напоминает ситуацию Моцарта и Сальери. Один был музыкальный мыслитель, а второй гений от Бога, который вообще не думал. Знаете, как это раздражает: я тружусь, мучаюсь, как мне кажется, у меня что-то получается, даже как будто признания достиг. И вдруг приходит шалопай, алкаш, гуляка праздный …
Но этого же не должно быть! Это не входит в обыкновенную логику. Но оказывается, существует много других логик. Многие из них гораздо эффективнее, даже в самом элементарном жизненном процессе. Другое дело, что именно от этих людей веет очень часто холодом. Вы можете полжизни ходить по библиотекам, а они все равно делают это гораздо изящнее и с большим успехом, но, как правило, всегда скрывают, как и чем. Они, как правило, изображают людей сильно начитанных, разучивают списки литературы, заготавливают эти списки, потому что, с одной стороны, не хотят превратиться в клоунов, чтобы кто-то их засадил и эксплуатировал в качестве биокомпьютера, а с другой – понимают, что не надо обижать людей.
Ведь если они правильно развиваются, они стараются найти такую форму реализации своих возможностей, чтобы она не задевала остальных уж очень сильно, если, конечно, они живут в миру, если не в замкнутом социуме – ашраме, монастыре или исследовательском духовном центре. Потому что ничто нас так не оскорбляет, как знакомство с таким человеком, общение с ним. Когда сталкиваешься с человеком, который по-настоящему владеет одним из этих путей, когда он снимает все маски, приспособления и начинает общаться открыто, на своем языке, как говорится, то мне, например, страшно. Когда я в первый раз столкнулся с этим в своей жизни (а я человек вообще активных позиций, даже в поражении стараюсь найти какой-то активный выход), дня три я ходил совершенно пришибленный, потому что я понял, что не то что я идиот, не то что я безграмотный или слаборазвитый у меня интеллект, что я просто … даже слова у меня такого нет, что я дурак, набитый книгами, что я шкаф книжный. Ведь я же много читал, но с ним чувствуешь себя идиотом. Что толку в том, что я прочитал такое количество литературы… Он сидит, и левой ногой… Начинаешь в резонанс встраиваться, голова гудит. Только когда я прошел состояние веселого сумасшедшего (мне так в жизни повезло) и у меня страх сойти с ума исчез, только тогда я хоть как-то смог с такими людьми взаимодействовать. Ведь компьютер, самый совершенный, рядом с ними не более чем деревянные счеты. Почему это так действует? Если человек уходит в глубокую медитацию, а ты вообще в этом не разбираешься, то это никак на тебя не действует – ты просто говоришь: О! О! О! Ставишь его куда-то на пьедестал. Все. Он там, я тут и ему молюсь, и все нормально.
Если он воздействием каким владеет, то тоже: О! О! О! Ну, видели по телевидению. Тоже все нормально. Он там, я тут. Но когда вы встретитесь с человеком, который прошел в какой-то степени или до конца совершил поход по пути хитрого человека, и если он вам продемонстрирует это все (у них целый арсенал приспособлений – как выглядеть более-менее обыкновенно), то вы поймете, может быть, о чем я говорю. Снимет маски и покажет, как эта штука работает. Так ведь самое смешное, что защита по принципу: он там, а я тут – невозможна, потому что это же сознание!
Оно у меня есть и у него есть. С одной стороны, это что-то такое раздавливающее, а с другой – опознаваемое. Вот в чем сложность. Его невозможно на пьедестал поставить, отделить, отгородить от себя. Когда человек со сцены демонстрирует суперсчет, то с этим еще надо разобраться – это, возможно, феномен, а возможно, человек этот просто прикидывается дурачком. Если человек из такой традиции делает то же, что делает Тофик Дадашев (или если Тофик Дадашев сам в такой традиции обученный), то это он дурачком прикидывается, а мы хлопаем в ладоши. То, что нам с эстрады демонстрируют: девять досок вертится, на каждой доске шестизначное число на шестизначное число умножить надо. Десять секунд человек смотрит, а потом результаты называет, а они все вертятся одновременно. С точки зрения людей, прошедших такой путь, это он дурачком прикидывается.
Наконец-то я подходящий пример нашел.
Так кто же тогда мы с этой точки зрения по отношению к своему сознанию? Поэтому я бы назвал эти пути аристократическими.
Как таким путем пройти, я как-то не представляю. Теоретически: скажем, лет в шестнадцать, восемнадцать, двадцать встречаю я учителя вот на таком пути… и как бы он из такого существа, как мы, сделал бы то, что надо, хоть бы и с помощью всего пути, потока, не представляю. Но ведь делают как-то, ведь существуют эти пути, не исчезают. Я, например, счастлив, что я два-три раза в жизни имел возможность прикоснуться к такому сознанию. Я счастлив, потому что… Конечно, это было тяжело, особенно в первый раз. У меня мысли всякие нехорошие вертелись в голове.
Хорошо, что я к тому времени к своим мыслям относился снисходительно. А то бы точно до чего-нибудь додумался, в постриг пошел, самоубийством бы не закончил – у меня витальное начало очень сильное, но чего-нибудь такое – запил с горя. Ну, чувствуешь себя даже не идиотом, это же обидно. Такая же башка, все от природы то же самое, он такие вещи делает, а ты… Пока ты пересчитал, передумал или переосознал, он уже двадцать восемь раз все пересчитал, передумал или переосознал. Будда за одно мгновение отслеживал десять тысяч мыслей у себя в голове. Будда, чтобы вам не показалось, что они сухари ментальные. Будда – десять тысяч мыслей за одно мгновение, за одну десятую секунды, миг, один раз мигнуть. И самое потрясающее, конечно, во всем этом, что, как и всякий другой путь, потенциально он доступен каждому, если только не повреждено что-нибудь капитально в материальном носителе сознания. Каждый путь имеет свои принципы отбора, но потенциально это доступно каждому. Сам принцип формирования такого сознания ничего общего не имеет с нашим коэффициентом интеллекта. Эти пути существовали тогда, когда образованных людей, в нашем понимании, вообще не было. Были единицы книжно образованных, социально образованных. Ведь брали детей пастухов, обучали их, потому что сознание может работать на очень разнообразных принципах. Принципы основные даже можно заложить другие, не говоря уже о неосновных. А что касается того, как выглядит неофит, то, извините меня, неофит в любом учении, на любом пути выглядит дурачком, потому что он ходит и везде кричит: О! О! Это очень большое везение, если вам удастся столкнуться с человеком, который владеет если не до конца, то хотя бы лет девять-десять всерьез идет по такому пути, очень интересно.
Это из разряда таких людей, как Якоб Беме – сапожник. Философский труд издал – и опять в сапожники, потом еще книгу – и опять сапожник. (А теперь в издании Памятники мировой философской мысли его печатают.) Мы думаем: ну чего же, если они такие есть, чего же они к нам в университет не идут преподавать, в Академию наук и т.д. Может, среди них и есть парочка таких, но у них мотивация другая. У нас всегда не хватает памяти, чтобы всегда помнить, всегда, когда мы сталкиваемся с этим, простую вещь, – что у человека, использующего духовную реальность не как убежище, а как путь, меняется мотивация, – и то, что это нам хочется и интересно, и это мы считаем: что если так, то обязательно из этого вот так, – а у него это может быть иначе. Он находит такие сферы применения своего сознания, про которые нам и в голову не приходит, что туда надо прикладывать какое-то сознание. Если ему нужно будет, то он станет академиком, не волнуйтесь, он просто посчитает, как это сделать быстро и максимально экономично. Однако вспомните фантастику, там во всех антиутопиях отрицательные герои чаще всего такие. Всеобщий страх передается фантастам. Они тоже боятся такого сознания, поэтому объявляют: это человек-робот, человек-компьютер, бездушное холодное существо, убийца, кровопийца, сам себя уничтожает, брак на пути. Я только один раз встретил иное отношение (в рассказе Биленкина Дорога без возврата ), когда об этом говорится без осуждения, но все же с некоторым оттенком отрицательным, что это не наш мир, это по ту сторону.
Маленькому знанию не понять Большого знания. Они отдельно со своим большим знанием, а мы от Что в этих путях является основной трудностью? Что можно выделить общетеоретическое, общеметодологическое? Конечно же, страх сойти с ума.
Не дай мне, Бог, сойти с ума, уж лучше посох и сума. Большинство людей в реальной жизни, если создается ситуация выбора: сойти с ума или умереть, – предпочли бы умереть. Страх этот сидит в нас очень глубоко, в силу еще и того, что мы ощущаем хрупкость своего сознания, его некачественность. Ну, приблизительно так: садишься на стул и сразу чувствуешь, что сделан он в конце квартала, юными умельцами, в качестве хобби – то же самое мы по отношению к своему сознанию. Мы чем-то другим воспринимаем некоторую некачественность своего сознания, его хлипкость, его неустойчивость, его неконструктивность, его слабые технические характеристики, говоря современным языком. И, конечно, это поддерживает в нас и культивирует страх сойти с ума, страх поломки этого инструмента.
Молодая ведь еще вещь, сорок-шестьдесят тысяч лет максимум. Это самое главное препятствие. Надо сказать, что в определенном смысле начитанность и какая-то тонкая образованность в нашем понимании слова, полуобразованность, точнее говоря, – она даже препятствие, потому что создает иллюзию, что и это я знаю, понимаю, и в этом разбираюсь, ну как же, как же, читали, как же, как же, слышали! – и поэтому, конечно, такому человеку начинать движение по пути этого типа сложно. Мало сказать, что я дурак и что ничего-то я вообще не знаю, и вообще у меня не мозги, а так, заготовка, на, бери и помоги мне из этого что-нибудь сделать.
Гораздо легче в этом смысле людям по-настоящему образованным, потому что они свое сознание уже как-то испытали в предельных режимах, они его как-то закалили, они в каком-то месте, какую-то часть сознания уже привели в более точное положение, и тогда можно, опираясь на более закаленную и тренированную часть, что-то сделать. Но все это разговоры теоретического плана. Кто захочет искать такой путь, тому придется искать всерьез и быть готовым сдаться сразу. Какие-то отдельные методики с этих путей, какая-то продукция для общего пользования, как и в двух других, существует, существуют и убежища такого типа. Естественно, поскольку убежище – оно же, в свою очередь, способ привлечения людей; а вдруг кто-то из убежища захочет выйти на Путь? И всякие интеллектуальные игрища и всякие разные штуковины для сознания, конечно, существуют. В конце концов, наверно, каждый в состоянии думать двумя способами, а не одним.
Наверно, каждый в состоянии до некоторой степени структурировать пространство субъективной реальности хотя бы для того, чтобы меньше было боязни с ума сойти. Наверное, почти каждый в состоянии встать на позицию игры сознания, тем более, что в нашей культуре, при культе сознания, все-таки существуют, если быть внимательными, отдельные куски, отдельные фрагменты, которые как продукция с этого блока путей поступают в пользование Великого Среднего. И можно эту продукцию попытаться вмонтировать в свое сознание, если не попасться на гордыне. Потому что нам часто кажется, что она сопровождается предупредительной этикеткой: все равно вы тут мало что поймете, но попробуйте. На самом деле этого нет, конечно. Просто такова действительность, таково реальное положение дел, и поэтому, наверное, сегодня тонус такой низкий в группе, как никогда.
Потому что кажется: ну хорошо, вот я сейчас что-то такое себе разрешу и осознаю до конца степень несовершенства своего сознания, а как же дальше жить? Во-первых, если вы сумеете что-то такое разрешить и действительно осознаете, вместо того чтобы объявлять, что сознание – это вообще ерунда, то уже это будет хорошо. Во всяком случае, вы себе сможете избрать более совершенную концепцию, хотя бы концепцию П.В.Симонова, что мышление просто обслуживает наши потребности. Такая милая концепция, достаточно прогрессивная, достаточно продуктивная в таком эвристическом плане. Опираясь на эту концепцию, можно кое-что сделать для своего сознания, и в то же время не обижает – даже наоборот. Сверхсознание – принципиально не познаваемо, оно не нуждается в осознавании, иначе оно работать не сможет (по Симонову). Я вам очень советую, не для того, чтобы встать на путь, потому что я не могу посоветовать вам, где найти инструктора такого пути, но для того, чтобы как-то избавиться от чувства хлипкости, от чувства конструктивной недоделанности своего сознания, более – менее серьезно познакомиться с работами П.В.Симонова Эмоциональный мозг и Мотивированный мозг, там много интересного. Для кого-то это может стать творческим толчком для поиска. Там довольно любопытно, на мой взгляд, разработано взаимоотношение сознания с потребностями. В нашей книжке Наедине с миром немного об этом рассказывается, но я сам считаю, что самое бледное, что есть в книжечке, – это попытка рассказа о сознании как инструменте. Правда, если всю книгу целиком представить как некую инструкцию по развитию сознания, то, может быть, что-то проявится, особенно в последней части, третьей.