«Итак, Рихтер с десятью сподвижниками прибыл на место раскопок в феврале 1935 года и немедленно взялся за работу. У него откуда-то была информация, что местные жители время от времени находят здесь какие-то древние предметы. Потребовалось всего несколько дней, чтобы обнаружить руины города. Они лежали на небольшой глубине. С первого же момента Рихтер понял, что имеет дело с древнеегипетским городом — слишком характерными были те предметы, которые он извлекал из-под земли. Определённые отличия, конечно, были, так что немец решил, что имеет дело с египетской колонией, которая рано отделилась от метрополии и пошла своим путём. Судя по всему, город был неизвестен римлянам, поэтому прекратил своё существование, видимо, не позднее чем за 300–400 лет до нашей эры. Рихтер сделал несколько глубоких раскопов, чтобы оценить глубину культурного слоя, и обнаружил, что всего колония существовала никак не меньше двух тысяч лет. Таким образом, создана она была в то же время, когда строились Великие пирамиды. Почему город прекратил своё существование — неизвестно, никаких следов природной катастрофы не обнаружено. Размеры города тоже оценить не удалось, он очень велик (даже по сегодняшним меркам), кроме того, Рихтер предположил, что значительная его часть находится под водой. Простор для исследователя там огромен, немец хотел вернуться с огромной экспедицией, именно поэтому и упустил столько лет — собирал деньги. В конце концов, когда смог доказать кому-то из СС, что там чуть ли не арийцы жили, средства выделили, и поздней осенью 1939 года он должен был выехать в Африку. Но той осенью сам знаешь что началось, и все его планы тихо и спокойно рухнули. А потом погиб и он сам. Ещё один интересный факт: говорят, он привёз с собой довольно много папирусов, но их никто так и не увидел. Где они сейчас — бог весть.»
Несмотря на весь мой критический настрой, я вынужден был признать: Жерар поработал неплохо. Найти материалы, к которым никто не обращался полвека, — задачка не из лёгких. Теперь главное — сложить вместе результаты экспедиций Рихтера и Венчетти и понять, что же находится там, на побережье Западной Сахары.
Египетская колония? Очень похоже на то. Причём одновременно со строительством Великих пирамид, вот что удивительно. А дальше — обрыв связей и постепенное затухание культуры: медленное, почти незаметное в долине Нила и более быстрое, приведшее к полному исчезновению в загадочном городе. Действительно, пять тысяч лет назад произошёл какой-то мощный всплеск египетской цивилизации, причины которого пока не ясны. Контакт с инопланетянами? Влияние неизвестной нам могучей древней цивилизации? Непонятно.
Стоп, одёрнул я себя. Пять тысяч лет назад! Но ведь предметы, которые можно датировать этим временем, были обнаружены Венчетти в верхних, а не в нижних слоях раскопок! То есть город прекратил своё существование пять тысяч лет назад, а не был построен! Если это так, то построен он был не менее семи тысяч лет назад, если отталкиваться от глубины культурного слоя, полученной Рихтером, то и ещё раньше! Кстати, почему немец не попытался датировать свои находки при помощи радиоуглеродного метода? Такая возможность у него была, и глупо предполагать, что он ею не воспользовался. А если воспользовался, то почему не упоминает результаты? Может, они получились настолько странными, что он попросту не рискнул им поверить и решил датировать город по другим, косвенным признакам?
Что же получается в таком случае? Таинственный город был не наследником, а предшественником древнеегипетской цивилизации, а заодно и шумерской? В момент, когда он прекращает своё существование, и в долине Нила, и в долине Тигра и Евфрата происходит невиданный и необъяснимый культурный всплеск — это факт, а факты, как известно, штука очень упрямая. Не может это быть простым совпадением. Видимо, здесь и кроется разгадка всех тайн.
«Так-так, тормози», — сказал я себе. Конечно, полёт фантазии — это хорошо, особенно когда речь идёт о моей фантазии. Но его тоже надо ограничивать. Против моей версии есть куча разумных доводов. Например, такие.
1. Как могла возникнуть цивилизация на пустынном берегу Африки? Конечно, семь тысяч лет назад на месте Сахары, говорят биологи, был чуть ли не цветущий сад. Допустим, что это так и что именно высыхание этого сада заставило аборигенов покинуть свой великий город. Но общеизвестно, что все ранние цивилизации возникали в долинах великих рек — Нила, Евфрата, Инда, Ганга, Янцзы. На западе Сахары великих рек не было и нет.
2. Предметы, которые подобрал Венчетти, вполне могли попасть в верхние слои из нижних. Такое часто происходит при строительстве домов и улиц. Итальянец сделал слишком мало находок для того, чтобы строить на их основе какие-то чёткие умозаключения.
3. В бумагах Рихтера чётко говорится о папирусах, то есть бумаге, сделанной из растения папирус, особой речной травы, растущей только и исключительно в долине Нила. Как могли предшественники египетской цивилизации ими пользоваться? Скорее, речь шла бы о глиняных табличках. Впрочем, возможно, что речь шла не о настоящих папирусах, а о документах, допустим, на пергаменте, просто немец не успел в этом разобраться. Но почему тогда не пользовались пергаментом древние египтяне?
Снова больше вопросов, чем ответов. Причём, что самое неприятное, ни одна из версий не даёт удовлетворительного ответа. Допустим, мои домыслы — полный бред и город действительно был египетской колонией. Но тогда нестыковок и несуразностей ещё больше! Почему мы не встречаем о нём никаких упоминаний в египетских источниках? И не только в египетских, в финикийских, греческих, римских, карфагенских о нём нет ни единого слова! А если он просуществовал до середины I тысячелетия до нашей эры, такого быть просто не может!
Окончательно запутавшись, я открыл третье из писем, лежавших в моей электронной почте, — от мадам Федак. Она писала:
«Дорогой Этьен! Спешу внести свою маленькую лепту в ваше расследование. Противники моего отца всегда утверждали, что лучшее опровержение его выводов — это полностью различная флора и фауна двух континентов. Действительно, если бы египтяне наладили регулярные контакты с Америкой, они привезли бы известные им растения и животных — например, лошадей. И наоборот, притащили бы с собой в Средиземноморье картофель, томаты и маис. Ничего подобного на деле не происходило. Единственное исключение из этого правила — банан, но правил без исключений нет. Если, разумеется, предположить, что банан — дикорастущее растение. Но недавно я созвонилась со знакомым биологом, приятелем моего покойного отца, и он рассказал мне, что, согласно недавним исследованиям, банан не мог появиться в результате эволюции. Скорее всего, он культивирован человеком.»
Дальше всё было понятно без слов. Раньше считалось, что люди проникли в Америку через Берингов пролив. Но в этом случае они не смогли бы прихватить с собой такое теплолюбивое растение, как банан! Значит, контакты между Старым и Новым Светом всё-таки были, были не только до Колумба, но и до эмиссаров Церкви, явившихся в образе Кецалькоатля.
Ожидая посадки на свой самолёт в аэропорту Мехико, я с аппетитом съел банан. Приятно всё-таки, что такой маленький фрукт помогает разгадывать такие большие тайны.
Дороги, ведущие в никуда
Впрочем, пока ещё о разгадке больших тайн говорить не приходилось. Я был в самом начале пути. И, впервые ступив на землю Перу, больше всего жаждал встречи с загадочными тольтеками.
Однако сами тольтеки не горели подобным желанием. Самородка-исследователя, подобного Индейцу Пабло, я в Лиме не нашёл. Пришлось общаться с кабинетными учёными, многие из которых никогда в своей жизни не были в джунглях. Особенно много рассказать они мне не могли. Так что я поехал в лагерь археологов, раскапывавших один из древних городов инков.
И вот я стою на ровной каменной полосе — длинной дороге, ведущей из ниоткуда в никуда. Вернее, не такой уж и ровной: дожди и ветры, а также буйная растительность нанесли ей немалый урон. Но когда-то она поддерживалась в идеальном состоянии. Построены эти дороги были ещё тольтеками свыше двух тысяч лет назад, потом о них заботились инки. О назначении этих дорог ничего не известно — и в начале, и в конце их нет никаких городов. Возможно, что эти города просто разрушились и исчезли с лица земли либо эти пути имели чисто церемониальное значение, использовались в культовых целях. Этого никто не знает, не знаю этого и я. Мне известно только одно — в нашем мире тоже есть прямые и ровные дороги, ведущие из ниоткуда в никуда. Никто не удивляется их существованию, и к культовым целям они не имеют ни малейшего отношения. Это взлётно-посадочные полосы аэродромов.
Однако я забрался в джунгли не для того, чтобы делать поспешные аналогии. Мне хотелось больше узнать о культуре тольтеков. И здесь археологи мало чем мне могли помочь — об этой древней цивилизации сведения крайне скудны, в основном потому, что большинство её памятников до сих пор погребено под зелёным покровом джунглей. Известно, что тольтеки строили большие пирамиды, около которых устанавливали обелиски, к слову сказать, весьма похожие на египетские обелиски. Известно, что они, как и египтяне и другие цивилизации доколумбовой Америки, изучали астрономию, сделали на этом поприще большие успехи и разработали похожие системы счёта. Орнаменты, покрывающие памятники тольтеков и ольмеков, тоже очень похожи на египетские. Поклонялись тольтеки солнечному богу, и сакральное значение для них имел восток (откуда, если верить книге ацтеков, они и пришли).
Не слишком ли много совпадений? А теперь ещё одно, потрясшее меня больше остальных: судя по барельефам, дошедшим до наших дней, тольтеки знали лошадь и использовали её в качестве домашнего животного! Это тем более удивительно, что ацтеки лошадей не знали и очень испугались всадников Кортеса, считая их какими-то сверхъестественными существами вроде кентавров.
Наверное, я смог бы узнать о тольтеках больше, гораздо больше. Но мои поиски прервал телефонный звонок из Гамбурга: Жерар, долго пытавшийся выйти на след потомков Рихтера, потерпел неудачу. Нужно было подключать к поискам ещё одного человека, а с ним держал связь только я. Поэтому я в срочном порядке вылетел из Лимы в Париж, одновременно пытаясь сложить воедино те кусочки мозаики, которые были у меня в руках.
Итак, около пяти тысяч лет назад египетская цивилизация получает мощный импульс, толчок извне. Одновременно появляется культ Амона, жрецы которого говорят друг другу, что люди пришли в долину Нила с запада. В это самое время на западе, на побережье Атлантики, прекращает своё существование огромный неведомый город, возраст которого не меньше двух тысяч лет и жители которого принадлежали к той же культуре, что и египтяне. Носители похожей культуры несколько позднее основывают цивилизацию тольтеков в Южной Америке, при этом сохранились сведения, что пришли они с востока, из-за океана.
На что это похоже? На безудержную экспансию Древнего Египта? Нет, скорее на то, что у египетской и тольтекской цивилизаций был один общий «корень». «Корень», связанный с загадочным городом на берегу Атлантики. Городом, выросшим там, где, по всем законам жанра, не могла зародиться древняя цивилизация.
А может, она и зародилась не там, а ещё где-то? Например — чем чёрт не шутит! — в загадочной Атлантиде? Это предположение следовало тщательно проверить.
Глава 2. Затонувший остров
По следу Рихтера
В Париже я первым делом позвонил тому человеку, ради которого и проделал долгий путь через Атлантику. Ральф Клеменц, мой хороший приятель, бывший сотрудник спецслужб ГДР, ныне скрывающийся от своих западногерманских коллег, — вот кто мог помочь нам в поисках наследников Рихтера. Дело в том, что после поражения нацистской Германии они, как выяснил Жерар, оказались в восточной зоне оккупации.
Меня ждало разочарование — телефон Клеменца был выключен. Это могло означать всё, что угодно, — от того, что его схватила германская разведка, до простого желания отоспаться. Хорошо, что на этот случай мы заранее предусмотрели кое-какие альтернативные каналы связи, о которых по понятной причине распространяться не буду. В общем, уже через несколько часов я услышал в трубке телефона знакомый хриплый смешок моего немецкого друга.
— Что у тебя случилось? Я прилетел из Перу для того, чтобы задать тебе парочку вопросов, а ты пропадаешь неизвестно где! — Я очень натурально изобразил возмущение.
— А-а-а… — протянул Ральф, — то-то я смотрю на небо и гадаю: ты летишь или не ты. Мог бы и не мотаться в такие концы, я сейчас всё равно в Сантьяго-де-Куба.
— Ну надо же! — отозвался я. — И что тебя носит по всему миру? Но, надеюсь, помочь старому другу ты не откажешься?
— Это у вас, у буржуев, всё продаётся и покупается, в том числе и дружба. Мы, старые марксисты, друзей в беде не бросаем. Валяй, что у тебя за дело.
Выслушав мою просьбу, Ральф хмыкнул и пообещал перезвонить, как только что-нибудь добудет. Честно говоря, я не особо надеялся на успех, но предпринимать что-то ещё у меня не было сил — смена часовых поясов действовала изматывающе, а в самолёте я не сомкнул глаз. Впрочем, я явно недооценил «Штази» — спустя несколько часов меня вырвал из сладкого забытья звонок всё того же Ральфа.
— Дрыхнешь, пока я работаю? — не слишком вежливо осведомился он. — Узнаю привычки проклятых капиталистов-эксплуататоров.
— Ты взялся вести со мной политзанятие или хочешь сообщить что-то ценное? — в тон ему ответил я.
— А ты как думаешь? Сейчас я тебе кое-что расскажу, а ты, если дашь себе труд взять огрызок карандаша, оставшийся после журналистской трапезы, может быть, даже это запишешь. Впрочем, если хочешь, можешь запомнить, мне всё равно.
И Ральф обрушил на меня целый поток имён, адресов и телефонов, которые я еле успевал записывать. Информация была настолько исчерпывающей, что в какой-то момент мне показалось, что Клеменц просто разыгрывает меня. Но я знал, что мой друг никогда не позволяет себе шутить там, где дело касается серьёзных вещей. Болтать и зубоскалить по всяким пустякам — это да, это в его вкусе. А вот дать ложные данные исключительно шутки ради — это совершенно не его стиль.
В общем, теперь у меня в распоряжении были аж четыре ниточки. Это были потомки сводного брата Рихтера, его родной сестры, а также более дальних родственников. Больше Клеменц копать не стал, справедливо полагая, что это не нужно. Но я не сомневаюсь, что, если бы это было нужно, он мог бы составить генеалогическое древо Рихтера вплоть до конкретной обезьяны, от которой тот произошёл, да ещё и найти всех потомков этой самой обезьяны. И потребовалось бы на это всего-то ещё пара-тройка часов. Умею я выбирать друзей, что ни говори!
Сперва я хотел переслать все эти данные Жерару, но потом понял, что надо ехать самому. Так вероятность успеха будет гораздо выше; что ни говори, а я — личность довольно известная. Купив билет на поезд до Дрездена, я сел изучать всё, что было известно о загадочной Атлантиде.
Рассказы старика Платона
Название «Атлантида» впервые прозвучало, по общепринятой версии, благодаря древнегреческому философу Платону. В двух диалогах — «Тимей» и «Критий» — он описал некое государство, расположенное на острове. С тех пор не утихают споры о том, выдумал Платон Атлантиду или всё-таки нет. Разумеется, все серьёзные учёные склоняются к первой версии — мол, философ просто хотел создать модель идеального общества и придумал для неё отдельную страну. В таком случае, правда, не совсем ясно, почему бы Платону не обойтись без аллегорий или не поместить своё «идеальное общество» в одну из уже известных дальних стран.