Анатолий чуть не выругался вслух: столько потрачено сил на поиски свидетелей, на то, чтобы заставить их заговорить, и - на тебе, дело забирают, а ему суют новое.
Полковник, заметив, как испортилось настроение Русанова, весело подмигнул ему:
- Да вы не расстраивайтесь, сочтемся славой. А Беллу Хаджиеву нам разыскать легче, у нас уже фото её есть. - Полковник достал из папки фотокарточку и протянул Русанову.
На Анатолия глянули выразительные ясные глаза, сильно контрастирующие со смоляными волосами и тонкими круто изломанными бровями - признаком волевой натуры. Лицо овальное, чистое, с ямочкой на подбородке.
- Хороша? - улыбнулся полковник. - У Федулаева губа не дура, в такую не грех влюбиться, тем более когда жены под боком нет. А вот как ему удалось соблазнить эту горянку, одному Богу известно - Коран строго запрещает им вступать в связь с иноверцами. Надо полагать, действовала она не по своему желанию...
Анатолий и сам был уверен, что убийство командира эскадрильи - дело не уголовное, а политическое и, значит, не в его компетенции, и все же...
- И впрямь хороша, - Русанов вернул полковнику фото. - Когда поймаете, разрешите взглянуть на нее. Хочу убедиться, прав ли Чехов, утверждавший, что иное поэтическое создание только с виду кисея, эфир, полубогиня, а если в душу заглянуть - обыкновенный крокодил.
5.
- Как приятно ехать в чистом вагоне с такой обаятельной девушкой! весело воскликнул Абдулла, когда в купе зашла проводница, чтобы забрать билеты.
Она и в самом деле была хорошо сложена: тонкая талия, высокий бюст, плотно обтянутый форменной курткой, стройные ноги с круглыми чашечками коленок, выглядывающими из-под короткой юбочки. Лицо, правда, нельзя было назвать красивым - продолговатое, как и у всех южанок, чуть великоватый нос; а вот рот с сочными, ярко очерченными губами великолепен, к тому же большие темно-карие глаза, обрамленные длинными ресницами. Ей было не более двадцати, а если учесть, что южанки созревают раньше и выглядят старше, возможно, лет восемнадцать. С пассажирами она держалась довольно уверенно, как заправская проводница.
- Спасибо за комплимент, - улыбнулась она. - Надеюсь, в купе будет чисто. - И собралась уходить, но Абдулла остановил ее:
- Минутку, красавица. Мы сделаем все, что прикажешь, но и нас просим обслуживать по высшему разряду. Вагон международный, значит, и сервис должен быть соответствующий: с коньяком, шампанским, девочками. Оплату гарантирую, как в лучших домах Лондона. - Он сделал ударение на последнем слоге.
- А я в Лондоне не была, - с насмешкой и вызовом ответила проводница. - Так что спиртного не ждите, не говоря уже о девочках.
- Зря ты так, - перешел на "ты" Абдулла. - Заплатим долларами. Ты в Баку живешь?
- Ну и что?
- Не доводилось бывать на Гаджиева, в моей клинике?
- Слава Богу, нет.
- Не зарекайся, детка, ещё побываешь, - заверил Абдулла. - Рожать надумаешь, или консультация какая понадобится. В Баку не так просто найти хороших специалистов. А у дядюшки Нагиева на Гаджиева они есть. Он и сам хороший врач, можешь мне поверить, и во многом может помочь.
- Это ваш родственник? Или, может, сосед? - кивнула она на Валентина и задержала на нем пытливый и более приветливый взгляд.
- Немножко не угадала. - Абдулла встал, непонятно откуда у него в руках появился небольшой красочный буклет, на котором Валентин успел рассмотреть лишь чашу со змеиной головкой и фамилию "Нагиев". - В Баку многие знают доктора Абдуллу Нагиева. К нему едут лечиться и из других городов Азербайджана. Дарю тебе этот буклет как пропуск. Для такой красавицы я готов сделать все возможное и невозможное.
Проводница взяла буклет, полистала. Усмешка исчезла с её лица, оно стало серьезным, сосредоточенным.
- Кажется, я слышала о вас, - сказала в задумчивости. - Вы по телевизору выступали?
- Выступал, дорогая. И не раз. Вот видишь, значит, мы найдем общий язык?
Девушка молчала, покусывая губу:
- Уже поздно, даже не знаю...
- А кто сказал, что ночь - плохое время? - более активно перешел в наступление Абдулла. - Ночью звезды горят, ночью ласки дарят, ночью все о любви говорят, - пританцовывая, продекламировал он слова известной в свое время песенки. Затем, как фокусник извлек одним движением из кармана стодолларовую купюру и протянул проводнице. - Это аванс. Приведешь красивую подружку, получишь еще. Мы ждем вас.
Девушка чуть помедлила и, отвернув глаза от Валентина, взяла деньги.
- Хорошо, я позову Таню из соседнего вагона.
- А тебя как зовут?
- Зара.
- Ты армянка?
- Наполовину. Отец у меня абхазец.
- А Таня?
- Таня русская.
- Отлично, - хлопнул в ладоши Абдулла. - Зови Таню! Ждем вас...
- Ну ты даешь! - усмехнулся Валентин, едва за проводницей захлопнулась дверь. - Я думал, вот сейчас она тебя отбреет. Ан нет, даже подружку согласилась привести.
- Э-э, Валя! - обнял за плечи Абдулла бывшего однополчанина. - Ты плохо знаешь женщин. А мне достаточно раз взглянуть, чтобы понять, кто чего хочет и чего стоит... Только чур уговор - русская моя.
- А если она страшненькая?
- Все равно. Ты бери Зару. Она на тебя глаз положила. Я видел.
- Ну психолог! - покачал головой Валентин. - А чего это тебя на славянок потянуло?
- Э-э! - Абдулла погрозил пальцем. Секрет, друг мой, секрет. Но если ты не станешь соперничать, так и быть открою тайну. Знаешь, у нас есть такая пословица: джигит не собака, на ворон и на кости не бросается, ему подавай белую кобылицу. Вот так. А своих... у меня и в гареме хватает.
- В гареме?! - широко раскрыл глаза Валентин.
- А что тут такого? Не забывай, Абдулла - потомок знатного хана Нагиева. Его, кстати, тоже Абдуллой звали. Вот у того Абдуллы был гарем так гарем - сто красавиц, разных мастей из всех волостей! А у меня пока десяток. Правда, тоже ничего кобылицы, молодые, резвые. Приедем, сам увидишь.
- Ты же, помнится, собирался жениться? - Валентин никак не мог взять в толк, разыгрывает его друг или говорит правду. То, что он всегда был похотлив, Валентин знал. На Дальнем Востоке редкая из женщин, приходившая к Абдулле на прием, не побывала потом у него на квартире. В гарнизоне он был единственный врач, к которому обращались и офицерские жены, и местные молодицы. Нагиев не только лечил от всяческих недугов, но и освобождал не желавших рожать от плода.
- Собирался и женился! - с улыбкой кивнул Абдулла. - Но жена есть жена, её надо беречь. Она для семьи, для потомства, а для души - кобылицы. Покатался на одной, на другой - хорошо!
- Да ты совсем стал циником, - хмыкнул Валентин. - А как относится к этому жена?
- При чем тут она? - посерьезнел Абдулла. - Я её кормлю, пою, одеваю, забочусь обо всем. А как деньги зарабатываю, чем занимаюсь, не её дело. Она знает это и никогда не спрашивает, где я был, с кем, если я сам не расскажу ей.
- Хорошая жена. И ты никогда не интересовался, волнуют ли её твои отлучки?
- Зачем? Наши кавказские женщины тем и отличаются от ваших, что не пытаются сесть на шею мужу и помыкать им, как мулом. Их дело - рожать детей и воспитывать их...
Разговор прервал стук в дверь. Вошла Зара, ведя за собой крупную русоволосую женщину лет тридцати.
- А вот и мы, - сказала она и отступила к полке, чтобы представить во всей красе свою подружку. - Знакомьтесь, Татьяна.
Абдулла браво подскочил и протянул женщине руку. Та тряхнула её по-мужски. Нагиев расплылся в улыбке:
- Вот это женщина! "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!"
Да, рука Татьяны была жесткая и сильная - это Валетин ощутил по тому, как она стиснула его ладонь.
- Присаживайтесь, - пригласил Абдулла Татьяну на свою полку. - Сейчас мы все организуем. Как насчет коньяка? - обратился он к Заре.
- Если вас устраивает, - усмехнулась девушка, видимо, представив невысокого Абдуллу рядом с этакой секс-бомбой.
- Не только устраивает, - расцвел Нагиев. - У меня просто нет слов.
...Через полчаса в купе пир шел горой. Татьяна, как оказалось, обладала не только мужской комплекцией, но и пила по-мужски - одним глотком осушая рюмку за рюмкой и не пьянея, а лишь становясь бесцеремоннее и развязнее.
Абдулла заводился, обещая устроить Татьяне такую ночь, какую она не испытала и в медовый месяц, предлагал пари, кто запросит пощады первым. В конце концов они ударили по рукам. - Только, чур, свет не выключать, предупредила Татьяна. - А то я видела, ты уже двух дублеров подготовил, что отираются за дверью.
Валентин и Зара от души расхохотались: за дверью действительно маячили телохранители Абдуллы, располагавшиеся в соседнем купе.
- Пойдем ко мне, - предложила Зара Валентину. - Не будем им мешать.
Действительно, пора было расходиться - четвертый час ночи, - и у Валентина слипались глаза: сказывалось дорожное напряжение, да и в столице он целый день слонялся без толку, почти не присев передохнуть. Он, пожалуй, отказался бы и от любовных утех соблазнительной горянки, но не хотелось терять свое мужское достоинство в глазах в общем-то нравящейся ему женщины...
В свое купе Иванкин вернулся в шестом часу утра. Татьяны там и след простыл. Абдулла храпел на весь вагон, как после утомительного, тяжкого труда. Его сон по-прежнему охраняли двое крепких, знающих свое дело молодцов.
6.
6.
Установить летчиков, нанесших ракетно-бомбовый удар по Чирчику, Русанову труда не составило. Взглянув на плановую таблицу боевых вылетов и время нанесения удара, он безошибочно вычислил капитанов Мельничкова и Кудашова. Летчики и не отпирались: да, врезали по "духам", накрыли их в кирпичном полуразрушенном домишке, откуда постоянно обстреливались наши вертолеты, возвращавшиеся с задания. Мельничков и Кудашов специально оставили по паре ракет на обратный путь, чтобы наказать тамошних дудаевцев. А то, что убиты при этом двое мирных жителей и ребенок, - вранье чистой воды: не могла хорониться семья там, откуда постоянно велся огонь. А если все же она там оказалась, значит, стрелял по "вертушкам" сам глава этой семьи.
Русанов понимал, что летчики правы, но когда он доложил о сути конфликта генералу Водовозову, тот после недолгого раздумья сказал:
- Зарубежные наблюдатели и пресса подняли большой шум вокруг этого дела. Летчики не имели права стрелять по аулу. В общем, проведи расследование по всем правилам, без скидки на смягчающие обстоятельства. И возбуждай уголовное дело.
- Но, Иван Петрович, они не нападали, а оборонялись. Я сам видел пробоины в их машинах, - горячо запротестовал Русанов.
- А ты не заметил, откуда стреляли? - саркастически хмыкнул генерал.
- Но зачем бы им...
- Ты много стал задавать ненужных вопросов, Анатолий Иванович. Дело принимает политический оборот, а ты о пробоинах. Выполняй распоряжение! О результатах расследования доложишь по полной форме...
Политический оборот... А люди, выходит, не в счет. Мельничков и Кудашов, по отзывам командиров и товарищей, отличные боевые летчики, а засудят их не за понюх табаку. Уволили же Иванкина именно так. Ну нет, этих ребят Русанов властям не отдаст. Он сам поедет в Чирчик и докажет, что летчики разбомбили отнюдь не беззащитный мирный дом, докопается, стала ли семья жертвой ракетно-бомбового удара или погибла совсем не здесь и не в результате налета.
7.
Не думал Валентин, не гадал, что снова когда-нибудь доведется сесть за рычаги вертолета, такого же, как те, на которых летал на Дальнем Востоке, в Афганистане. Нагиев не хвастал - у него такое хозяйство, что Валентин удивился, как он вообще справляется с ним: поликлиника, три больницы, ликеро-водочный и винно-коньячный заводы, фармацевтические лаборатории, три аптеки и три магазина, четыре вертолета Ми-8. Абдулла ещё мечтает прибрать к рукам местную нефтедобывающую компанию. Судя по тому, как он умело всем руководит, по его доходам, он осуществит задуманное. Не соврал, кажись, и о гареме: Валентин собственными глазами посмотрел танец полуобнаженных наложниц, послушал их пение. Настоящий ансамбль, не всякий профессиональный сравнится мастерством. И девицы как на подбор - стройные, красивые, пластичные.
Побывал Валентин и дома у Абдуллы, познакомился с женой. Если в гареме у него жрицы красоты, то Рая - так звали супругу - сама богиня.
Абдулла с усмешкой наблюдал за другом, довольный произведенным впечатлением. Сказал весело:
- Разрешаю ухаживать. Но не больше. А хочешь, найду и тебе такую красавицу.
- Спасибо, - поблагодарил Валентин. - Но я к тебе приехал не свататься, а летать.
- Что ж, летай!..
Год Иванкин не сидел в пилотском кресле, не держал в руках рычаги управления. Кое-что уже подзабылось. При таком перерыве в летной практике в полку замучали бы тренировками на тренажере, а тут сел инструктор, пожилой азербайджанец, лет под шестьдесят, махнул рукой: вперед, взлетай!
Валентин увеличил обороты двигателей и плавно подал вверх рычаг "шаг-газа", заставил машину тронуться с места и тут же оторваться от земли.
Грудь переполнилась радостью: Ми-8 повиновался ему как и прежде, послушно набирал высоту, реагировал на малейшие его команды, как хорошо дрессированный и понимающий своего хозяина зверь, чуткий и послушный и в то же время требующий максимума внимания и спартанской выдержки. Ошибок этот железный зверь не прощает. Тем радостнее было сознавать Валентину себя снова летчиком, дышать воздухом неба.
Он дважды слетал с инструктором, и тот остался доволен, по-отечески похлопал Валентина по плечу:
- Можешь принимать экипаж.
Второму пилоту было около тридцати. Хмурый на вид и немногословный, он производил впечатление недовольного своим положением человека. Вероятно, так оно и было: летает пятый год, а все на правом сиденье. А тут какой-то русский свалился неизвестно откуда и сразу - командир экипажа. Плохо, конечно, когда в одной кабине нет единодушия, когда кто-то чем-то недоволен, но Валентин не волен здесь ставить какие-то условия, да и для начала не стоит обращать внимания на чьи-то непонравившиеся черты характера. Чтобы по-настоящему узнать человека, с ним, говорят, надо пуд соли съесть. Возможно, и Махмуд окажется не такой букой.
Бортмеханик Сайфутдин, немолодой мужчина и тоже служивший, как и Махмуд, в ВВС Советского Союза, был совсем другим человеком - общительным, веселым, компанейским. Он сразу предложил спрыснуть знакомство. Они посидели с час в чайхане, распили бутылку коньяка, поболтали о политике (говорил в основном Сайфутдин), поругали Эльчибея, чуть не погубившего страну, и разошлись по домам. Дом, правда, у Валентина был своеобразный комната в двухкомнатной квартире у энергичной поджарой старушки-азербайджанки, обязавшейся кормить квартиранта завтраками и ужинами, убирать за ним и обстирывать за небольшую плату, о которой с ней договорился Абдулла. Это на время. Позже работодатель обещал разместить друга более комфортабельно.
И жилье, и старушка вполне устраивали Валентина: она была внимательной, заботливой и относилась к квартиранту скорее как к сыну. Свой-то родной сын - тоже военный, танкист, старший лейтенант, погиб в Афганистане перед самым выводом оттуда войск...
Вхождение Валентина в должность закрепилось на второй же день: Абдулла вызвал его и сказал, что надо лететь в Чечню, доставить туда медикаменты и продовольствие, за которые Джохар Дудаев уже заплатил.
- Посадка южнее Ведено, - Абдулла ткнул в точку на крупномасштабной карте. - Махмуд уже летал по этому маршруту и расскажет особенности подробно. Там вас заправят. Если будет какой-то груз, заберете. Вылет завтра на рассвете. Потом, возможно, придется летать ночью. Так что получше изучи местность.
До чеченской границы двигались, можно сказать, напрямую, обходя лишь горы. Летели на малой высоте с крейсерской скоростью, экономя топливо. День был по-весеннему теплый и тихий, яркое солнце, отражаясь от приборной доски, слепило глаза.